родственнике (по версии Луки) Того, кто "идучи за ним будет сильнее его".
Некоторые высказывания Крестителя об Иисусе (например, "и никто не
принимает свидетельства Его" - Ин 3:32) понуждают христианских
комментаторов к жалобным разъяснениям - дескать, "Евангелист не вполне
точно передал мысль пророка"... Некоторые же эпизоды можно при желании
просто прочитать иначе, чем ныне принято.
Вот, например, как описывает Гладков сцену крещения: "признавая, что
Иоанн был послан от Бога крестить, Иисус, как Человек, исполнив ранее сего
все заповеди Господни, начинает свое служение исполнением последней
ветхозаветной заповеди, только что возвещенной Богом через Иоанна. КАК
БЕЗГРЕШНЫЙ, ОН НЕ НУЖДАЛСЯ В ПОКАЯНИИ, И ПОТОМУ ПРЯМО ПОТРЕБОВАЛ ОТ ИОАННА
КРЕЩЕНИЯ. Иоанн тотчас же понял, что перед ним стоит не обыкновенный
человек, и потому сказал: мне надобно креститься от тебя, ты ли приходишь
ко мне?". Я же представляю себе эту сцену примерно так. К авторитетнейшему
пророку, повергающему в трепет фарисеев и саддукеев и наставляющему
огромные толпы народа, является некий никому не известный молодой человек.
Он заявляет, что, поскольку безгрешен, ему необходимо одно лишь крещение.
Иоанн, пришедший в полное изумление от такого - с его точки зрения -
нахальства, с деланным смирением разводит руками: "Так ты, парень,
наверное, не по адресу. Ведь в таком разе не тебе от меня, а мне от тебя
надо креститься!" Зрители в восторге: вот это срезал так срезал!
Христианские комментаторы часто утверждают, будто бы Иоанн сам
направлял к Иисусу приходившие к нему толпы народа; это, однако, никак не
подтверждается евангельскими текстами. Возможно, кто-то из членов общины
Иоанна и ушел к Иисусу (сам Христос впоследствии тоже пережил отход от
себя многих учеников - нормальное дело), однако переход этот явно не носил
сколь-нибудь массового и организованного характера. Версия евангелиста
Иоанна о том, что первых учеников Иисусу "подарил" сам Креститель, как мы
помним, дружно опровергается Синоптиками. Характернейшая деталь: после
казни Иоанна его ученики специально пришли сообщить об этом Христу (Мф
14:12), но никто из них не присоединился к возглавляемой тем общине!
Стремление иоанновых учеников оставаться рядом с Учителем, тем более
- в тяжелые времена, когда тот попал в темницу, ничего кроме уважения
вызвать не может. Однако вот Иоанна не стало; казалось бы, вполне
естественно присоединиться к тому, чьим предтечею почитал себя (как нас
убеждают Евангелисты) горячо любимый Учитель. Ничего подобного, однако, не
происходит. Иоанниты, кстати сказать, и поныне сохраняют свою
обособленность от христиан, существуя в виде одной из иудаистских сект;
они имеют свое собственное "Священное Писание", в котором Иоанн Креститель
признается Мессией, а Иисус - лжепророком. И если вдуматься, все это
вполне естественно. Кем, по вашему, должен был выглядеть в глазах Иоанна -
мрачного иудаистского пуританина - человек, чудодейственно превращающий
воду в вино для празднеств и якшающийся с блудницами, мытарями, а иной раз
и - страшно вымолвить! - с необрезанными язычниками?
Итак, мы наблюдаем весьма знаменательную асимметрию в оценках: Иоанн
для христиан - величайший пророк и вообще фигура весьма уважаемая, тогда
как Иисус для иоаннитов - лжемессия. При этом нет оснований полагать,
будто эти оценки сформировались в каждой из сект вопреки высказываниям их
основателей. Поэтому Евангелисты при описании событий столкнулись с
трудноразрешимой проблемой. С одной стороны, Иисус Христос - Сын Божий,
каждое слово которого есть Истина - очень высоко оценивал Иоанна
Крестителя (чему они были свидетелями); с другой стороны, оный Иоанн,
насколько им известно, взаимностью не отвечал и их Учителя не особенно
жаловал. Как же сие противоречие разрешить?
