внимание то сумасшедшее путешествие в судорожно стиснутых когтях... Сам он
не помнил своих первых полетов - они принимались, как нечто само собой
разумеющееся, даже тягостное. И сейчас, повинуясь внезапному наитию, он
вдруг увидел небо и землю глазами принцессы Юты. Он увидел, и радостное
потрясение едва не исторгло из его глотки столб пламени.
В небо - свечкой. Юту вдавило в панцирь, ветер вздыбился тугой и
холодной стенкой, так, что перехватило дыхание. Пальцы ее изо всех сил
цеплялись за драконий гребень, три веревки натянулись, удерживая принцессу
в костяном седле... Море опрокинулось, как блюдо, и ухнуло вниз; в голове,
перемежаемые звоном, заворочались когда-то слышанные строки: "Будто
случайно оброненный кубок... Земля ускользает..."
На секунду все пропало, заволоклось туманом, Юта закашлялась, но в
следующее мгновение туман уже остался внизу - облаком, маленьким круглым
облаком. Сверху оно виделось комочком туго взбитой пены в чашке брадобрея.
Поворот - и дракон снова нырнул в него, как в вату, прошил сверху донизу,
и Юта успела удивиться - почему же облако не мягкое и не теплое на
ощупь...
Дракон распластался, раскинув крылья. Замерев, стал соскальзывать по
наклонной линии, и Юта снова увидела впереди землю, на этот раз -
коричневую, каменистую, кое-где поросшую бурыми кустами. Среди камней и
кустов панически метались белые спины диких коз.
Дракон скользил и скользил, и крылья его чуть вздрагивали, ловя
потоки теплого воздуха; Юта ощутила вдруг, как тело ее теряет вес, как,
невесомые, взлетают над головой волосы, и вот уже не принцесса - новое
крылатое существо парит у дракона за спиной...
Арман спускался все ниже и ниже, кусты и редкие деревца пригибались
от ветра, сравнимого разве что с диким ураганом; взметались в воздух целые
комья земли, летели оборванные листья, козы разбегались по равнине, как
бумажные шарики, гонимые сквозняком. Юту окатывали волны резкого
драконьего запаха - запаха могучего, разгоряченного ящера. Почти
коснувшись крыльями травы, Арман снова взмыл в небо.
Солнце клонилось к западу; туда, куда оно собиралось сесть, стянулись
в ожидании тонкие, прозрачные вечерние облака. Опускаясь, остывающий диск
закутался в розовую ткань; небо, золотое над западным горизонтом,
оставалось холодным, фиолетовым на востоке - за Ютиной спиной. С
изменением освещения изменился мир.
Солнце село, из-за зубчатого гребня скал ударил вдруг последний луч -
тугой и зеленый, как стебель весенней травки. "Вот и вечер", - подумала
Юта отрешенно.
Она не помнила, сколько прошло времени. Она почти забыла свое имя.
Мысль о том, что можно жить, не поднимаясь в небо, была дикой и
кощунственной, а сама она - девочка, выросшая во дворце, девушка,
похищенная драконом, Юта-до-полета - казалась теперь Юте-после-полета
другим, почти незнакомым человеком.
Арман куда-то летел - принцесса уже не понимала, куда. Небо гасло, и
гасло море, и над далекой дугой горизонта поднималась луна, оранжевая, как
апельсин. От луны по воде разбегалась дорожка - как от солнца, но мягче,
таинственнее.
Дракон описал круг над чем-то, хорошо ему заметным, и снова-таки
кругами пошел снижаться.
Юта увидела, что под ними не замок - замок маячил в отдалении,
маленький, но отлично различимый. Арман спускался на скалы, но у принцессы
не доставало сил удивляться - она вдруг почувствовала свою полную
опустошенность.
Толчок - когтистые лапы заскрежетали на камнях. Дракон опустился в
ложбинку, устроился надежно, прижал к бокам кожистые крылья и
вопросительно покосился на Юту, так и застывшую у него на холке.
Она сидела, бледная, потрясенная, не разжимая пальцев и не закрывая
рта - ему пришлось немного встряхнуться, чтобы объяснить принцессе свое
желание освободиться от всадницы.
