девять часов... Я отдам распоряжение. Аудиенция будет торжественная?
- Нет. Я хочу объясниться с ними, не ухудшая положения вещей, что
всегда случается в присутствии слишком большого числа людей. В то же
время я хочу добиться ясности, чтобы больше не возвращаться к этому воп-
росу.
- Ваше величество назначите лиц, которые будут присутствовать на этом
приеме?
- Я составлю список... Теперь поговорим о послах. Чего им нужно?
- От союза с Испанией Голландия ничего не выигрывает; от союза с
Францией она много теряет.
- Как так?
- Вступив в союз с Испанией, Штаты будут защищены владениями своего
союзника; при всем своем желании они не могут захватить их. От Антверпе-
на до Роттердама только один шаг через Шельду и Маас. Если они пожелают
запустить зубы в испанский пирог, то вы, государь, зять испанского коро-
ля, можете через два дня явиться с кавалерией в Брюссель. Следовательно,
им хочется поссорить вас с Испанией и заронить у вас подозрение, чтобы
отбить охоту вмешиваться в ее дела.
- Разве не проще было бы, - отвечал король, - заключить со мной проч-
ный союз, который давал бы мне кое-какие преимущества, а для них был бы
выгоден во всех отношениях?
- Нет; ведь если бы Франция приобрела случайно общую границу с Гол-
ландией, то ваше величество оказались бы неудобным соседом. Молодой,
пылкий, воинственный французский король может нанести чувствительные
удары Голландии, особенно если он приблизится к ней.
- Все это я прекрасно понимаю, господин Кольбер, и ваши рассуждения
превосходны. Но скажите мне, пожалуйста, каковы ваши выводы?
- Решения вашего величества всегда отличаются мудростью.
- Что мне будут говорить эти послы?
- Они скажут вашему величеству, что очень желают союза с вами, но это
ложь; они будут говорить испанцам, что трем державам необходимо соеди-
ниться и помешать процветанию Англии; это тоже ложь, потому что Англия
является в настоящее время естественным союзником вашего величества, у
нее есть флот, тогда как у вас его нет. Именно Англия может служить про-
тивовесом могуществу Голландии в Индии. Наконец, Англия - монархическое
государство, с которым у вашего величества родственные связи.
- Хорошо, но что бы вы ответили им?
- Я с большой сдержанностью ответил бы им, государь, что Голландия не
очень расположена к французскому королю, что голландское общественное
мнение недружелюбно к вашему величеству, что в Голландии были отчеканены
медали с оскорбительными надписями.
- С оскорбительными для меня надписями? - вскричал возбужденный ко-
роль.
- Нет, государь; "оскорбительные" - неподходящее слово, я обмолвился.
Я хотел сказать с надписями, чрезмерно лестными для голландцев.
- Ну, гордость голландцев меня мало трогает, - со вздохом сказал ко-
роль.
- И ваше величество тысячу раз правы... Однако, - это королю известно
лучше, чем мне, - чтобы добиться уступок, в политике позволительны несп-
раведливости. Пожаловавшись на голландцев, ваше величество приобретет в
их глазах большой авторитет.
- Что же это за медали? - спросил Людовик. - Ведь если я заговорю о
них, мне нужно знать все точно.
- Право, не знаю в точности, государь... Какой-то крайне заносчивый
девиз... В этом весь смысл, слова несущественны.
- Отлично. Я сделаю ударение на слове медаль, а они пусть понимают,
как хотят.
- Поймут! Ваше величество может также ввернуть несколько слов о расп-
ространяемых памфлетах.
- Никогда! Памфлеты грязнят их авторов гораздо больше, чем тех, про-
тив кого они направлены. Благодарю вас, господин Кольбер, вы можете ид-
ти.
- Государь!
- Прощайте! Не забудьте о назначенном часе; я прошу вас присутство-
вать на приеме.
- Государь, я жду от вашего величества списка приглашенных.
- Да, да.
Король задумался, но совсем не о списке. Часы пробили половину две-
надцатого. На лице короля можно было прочесть страшную борьбу между гор-
достью и любовью.
