Юноша смутно чувствовал, что в них искусственно выпячены и
грубо усилены только отдельные черты, выражающие радость, волю,
гнев или ласку, но и только. Ради силы впечатления скульптор
жертвовал всем остальным. Нет, он Должен суметь передать
красоту! Тогда он сделается величайшим скульптором своей страны
и люди будут прославлять его, восторгаясь созданными им
произведениями. В них живая красота впервые будет навеки
запечатлена в бронзе или камне!
Юноша далеко унесся в смелых мечтах, но тут сильная волна
гулко плеснула внизу. Несколько капель попало на камни и на
лицо юноши. Он вздрогнул, очнувшись, и смущенно улыбнулся в
темноте. Боги! Еще, наверное, далеко то время... А сейчас
Агенор часто бранит его за неумелую работу и почему-то всегда
оказывается правым... А дед? Тот мало интересуется его успехами
как художника. Он озабочен только тем, чтобы сделать из своего
внука знаменитого борца. Как будто для художника нужна сила! И
все-таки хорошо, что дед так воспитал его!.. Юноша знал, что он
на редкость силен и вынослив. Как приятно показать свою силу и
ловкость на вечерних состязаниях в селении перед Тессой,
радостно замечая огонек одобрения в глазах девушки!
Юноша вскочил с горящими щеками, все мускулы его тела
напряглись. Он с вызовом подставил грудь ветру, поднял лицо к
звездам и вдруг тихо рассмеялся.
Медленно приблизился он к краю камня, взглянул в темноту,
казавшуюся бездонной, и, звонко крикнув, прыгнул вниз. Сразу
ожила тихая, молчаливая ночь. Внизу было море, ласково
охладившее его разгоряченную кожу, засверкавшее мельчайшими
огоньками вокруг рук и плеч.
Волны, играя, выталкивали юношу наверх, стремились
отбросить назад. Он поплыл, угадывая в темноте колебания воды,
уверенно вскидываясь на высокие волны, внезапно встававшие
перед ним. Сердце слегка замирало -- море словно не имело ни
дна, ни края, сливаясь с темным небом в одно целое. Он был
наедине со звездами.
Большая волна подбросила юношу; он увидел на берегу
отдаленный красный огонь. Легкое движение -- и волны послушно
понесли юношу на берег, к едва серевшему пятну песчаной отмели.
Слегка вздрагивая от холода, он снова вскарабкался на
плоский камень, поднял свой плащ из грубой шерсти, свернул его
и пустился бежать по берегу к огоньку костра.
Далеко вокруг разносился ароматный дым горевшего хвороста,
собранного в зарослях кустарника.
В слабом свете тусклого пламени обозначалась стена
маленького дома, сложенного из угловатых камней, а над ней
выступ камышовой крыши. Далеко протянутые ветви одинокого
платана прикрывали жилище от непогоды. У костра задумчиво сидел
старик в сером плаще. Услышав шаги, он с улыбкой повернул в
сторону подходившего юноши морщинистое лицо, темный загар
которого оттенялся седой курчавой бородой.
-- Где ты был так долго, Пандион? -- с укоризной сказал
старик. -- Я уже давно вернулся и хотел поговорить с тобой.
-- Я не думал, что ты так скоро, -- оправдывался юноша, --
и бегал купаться. Я готов слушать тебя хоть всю ночь.
Старик отрицательно покачал головой: -- Нет, беседа будет
длинной, а утром тебе рано вставать. Я хочу завтра сделать тебе
испытание, и нужно, чтобы ты был в полной силе. Вот свежие
лепешки -- я привез новый запас -- и мед. Сегодня праздничный
ужин: поешь, но, как подобает воину, немного и без жадности.
Юноша с удовольствием разломил лепешку и погрузил ее белый
мягкий излом в глиняный горшочек с медом. Он ел, не отрывая
глаз от деда, молча и нежно смотревшего на внука. Удивительны и
совершенно одинаковы были глаза у старика и юноши -- сияющие,
золотистые, подобные сгущенному цвету солнечного луча. Народное
поверье говорило, что люди, обладавшие такими глазами,
происходили от земных возлюбленных самого "сына высоты"
Гипериона(x), бога солнца.
