солдатами в Кромвеля 24 августа 1648 года, когда они привели Карла I в
Гемптон-Корт в качестве пленника.
Тут собирал свой двор его сын, вечно жаждавший удовольствий, этот по-
эт в душе, недавний бедняк, который днями наслаждений возмещал каждую
минуту, проведенную в лишениях и нищете.
Не мягкий газон Гемптон-Корта, такой нежный, что кажется, будто идешь
по бархату; не громадные липы, ветви которых, как у ив, свисают до самой
земли и скрывают в своей тени любовников и мечтателей; не клумбы пышных
цветов, опоясывающих ствол каждого дерева и служащих ложем для розовых
кустов в двадцать футов вышины, которые раскидываются в воздухе, как ог-
ромные снопы, - не эти красоты любил Карл II в прекрасном дворце Гемп-
тон-Корт.
Но, может быть, он любил красноватую гладь реки, покрывавшуюся морщи-
нами от малейшего ветерка и колеблющуюся, словно волнистые волосы Клео-
патры? Или пруды, заросшие ряской и белыми кувшинками, раскрывающими мо-
лочно-белые лепестки, чтобы показать золотистую сердцевинку? Эти та-
инственные лепечущие воды, по которым плавали черные лебеди и маленькие
прожорливые утки, гонявшиеся за зелеными мухами, вьющимися над цветами,
и за лягушатами в их убежищах из прохладного мха?
Может быть, его привлекали огромные остролистники, легкие мостики,
переброшенные через канавы, серны, мелькавшие в бесконечных аллеях, или
трясогузки, порхавшие среди букса и клевера?
Все это есть в Гемптон-Корте; а кроме того - шпалеры белых роз,
вьющихся по высоким трельяжам и усыпающих землю благоуханным снегом сво-
их лепестков. В тамошнем парке есть также старые смоковницы с позеленев-
шими стволами и с корнями, ушедшими в поэтические и роскошные пласты
мха.
Нет, Карл II любил в Гемптон-Корте очаровательные женские фигуры, ко-
торые после полудня мелькали по террасам; он, подобно Людовику XIV, при-
казывал выдающимся художникам запечатлевать их красоту, так что на по-
лотнах осталось увековеченным множество красивых глаз, лучившихся лю-
бовью.
В день, когда мы приезжаем в Гемптон-Корт, небо почти так же нежно и
ясно, как во Франции, в воздухе влажная теплота; от герани, душистого
горошка и гелиотропа, тысячами разбросанных по цветнику, распространяет-
ся пьянящий аромат.
Час дня. Вернувшись с охоты, король пообедал, побывал у герцогини
Каслмен и, доказав таким образом свою верность официальной любовнице,
может до вечера со спокойной совестью изменять ей. Весь двор резвится и
флиртует. Дамы серьезно спрашивают у кавалеров, какие чулки им больше
подходят: розовые или зеленые. Карл II объявляет, что единственное спа-
сение для женщины - зеленые шелковые чулки, потому что такие чулки носит
мисс Люси Стюарт.
Пока король убеждает других перенять его вкусы, мы займемся направля-
ющейся ко дворцу по буковой аллее молодой дамой в темном, об руку с дру-
гой дамой, одетой в лиловое платье.
Они миновали газон, посреди которого возвышался красивый фонтан с
бронзовыми сиренами, и, беседуя, поднялись на террасу, вдоль которой тя-
нулось несколько павильонов различной формы; почти все они были заняты,
и молодые женщины прошли мимо, не останавливаясь, причем одна покрасне-
ла, а другая задумалась.
Наконец они достигли конца террасы, выходившей на Темзу, и, отыскав
тенистый и прохладный уголок, уселись на скамью.
- Куда мы идем, Стюарт? - спросила младшая.
- Ты ведешь, дорогая Грефтон, и я иду за тобой.
- Я?
- Конечно, ты! Туда, где на скамейке ждет и вздыхает молодой француз.
Мисс Мэри Грефтон моментально остановилась.
- Нет, нет! Я не хочу туда.
- Почему?
- Вернемся, Стюарт.
- Напротив, пойдем дальше и объяснимся.
- По поводу чего?
- По поводу того, что виконт де Бражелон всегда встречается с тобой,
когда ты выходишь, и ты всеща встречаешься с ним, когда он выходит.
- И отсюда ты заключаешь, что он меня любит или что я его люблю?
