вернуться побежденным, трусом? Принести к ее ногам тень, отяготить новым
горем?
Он пытался объяснить это отцу, как мог. Он путался в словах, увязал в
них, как неумелый рыболов в собственной сети - а старик не мог понять его,
и Эгерт, измучившись, сказал ему наконец: я болен. Я должен исцелиться, и
тогда... Отец молчал; впервые на памяти сына вечно прямая спина его устало
сгорбилась.
Все это слушала сейчас Тория; сгустились сумерки, кое-где чадно
горели фонари, все до одного ставни были плотно закрыты - казалось, что
дома упрямо закрывают глаза на вечер, на грязь, на непогоду... В какой-то
момент Тории показалось, что за ними следуют на расстоянии некие смутные
тени - однако Эгерт не замечал ничего, он говорил и говорил, и призывал
Торию в свидетели: неужели он действительно не прав?!
Спасаясь от ветра, они завернули за какие-то ворота и оказались во
дворе, пустынном и захламленном; кухарка, шествующая из кладовой, бросила
в их сторону в меру неприветливый, а больше равнодушный взгляд. Хлопнула
дверь, безжалостно придавив клубы пара, выбившиеся было изнутри; фонарь
тускло освещал табличку у двери - "Козье молоко". Здесь же, в узком
загончике под навесом, маялись две или три неухоженные козы.
Фонарь раскачивался; Тория поежилась, только сейчас почувствовав и
ветер, и сырость:
- Пойдем... Зачем мы здесь...
Эгерт раскрыл было рот, чтобы снова повторить от начала все свои
доводы - но замолчал. В тусклом свете фонаря перед ним высился, как мокрый
призрак, лейтенант Карвер Отт.
Лейтенант выглядел неважно - видимо, за время, проведенное в городе,
мундир его значительно поизносился, а кошелек порядком отощал. Не лучший
вид имели и стоящие за его спиной Бонифор и усатый Дирк - походившие
теперь скорее на разбойников, нежели на господ гуардов, оба одинаково
держали ладони на эфесах.
Тория не поняла, в чем дело - не узнав Карвера, она решила было, что
их с Эгертом выследили обыкновенные грабители. Не дожидаясь требования
отдать кошелек, она с презрительной улыбкой хотела было заговорить первая
- однако Карвер опередил ее. Он-то узнал Торию даже в мутном свете
качающегося фонаря - и не смог удержать глаза в орбитах:
- Госпожа-а! Да мы знакомы! - протянул он с видом крайнего изумления.
- Ай-яй-яй...
Бонифор и Дирк подались вперед, чтобы разглядеть Торию получше.
- Ай да Солль, - продолжал тем временем Карвер, - добился-таки
своего... И что же, госпожа моя, - обратился он к Тории с отменно вежливой
миной, - вы так легко простили ему подлое убийство вашего ученого жениха?
- Кто вы такой? - ледяным тоном поинтересовалась Тория. Железные
нотки в ее голосе заставили Дирка и Бонифора слегка отшатнуться, однако
Карвер не смутился ничуть:
- Разрешите представиться - Карвер Отт, лейтенант гуардов города
Каваррена, послан с особым поручением - доставить в полк дезертира
Солля... Это мои боевые товарищи, в высшей степени достойные молодые
люди... Вот, госпожа, кто мы такие - а вовсе не ночные разбойники, как вы
изволили было подумать! А теперь позвольте спросить вас - кто таков этот
человек, который сейчас прячется за вашей спиной?
Солль вовсе не прятался за спиной Тории - но инстинктивно отступил, с
тоской ощущая, как поднимается в груди липкая волна его верного спутника,
животного страха. Слова Карвера стегнули его, как кнут.
- Этот человек, - бестрепетно отозвалась Тория, - находится под
защитой университета и моего отца, декана Луаяна... А господин Луаян маг,
как вы, должно быть, слышали. А теперь будьте любезны освободить дорогу -
мы уйдем.
- Но госпожа! - вскричал Карвер в замешательстве, настоящем или
притворном. - Я не могу поверить, вы же благородная особа, что вас
связывает... с этим?.. - губы лейтенанта непроизвольно сложились в гримасу
отвращения, когда он взглянул на Эгерта. - Он, повторяю, убил вашего
жениха... Я думаю, уже тогда он в глубине души был тем, кем стал чуть
позже... Знаете, кем?!
