бронзу с сильными формами женщины, привычной к труду земледельца.
- Каждый из нас имеет потребность вновь и вновь испытывать себя в
искусстве, особенно если оно опасно и не исполнимо другими людьми. Кроме
того, могущество тантрической подготовки дает ей надежный щит!
- Если Тантра столь сильно влияет на чувства, сердце и тело людей, то
можешь ли ты исцелить молодого художника от чрезмерной и безнадежной любви
к моей подруге?
- Художники занимают место посредине, между последователями аскетизма
и Тантры. Поэтическая мысль не боится искушения, поскольку сама позиция
коренится в любви, которая есть желание, а желание - надежда продолжать
жизнь. Истинная поэзия отбрасывает все фальшивое и в этом подобна аскезе,
но в то же время сгорает в пламени Эроса к возлюбленной или Музе. Эта
двусторонняя способность художника затрудняет лечение. Все же попробуем.
- В чем состоит лечение?
- Каждая мысль проявляется внешне, если внимание сильно сосредоточено
на ней. Напряженное желание вызовет нужное следствие.
- Ты имеешь в виду сэтэп-са, гипноз?
- И это. Однако для художника более важно заострить тоску о
Кхадо-Лилит, скрытую в сердце каждого мужчины. Так же, как и у вас,
эллинов, у нас есть предание о нескольких расах людей, которые
предшествовали теперешним. Эллины верят в людей золотого, серебряного и
медного веков, что доказывает единство происхождения мифов. Одна
существенная разница - мы считаем прежних людей более небесными, а вы
более земными, чем современные, и, следовательно, менее совершенными.
- Ты не прав, жрец, - вмешался Лисипп, - разве титаны и титаниды хуже
современных? Прометей и его сподвижники жертвовали собой, чтобы избавить
людей от невежества.
- И только прибавили им страдания от осознанной ответственности, дав
мечту о свободной воле, но не подняв из мрака несвободной жизни, -
прибавил высокий жрец.
- По нашим мифам, Кронос пожирает своих детей от Реи-Геи. Уран тоже
истребляет их. Иначе говоря, Время и Небо стирают с лица Земли плоды свои.
Означает ли легенда неспособность Земли, Природы или Шакти создать
настоящих богоравных людей?
- Означает, что человечество должно в конечном итоге пересоздать само
себя, совершенствуясь в познании и самовосхождении. Наши священные писания
говорят о прежних расах людей - духов. Не буду говорить о трех первых, они
очень далеки от нас. Непосредственно предшествовала нам четвертая раса с
прекрасными женами Небесного происхождения. Еврейская мифология не
признает чередования нескольких рас, а единожды сотворенную пару людей,
одинаковых с современными. Однако и у них есть предание, будто у первого
из людей, Адама, была до его человеческой жены Евы еще одна - Лилит.
Предание сделало из нее вредоносного демона, прекрасного, но всячески
вредившего Еве, пока бог не послал трех ангелов, которые изгнали Лилит в
пустыню.
Индийские Лилит совсем другие. Они также способны летать по воздуху,
но бесконечно добры к людям. Царица всех этих праженщин, называемых у нас
Кхадо, именовалась Сангиэ Кхадо и красотой превосходила всякое
воображение. В отличие от апсар Кхадо не обладали разумом, а лишь
чувствами. И мечта о прекрасном человеческом теле и нечеловеческой силе
Эроса живет у нас как память об этих Лилит.
- Я слышала от восточных людей легенду о пери, небесных красавицах,
порождениях огня. Они тоже летают по воздуху и снисходят к смертным
избранникам, - сказала Таис, вспомнив свое пребывание на озерах близ
Персеполиса.
- Несомненно, тоже отзвук памяти о Лилит, - согласился старший жрец,
проявляя в отношении Таис все большую внимательность. - Наша задача -
разбудить эту память в душе художника, овладеть ею и предоставить особенно
искусным в своем деле священным танцовщицам довершить остальное, вытеснив
из сердца художника его губительную страсть к модели, не желающей связать
с ним судьбу!
