его узнали и отпустили.
Тем временем, перебегая от куста к кусту, король добрался до черного
хода своих апартаментов, посрамленный и разочарованный.
Шум голосов привлек к окнам Монтале и Лавальер; подошла сама принцес-
са и стала спрашивать, что случилось.
Маликорн потребовал даАртаньяна. ДаАртаньян мигом прибежал на его
зов. Напрасны были объяснения Маликорна, напрасно ДаАртаньян принял их
во внимание; напрасно эти умные и изобретательные люди придали приключе-
нию невинный смысл: Маликорн заявил, что хотел проникнуть к мадемуазель
- де Монтале, как несколько дней тому назад г-н де Сент-Эньян пытался
ворваться в комнату мадемуазель де Тонне-Шарант.
Принцесса была непреклонна: если Маликорн действительно намеревался
проникнуть по лестнице ночью в со комнаты, чтобы повидать Монтале, то за
это покушение его следует примерно наказать. Если же Маликорн действовал
не по собственному почину, а как посредник между Лавальер и лицом, кото-
рое она не хотела называть, то его преступление было еще более тяжким,
потому что оправданием ему не могла бы служить даже все извиняющая
страсть.
Словом, принцесса пришла в крайнее негодование и добилась увольнения
Маликорна из штатов принца; в своем ослеплении она не приняла в расчет,
что Маликорн и Монтале держат ее в руках благодаря ее ночному визиту к
г-ну Гишу и многим другим столь же щекотливым вещам.
Взбешенная Монтале хотела тотчас же отомстить, но Маликорн убедил ее,
что поддержка короля искупает все опалы в мире и пострадать за короля
прекрасно. Маликорн был прав. Поэтому хотя Монтале была женщина, он су-
мел убедить ее.
Поспешим прибавить, что и король очень помог им утешиться. Прежде
всего он наградил Маликорна пятьюдесятью тысячами ливров за потерю мес-
та. Затем он принял его к себе на службу, очень довольный, что может
отомстить таким образом принцессе за все невзгоды которым подвергались
из-за нее он сам и Лавальер. Но Маликорн не мог больше воровать у него
платков и измерять для него длину лестниц, и бедный влюбленный чувство-
вал себя беспомощным.
Не было никакой надежды на свидание с Лавальер, пока она оставалась в
Пале-Рояле. Никакие деньги, никакие награды не могли тут помочь. К
счастью, Маликорн не дремал. Ему удалось устроить свидание с Монтале.
Правда, и Монтале сделала все возможное, чтобы добиться этого свидания.
- Что вы делаете ночью у принцессы? - спросил он фрейлину.
- Сплю, - отвечала она.
- Неужели спите?
- Конечно.
- Как это нехорошо! Ужасно, когда девушка спит с таким горем на серд-
це, как у вас!
- У меня горе?
- Разве вы не в отчаянии от разлуки со мной?
- Нисколько. Ведь вы получили пятьдесят тысяч ливров и место у коро-
ля.
- Все равно, вы страшно огорчены тем, что не можете видеться со мной,
как раньше; и вы, наверное, в отчаянии от того, что я потерял доверие
принцессы.
- О да, это правда!
- Ну, так это горе мешает вам спать по ночам, и вы ежеминутно рыдае-
те, вздыхаете и громко сморкаетесь.
- Но, милый Маликорн, принцесса не выносит ни малейшего шума.
- Я отлично знаю, что не выносит! Поэтому-то, видя ваше неутешное го-
ре, она и постарается поскорее спровадить вас.
- Понимаю.
- Этого-то нам и надо.
- Но что же тогда будет?
- Будет то, что разлученная с вами Лавальер начнет так стонать и так
жаловаться по ночам, что выведет из себя принцессу.
- Тогда ее переселят в другую комнату.
- Да, но в какую?
- В какую? Вот вы и сбиты с толку, изобретательный юноша.
- Ничуть! Любая комната будет лучше, чем комната принцессы.
- Вы правы.
- Так начните сегодня же ночью свои иеремиады.
- Будьте покойны.
- И передайте Лавальер то, что я вам сказал.
- Не бойтесь, она и без того достаточно плачет потихоньку.
- Так пусть плачет громко.
И они расстались.
