отворачивая на северо-запад в узких воротах моря, называемого вами
Эритрейским. Это море пройдено нашими мореходами взад и вперед; его длина
измерена в пятьсот схенов, или парасангов, от Ворот до канала Нехо два
месяца плавания при милости богов.
- Значит, Неарх давно должен был приплыть в Египет? - спросила Таис.
- Не могли же погибнуть все девяносто кораблей его флота.
- Царица, твое величество рассудило верно.
- Что же могло случиться?
Жрец Нейт перевел ее вопрос. Хранители архива бормотали непонятные,
как заклинания, слова, тыкали темными, иссохшими пальцами в разные места
пыльной карты и наконец пришли к соглашению.
- Ведатели стран говорят, флотоводец не попал в Эритрейское море! -
авторитетно сказал жрец Нейт.
- Этого не могло быть с Неархом, искуснейшим из моряков! У него
лучшие кормчие Финикии, Египта и Кипра.
- В тех местах это могло произойти. Пусть смотрит твое величество
сюда. Это южный край Арабии, протянувшийся в направлении Индии к востоку и
северу на несколько сот схен. С юга ему противостоит громадный выступ
Нубии, или, по-вашему, Либии, мыс Благоуханий [полуостров Сомали],
подобный рогу, вдавшемуся в Великий Океан. Мыс с трудом и большими
опасностями огибали наши мореплаватели на пути в Пунт. Он доходит до
половины протяжения края Арабии... Теперь смотри сюда, царица! Флот Неарха
плыл вдоль берега на юго-запад. Там часто бывают страшные бури. Из пустынь
Арабии они несут песок и пыль, застилающие море на много схенов. Такая
буря могла настигнуть Неарха, когда его флот находился против самого конца
мыса Благоуханий. У округлого залива берег Арабии отклоняется прямо на юг
выступом мыса Жемчугов. Как раз напротив Рог Нубии приближается на
восемьдесят схенов. Вообрази теперь, что сильная песчаная буря понесла
флот на юг. Корабли незаметно пересекли промежуток между Арабией и Нубией.
Дальше, с восточной стороны Рога, берег идет на юг, все больше отклоняясь
к западу. Что будет делать флотоводец, шедший вдоль Арабии на юг и запад?
- Продолжать плыть вдоль берега Либии, думая, что идет у Арабии! -
без колебания ответила Таис.
- Разумеется! И видишь, берег южнее мыса Благоуханий идет на
юго-запад до самого Пунта еще на пятьсот схен. Дальше он повернет на
юго-восток, и тут-то флотоводец обнаружит свою ошибку.
- И что тогда?
- Это я не могу сказать тебе, я не знаю Неарха. Может повернуть
назад. Если стоек и смел, то пойдет вперед и кругом, как сделали финикийцы
по приказу великого Нехо.
- Критянин очень упрям и стоек, - печально сказала Таис, - кроме
того, Александр сам мечтал послать корабли вокруг Либии, не зная о Нехо.
- Тогда жди флот через три года, как финикийцев, - ответил жрец, -
два года уже прошло...
Но прошло еще пять лет и стало очевидно, что флот Неарха безвестно
исчез в просторах беспредельного моря. Вместе с ним навсегда ушла из жизни
Таис и "Рожденная змеей". Осталась одна Эрис. Неизбежные утраты следовали
одна за другой. Очень давно не было вестей от Лисиппа. С тех пор как он
известил афинянку, что продал Анадиомену Селевку, а тот обменял ее
индийцам на слонов. Сколько дали слонов, Лисипп не знал, а двадцать пять
талантов, прибавленные к двенадцати талантам стоимости серебра, то есть
около двухсот двадцати тысяч драхм, были огромной суммой. Она написала
учителю, чтобы он взял их для школы ваятелей в Карий, основать которую
мечтал давно, но не получила ответа. Что-то случилось с великим ваятелем.
Или беспрерывная война в Ионии и Месопотамии из-за наследства Александра
помешала дойти письму?
