в густом тумане. Мелькали в памяти лица родителей и сестер, руки помнили
судорожные, до боли, объятья; Остин был рядом, Остин все время был рядом,
до него можно было дотронуться, проверяя - не сон ли?
Потом ее встречало родное королевство, и люди плакали от умиления, а
перед Остином склонялись, как перед ожившим божеством... Никто не замечал
уже, что Юта некрасива - глядя на нее, видели не угловатые плечи и длинный
нос, а драконову темницу, несчастную заточенную девушку и рыцаря,
повергающего ящера в прах.
Близкие, конечно, то и дело расспрашивали украдкой - а что дракон? Но
будто печать сковывала Ютин язык, и сам король велел прекратить расспросы:
натерпелась, видно, бедняга.
Тем временем воспоминания о днях, проведенных в замке, отступили под
натиском стремительных событий: из Контестарии прибыла делегация, чтобы,
по древней незыблемой традиции, просить Ютиной руки для принца Остина.
Король, Ютин отец, не смог даже сохранить необходимую бесстрастность -
согласился радостно и поспешно, но никому и в голову не пришло осуждать
его. Юта стала невестой, и последующие дни слились в долгую пеструю
череду.
Оливия не нашла в себе сил, чтобы поздравить Юту хотя бы официально.
Тем хуже - при дворе теперь считалось хорошим тоном запустить в адрес
гордячки маленькую шпильку.
Весь месяц был для Юты долгими, непрерывными именинами. Принцесса
была пьяна без вина; иногда, просыпаясь в роскошной спальне отцовского
дворца, она не могла понять, где находится, в другой раз принималась
щипать себя и колоть до крови, не веря - это действительно происходит? Не
кажется, не снится, не бред?
Некоторое время она еще чувствовала себя не в своей тарелке, но к
хорошему привыкнуть легче, чем к плохому, и вскоре она удивилась бы,
вспомнив, что когда-то обходилась и без всеобщей любви, и без свадебных
приготовлений.
Королева-мать, сияя, повторяла фрейлинам: как она изменилась! какая
веселая и покладистая!
Слуги шептались: а принцесса-то... ничего! похорошела даже, хоть и
дурнушка...
Май танцевала от счастья, да и Вертрана радовалась - по-своему,
сдержанно.
И вот этот день настал...
Ощутив руку Остина на своей ладони, Юта затрепетала, как бабочка в
сети сачка. Речи и пожелания доносились до нее нестройным гулом, лица за
столами слились в пестрое месиво, и, когда ненадолго удавалось закрыть
глаза, перед ними в красной темноте блуждали черные пятна... Остин
бормотал что-то ободряющее, и чьи-то руки в накрахмаленных манжетах
наливали в бокал вино и клали на золотую тарелку изысканные яства, но Юта
не съела ни кусочка.
Наконец, Остин встал - и Юта поднялась тоже. Гости будут веселиться
до утра, а молодоженам между тем пора подниматься наверх, где ждут
ослепительные ароматные простыни, где тяжело колышется парчовый балдахин
над кроватью, где уже теплится огонь в ночнике...
Остин и Юта в последний раз поклонились гостям. Раздобревшие,
осоловевшие, те ласково улыбались и ободряюще подмигивали. Юта, к счастью,
была слишком сосредоточена на своих внутренних ощущениях, чтобы заметить
эти знаки внимания - опершись на руку Остина, она медленно, как
сомнамбула, отправилась в королевскую опочивальню.
Происходившее потом помнилось Юте смутно и нетвердо.
Руки горничных освободили ее от подвенечного платья, от шлейфа и
корсета; шелестели какие-то ткани, кто-то говорил что-то приглушенным
голосом, будто отдавая распоряжения; принцесса оказалась стоящей в тазу, и
умелые белозубые служанки обливали ее горячей водой, растирали жесткими
варежками и снова обливали - травяными настоями. Потом на плечи накинули
мягкую простынь - Юта обрадовалась, потому что ужасно стеснялась своей
наготы. Ее вытерли и высушили; в памяти осталось бледное воспоминание о
какой-то душной комнатке, где она минуту или две провела в ожидании
неизвестно чего; потом - опочивальня, темнота, затихающий шепот, перед
глазами - парча балдахина, тяжелые золотые кисти, кто-то горячий, как
печка, появившийся из темноты...