-------------------------------------------------------
[x] Гиперион, позднее Феб -- бог солнца у греков
-------------------------------------------------------
-- Я думал сегодня о тебе, когда ты уехал, -- заговорил
юноша. -- Почему другие аэды(x) живут в хороших домах и сытно
едят, ничего не зная, кроме своих песен? А ты, дедушка, знаешь
так много, так искусно слагаешь новые песни, а должен трудиться
у моря. Лодка уже тяжела тебе, а я только один у тебя помощник.
Ведь у нас нет рабов!
-------------------------------------------------------
[x] Аэды -- народные певцы в древние времена истории
Эллады. Позднее стали называться рапсодами
-------------------------------------------------------
Старик улыбнулся и опустил перевитую жилами руку на
кудрявую голову Пандиона:
-- И об этом я хотел говорить с тобой завтра. Сейчас скажу
только, что разные песни можно слагать о богах и людях. И если
ты честен перед самим собою и открыты глаза твои, эти песни не
будут приятны знатным владельцам земель и военным начальникам.
И ты не будешь иметь ни богатых даров, ни рабов, ни славы, тебя
не будут звать в большие дома, и песни не доставят тебе
пропитания... Пора спать, -- оборвал себя старик. Смотри,
Колесница Ночи(x) уже поворачивается в другую сторону неба.
Быстро мчатся ее черные кони, а отдых нужен человеку, чтобы
быть сильным. Идем. -- И старик направился к узкому входу
убогой хижины.
-------------------------------------------------------
[x] Колесница Ночи -- Большая Медведица
-------------------------------------------------------
Старик рано разбудил Пандиона.
Приближалась холодная пора осени: небо было в тучах,
пронизывающий ветер шелестел сухим камышом, платан зябко
трепетал разрезанными листьями.
Под суровым и требовательным наблюдением деда Пандион
занялся гимнастическими упражнениями. Тысячи тысяч раз, с
детских лет, проделывал он их на восходе и закате солнца, но
сегодня дед выбирал труднейшие упражнения и все увеличивал их
число.
Юноша метал тяжелое копье, бросал камни, перепрыгивал
через препятствия с мешком песка за плечами. Наконец дед
привязал к его левой руке тяжелый наплыв орехового дерева, в
правую дал узловатую дубину, а к голове прикрепил обломок
каменного горшка. Сдерживая смех, чтобы не потерять дыхание,
Пандион по знаку, данному дедом, пустился бежать на север,
туда, где береговая тропинка огибала крутой каменистый склон.
Он вихрем пронесся по тропе, вскарабкался на первый уступ
обрыва, спустился и еще быстрее побежал обратно. Старик
встретил внука у хижины, освободил от всего снаряжения и приник
щекой к его лицу, стараясь по дыханию определить степень
утомления.
Юноша, помолчав, сказал:
-- Я мог бы проделать это еще много раз, прежде чем
попросить отдыха.
-- Да, это так, -- ответил старик медленно и гордо
выпрямился: -- Ты можешь быть воином, способным сражаться
неутомимо и носить тяжесть медного оружия! Мой сын, твой отец,
дал тебе здоровье и силу, я укрепил их в тебе и сделал тебя
выносливым и смелым. -- Старик окинул взглядом фигуру юноши,
одобрительно посмотрел на широкую выпуклую грудь, на сильные
мышцы под гладкой, без единого пятнышка, кожей и продолжал: --
У тебя нет родных, кроме меня, слабого старика, нет богатств и
слуг, а вся наша фратрия(x) -- три небольших селения на
каменистом берегу... Мир велик, и много опасностей грозит
одинокому человеку. Самая большая из них -- потерять свободу,
быть захваченным в рабство. Потому я приложил столько усилий,
чтобы сделать из тебя воина, отважного и способного на всякое
боевое дело. Теперь ты свободен и можешь служить своему народу.