- Я видела настоящую Лилит древних месопотамцев на Евфрате, - и Таис
рассказала о маленьком святилище на дороге через перевал с изображением
крылатой женщины в нише алтаря. - Я думаю, что из всех древнейших женских
изображений у этой богини было наиболее совершенное тело. А можно мне
взглянуть на особенно искусных танцовщиц?
Старший жрец снисходительно улыбнулся, ударяя в небольшой бронзовый
диск и одновременно повелительным кивком приказывая переводчику покинуть
зал. Приглаживая бороду, вавилонянин заторопился. Очевидно, избранные
танцовщицы храма показываются далеко не всем. Эрис, вдруг что-то вспомнив,
поспешила к себе. Из незаметной двери между слонами явились две девушки в
одинаковых металлических украшениях на смуглых гладкокожих телах, косо
надетых широких поясах из золота, ожерельях, ножных браслетах, серьгах
большими кольцами и сверкающих крупными рубинами налобниках на коротких
жестких волосах. Лица их, неподвижные, как маски, с сильно раскосыми и
узкими глазами, короткими носами и широкими полногубыми ртами, были
похожи, как у близнецов. Похожими были и тела обеих странного сложения.
Узкие плечи, тонкие руки, небольшие, дерзко поднятые груди, тонкий стан.
Эта почти девичья хрупкость резко контрастировала с нижней половиной тела
- массивной, с широкими и толстыми бедрами, крепкими ногами, чуть-чуть
лишь не переходящей в тяжелую силу. Из объяснений старшего жреца эллины
поняли, что эти девушки - из дальних восточных гор за Рекой Песков. В них
наиболее ярко выражена двойственность человека: небесно-легкой верхней
половиной тела и массивной, исполненной темной земной силы нижней.
Таис усомнилась, могут ли они танцевать.
- Жены небольшого роста всегда гораздо более гибкие, чем те, которые
подобны корам и величественным статуям. Я совсем не знаю этих народов из
далеких восточных гор и степей, куда не проникали шагатели Александра.
Короткое приказание - и одна из девушек уселась на пол, скрестив
ноги, и ритмически захлопала в ладони, звеня блестевшими в свете факелов
браслетами. Другая начала танец с такой выразительностью, какую дает лишь
талант, отточенный многолетним учением. В отличие от танцев Запада ноги
принимали малое участие в движениях, зато руки, голова, торс совершали
поразительные по изяществу изгибы, раскрывались пальцы, подобно цветкам.
Таис разразилась рукоплесканиями одобрения. Танцовщицы остановились и
по знаку жреца исчезли.
- Они очень своеобразны - эти девушки, - сказала Таис, - но я не
понимаю их обаяния. Нет гармонии, харитоподобия.
- А я понимаю! - вдруг сказал молчавший все время Лисипп. - Вот
видишь. Мужчина знает, что в этих женщинах сочетание двух противоположных
сил Эроса.
- И ты согласен, учитель? - усомнилась Таис. - Зачем же следуешь ты
всегда совершенству в своем искусстве?
- В искусстве прекрасного - да, - ответил Лисипп, - но законы Эроса
иные.
- Как будто поняла, - пожала плечами Таис. - И ты считаешь, что
Эхефил того же мнения?
- Похоже, раскосые девчонки вылечат его, - улыбнулся Лисипп.
- И Клеофраду они понравились бы тоже? Он так трудился над
Анадиоменой, выбрав меня. Зачем?
- Не могу говорить за того, кто перешел Реку Забвения. Сам я думаю
так: ты не Лилит, а, как они называют своих небесных гетер, апсара.
Владеть тобою, взяв у тебя все, что можешь ты дать, суждено лишь немногим,
способным сделать это. Для всех других - бесконечно снисходительные,
безумные и пламенные Лилит. Каждый из нас может быть их избранником.
Сознание щедрости Лилит ко всем мужам тревожит наши сердца и необоримо
влечет к ним памятью прошлых веков.
- А Эрис, по-твоему, кто?
- Только не Лилит. Она безжалостна к слабостям и не снисходительна к
неумению. Эхефил увлекся носительницей образа. На его беду, и образ и
модель оказались одним и тем же.
