тебя, господин: поверни лодку, возьми начальство над толпой.
Ближе к Белой Стене есть еще каменоломня и рабочие дома. Мы
пойдем туда, откроем их, число наше умножится, и придем в
город, где мало сейчас войска...
-- И что же дальше? -- встревоженно спросил Баурджед.
-- Весь бедный народ, стонущий под пятой великой пирамиды,
пойдет с нами. Мы разгоним воинов, уничтожим чиновников,
разобьем дома больших людей... Ты тоже был большим, ведомы тебе
пути и склады оружия, и ты можешь управлять военной силой! --
Уахенеб замолк, вне себя от волнения.
Другие освобожденные спутники Баурджеда согласно закивали
головами, все глаза устремились па путешественника.
Баурджед беспомощно огляделся.
Толпа на берегу все увеличивалась, воины и чиновники
исчезли, сотни рук делали призывные жесты лодке, неясные крики
становились все громче, и путешественник разобрал имя Уахенеба.
Никогда не думал бывший казначей фараона о возможности
мятежа. Подняться против божественной власти казалось ему
высшим преступлением. С детства воспринятые им поучения
повторяли только одно: что завистливые и неумелые бедняки
всегда враждебны богатым и знатным, олицетворяющим добро и
правду. "Не пристрастен тот, кто богат, ибо он владыка вещей,
не имеющий нужды"(x) -- таково было любимое изречение его отца.
-------------------------------------------------------
[x] Подлинный текст
-------------------------------------------------------
В своих скитаниях Баурджед узнал нужду, увидел величие
человека в простых людях. Все это пошатнуло первоначальные
воззрения знатного царедворца на жизнь. Но мятеж! Встать во
главе грязных бедняков и рабов, вести их на столицу, на дворцы,
приближенных фараона, может быть, на самого владыку... Нет, это
невозможно! Баурджед отстраняюще выставил вперед руку:
-- Нет, Уахенеб, я этого не могу сделать. И без того всех
нас обвинят в том, что мы дали разъяриться толпе. Надо плыть
скорее вниз, укрываться и дальше делать, как я сказал!
Лицо кормчего замкнулось и сделалось непроглядно суровым.
-- Тогда, господин, верни меня на берег. Я не верю в
милость Великого Дома и не могу оставить тех, кто долгое время
делил со мной и труд, и голод, и побои. Я пойду с ними... А вы?
-- властно обернулся Уахенеб к остальным товарищам.
-- Мы с тобой! -- без раздумья ответили четырнадцать
человек: только трое отделились и умоляюще взглянули на
Баурджеда.
-- Ты погибнешь, Уахенеб! -- вскричал изумленный и
возмущенный Баурджед.
-- И ты, господин, тоже, -- спокойно, с оттенком печали
отозвался кормчий. -- Прощай! Ты был хорош для нас и мог бы
сделаться хорошим для всей Черной Земли... Прикажи править к
берегу, господин!
Плотная толпа сгрудилась вокруг выскочивших на пристань
бывших спутников Баурджеда, приветствуя их восторженным воплем.
Уахенеб пристально посмотрел прямо в лицо свое-его
начальника, и в глазах старого кормчего Баурджед прочитал
последний вопрос, мольбу и тоскливую тревогу.
-- Они пойдут за мной, -- тихо сказал Уахенеб, -- и я
знаю, где правда, но не знаю путей... Как прийти к другой,
хорошей жизни, куда нанести удары?
-- И я не знаю, -- так же тихо ответил Баурджед, -- и не
верю, чтобы это могло быть...
-- А я верю. Мы можем погибнуть, но погибнем все вместе. И
товарищи простят мне мое незнание, если до конца я буду с
ними... -- Кормчий замолк и вдруг встрепенулся, словно вспомнив
что-то -- Где хранится оружие для новых воинов в городе? Скажи
мне это, господин, и мы всегда будет хорошо вспоминать тебя...
-- В большой кладовой около сокровищницы бога, рядом с
улицей Кузнецов, -- без колебания ответил Баурджед. -- Ты
узнаешь этот дом по красной и белой полосе вверху стен, под
крышей... Уахенеб поклонился начальнику.