Смутное чувство Таис, что ее учителя нет в живых, было верным. После
отъезда в Элладу, где он встретился с Кассандром, будто бы заказавшим ему
статую, Лисипп почувствовал себя плохо и вскоре умер. Его наследник,
старший сын Евтикрат, вскрыл заветный ящик великого ваятеля. Лисипп
издавна придерживался правила: после продажи каждой статуи класть один
кусочек золота в этот ящик. Евтикрат насчитал полторы тысячи кусочков, и
только тогда стал очевиден гигантский труд ваятеля. Таис изумилась бы еще
больше, узнав, что из всех полутора тысяч статуй Лисиппа не дошла до
наследников искусства Эллады ни одна! Лишь несколько остались известны
грядущим поколениям благодаря римским мраморным копиям с бронзовых
оригиналов Лисиппа. Знай это, афинянка поняла бы, сколь малы надежды на
сохранение ее серебряной статуи, если даже бронза была переплавлена на
военные орудия будущими невежественными завоевателями Эллады, Малой Азии и
Египта.
Много людей погрузилось в Амслет - Избавляющий от Забот - поток в
царстве Эгесигея-Аида. Как много перемен, впечатлений, необычайных
переживаний произошло за десять лет. Они пронеслись вихрем с того часа,
как Таис покинула Афины для Египта и снова вернулась сюда царицей. И как
мало перемен теперь! Время течет медлительно, как Нил зимой. Или это так у
всех, кто царствует не правя? У цариц, чьи мужья - подлинные владыки? Так
чувствовала себя Роксана при Александре, а теперь, наверное, еще хуже?
Маленького Александра, родившегося спустя два месяца после смерти великого
полководца, охраняют, как талисман и право на владычество, сначала
Антипатр, верховный стратег Эллады и Македонии, а теперь, после его
смерти, Антигон Одноглазый.
Умер и Аристотель, всего на один год пережив своего великого ученика.
Ликей в Афинах теперь ведет знаток растений Теофраст. По-прежнему там
прогуливаются среди великолепных сосен и каштанов серьезные ученики,
допущенные к изучению скрытых знаний, а вечером сюда сходятся афиняне
послушать философские проповеди. Лисипп говорил ей в Экбатане о зарождении
нового учения стоиков, утверждавших, что все люди - равноправные граждане
мира, и основавших первую истинную систему оценки поведения человека не на
вере в божественное слово, а на общественной необходимости человеческой
жизни...
Жрец прервал ее думы, спросив:
- Твое величество более ничего не желает узнать?
Таис очнулась. Они подходили к храму Нейт, где обеспокоенная Эрис
плавными шагами мерила поперек широкую лестницу.
- Скажи мне, отец, почему открыли мне тайные чертежи морей и земель,
но не сделали этого для Александра или того же Неарха?
- Нас никто не спрашивал, а знание дается лишь тем, кто ищет. Ты одна
из нас, ты безвредна и не могущественна, потому что не стремишься к
власти. Еще не бывало, чтобы великий гений, полководец, владыка, какому бы
народу он ни принадлежал; принес бы счастье людям! Чем более он велик, тем
больше беды. Люди обычные повинуются тысячелетним законам, выросшим из
здорового опыта поколений. Они связаны необходимостью жизни, верой и
службой богам и власти. Великий человек ставит себя превыше всего
общечеловеческого, разрушая устои бытия, и совершает вечную ошибку,
сводящую на нет его деяния и низвергающую в бездну Тьмы. Богоравные люди
только тогда приносят счастье, когда они не имеют власти: философы, врачи,
поэты или художники.
- По-твоему, Александр принес только страданиями несчастья?
- Еще не взвешены его деяния на весах времени, еще боги-судьи не
считали белую и черную стороны его жизни. И я мал разумом, чтобы охватить
всю огромность его свершений. Ему были даны сначала красота и телесная
сила, храброе сердце и ясный всеохватывающий ум, затем знание. Потом он
получил силу военную: твердые сердца и закаленные тела македонских и
эллинских воинов. Он хотел умножить знание, вместо того умножил богатство,
взяв разом то, что копилось веками в большом народе, в огромной стране. По
молодости своей он роздал сокровища необдуманно, сам не будучи ни жадным,
ни расточительным. Но роздал в руки столь же недостойные, как и раньше.