- Клеофрад говорил о своем увлечении мной.
- Для него это было бы еще хуже, чем для Эхефила. Эхефил хоть молод.
- И по-твоему, меня уже нельзя любить? Благодарю, друг мой!
- Не пытайся корить меня за попытку разобраться в твоем настроении.
Ты знаешь, если захочешь, к твоим ногам упадет каждый. Этот жрец, все
познавший и преодолевший, сражен тобою. Как это просто для такой, как ты!
Всего несколько взглядов и поз. Напрасно, ты не ответишь ему, как Лилит.
Сидит в тебе наконечником копья испытанное тобой чувство, достойное
апсары. Полагаю, ты была возлюбленной Александра и ему отдала всю силу
Эроса!
Таис залилась краской.
- А Птолемей?
- Ты родила ему сына - значит, его Эрос к тебе сильнее, чем у тебя к
нему, иначе была бы дочь.
- А если бы поровну?
- Тогда не знаю. Могло бы быть и так и этак... Хозяева наши вежливо
ждут нашего ухода.
Они поблагодарили жрецов, повторили просьбу об Эхефиле и пошли по
темному храму в свои кельи. Четыре горящих в преддверии факела отмечали
время, оставшееся до рассвета.
- Благодарю тебя, Лисипп. Когда ты со мной, я не боюсь наделать
глупостей, - сказала Таис на прощанье, - твоя мудрость...
- Мудрость, афинянка, малоприятна для ее обладателя. Мудрых людей
мало. Мудрость копится исподволь у тех, кто не поддается восхвалению и
отбрасывает ложь. Проходят годы, и вдруг ты открываешь в себе отсутствие
прежних желаний и понимание своего места в жизни. Приходит
самоограничение, осторожность в действиях, предвидение последствий, и ты -
мудр. Это не есть счастье в твоем поэтическом понимании, вовсе нет. Люди
излечиваются от тревоги и гнева песней и танцами, ничего не зная о
сущности их. Не следует много рассуждать о знании богов и людей, ибо
молчание есть истинный язык мудрости. Открытые сердца это хорошо понимают.
Тем более не мудро говорить истины людям, предпочитающим чудеса и
достижения кратчайшими путями, которых нет, а есть лишь постепенное
восхождение. Но вот что я скажу тебе определенно, как величайшую мудрость:
преклонение для того, на кого оно направлено, самая быстрейшая порча.
- Ты имеешь в виду преклонение перед женой?
- Ни в коем случае. Это естественное воздание красоте и Эросу. Говорю
о низкопоклонстве перед царями, военачальниками, в чьих руках находятся
людские судьбы, надолго или на мгновение - все равно.
- И ты думаешь об Александре?
- Представь себя на минуту человеком, на кого направлено поклонение
миллионов людей, самых разных, правдивых и лгунов, благородных и рабских
душ, храбрых и трусов. Поистине надо обладать божественной силой, чтобы не
сломиться и не предать собственные мечты.
- Изменить своей судьбе?
- Предатель своей страны заслуживает смерти у всех народов. Но почему
не видят люди предателей своей собственной души? Ведь такие изменники не
имеют уже правдивости. На человека этого нельзя положиться ни в чем. Он
будет идти от дурного к худшему, и зло внутри будет возрастать. Кто
бесчестен даже в самых малых вещах, скоро вообще потеряет всякое
достоинство. Много говорили о моей честности. Я действительно стараюсь
неизменно быть таким, никогда не разглашая тайн и не допытываясь о том,
чего мне не хотят сказать. Великое преступление возникает из цепи малых
ошибок и проступков, а великое достоинство, равное богам, родится из
бесчисленных действий сдержанности и обуздания самого себя.
- И ты думаешь...
- Оценивай только саму себя - и это очень трудно, а в оценке больших,
тем более великих людей положись на время и народ. Мало делать правильные
поступки, надо еще распознать время, в которое надлежит их сделать. Мы не
можем сесть в лодку, которая уже проплыла мимо, или в ту, которая еще не