- Позвольте пройти, - Тория шагнула вперед, и Карвер, помедлив,
посторонился:
- Пожалуйста... У нас и мысли такой нет - нанести хоть тень обиды
прекрасной дочери декана, господина мага... Однако этот человек,
госпожа... Вам интересно узнать, кто он на самом деле, Эгерт Солль?
Эгерт молчал. Постепенно, понемногу до него доходило, что случилось,
пожалуй, нечто пострашнее отравленного стилета Фагирры - случилось самое
страшное, и он, Солль, будет пить чашу до дна.
Будто отвечая на его мысли, Карвер неуловимым движением выхватил из
ножен шпагу. В свете фонаря Эгерт увидел серебряную ленту клинка - и
колени его подогнулись.
- Вы ответите, - сдавленно бросила Тория. Карвер поднял брови:
- За что?! Разве я делаю что-либо неподобающее? Госпожа может идти, а
может остаться... Во втором случае она увидит, наконец, подлинное лицо
своего, гм, друга, - и кончик невообразимо длинной Карверовой шпаги поддел
Солля под подбородок.
Эгерт ослабел. Голос Карвера продолжал доноситься до него будто
сквозь плеск мельничного колеса - то шумела в ушах его собственная кровь.
Тщетно пытаясь превозмочь ужас, он вспомнил вдруг когда-то и кем-то
сказанные слова: "попадешь в безвыходную ситуацию и победишь... путь будет
пройден до конца... разве Скиталец... не об этом?"
- Мне горько за вас, госпожа, - говорил тем временем Карвер. -
Жестокая судьба столкнула вас с человеком, мягко говоря, не вполне
достойным... На колени, Солль!
Эгерт пошатнулся, Тория поймала его взгляд. "Попадешь в безвыходную
ситуацию и победишь"... Небо, как можно победить несущийся с горы камень,
оползень, обвал? Внутри Соллевой души выл, метался, тысячи раз умирал
жалкий трус - и Эгерт знал, что спустя секунду мерзкое животное подчинит
его полностью.
- Ты слышишь, Солль? - повторил Карвер негромко. - На колени!
Тория здесь, Тория смотрит. Неужели она думает...
Не доведя мысль до конца, он рухнул в липкую грязь под ногами. Колени
подогнулись сами, и теперь перед глазами у него оказались потертый
Карверов пояс и лоснящиеся кавалерийские штаны.
- Вы видите, госпожа? - донесся сверху укоризненный Карверов голос. -
Спросите его теперь, спросите о чем угодно - он ответит...
Эгерт не видел Торию - он чувствовал ее рядом, ощущал ее болезненное
напряжение, и гнев, и растерянность - и надежду.
Она надеется... Она не понимает, что это невозможно. Невозможно
преодолеть силу наложенного Скитальцем заклятия. Никогда.
Шпага дернулась в нетерпеливой руке Карвера:
- Говори: я последняя тварь...
- Эгерт... - отозвалась Тория, отозвалась издалека, откуда-то из
светлого зимнего дня, где вечнозеленое дерево на могиле Первого
Прорицателя.
- Я последняя тварь, - выдохнул он запекшимся ртом. Карвер
удовлетворенно хмыкнул:
- Слышите?! Повторяй: я - трусливая дамская болонка...
- Эгерт... - повторила Тория едва слышно.
- Я - трусливая дамская болонка... - сами собой шептали его губы.
Притихшие было Дирк с Бонифором залились радостным хохотом.
- Повторяй, Солль: я подонок и мужеложец...
- Оставьте его! - выкрикнула Тория вне себя. Карвер удивился:
- Вы так волнуетесь... Из-за него? Из-за этого... И потом он
точно-таки мужеложец, мы застали его с дружком в одном кабачке... А вы не
знали, конечно?
До Солля доносилась ее беззвучная мольба: останови это, Эгерт.
Останови... Сломай заклятие...
Глухо хлопнула дверь - угрюмая кухарка прошла к сараю, кинув на людей
у забора тяжелый, по-прежнему равнодушный взгляд. Поигрывая клинком,
Карвер дождался, пока она проковыляла обратно и грохнула тяжелой дверью,
потом повертел шпагой перед самым лицом жертвы:
- Отвечай, подонок... Ты Эгерт Солль?