Разговор на политические темы успокоил Людовика; бледное, искаженное
лицо Лавальер говорило его воображению совсем не о голландских медалях и
памфлетах. Десять минут он размышлял, следует ли ему вернуться к Ла-
вальер. Но Кольбер почтительно напомнил ему о списке, и король покраснел
при мысли, что он до такой степени занят своей любовью, когда нужно ду-
мать о государственных делах.
Он стал диктовать:
- Королева-мать... королева... принцесса... госпожа де Мотвиль... ма-
демуазель де Шатильон... госпожа де Навайль. Мужчины: принц... господин
де Граммон... господин де Маникан... господин де Сент-Эньян... и дежур-
ные офицеры.
- А министры? - спросил Кольбер.
- Это само собой разумеется, и секретари.
- Государь, я пойду распорядиться, все будет исполнено.
Часы пробили двенадцать. В этот самый час бедняжка Лавальер умирала
от горя.
Король отправился в спальню. Уже целый час королева ждала его. Со
вздохом Людовик шел к ней; но, вздыхая, он благословлял себя за свое му-
жество, хвалил себя за то, что проявляет в любви такую же твердость, как
в политике.
XXXV
ПОСЛЫ
По прибытии во дворец даАртаньян узнал почти все, о чем мы только что
рассказали; Среди дворцовых служителей у него было много друзей, гордив-
шихся тем, что с ними раскланивается капитан мушкетеров, такая важная
особа; да и независимо от тщеславия они гордились тем, что представляют
какой-то интерес для такого храбреца, как даАртаньян.
Каждое утро даАртаньян осведомлялся обо всем, чего не мог видеть или
узнать накануне, не будучи вездесущим. Из того, что он видел сам и узна-
вал от других, у него составлялся целый пучок сведений, который он, в
случае надобности, развязывал и брал оттуда то, что ему было нужно.
Поэтому два глаза даАртаньяна служили ему не хуже, чем Аргусу его сто
глаз.
Политические и альковные тайны, фразы, вырывавшиеся у придворных,
когда они выходили от короля, - все знал даАртаньян и все прятал в ог-
ромной и непроницаемой кладовой - в своей памяти, наряду с королевскими
тайнами, дорого купленными и бережно хранимыми.
Поэтому ему стало известно о свидании короля с Кольбером, о назначен-
ном на завтра приеме послов, о том, что там будет идти речь о медалях;
восстановив весь разговор по нескольким дошедшим до него словам, даАр-
таньян занял свой пост в королевских покоях, чтобы быть на месте, когда
король проснется.
Король проснулся очень рано; это доказывало, что спал он плохо. В
семь часов он тихонько приоткрыл дверь. ДаАртаньян стоял на посту. Ко-
роль был бледен и казался утомленным; туалет его еще был незакончен.
- Велите позвать господина де Сент-Эньяна, - сказал он.
Де Сент-Эньян, конечно, ожидал, что его позовут, ибо, когда за ним
пришли, он был уже одет.
Де Сент-Эньян поспешил к королю. Через несколько мгновений мимо даАр-
таньяна прошли король и де СентЭньян; король шел впереди. ДаАртаньян
стоял у окна, выходившего во двор, и мог, не трогаясь с места, наблюдать
за королем. Он догадывался, куда пойдет король. Король пошел к фрейли-
нам.
Это нисколько не удивило даАртаньяна. Хотя Лавальер ничего не сказала
ему, он сильно подозревал, что его величество собирается загладить свою
вину перед нею. Де Сент-Эньян чувствовал себя немного спокойнее, чем на-
кануне, так как надеялся, что в семь часов утра все августейшие обитате-
ли дворца, кроме короля, еще спят.
ДаАртаньян беззаботно стоял у окна. Можно было поручиться, что он ни-
чего не видит и ему совершенно неинтересно, что это за искатели приклю-
чений идут по двору, завернувшись в плащи. А между тем даАртаньян, делая
вид, что совсем на них не смотрит, не терял их из поля зрения. Насвисты-
вая старинный марш мушкетеров, приходивший ему на память только в важных
случаях, он представлял, какая буря гневных криков поднимется по возвра-
щении короля.