XL
ГДЕ ГОВОРИТСЯ О СТОЛЯРНОМ ИСКУССТВЕ И ПРИВОДЯТСЯ НЕКОТОРЫЕ ПОДРОБНОС-
ТИ ОБ УСТРОЙСТВЕ ЛЕСТНИЦ
Совет Маликорна был передан Лавальер, которая нашла его неблагоразум-
ным, но после некоторого сопротивления, скорее вызванного робостью, не-
жели холодностью, согласилась последовать ему.
Эта затея - плач и жалобы двух женщин в спальне принцессы - была ге-
ниальным изобретением Маликорна. Так как правдивее всего неправдоподоб-
ное, естественнее всего невероятное, то эта сказка из "Тысячи и одной
ночи" привела как раз к тем результатам, которых ожидал Маликорн. Прин-
цесса сперва удалила Монтале. А через три дня, или, вернее, через три
ночи, изгнала также и Лавальер. Ее перевели в комнатку на мансарде, по-
мещавшуюся над комнатами придворных.
Только один этаж, то есть пол, отделял фрейлин от придворных офице-
ров.
В комнаты фрейлин вела особая лестница, находившаяся под надзором
г-жи де Навайль. Г-жа де Навайль слышала о прежних покушениях его вели-
чества, поэтому, для большей надежности, велела вставить решетки в окна
и в отверстия каминов. Таким образом, честь мадемуазель де Лавальер была
ограждена как нельзя лучше, и ее комната стала очень похожей на клетку.
Когда мадемуазель де Лавальер была у себя, - а она почти всегда сиде-
ла дома, так как принцесса редко пользовалась ее услугами с тех пор, как
она поступила под наблюдение г-жи де Навайль, - у нее оставалось только
одно развлечение: смотреть через решетку в сад. И вот, сидя таким обра-
зом у окна, она заметила однажды Мали, - прямо в комнате напротив.
Держа в руке отвес, он рассматривал постройки и заносил на бумагу ка-
кие-то формулы. Он был очень похож на инженера, который измеряет из око-
пов углы бастиона пли высоту крепостных стен. Лавальер узнала Маликорна
и кивнула ему. Маликорн, в свою очередь, ответил низким поклоном и
скрылся.
Лавальер была удивлена его холодностью, столь несвойственной характе-
ру Маликорна. Но она вспомнила, что бедный молодой человек из-за нее по-
терял место и не мог, следовательно, хорошо относиться к ней, особенно
если принять во внимание, что она навряд ли могла вернуть ему положение,
которого он лишился.
Лавальер умела прощать обиды, а тем более сочувствовать несчастью.
Она попросила бы совета у Монтале, если бы ее подруга была с ней; но
Монтале не было. В тот час Монтале писала письма.
Вдруг Лавальер увидела какой-то предмет, брошенный из окна, в котором
только что был виден Маликорн; предмет этот перелетел через двор, попал
между прутьев решетки и покатился по полу. Она с любопытством нагнулась
и подняла его. Это была катушка, на которую наматывается шелк; только
вместо шелка на ней была бумажка. Лавальер расправила ее и прочла:
"Мадемуазель!
Мне очень хочется узнать две вещи.
Во-первых, какой пол в вашей комнате: деревянный или же кирпичный?
Во-вторых, на каком расстоянии от окна стоит ваша кровать?
Извините за беспокойство и пришлите, пожалуйста, ответ тем же спосо-
бом, каким вы получили мое письмо. Но вам будет трудно бросить катушку в
мою комнату, поэтому просто уроните ее на землю.
Главное же, прошу вас, мадемуазель, считать меня вашим преданнейшим
слугой.
Маликорн.
Ответ благоволите написать на этом самом письме".
- Бедняга, - воскликнула Лавальер, - должно быть, он сошел с ума.
И она участливо посмотрела в сторону своего корреспондента, видневше-
гося в полумраке противоположной комнаты.
Маликорн понял и покачал головой, как бы отвечая: "Нет, нет, я в
здравом уме, успокойтесь".
Она недоверчиво улыбнулась.
"Нет, нет, - повторил он жестами. - Голова в порядке". - И постукал
по голове. Потом он жестами и мимикой стал увещевать ее: "Пишите ско-
рее".
Лавальер не видела препятствий для исполнения просьбы Маликорна, даже
если бы он был сумасшедшим. Она взяла карандаш и написала: "Деревянный".
Затем измерила шагами расстояние между окном и кроватью и снова написа-
ла: "Десять шагов".