Только прежние держали их в своей стране, а новые, получив легко,
разбросали на пустяки и по чужим странам, обогатив жадных и расчетливых
купцов, продав за гроши древние художества и десятки тысяч порабощенных
жителей. И сила Александра раздробилась, теряя всякую цель. Естественное
сопротивление народов, отражающих вторжение в их родные земли, родило
свирепость, жестокое и кровавое насилие, неугодные богам избиения
беззащитных. Вместо познания земли, умиротворения, общности в тех обычаях,
верованиях и целях, в каких похожи все люди мира, возникли бесчисленные
круги будущей борьбы, интриг и несчастий. Вот и сейчас, несколько лет
спустя после раздела империи, продолжает литься кровь, и война не потухает
в Элладе, Ионии, Месопотамии и на островах Зеленого моря.
- Почему же получилось так, а не иначе, отец? - спросила Таис.
- Иначе не может быть, если тот, кому даны Сила, Золото, Воля менять
судьбы государств и людей, не понимает, что у каждой из этих частей
могущества есть его обратная сторона, которую судьба неминуемо повернет к
человеку, если не принять мер предосторожности. У Золота - унижение,
зависть, борьба за богатство во имя богатства; у Силы - жестокость,
насилие, убийство; у Воли - упорство в применении Силы и Золота, слепота.
- Какая же защита от этих злых сил?
- Любовь, дочь моя. Если все три могучих рычага применяются с любовью
и во имя любви к людям.
- А у Любви нет оборотной стороны?
- Увы, есть, однако на другом, более личном уровне. Отношения людей
между собою могут породить желание унизить другого, мучить и топить в
грязи. У светлых сердец этого не бывает, но человеку толпы, битому,
униженному если не в себе, то в своих предках или близких, - свойственно.
- Ты не ответил, как уберечься от этого, отец.
- Всегда держись середины, оглядываясь на края.
- О, я знаю. Мой учитель говорил мне то же. Видимо, мудрость повсюду
приходит к одному.
- А ты читала надпись на фронтоне нашего храма, вот эту?
- Я не могу читать священный язык и древние письма Египта!
- "Меден аган" - "Ничего излишнего"; "Мера - самое благородное";
"Убрис (наглое высокомерие) - самое худшее"; "Познай глубину своего
сердца!"
- Такие же изречения написаны на храме Аполлона в Дельфах.
- Вот подтверждение слов, тобой сказанных!
- То есть лик высшей мудрости везде и всегда обращается к самому
человеку, минуя богов?
- Это так, но остерегись говорить подобные истины верующим всех видов
и детски наивным и яростным фанатикам! Истина и добро светят, как факелы,
освещая дорогу блуждающим впотьмах. Но ведь можно с факелом войти в склад
горючего масла, которое вспыхивает от малейшей искры!
Таис пристально взглянула на старого жреца и вдруг спросила:
- Скажи, тебя не удивляет египетская царица, не могущая читать
по-египетски?
- Нет. Или ты думаешь, много цариц владело священным языком? Тогда ты
ошиблась! И ты превзошла многих не только красотою, но и знанием разных
верований. Вера - душа народа, из нее исходят обычаи, законы и поведение
людей! А ты поешь на церемонии Зеркала Исиды, как прирожденная египтянка,
пляшешь священный Танец Покрывала, как финикиянка, скачешь на лошадях,
будто либийка, и плаваешь, как нереида Зеленого моря. Это привораживает к
тебе всех, кто населяет Черную Землю.
- Откуда ты знаешь?
Старик только усмехнулся.
- Скажи, отец мой, если я захочу узнать больше о далеких странах
Либии, Нубии, ты поможешь мне в этом?
- Помогу, - согласился без колебания старый жрец.
И Таис стала собирать все географические сведения, описания редких
зверей, камней и растений, какие накопились в Египте за четыре
тысячелетия. Больше всего открытий совершили тридцать и двадцать веков
назад наместники фараонов в Верхнем Египте, избравшие своей резиденцией