Мечтала ли она когда-нибудь? Думала ли? Остин громко дышал ей в ухо,
она закрыла глаза и не видела уже ни парчовых складок, ни огонька свечи у
ложа, ни нависающего над ней лица...
Принцесса Юта провалилась в охающую, жгучую тьму беспамятства.
Арман, к счастью, тоже уже ничего не видел. Влив в себя две бутылки
вина, он тяжело заснул, уронив голову на грудь.
Медовый месяц решено было провести в столице - ведь король Контестар
угасал, а государственные дела нуждались в присутствии Остина. Впрочем,
сразу после свадьбы устроена была большая охота, и два дня молодожены
провели в лесу.
Азартная Юта включилась в забаву со всем пылом и воодушевлением.
Натянув шляпу с пером, она и верхом на смирной упитанной лошадке
чувствовала себя укротителем буйного коня, великолепной наездницей и
прирожденной охотницей. Трубили рога; справа и слева проносились
необъятные стволы старинного королевского леса, лошадка стремилась не
отставать от прочих, весьма быстроногих коней - и в какую-то минуту Юте
почудилось, что нечто подобное уже было. Она так же сидела верхом, но ее
окружали облака, небо, а леса внизу были такого же роста, как трава под
копытами лошади... Воспоминание обожгло ее, и она механически натянула
было поводья - но тут в чаще послышался треск ломаемых веток, и на дорогу
перед кавалькадой вылетел гонимый псами благородный олень...
К счастью, Юта не видела, как убили оленя. Лошадка ее
припозднилась-таки, и, когда принцесса выбралась на полянку с измятой
окровавленной травой, красавец уже лежал бездыханный, неловко откинув
рогатую голову.
Заночевали в охотничьем домике; в просторном бревенчатом зале накрыт
был длинный стол, и туша целиком жарилась на вертеле, пока разудалые
охотники хвалились, как и положено, пили вино и горланили песни. Пятнистую
оленью шкуру преподнесли в подарок Юте, но та испугалась вида крови - и не
взяла.
Отведя ее в сторонку, Остин спросил тихо и укоризненно:
- Зачем же обижать людей?
Юта смутилась и не знала, что ответить.
- Ты учти, - покачал головой принц, - сейчас все к тебе
приглядываются, кто ты, какая ты... Я хочу, чтобы они любили мою жену, как
любят меня. Ведь ты скоро будешь их королевой!
Юта горячо закивала головой.
Весь вечер и всю ночь она старалась изо всех сил - хоть как ни
хотелось ей спать, не ушла со своего места, которое было во главе стола
рядом с Остином. Ей показалось, что принц поглядывает на нее с одобрением.
На следующий день после полудня возвращались в город. К седлу Остина
привешена была мертвая голова оленя; лошадь принца, чей бок задевали
ветвистые рога, вздрагивала и беспокоилась. Юте тоже почему-то было
неприятно, хотя она и бодрилась.
Праздник продолжался еще целую неделю - горожане выкатывали прямо на
улицы пузатые винные бочки, бродячие актеры разыгрывали сцену сражения с
драконом, по ночам в небо взвивались фейерверки... Потом все понемногу
успокоилось, жизнь вернулась в нормальное русло, и Юта обнаружила, что
живет теперь не дома.
Дворец королей Контестарии ничем не уступал контийскому, но парка не
было - его заменяла ровная лужайка, обнесенная живой изгородью.
Расположение комнат и залов было непривычным - Юта долго путалась. Но
главное - тут у принцессы совсем не было знакомых.
Незнакомые горничные улыбались ей мило и почтительно, незнакомые пажи
готовы были выполнить любую ее волю. Юта попыталась наладить с ними
приятельские отношения - но оказалось, что одно дело расти всем вместе, и
совсем другое - явиться в чужой дом принцессой, будущей королевой,
значительной и непонятной личностью...
