кровавой грязью Кави; подошел, весь дрожа, но уже улыбаясь,
Кидого. Улыбка негра сразу слетела с посеревшего лица, когда он
не увидел среди живых своего друга Пандиона.
Уцелело семьдесят три человека, остальные были убиты или
получили смертельные увечья. Этруск и Кидого отыскали Пандиона
среди мертвых тел в истоптанной траве и отнесли его в тень.
Кави исследовал молодого эллина и не нашел на нем смертельных
повреждений. Ремд был мертв, погиб и пылкий вожак аму, а
храбрый ливиец Ахми тяжко стонал, умирая с раздавленной грудью.
Пока рабы считали свои потери и перетаскивали умиравших в
тень деревьев, воины принесли от реки громадную платформу из
дерева -- дно от приготовленной для носорога клетки, взвалили
на нее связанное чудовище и поволокли на катках к реке.
Кави подошел к начальнику охоты.
-- Прикажи им, -- этруск показал на воинов, -- помочь нам
отнести раненых.
-- Что ты хочешь с ними делать? спросил начальник, с
невольным уважением оглядывая мощного этруска, измазанного в
крови и пыли, лицо которого было полно суровой печали.
-- Мы повезем их вниз: может быть, некоторые доживут до
Та-Кем и его искусных врачей... -- хмуро ответил Кави.
-- Кто сказал тебе, что вы вернетесь в Та-Кем? -- перебил
начальник.
Этруск вздрогнул и отступил на шаг. -- Как, разве слова
владыки Юга были ложью? Разве мы не свободны?! -- закричал
Кави.
-- Нет, великий не солгал тебе, презренному, -- вы
свободны! -- И с этими словами начальник охоты протянул этруску
маленький свиток папируса. -- Вот его указ.
Кави бережно взял драгоценный листок, превращавший рабов в
свободных людей.
-- Если так, то почему... -- заговорил он.
-- Замолчи, -- надменно перебил начальник, -- и слушай. Вы
свободны здесь, -- начальник охоты налег на последнее слово, --
и можете идти куда хотите: туда или туда, -- рука начальника
указала на запад, на юг и на восток, -- но не в Та-Кем и не в
подвластную ему страну Нуб. Если ослушаетесь -- опять станете
рабами. Я полагаю, -- жестко закончил он, -- что, подумав на
свободе, вы все вернетесь к ногам нашего господина исполнять
начертанное вам судьбой служение избранному народу Черной
Земли.
Кави сделал два шага вперед, глаза его загорелись. Он
протянул руку к одному из воинов, растерянно взглянувшему на
начальника охоты, и смелым движением вырвал у него из-за пояса
короткий меч. Этруск поднял блестевшее оружие лезвием кверху,
поцеловал его и быстро заговорил на своем не понятном никому
языке:
-- Клянусь верховным богом молнии, богом смерти, чье имя я
ношу, что наперекор злодействам проклятого народа я вернусь
живым на родину! Клянусь, что с этого часа я не успокоюсь, пока
с сильным отрядом не приду на берега Кемт и не воздам сполна за
все это!
Кави обвел рукой поляну с разбросанными на ней телами и с
силой швырнул меч себе под ноги. Оружие глубоко воткнулось в
землю. Этруск резко повернулся и пошел к товарищам, но вдруг
возвратился.
-- Я больше ни о чем не прошу тебя, -- сказал он
начальнику охоты, удалявшемуся с последней группой воинов, --
только прикажи оставить нам несколько копий, ножей и луков. Мы
должны охранять своих раненых от ночных хищников.
Начальник охоты молча кивнул головой и скрылся за кустами,
по широкому следу примятой травы, проложенному увезенной к реке
платформой с носорогом.
Кави передал товарищам весь разговор. Крики гнева,
сдержанные проклятия и бессильные угрозы смешались с тихими,
жалобными стонами умирающих.
-- О том, что делать, подумаем после! -- крикнул Кави. --
Сейчас нужно решить, как поступить с ранеными. До реки далеко,
мы устали и не донесем товарищей. Отдохнем немного, и пусть
пятьдесят человек пойдут к реке, а двадцать останутся на страже
-- кругом много хищных зверей.