А вот как: отобрать среди множества высказываний Иоанна Крестителя (и
подлинных, и приписываемых ему молвой) именно те, что могут
свидетельствовать о признании пророком божественности Учителя
Евангелистов. Отсутствие записанных текстов существенно облегчало эту
задачу. Многие из приписываемых Иоанну высказываний, скорее всего,
родились в среде самих же последователей Иисуса. Поциркулировав в народных
массах (и обрастя попутно новыми "подробностями"), эти рассказы спустя
некоторое время возвращались к Евангелистам, с радостью записывавшим их
как некие "независимые свидетельства" - эффект, хорошо известный в
социологии. Дальше остальных пошел по этому пути "любимый ученик" - автор
четвертого Евангелия, Иоанн. Он не только ввел почерпнутые из слухов (и
отсутствующие у Синоптиков) эпизоды "дарения" Иисусу первых учеников и
"наставления о Христе", но и исключил из повествования, как явный
компромат, упоминание об "инспектировании" Наставника учениками Крестителя
(чему он, напротив, наверняка был свидетелем - вместе с другими
Апостолами).
Так что же, Евангелисты сознательно пытались поддержать реноме своего
Учителя мнением авторитетного независимого источника - корректируя в
нужном направлении реальные высказывания последнего? Нет и еще раз нет!
Любому верующему совершенно ясно, что авторитет Христа - в глазах
Апостолов - ни в каких "независимых свидетельствах" совершенно не
нуждался. Поэтому я абсолютно убежден в том, что упомянутая корректировка
Евангелистами высказываний Крестителя являет собой искреннюю попытку
спасти _е_г_о _с_о_б_с_т_в_е_н_н_ы_й_ авторитет - его, отчего-то
колебавшегося в признании совершенно очевидной богоизбранности Иисуса. И в
усилиях этих Евангелисты, безусловно, преуспели - буквально сотворив того
самого Иоанна Предтечу, который и существует ныне в нашем сознании.
Реальный же Иоанн - как я сильно подозреваю - по справедливости должен был
бы занять место если и не в одном ряду с фарисеями и прочими "старейшинами
иудейскими", то уж во всяком случае весьма поодаль от Сына Человеческого.
Переходя к анализу другой линии взаимоотношений Иоанна Крестителя - с
земными властями, сделаем одну оговорку. Обстоятельства трагической гибели
пророка были известны Евангелистам лишь понаслышке, равно как и любому
жителю Палестины, не принадлежавшему к числу царедворцев Ирода или
сотрудников его полицейских служб. По этой причине сведения, почерпнутые
из новозаветных текстов, не рассматриваются здесь как заведомо
приоритетные относительно тех, что содержатся в "Археологии" Иосифа
Флавия. Напомню, что "Археология" - единственный нехристианский источник,
в котором прямо фигурируют такие евангельские персонажи, как Иоанн
Креститель и Брат Господен - Иаков. В силу этого Церковь с большим
пиететом относится к Флавиевым свидетельствам; в частности, место
заточения Крестителя - крепость Махерон (Библейская энциклопедия, I:342) -
почерпнуто именно из этого источника.
Евангелист Марк (Мр 6:17-29) описывает гибель пророка так. Иоанн,
даже будучи заточен в темницу, продолжал сохранять влияние на Ирода: "Ирод
боялся Иоанна, зная, что он муж праведный и святый, и берег его; многое
делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его". Пророк, среди прочего,
продолжал настаивать на том, чтобы тетрарх порвал с Иродиадою, на которой
тот женился разводясь с прежней женой (дочерью арабского царя Ареты), и
разрушив брак своего брата Филиппа. "Ибо Иоанн говорил Ироду: не должно
тебе иметь жену брата своего. Иродиада же, злобясь на него, желала убить
его; но не могла".