- А почему бы и нет? Он очаровательный гоноша. Надеюсь, никто меня не
слышит? - сказала мисс Люси Стюарт, оглядываясь с улыбкой, доказывавшей,
впрочем, что ее беспокойство не столь велико.
- Нет, нег, - отвечала Мэри, - король в своем овальном кабинете с
герцогом Бекингэмом.
- Кстати, по поводу герцога, Мэри...
- Что?
- Мне кажется, что после возвращения из Франции он объявил себя твоим
рыцарем. Как ты к этому относишься?
Мэри Грефтон пожала плечами.
- Ну, хорошо! Я спрошу об этом красавца Бражелона, - засмеялась Стю-
арт. - Пойдем скорей к нему.
- Зачем?
- Мне нужно с ним поговорить.
- Подожди. Мне раньше нужно поговорить с тобой. Скажи, Стюарт, ведь
ты знаешь маленькие секреты короля?
- Ты думаешь?
- Кому же больше их знать! Скажи, почему господин де Бражелон в Анг-
лии? Что он здесь делает?
- То, что делает всякий дворянин, посланный одним королем к другому.
- Допустим. Однако хотя мы и не сильны в политике, мы все же нас-
только смыслим в ней, чтобы видеть, что у господина де Бражелона нет
здесь никакого серьезного дела.
- Послушай, - сказала Стюарт с деланной важностью. - Я, так и быть,
выдам тебе государственную тайну. Хочешь, я перескажу тебе верительное
письмо короля Людовика Четырнадцатого к его величеству Карлу Второму,
привезенное господином Бражелоном?
- Конечно, хочу.
- Вот оно: "Брат мой! Я посылаю вам придворного, сына человека, кото-
рого вы любите. Прошу вас хорошо принять его и внушить ему любовь к Анг-
лии".
- Только и всего?
- Да... или что-то в этом роде. Не отвечаю за точность выражений, но
смысл такой.
- И что же отсюда следует? Или, верное, какой вывод сделал король?
- Что у его величества, короля Франции, был какойто повод удалить
господина де Бражелона и женить его... где-нибудь за пределами Франции.
- Значит, благодаря этому письму...
- Как тебе известно, король и - Кольбер принял господина де Бражелона
великолепно и по-дружески; он предоставил ему лучшую комнату в Уайт-Хол-
ле, и так как ты являешься теперь украшением двора, ты отвергла любовь
короля... полно, не красней... то король пожелал расположить тебя к
французу и поднести ему прекрасный подарок. Вот почему ты - наследница
трехсот тысяч, будущая герцогиня, красивая и добрая - участвуешь, по же-
ланию короля, во всех прогулках, предпринимаемых господином де Бражело-
ном. Словом, тут устроено нечто вроде заговора. И вот, если ты хочешь
поджечь фитиль, я даю тебе огонь.
Мисс Мэри очаровательно улыбнулась и пожала руку подруги:
- Поблагодари короля.
- Непременно. Но берегись, господин Бекингэм ревнив! - погрозила Стю-
арт.
Не успела она произнести эти слова, как из одного павильона на терра-
се появился герцог и, подойдя к дамам, с улыбкой сказал:
- Вы ошибаетесь, мисс Люси. Я не ревнив, и вот вам доказательство,
мисс Мэри: вон там мечтает в одиночестве виконт де Бражелон, который,
по-вашему, должен быть причиной моей ревности. Бедняга! Надеюсь, что вы
не откажетесь разделить его одиночество, а я хочу побеседовать наедине с
мисс Люси Стюарт.
И, поклонившись Люси, герцог прибавил:
- Разрешите мне предложить вам руку и проводить к королю, который
ждет вас.
С этими словами Бекингэм увел мисс Люси Стюарт.
Оставшись одна, Мэри Грефтон сидела несколько мгновений неподвижно,
потупив голову с грацией, свойственной молоденьким англичанкам; глаза ее
были нерешительно устремлены на Рауля, а в сердце шла борьба, о которой
можно было судить по тому, что ее щеки то бледнели, то алели. Наконец
она, по-видимому, решилась и довольно твердыми шагами подошла к скамей-
ке, на которой, как сказал герцог, Рауль мечтал в одиночестве.
Как ни легки были шаги мисс Мэри, звук их привлек внимание Рауля. Он
оглянулся, заметил молодую девушку и пошел ей навстречу.
- Меня к вам послали, сударь, - заговорила Мэри Грефтон, - вы меня
принимаете?