Пойдем принесем сейчас жертву Гипериону, нашему покровителю, в
честь наступления твоей зрелости.
-------------------------------------------------------
[x] Фратрия -- объединение нескольких родов. Из фратрий
состояло племя в древние времена, когда еще силен был родовой
общественный уклад жизни
-------------------------------------------------------
Дед и внук направились вдоль зарослей побуревшей осоки и
камышей туда, где, выдаваясь далеко в море, длинным валом
поднимался узкий мыс.
Два толстых, широко распластавшихся дуба росли на конце
мыса. Между ними из грубых плит известняка был сложен
жертвенник, а позади стоял потемневший деревянный столб,
обтесанный в виде человеческой фигуры. Это был древний храм,
посвященный местному богу -- реке Ахелу, впадавшей здесь в
море. Устье реки терялось в зеленых зарослях, кишевших птицами,
прилетавшими с севера.
Впереди открывалось затуманившееся море. Оттуда шли волны,
с плеском набегавшие на острый конец мыса, похожий на шею
громадного животного, погрузившего голову в воду.
Торжественный гул волн, пронзительные крики птиц, свист
ветра в камышах и шум дубовых ветвей -- все эти звуки сливались
в тревожную раскатистую мелодию.
На грубом каменном жертвеннике старик развел огонь. Он
бросил в пылающий костер кусок мяса и лепешку. Окончив
жертвоприношение, старик подвел Пандиона к большому камню у
обрывистого края мшистой скалы и велел отвалить его в сторону.
Юноша легко справился с тяжестью и по указанию деда засунул
руку в глубокую щель между двумя слоями известняка. Звякнул
металл -- Пандион извлек покрытые зелеными пятнами окиси медный
меч, шлем и широкий пояс из квадратных медных пластин,
служивший панцирем для нижней части туловища.
-- Это оружие твоего рано погибшего отца, -- тихо сказал
дед. -- Щит и лук ты должен будешь добыть себе сам.
Юноша, взволнованный, склонился над боевыми доспехами,
осторожно счищая с металла налет окиси.
Старик сел на камень и, прислонившись спиной к скале,
молча наблюдал за внуком, стараясь скрыть от него свою печаль.
Пандион, оставив доспехи, бросился к деду и порывисто
обнял его. Старик обхватил рукой стан юноши, чувствуя твердость
его могучих мышц. Деду казалось, что он и его давно погибший
сын как бы возрождались заново в этом юном теле, созданном для
борьбы.
Старик повернул к себе лицо внука и долго смотрел в
открытые золотистые глаза:
-- Теперь тебе надлежит решить, Пандион: пойдешь ли ты к
вождю нашей фратрии, чтобы стать его воином, или останешься
подручным у Агенора. -- Останусь у Агенора, -- не раздумывая,
ответил Пандион. -- Если я пойду в селение к начальнику, мне
придется там жить, есть вместе со всеми в собрании мужчин, и
тогда ты останешься один. Я не хочу разлучаться с тобой и буду
помогать тебе.
-- Нет, теперь мы должны расстаться, Пандион, -- с
усилием, но твердо сказал старик.
Юноша удивленно отпрянул, но рука деда удержала его.
-- Я исполнил обещание, данное моему сыну -- твоему отцу,
Пандион, -- продолжал старик. -- Теперь ты вступаешь в жизнь.
Начало твоего пути должно быть свободно, а не отягчено заботой
о беспомощном старике. Я удалюсь из нашей Энниады в плодородную
Элиду(x), где живут мои дочери со своими мужьями. Когда ты
станешь прославленным мастером, ты найдешь меня...
-------------------------------------------------------
[x] Элида -- область в северо-западной части
Пелопоннесского полуострова
-------------------------------------------------------
На горячие протесты юноши старик только отрицательно качал
головой. Много ласковых, умоляющих, негодующих слов было
сказано Пандионом, пока он не понял, что непреклонное решение
деда выношено годами, укреплено жизненным опытом.
С печалью, камнем лежавшей на душе, юноша весь день не