Случай представился, когда во время праздничного пира дочь Иродиады,
Саломея, настолько потрясла Ирода своим танцем, что у того, попросту
говоря, поехала крыша: "И клялся ей: чего ни попросишь, дам тебе, даже до
половины царства моего". Пренебрегши половиной царства, принцесса, по
наущению своей демонической мамаши, испросила у владыки голову
надоедливого обличителя. "Царь опечалился; но ради клятвы и возлежащих с
ним, не захотел отказать ей". И через несколько минут посланный в темницу
оруженосец доставил кровоядным красоткам блюдо с отрубленной головой
пророка. Известное дело: все зло - от баб, истине сказано - "сосуд
диаволов" (а ежели кто сомневается - перечтите уайльдовскую "Саломею").
Иосиф Флавий же излагает эту историю иначе, не в пример более
прозаично: "И так как приходили к нему [Иоанну - К.Е.] многие (ибо
проповедью его весьма увлекались), то убоялся Ирод, чтобы столь сильное
влияние на умы не вызвало восстания [...]; посему он счел за лучшее
предупредить всякое осложнение его смертью, нежели после возбуждения смуты
раскаиваться в допущенной небрежности. Так Иоанн по этому подозрению Ирода
был закован и в вышеупомянутой крепости Махер заключен и там убит. По
кончине его иудеи думали, что последовавшая воинству Иродову гибель [в
войне с Аретою - К.Е.] была мщением Божьим за смерть сего мужа" (Арх.
XVIII, 5:2). Итак, никаких личных мотивов - политика, одна политика, и
ничего кроме политики. Для сопоставления этих двух версий давайте
обратимся для начала к фактической стороне дела - что нам вообще известно
о браке Ирода Антиппы с Иродиадой.
Во-первых, что из себя представлял предыдущий, расторгнутый брак
Ирода? Предоставим слово комментатору "Археологии" иеромонаху Иосифу:
"Соприкасаясь пределами своей тетрархии с такими давними хищниками, как
арабы, Антиппа немало способствовал обезопащению всех своих подданных
вновь воздвигнутыми на окраинах страны укрепленными пунктами. Да и сам
брак его с дочерью Арабского царя Ареты не без основания заподазривают в
простой политической расчетливости, обеспечивавшей покой его страны лучше
всяких укреплений и вооружений, если только брак этот не был внушен ему
Августом". Расторжение этого вынужденного, династического брачного союза -
кстати сказать, по инициативе жены - имело своим результатом неудачную для
Ирода пограничную войну с Аретой, но это уже совсем другая история.
Во-вторых, Иродиада была прежде женою не родного (как обычно думают),
а сводного брата Ирода; вышеупомянутый иеромонах Иосиф детально
обосновывает это обстоятельство. Нечего удивляться, что в изложении Иосифа
Флавия все это выглядит совершенно заурядной историей второго брака; да и
вообще брак у иудеев являлся не таинством, а гражданским состоянием, так
что разводы были делом совершенно обычным. Замечу, что Флавий сам
принадлежал к секте фарисеев, слывших тончайшими знатоками Моисеева
Закона, и при этом не испытывал никаких теплых чувств к эллинисту Ироду.
Уж он-то, надо думать, не упустил бы случая лишний раз пнуть этого
достойного отпрыска Ирода Кровавого - содержи в себе эта история хоть
какой-то криминал.
С другой стороны, Иродиаду всегда воспринимают как расчетливую
хищницу, которая сперва нарушила все брачные законы - лишь бы окольцевать
владыку Галилеи, а затем зорко охраняла, поигрывая секирой, насиженное
местечко у престола. И опять - неувязочка. Спустя несколько лет император
Калигула повелел, так сказать, "освободить тетрарха Галилеи и Переи Ирода
А.И. от занимаемой должности как несправившегося с работой", и сослал его
в Испанию, где тот и умер - в нищете, забвении и полном одиночестве.
Единственный человек, до последнего дня разделявший с ним эту ссылку -
Иродиада. Вот я и думаю; чтобы такая женщина - и вдруг отнеслась всерьез к
воплям какого-то немытого-нечесаного пуританина насчет своего "морального
облика"?
А теперь - сам евангельский эпизод "Усекновения главы Иоанна
Предтечи". Давайте начнем с элементарного, казалось бы, вопроса - где это