Кави указал на мелькавшие поодаль в траве покатые
пятнистые спины гиен, привлеченных запахом пролитой крови
Огромные птицы с голыми шеями кружили над поляной, спускались и
снова взлетали.
Пылала накаленная солнцем сухая земля, едва заметно
дрожала сетка солнечных пятен под деревьями, грустно звучали в
знойной тишине крики дикого голубя. У людей прошел азарт боя,
заболели полученные ушибы, горела и саднила содранная кожа
Смерть Ремда повергла Кави в уныние юноша был единственной
нитью, связывавшей этруска с далекой ровной Теперь эта тонкая
нить оборвалась.
Кидого. забыв о своих ранах, сидел над Пандионом Молодой
эллин, видимо, получил еще какое-то внутреннее повреждение и не
приходил в сознание. Сквозь запекшиеся губы чуть слышным,
свистящим звуком прорывалось дыхание Негр несколько раз
посматривал на молча лежавших в тени товарищей и наконец
вскочил, призывая идти к реке за водой для раненых.
С невольными стонами люди начали подниматься. Сразу
подступила нестерпимая жажда, жаля и разъедая горло. Если так
захотели пить уцелевшие, то что же терпели раненые, немые от
потери сил! А до реки напрямик было не меньше двух часов
быстрой ходьбы.
Неожиданно за кустами послышались голоса -- отряд воинов,
численностью до полусотни, нагруженный сосудами с водой и
пищей, показался на поляне. В составе отряда не было египтян --
пришли только нубийцы и негры под предводительством двух
проводников.
Подошедшие воины сразу умолкли, едва только увидели место
побоища. Они направились к дереву, под которым стоял Кави, и,
не проронив ни слова, составили к его ногам глиняные и
деревянные сосуды, положили с десяток копий, шесть луков с
колчанами, полными стрел, четыре тяжелых ножа и четыре
маленьких щита из бегемотовой шкуры, усаженных медными
бляшками. Люди с жадностью бросились к кувшинам. Кидого схватил
нож и, злобно вращая глазами, заявил, что убьет первого, кто
возьмет воду. Воду из двух сосудов поспешно стали вливать в
пересохшие рты раненых, потом напились остальные. Воины ушли.
так и не сказав ничего.
Среди рабов нашлось двое умевших лечить раны; они
принялись вместе с Кави перевязывать товарищей. Сломанные кости
Пандиона были заключены в лубки из твердой коры, замотаны
полосками ткани из его же набедренной повязки. При этом Кидого
увидел сверкающий голубовато-зеленый камень, который был крепко
завязан в материю. Негр бережно спрятал его, считая волшебным
амулетом товарища.
Лубки пришлось наложить еще двум раненым: одному ливийцу с
переломом руки и сухому, мускулистому негру, беспомощно
лежавшему с переломленной ниже колена ногой. Состояние
остальных было, по-видимому, безнадежно -- страшный рог
чудовища проник глубоко, повредив внутренности. Некоторые были
размозжены тяжестью громадного тела носорога и его
колоннообразных ног.
Не успел Кави оказать помощь всем раненым товарищам, как
среди желтой травы показался темный силуэт спешившего к месту
сражения человека. Это был один из местных жителей; он приводил
воинов с водой и теперь снова возвращался.
Задыхаясь от быстрой ходьбы, нубиец подошел к Кави и
протянул ему обе руки ладонями вверх. Этруск понял этот жест
дружбы и ответил тем же. Тогда проводник присел на корточки в
тени дерева, опираясь на свое длинное копье, и быстро
заговорил, показывая в сторону реки и на юг. Произошла заминка:
нубиец знал не больше десяти слов на языке Та-Кем, а Кави вовсе
не понимал нубийца, однако в числе рабов нашлись переводчики.
Оказалось, что проводник отстал от отряда воинов и спешно
вернулся, чтобы помочь рабам найти дорогу. Нубиец уверял, что
освобожденных рабов прогнали из области, подвластной Та-Кем, а
поэтому возвращаться к реке для них опасно -- они могут опять
очутиться в рабстве Проводник посоветовал Кави идти на запад,
где скоро им попадется огромная сухая долина. По ней нужно
направиться на юг там, в четырех днях пути, они встретят мирных
кочевников-скотоводов.