Баурджед вздохнул и знаком велел гребцам оттолкнуть лодку.
Внезапно четыре гребца -- все товарищи по плаванию в
Страну Духов -- выпрыгнули на пристань.
Баурджед сделал вид, что ничего не заметил. Весла схватили
трое из оставшихся. Лодка отчалила.
Мятежники, окружившие Уахенеба и внимательно слушавшие
его, не обратили внимания на отъезжавших. Чувствуя себя
усталым, Баурджед опустился на кормовое сиденье. И опять, как
тогда, давно-давно, при разговоре с Уахенебом о повелении
фараона идти в Страну Духов, тоскливое недовольство собой и
стыд овладели Баурджедом. Словно опять его кормчий оказался в
чем-то выше его, более мужественным и более правым.
-- Достойный Мен-Кау-Тот, помнишь, как ты мудро остерегал
нашего гостя?
-- Говори дальше! -- воскликнул старый жрец. -- Скажи все,
что узнал ты в Белой Стене.
-- Баурджед освободил сосланных в каменоломни, разъярил
толпу. Мятежники дошли до города, захватили его окраины. Во
главе были спутники Баурджеда, которым он повелел
начальствовать бунтовщиками. Они захватили оружие, но победа их
длилась недолго. Мятежники разбрелись, а воины фараона, стража
храмов и молодые джаму(x) соединили свою силу, истребив всех
порознь. Сам Баурджед скрылся в Дельте, но почему-то вздумал
вернуться. Мятежник из Дельты в руке бога(x) , и теперь он
исчез без следа и слова.
-------------------------------------------------------
[x] Подлинный текст
[x] Джаму -- добровольцы-воины из знатной молодежи и
богачей
-------------------------------------------------------
-- Проходит жизнь мятежника на земле, не продлится она, --
мрачно пробормотал старый жрец, -- бьет бог грехи его кровью
его!(x) Не ожидал я, что Баурджед окажется зачинщиком мятежа...
Впрочем, он отдал нам все, что имел, исполнил свое назначение и
более не нужен. В великой тайне будем мы. хранить все
записанное. Будет открыто оно только тому властителю, которого
найдем и направим по нашим путям.
-------------------------------------------------------
[x] Подлинный текст
-------------------------------------------------------
-- Истинно так, мудрый Мен-Кау-Тот. Да не воспользуются
знанием служители Ра и Пта, не будет и простой народ пленяться
рассказами о свободной жизни! Все будет сокрыто в наших
подземельях!
Но мудрый верховный жрец ошибся.
По-прежнему в хижинах бедных земледельцев, казармах
воинов, храмовых сторожках, рабочих домах рассказывалась
повесть о великом и отважном путешествии сынов Кемт. Неведомые
певцы из народа слагали все новые песни, вплетая в
действительность исконные мечты о справедливости и свободе,
дополняли повесть тем, что хотелось бы всякому видеть в своей
настоящей жизни. И все большее число умов начинало задумываться
над поисками путей к правде и сомневаться в божественности
величия фараонов.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НА КРАЮ ОЙКУМЕНЫ *
Пролог
Свежий осенний ветер несся над простором подернутой рябью
Невы. Острый шпиль Петропавловской крепости в блеске солнечного
дня казался золотым лучом, взвившимся в голубую высоту неба.
Под ним плавно выгибал свою широкую, могучую спину Дворцовый
мост. Волны, качаясь и сверкая, мерно плескались на светлые
гранитные ступени набережной.
Сидевший на скамье молодой моряк посмотрел на часы,
вскочил и быстро пошел по набережной вдоль Адмиралтейства.
Желтые стены легко поднимали ввысь свой венец белых колонн в
прозрачном осеннем воздухе
Автомобили мягко неслись по отполированному асфальту,
играя мечущимися вспышками солнца на начищенных стеклах и
разноцветной эмали кузовов.