Это оказалось не так просто; пальцы ее окоченели, а она и не
заметила. Теперь, согревая их во рту, сгибая с трудом и разгибая со
стоном, путаясь в трех веревках и пытаясь ослабить затянувшиеся узлы, она
ощущала, как немилосердно горит обветрившееся лицо.
Арман покорно ждал, пока она освободится и спустится. Наконец, нога
ее скользнула, ища опоры, по драконьему боку, нащупала выступающий край
чешуйки - и сама принцесса Юта съехала на животе прямо под Арманово брюхо.
Осторожно переступая, он отошел в сторону и обернулся человеком -
принцесса даже "Ах" не успела вымолвить.
- Понравилось? - спросил он, по-хозяйски сматывая веревки. Он не
казался усталым или запыхавшимся, и голос его хрипел ни больше обычного.
Принцесса длинно вздохнула. Попыталась подняться на ноги - и снова
уселась среди камней. Не находя слов, развела дрожащими руками:
- Арма... Как ты... Какой ты.
Возможно, она хотела сказать, что по-настоящему появилась на свет
только сегодня. Может быть, ей хотелось узнать, зачем крылатые существа
вообще возвращаются на землю. А может, она попыталась сообщить о том, что
стала совсем другим человеком - Арману оставалось только гадать, потому
что вместо всего этого с принцессиных губ слетали нечленораздельные,
исполненные восторга звуки, а руки бессознательно обнимали воздух,
напоминая о рыбаке, который хвастает уловом.
Излив, наконец, свои чувства и немного успокоившись, принцесса
оглянулась, пробежав взглядом по зубчатому краю скал, окружавших ложбинку:
- А где... мы? Зачем?
Он без слов протянул ей руку. Привыкшая доверять ему - а может быть,
просто очень уставшая - она удержалась от вопросов до того самого момента,
когда вдвоем они вскарабкались на средней высоты скалу и снова увидели
замок, море и поднимающуюся луну.
- Смотри... - Арман показывал куда-то в сторону. Присмотревшись, она
увидела необъятных размеров корзину, полную чего-то белого, ясно
различимого в наступающих сумерках.
- Гнездо калидонов, - усмехнулся Арман. - Они вылетели. Я сверху
увидел, гнездо теперь пустует... До весны...
Юта стояла, не в состоянии уже удивляться. Ей было холодно, она
вздрагивала, обнимая плечи и пытаясь унять дрожь.
Гнездо было размером с небольшую площадь, круглое, с высокими краями,
сложенными из целиком выкорчеванных кустов. Дно гнезда неразличимо было
под белым покрывалом. Белые груды, подобно огромным сугробам, тут и там
разбросаны были в камнях.
Юта разлепила растрескавшиеся губы и слабо спросила:
- Что это... там? Помет?
Арман негодующе фыркнул.
Она едва поспевала за ним, перескакивая с камня на камень. Он
подсадил ее на кромку гнезда; сухие ветки затрещали, но выдержали. Вряд ли
птенец калидона мог весить больше принцессы Юты.
Еще шаг - и она по колени погрузилась в мягкое, теплое, ослепительно
белое.
Калидоний пух!
Юта шагнула еще раз - и упала. Пух обнял ее, обволок, мгновенно
согрел; она перевернулась на спину - и увидела, как в темнеющем небе
кружатся пушинки, поднятые в воздух ее падением.
- Балуют они птенцов, - сказал где-то рядом невидимый Арман. - Те,
правда, вылупливаются совсем слабыми, голенькими... Осеннее гнездо
калидонов - что может быть лучше? Потом дожди пойдут, пух намокнет,
сваляется...
Юта вспомнила няньку принцессы Май. Та все твердила, что послушные
девочки после смерти будут гулять в облаках...
- Может быть, я умерла, Арман? - спросила она озадаченно.
Тот, явно сбитый с толку, переспросил после паузы:
- Что?
- Правда, я не очень-то послушная... - пробормотала Юта, закрывая
глаза.
Луна поднималась - Юта уже могла видеть ее, лежа на спине. Высыпали
звезды; длинным облаком серебрилась Медовая дорога. Пух в воздухе все
держался, все не опадал, и лунный свет делал каждую пушинку подобной
звезде.