-- Ты отдашь им вот это, нубиец извлек из перекинутого
через плечо куска ткани какой-то знак, составленный из
переплетенных особым образом и изломанных красных веточек, --
тогда они примут вас хорошо и дадут ослов для перевозки
раненых. Еще дальше на юг будут владения богатого и мирного
народа, который ненавидит Кемт Там раненые смогут вылечиться.
Чем дальше к югу, тем больше будет воды, тем чаще будут литься
дожди. В сухом русле по которому пройдет путь вначале, вы
всегда найдете воду, если выкопаете яму в два локтя глубины...
Нубиец встал, торопясь уйти, и Кави хотел поблагодарить
его, как вдруг к проводнику подскочил один из рабов-азиатов с
длинной, всклокоченной и грязной бородой с шапкой лохматых
волос на голове.
-- Почему ты советуешь идти на запад и на юг? Наш дом там!
-- Азиат указал на восток, в сторону реки.
Нубиец пристально посмотрел на говорившего и медленно
ответил, разделяя слова:
-- Если ты переберешься через реку, на востоке будет
каменистая, безводная пустыня. Если ты перейдешь ее и
перевалишь через высокие горы, придешь к берегу моря, где
владычествует Та-Кем. Если ты сумеешь переплыть море, там,
говорят, пустыни еще страшнее. А в горах и по реке Ароматов
живут племена, поставляющие в Та-Кем рабов в обмен на оружие.
Думай сам!
-- А на север нет пути? вкрадчиво спросил один из
ливийцев.
-- На севере в двух днях пути отсюда тянется необъятная
пустыня: сначала сухие камни и глина, затем пески. Зачем же ты
пойдешь туда? Может быть, там есть какие-нибудь дороги и
источники, но я их не знаю. Говорю про путь самый легкий и тот,
который знаю хорошо.. И, жестом показав, что разговор окончен,
проводник вышел из-под дерева.
Кави последовал за ним, обнял за плечи и принялся
благодарить, мешая египетские и этрусские слова, потом подозвал
переводчика.
Мне нечего дать тебе у меня самого нет ничего, кроме... --
этруск дотронулся до измазанной набедренной повязки, -- но в
сердце я сохраню тебя.
-- Я помогаю вам не для платы, а повинуясь сердцу, --
ответил, улыбнувшись, нубиец. -- Кто из нас, изведавших гнет
Черной Земли, откажется помочь вам, храбрецам, освободившимся
такой страшной ценой?! Смотри же, послушайся моего совета и
сохрани знак, дан ный тебе... Еще скажу: источник воды от вас
направо, в двух тысячах локтей -- вон там, где купались
носороги, но лучше всего сегодня же, до наступления ночи, уйти
отсюда. Прощай, смелый чужеземец! Привет твоим храбрым
товарищам! Я спешу.
Проводник скрылся, а Кави, задумавшись смотрел ему вслед.
Нет, сегодня они не смогут уйти отсюда и бросить умирающих
товарищей на растерзание гиенам. Если вода близко, то тем более
нужно оставаться на месте.
Кави вернулся к товарищам, которые обсуждали, что дальше
делать. Утолив жажду и подкрепившись пищей, люди стали
рассудительнее и осторожно взвешивали последующие действия.
Для всех было ясно что на север идти невозможно -- нужно
скорее удаляться от реки, но в вопросе о том, идти ли на юг или
на восток, мнения разделились.
Азиаты, составлявшие почти половину уцелевших рабов, не
хотели углубляться в страну черных и отстаивали путь на восток.
По уверениям нубийцев, за три недели можно было добраться до
берегов узкого моря, разделявшего Нубию и Азию, и жители этой
страны готовы были решиться снова на путь через пустыню, чтобы
поскорее вернуться домой.
Кави был захвачен в рабство во время военного похода. У
него в родных местах осталась семья, и он колебался: такой
заманчивой казалась ему возможность быстрого возвращения.
Изгнание из Кемт явилось для него тяжким ударом, ибо проще