Сделав это, она посмотрела на Маликорна, который ей поклонился и по-
дал знак, что сейчас спустится во двор.
Лавальер поняла, что он пошел за катушкой. Она подошла к окну и, со-
ответственно его наставлениям, уронила катушку. Едва катушка коснулась
земли, как Маликорн схватил ее и побежал в комнаты г-на де Сент-Эньяна.
Де Сент-Эньян выбрал или, вернее, выпросил себе жилье как можно ближе
к покоям короля; он был похож на те растения, которые тянутся к лучам
солнца, чтобы развернуться во всей красе и принести плоды. Его две ком-
наты были расположены в том же корпусе дворца, где жил Людовик XIV.
Господин де Сент-Эньян гордился этим соседством, которое давало ему
легкий доступ к его величеству, а кроме того, повышало шансы на случай-
ные встречи с королем. В это время он роскошно обставлял свои комнаты в
надежде, что король удостоит его своим посещением. Дело в том, что его
величество, воспылав страстью к Лавальер, избрал де Сент-Эньяна поверен-
ным своих тайн и не мог обходиться без него ни днем, ни ночью.
Маликорн был принят графом беспрепятственно, так как был на хорошем
счету у короля. Де Сент-Эньян спросил посетителя, нет ли у него ка-
кой-нибудь новости.
- Есть, и очень интересная, - отвечал Маликорн.
- Какая же? - перебил де Сент-Эньян, любопытный, как все фавориты. -
Что же это за новость?
- Мадемуазель де Лавальер переведена в другое помещение.
- Как так? - воскликнул де Сент-Эньян, вытаращив глаза.
- Да.
- Ведь она жила у принцессы?
- Вот именно. Но принцессе надоело ее соседство, и она поместила ее в
комнате, которая находится как раз над вашей будущей квартирой.
- Почему над моей квартирой? - вскричал де СентЭньян, показывая
пальцем на верхний этаж.
- Нет, - отвечал Маликорн, - не здесь, а там.
И показал на корпус, расположенный напротив.
- Почему же вы говорите, что ее комната расположена над моей кварти-
рой?
- Потому что я убежден, что ваша квартира должна быть под комнатой
Лавальер.
При этих словах де Сент-Эньян бросил на бедного Маликорна такой же
взгляд, какой бросила на него Лавальер четверть часа назад. Другими сло-
вами, он счел его помешанным.
- Сударь, - начал Маликорн, - разрешите мне ответить на вашу мысль.
- Как на мою мысль?..
- Ну да. Мне кажется, вы не совсем поняли, что я вам хочу сказать.
- Не понял.
- Вам, конечно, известно, что этажом ниже фрейлин принцессы живут
придворные короля и принца.
- Да, там живут Маникан, де Вард и другие.
- И представьте, сударь, какое странное совпадение: две комнаты, от-
веденные для господина де Гиша, расположены как раз под комнатами маде-
муазель де Лавальер и мадемуазель де Монтале.
- Ну так что же?
- А то, что эти комнаты свободны, потому что раненый де Гиш лежит в
Фонтенбло.
- Ей-богу, ничего не понимаю!
- О, если бы я имел счастье называться де СентЭньяном, я бы момен-
тально понял!
- И что бы вы сделали?
- Я тотчас же поменял бы комнаты, которые вы занимаете здесь, на сво-
бодные комнаты господина де Гиша.
- Что за фантазия! - с негодованием сказал де СентЭньян. - Отказаться
от соседства с королем, от этой привилегии, которой пользуются только
принцы крови, герцоги и пэры?.. Дорогой де Маликорн, позвольте мне зая-
вить вам, что вы сошли с ума.
- Сударь, - с серьезным видом заметил молодой человек, - вы делаете
две ошибки... Во-первых, я называюсь просто Маликорн, а во-вторых, я в
здравом уме.
И, вынув из кармана бумажку, прибавил:
- Вот послушайте, а потом прочтите эту записку?
- Слушаю, - отвечал де Сент-Эньян.
- Вы знаете, что принцесса стережет Лавальер, как Аргус нимфу Ио.
- Знаю.
- Вы знаете также, что король тщетно пытался поговорить с пленницей,
но ни ваял, ни мне не удалось доставить ему этого счастья.
- Да, вы могли бы сообщить на этот счет кой-какие подробности, бедня-
га Маликорн.
- А как вам кажется, чего мог бы ожидать тот, кто придумал бы способ