- Да, - прохрипел Эгерт.
- Ты дезертир?
- Да...
И тогда он снова покрылся потом - но уже не от страха. Сломать
заклятие... Пять раз произнести "да".
- Ты, мерзавец, убил жениха этой прекрасной госпожи?!
Торию трясло. Она тоже поняла - сгорбленной спиной своей Эгерт
чувствовал ее лихорадочное, на пределе срыва ожидание.
Карвер широко ухмыльнулся:
- Ты любишь эту госпожу, да, Эгерт?
- Да! - выкрикнул он в четвертый раз, чувствуя, как колотится
обезумевшее сердце.
Ему казалось, что он слышит дыхание Тории. Светлое небо, помоги мне.
Ведь шанс предоставляется лишь раз - и первое в душе должно стать
последним... Это значит - отбросить страх?!
Он вскинул голову, ожидая пятого вопроса; встретившись с ним глазами,
Карвер невольно отшатнулся, будто увидев перед собой призрак прежнего,
повелевающего Эгерта Солля. Отступив на шаг, испытующе оглядел жертву;
Солля била крупная дрожь. Карвер удовлетворенно усмехнулся:
- Дрожишь?
- Да!
Он одним рывком поднялся с колен. Успел заметить замешательство в
глазах Карвера, успел спиной ощутить движение Тории, шагнул вперед,
намереваясь схватить лейтенанта за тощее горло; Карвер поспешно выставил
перед собой шпагу, Эгерт протянул руку, чтобы отвести острие - и в этот
момент приступ тошнотворного, еще более отвратительного страха превратил
его сердце в жалкий трепещущий комок.
Ноги подкосились - он снова осел на землю. Трясущейся рукой коснулся
щеки - шрам был на месте, жесткий, заскорузлый рубец; шрам был на месте -
и на месте был изводящий душу страх.
Со скрипом раскачивался фонарь; Эгерт чувствовал, как стынут его
колени в ледяной жиже. Откуда-то с крыши капала вода: кап... кап... Что-то
беспомощно прошептала Тория; Карвер, опомнившись, недобро сощурился:
- Значит, так... Ты сейчас докажешь госпоже свою любовь, - и он круто
развернулся к спутникам, - Бонифор... Там козочка в загоне, видишь? Хозяин
не обидится, если мы займем ее ненадолго...
Все еще надеясь, он шевелил губами, повторяя многочисленные "да" - а
Бонифор уже возился возле загона, и Тория, все еще не веря в поражение,
непонимающе оглядывалась на Бонифора, на Карвера, на усатого Дирка.
Аспидно поблескивала черная поверхность жирной лужи.
Надежда последний раз дернулась в душе - и затихла, оставив на смену
себе глухую безнадежную тоску; он почувствовал, как Тория тоже поняла это
- и сразу обессилела. Глаза их встретились.
- Уходи, - сказал он шепотом. - Пожалуйста... уходи.
Тория осталась стоять - не то не расслышав, не то не поняв его, не то
не в силах сдвинуться с места. Карвер хмыкнул.
Козочка, худая и грязная, привыкла, вероятно, к жестокому обращению -
она даже не заблеяла, когда Бонифор, ругаясь вполголоса, стряхнул ее со
спины к самым сапогам Карвера. Тот по-хозяйски ухватился за веревку на шее
несчастного животного, сочувственно глянул на растерянную Торию:
- Так... Он любит вас, вы слышали?
Солль смотрел на серый, подергивающийся козий хвост. Чуда не будет.
Чуда не будет... Страх подчинил уже и волю, и разум, он потерял себя, он
потеряет Торию... Скиталец не оставляет лазеек.
Карвер развернул козу мордой к Эгерту:
- Вот... Вот достойная тебя пара. Вот твоя милая... Поцелуй ее,
ну-ка!
Неужели Тория не понимает, что должна уйти? Всему конец - стоит ли
мучить ее этой отвратительной сценой?
С двух сторон в него уперлись шпаги Бонифора и Дирка:
- Глянь, до чего хороша! Прелестное создание... Поцелуй же!
Запах неухоженного животного раздирал Эгерту ноздри.
- Вы слышали - он любит вас? - доносился откуда-то издалека негромкий
Карверов голос. - И вы верили? Посмотрите, он готов променять вас на
первую попавшуюся козу!