Юта поведала Остину, что хочет выписать нескольких слуг из дому. Тот
поднял брови:
- Зачем? Тебе недостаточно прислуги?
Принцесса снова смутилась - ей очень не хотелось, чтобы Остин решил,
что она избалована.
Самого принца Юта теперь видела редко - навалились государственные
дела. Остин проводил целые дни напролет в рабочем кабинете и в зале
Королевского совета, появляясь в супружеской спальне усталый и задумчивый.
Юта попыталась было влезть в суть мучивших принца вопросов - однако в этом
ей было весьма недвусмысленно отказано:
- Где ты видела, Юта, принцессу или даже королеву, занимающуюся
делами? Вот твоя мать, например?
Это было правдой - Ютина мать блистала на приемах и вышивала на
пяльцах, но никогда никто не видел ее за рабочим столом.
- Указы, законы, налоги... - усмехнулся принц. - Зачем тебе это?
- Ты прав, - сказала Юта, краснея и ругая себя: придет же в голову
такая глупость...
День во дворце был подчинен строжайшему распорядку. Каждое утро
горничные укладывали Ютины волосы в одну и ту же прическу; завтрак
подавали в огромном зале, и принц с принцессой сидели на противоположных
концах длинного, как зимняя ночь, стола. Отзавтракав, Остин удалялся в
кабинет, а Юта отправлялась в свою комнату - Остин порекомендовал ей
заняться рукодельем.
Принцесса не умела толком ни вязать, ни вышивать; однако, задумав
удивить принца изобретательностью, она потратила несколько недель на
изготовление странного растрепанного букета - все цветы были из проволоки
и мешковины, и в чашечке каждого встроен был осколок зеркала. В солнечные
дни букет отбрасывал на стены и потолок целые пригоршни бликов.
Когда Юта показала свое произведение Остину, был, к сожалению, хмурый
дождливый вечер. Может быть, именно поэтому принц отнесся к нему
прохладно:
- Кто тебя учил... такому?
- Никто, - Юта смутилась и расстроилась его почти брезгливым тоном.
- Разве может принцесса рукодельничать... если это можно назвать
рукоделием... возиться с грубой мешковиной? В мешках хранят сахар и овощи,
а цветы вышивают на шелке и бархате! Хочешь, я выпишу лучшую учительницу
вышивания?
Юта отрицательно покачала головой, но букет был выброшен без
сожаления.
- Почему бы нам не поехать куда-нибудь? - робко спросила Юта через
несколько дней. - Вместе...
Остин тяжело вздохнул и не ответил, но Юта не унималась:
- Или хотя бы погулять вечером... У тебя, может быть, найдется
свободных полчаса? Мы могли бы поговорить о...
- Я не принадлежу себе, Юта, - устало объяснил принц, и Юта
потупилась.
Из этого разговора Остин сделал вывод, что принцесса скучает. Скоро к
Юте была приставлена дуэнья, наперсница.
Это была маленькая розовощекая толстушка, эдакий клубок на ножках,
энергичная и разговорчивая. Она ни на секунду не оставляла принцессу в
одиночестве - топотала следом и усаживалась рядом, болтала, не переставая,
рассказывая забавные случаи и расспрашивая Юту о ее снах:
- Шляпа снится к мигрени, а перчатка - к известию... Я желаю вам,
ваше высочество, увидеть во сне белого единорога!
Всю ночь Юте снились клопы.
- Убери ее от меня! - умоляла Юта Остина через неделю.
Принц пожал плечами. Он казался немного недовольным: и то не по
вкусу, и это не по нраву...
- Принцессам, особенно замужним, положено иметь наперсниц, - заметил
он мягко.
- Да, но эта!
Остин вздохнул:
- Знаешь, Юта... Иногда трудно понять, чего ты хочешь.
Он ушел, оставив принцессу в смущении и растерянности.
Впрочем, недовольство принца можно было легко объяснить и оправдать,
поскольку Юта действительно имела все, чего только может возжелать
королевская особа, и даже с упреждением. Армия почтительных слуг,