- Кому же я обязан таким счастьем, мадемуазель, - спросил Рауль.
- Господину Бекингэму, - с притворной веселостью поклонилась Мэри.
- Герцогу Бекингэму, который так добивается вашего драгоценного об-
щества? Возможно ли, мадемуазель?
- Право, сударь, как видите, все сговорились устроить так, чтобы мы
проводили вместе лучшую или, вернее, большую часть дня. Вчера король мне
приказал быть за столом подле вас; сегодня герцог предлагает мне поси-
деть с вами на скамейке.
- И он ушел, чтобы освободить место? - в смущении произнес Рауль.
- Посмотрите на поворот аллеи: он уходит с мисс Стюарт. Скажите, ви-
конт, у вас во Франции кавалеры тоже оказывают такие любезности?
- Я не могу, мадемуазель, сказать вам в точности, что делают во Фран-
ции, потому что меня едва ли можно назвать французом. Я побывал во мно-
гих странах, почти всегда в качестве солдата; кроме того, я провел много
времени в деревне. Я настоящий дикарь.
- Англия вам не нравится, не правда ли?
- Не знаю, - рассеянно и со вздохом отвечал Рауль.
- Как не знаете?
- Простите, - поспешно проговорил Рауль, встряхивая головой и собира-
ясь с мыслями. - Простите, я не расслышал.
- Ах, - вздохнула девушка, - напрасно герцог Бекингэм прислал меня
сюда!
- Напрасно? - с живостью спросил Рауль. - Да, вы правы, я человек уг-
рюмый, вам со мной скучно. Господину Бекингэму не следовало посылать вас
ко мне.
- Именно потому, что мне не скучно с вами, - возразила Мэри своим
нежным голосом, - господину Бекингэму не следовало посылать меня к вам.
Рауль смутился и покраснел.
- Каким образом господин Бекингэм мог послать вас ко мне? Ведь он вас
любит, и вы его любите...
- Нет, - отвечала Мэри, - нет, герцог Бекингэм не любит меня, он лю-
бит герцогиню Орлеанскую; что же касается меня, то я не питаю никаких
чувств к герцогу.
Рауль с удивлением посмотрел на девушку.
- Вы друг герцога, виконт? - спросила она.
- Герцог удостаивает меня чести называть своим другом, с тех пор как
мы познакомились с ним во Франции.
- Значит, вы простые знакомые?
- Нет; потому что герцог Бекингэм близкий друг человека, которого я
люблю, как брата.
- Графа де Гиша?
- Да, мадемуазель.
- Который влюблен в герцогиню Орлеанскую?
- Что вы говорите?
- И любим ею, - спокойно закончила девушка.
Рауль опустил голову; мисс Мэри Грефтон продолжала со вздохом:
- Они очень счастливы... Покиньте меня, господин де Бражелон, потому
что герцог весьма неудачно предложил меня вам в спутницы. Ваше сердце
занято другой, и вы дарите мне ваше внимание, как милостыню. Сознайтесь,
сознайтесь... Было бы дурно с вашей стороны, виконт, не сказать правды.
- Извольте, я сознаюсь.
Грефтон взглянула на него. Бражелон держался так просто и был так
красив, в глазах его светилось столько прямоты и решимости, что мисс Мэ-
ри не могла заподозрить его в невежливости или глупости. Она поняла, что
Рауль любит другую, любит самым искренним образом!
- Да, конечно, - проговорила она. - Вы влюблены в какую-нибудь фран-
цуженку.
Рауль поклонился.
- Герцог знает о вашей любви?
- О ней никто не знает, - отвечал Рауль.
- Почему же вы сказали об этом мне?
- Мадемуазель...
- Признайтесь.
- Не могу.
- Значит, первый шаг придется сделать мне. Вы не хотите говорить, так
как убеждены теперь, что я не люблю герцога, что я, может быть, полюбила
бы вас. Вы искренний и скромный человек, не желающий профанировать нас-
тоящее чувство; вы предпочли сказать мне, несмотря на вашу молодость и
мою красоту: "Моя любовь во Франции". Благодарю вас, господин де Браже-
лон, вы благородный человек, и я впредь буду еще больше любить вас...
по-дружески. Но довольно обо мне, поговорим о вас. Забудьте, что мисс
Грефтон говорила вам о себе, скажите мне лучше, почему вы печальны, по-
чему за последние дни вы стали грустить еще больше?
Рауль был до глубины сердца взволнован этим нежным и задушевным голо-