Молодой человек быстро шел по набережной, не обращая
внимания на праздничную суету кругом. Он шагал уверенно и
легко. Юноше стало жарко, он сдвинул на затылок свою морскую
фуражку. Звенели, сползая с мое та, трамваи. Моряк пересек
садик с деревьями, горевшими осенним багрянцем, прошел вдоль
большой площадки и на секунду остановился перед входом, где
великаны из полированного гранита подпирали массивный балкон
над горбатым подъемом тротуара. Залеченные рубцы от фашистских
бомб еще виднелись на двух исполинских гранитных телах. Юноша
вошел в тяжелую дверь, снял черную шинель и поспешил к широкой
лестнице белого мрамора, устремлявшейся из полутемного
вестибюля к светлой колоннаде, обрамленной рядом мраморных
статуй.
Навстречу ему радостно улыбаясь, шла стройная девушка. Ее
внимательные, широко расставленные серые глаза потемнели,
сделавшись теплыми. Моряк чуть смущенно взглянул на девушку.
Она на ходу прятала номерок вешалки в раскрытую сумочку (
значит, он не опоздал. Юноша оживился и уверенно предложил
начать осмотр снизу, с отделов древностей.
Пробившись сквозь толпу посетителей, юноша и девушка
прошли между колоннами, подпиравшими расписанный яркими
красками потолок. Они миновали несколько огромных зал. После
обломков ваз и плит с непонятными надписями, после мрачных,
черных изваяний Древнего Египта, саркофагов, мумий и всех
других предметов погребального обихода, выглядевших еще более
сумрачно под сводами хмурых зал нижнего этажа, захотелось ярких
красок и солнца. Юноша и девушка заторопились наверх.
Они быстро прошли еще две комнаты, направились к боковой
лестнице, ведущей в верхние залы из небольшого помещения с
узкими окнами, сквозь которые глядело бледное небо. Несколько
восьмигранных конических витрин стояло между белыми колоннами,
-- мелкие произведения древнего искусства, выставленные в них,
не привлекали внимания проходивших.
Внезапно перед глазами девушки в третьей витрине выступило
пятно чудесного голубовато-зеленого цвета, такого яркого, что,
казалось, оно излучало свой собственный свет. Девушка подвела
своего спутника к витрине. На серебристом бархате был наклонно
прикреплен плоский камень с округлыми краями. Он был
чрезвычайно чист и прозрачен, его сверкающий голубовато-зеленый
цвет был неожиданно радостен, светел и глубок, с теплым
оттенком прозрачного вина. На гладкой, видимо, отполированной
рукой человека, верхней грани выделялись четко вырезанные
человеческие фигурки размером в мизинец.
Цвет, блеск и светоносная прозрачность камня резко
выделялись среди пасмурной строгости зала и бледных красок
осеннего неба.
Девушка услышала шумный вздох своего спутника, увидела его
затуманенный воспоминанием взгляд.
-- Таким бывает море на юге в ясную погоду, в полдневные
часы, -- медленно сказал молодой моряк. Непреклонная
уверенность очевидца прозвучала в его словах.
-- Я не видела этого, -- откликнулась девушка, -- только
чувствую в этом камне какую-то глубину, свет или радость, не
могу сказать, что именно... Где это находят такие камни?
Ни крупная, общая четырем витринам надпись "Антские
погребения VII века, Среднее Приднепровье, река Рось", ни
маленькая этике в самой витрине: "Гребенецкий курган, древнее
родовое святилище" -- ничего не объяснили молодым людям.
Непонятными были и предметы, окружавшие замечательный камень:
обезображенные до неузнаваемости ржавчиной обломки ножей и
копий, плоские чаши, какие-то подвески в форме трапеций из
почерневшей бронзы и серебра.
-- Это раскопано в Киевской области, -- пытался сообразить
юноша, -- но я не слыхал, чтобы там или где-нибудь на Украине
добывались подобные камни... У кого бы спросить? -- Молодой
человек оглядел просторный зал.
Ни одного экскурсовода, как назло, не было поблизости,
только в углу около лестницы сидела сторожиха.
Послышались шаги: в зал спускался высокий человек в
тщательно отглаженном черном костюме. По тому, что сторожиха