Юта давно перестала различать, где сон, где явь. Белый пух глушил
звуки, каждое движение вызывало к жизни звездную метель... Юта поднялась
на локтях, потом встала.
Луна светила ярко, гнездо помещалось на вершине скалистого гребня, и
все ущелья вокруг были залиты матовым белым светом. Тем чернее были
изломанные тени и далекий, будто из картона вырезанный, замок, тем глубже
- темное небо...
Юта повернула голову. В нескольких шагах стоял Арман.
Он был частью этого фантастического ночного мира, силуэт его был
подобен силуэту замка вдалеке, и стоял он совершенно неподвижно, подняв
лицо, будто заглядывая небу в глаза.
Юта шагнула - взвились в небо невесомые хлопья. Принцесса оробела и
остановилась.
- Видишь вон те три звездочки? - спросил Арман у неба. - Это
называется - Венец Прадракона... Посмотри, Юта, сегодня особенно ярко...
И он протянул ввысь руку - указал длинным тонким пальцем.
Юта смотрела на звезды - но видела только его руку. Чтобы справиться
со смущением, хрипловато ответила невпопад:
- У нас и нет... Таких созвездий... У нас просто - Улитка... Пчела...
Хохолок Удода... Белая Кошка...
Арман, кажется, удивился. Обернулся к Юте - и она увидела, как в
глазах у него мягко отражается луна. Спросил недоверчиво:
- Улитка? Пчела?
- Еще Утиные Лапки... Сова...
Блеснули белые зубы - Арман улыбнулся:
- Забавно... - и снова обернулся к небу, поднял руку, будто призывая
в свидетели:
- Смотри... Вот Поединок Драконов... Вот Горящий Гребень... А там,
над морем, поднимается Победитель Юкки... Только его еще не полностью
видно. Пять звездочек взошли, а три пока за горизонтом...
- Ты будешь жить долго и счастливо, - сказала Юта ни с того, ни с
сего.
Арман вздохнул. Оторвался от неба. Без улыбки заглянул Юте в лицо:
- Ты тоже.
Она попыталась пошутить:
- Но про меня ведь ничего не сказано... В пророчестве...
Он по-прежнему смотрел совершенно серьезно:
- Сказано.
Пух, оседая, опускался им на плечи. На фоне широкого лунного диска
возник черный силуэт нетопыря. Взмахнул крыльями, пропал.
- Мы в облаке, - сказала Юта. - Мы без спросу забрались в облака.
Хотя нет, в облаке холодно и вовсе не так уютно... По-твоему, калидоны не
вернутся?
- В этой жизни, - отозвался Арман немного насмешливо, - ничто просто
так не возвращается.
Ее ноги ослабели, и она снова опустилась в белую перину. На луну
набежало облачко, звезды вспыхнули ярче. Ютины глаза не видели Армана, но
что-то другое, не зрение, точно знало, что он стоит в двух шагах и смотрит
на море.
- Арман... Теперь я понимаю... Я по ошибке родилась среди людей... Я
должна была... Родиться среди драконов...
Он улыбнулся - насмешливо и вместе с тем печально, Юта не видела его
улыбки, но знала, что он улыбается.
- Среди драконов, - сказал он медленно, - уже давно никто не
рождается.
Луна не спешила выбираться из тучки. Продолговатая Медовая Дорога
казалась вторым гнездом калидона - но на небе.
- У нас эта туманность называется Медовая Дорога, - прошептала Юта. -
А у вас?
- У нас... - помолчав, отозвался Арман, - она называется Огненное
Дыхание.
Он опустился в пену пуха - Юта не видела, но точно знала. Поднялось
почти невидимое без лунного света облачко.
Не ведая, зачем, Юта погрузила в пух свои руки - до плеч. Левая рука,
пробираясь сквозь теплое и мягкое, вдруг встретилась с холодными и
жесткими пальцами.
Принцесса замерла. От этого прикосновения, ожидаемого и внезапного,
забегали по спине полчища мурашек, а сердце, и без того неспокойное, вдруг
сорвалось с цепи и заколотилось так, что новые пушинки взвились в воздух
без видимой на то причины. Юте показалось почему-то, что это прикосновение