Действительно, войдя к Лавальер и найдя ее комнату пустой, а постель
нетронутой, король испугался и позвал Монтале. Монтале тотчас прибежала,
но удивилась не меньше короля. Она могла сообщить его величеству только
то, что ей почудилось, будто ночью Лавальер плакала; но, зная, что к ней
приходил его величество, не посмела спросить о причине.
- Как вы думаете, куда она могла уйти? - забеспокоился король.
- Государь, - отвечала Монтале. - Луиза очень сентиментальна. Я часто
видела, как она вставала на рассвете и уходила в сад. Может быть, она и
теперь в саду.
Это предположение показалось королю правдоподобным, и он тотчас же
пошел разыскивать беглянку.
Когда даАртаньян снова увидел его, Людовик был бледен и о чем-то
оживленно разговаривал со своим спутником. Король направился в сад. Де
Сент-Эньян, запыхавшись, шел за ним.
ДаАртаньян не отходил от окна. Беззаботно посвистывая, он как будто
ничего не замечал, а между тем видел все.
- Вот как! - прошептал он, когда король исчез. - Страсть его вели-
чества сильнее, чем я предполагал; он делает такие вещи, которых не стал
бы делать из-за мадемуазель Манчини.
Через четверть часа король снова показался; он обыскал каждый уголок
сада. Нечего и говорить, что его поиски были безуспешны. Де Сент-Эньян
шел за его величеством обмахиваясь шляпой, и испуганным голосом расспра-
шивал о Лавальер всех слуг, всех встречных. Он столкнулся с Маниканом.
Маникан только что приехал из Фонтенбло; он не спешил: ему понадобились
сутки, чтобы проехать расстояние, на которое другим потребовалось бы
только шесть часов.
- Вы не видели мадемуазель де Лавальер? - поинтересовался де
Сент-Эньян.
Всегда мечтательный и рассеянный Маникан, вообрзив, что его спрашива-
ют о де Гише, отвечал:
- Благодарю вас, графу немного лучше.
И пошел дальше; войдя в королевские комнаты, Маникан увидел даАр-
таньяна и попросил объяснить, почему у короля такой растерянный вид. Да-
Артаньян отвечал Маникану, что это обман зрения и король, напротив, бе-
зумно весел.
Пробило восемь. Обыкновенно в этот час король завтракал. Этикетом
предписывалось, чтобы в восемь часов утра король всегда был голоден.
Людовик велел подать себе завтрак на особом столике в спальне и поел
очень быстро. Де Сент-Эньян, с которым он не хотел расставаться, прислу-
живал ему за столом. После завтрака король дал несколько аудиенций воен-
ным, отправив тем временем де Сент-Эньяна на разведку.
Покончив с аудиенциями, Людовик стал нетерпеливо дожидаться возвраще-
ния де Сент-Эньяна, который поднял на ноги всех своих слуг; так прошло
время до девяти часов.
Когда пробило девять, король проследовал в кабинет.
Послы вошли при первом ударе часов, при последнем ударе появились ко-
ролевы и принцесса. Голландия была представлена тремя дипломатами, Испа-
ния - двумя.
Король приветствовал их поклоном.
В эту минуту вошел де Сент-Эньян. Его появление было для короля го-
раздо важнее разговора с послами, сколько бы их ни было и какие бы госу-
дарства они ни представляли.
Поэтому король прежде всего вопросительно взглянул на де Сент-Эньяна,
но тот отрицательно покачал головой. Король едва не потерял самооблада-
ния, но так как глаза королев, вельмож и послов были устремлены на него,
он сделал над собой огромное усилие и предложил послам высказаться.
Тогда один из испанских представителей начал длинную речь, в которой
восхвалял выгоды союза с Испанией.
Король перебил его, заявив:
- Сударь, я надеюсь, что все, что хорошо доя Франции, должно быть
превосходно для Испании.
Эти слова и особенно категорический тон, которым они были произнесе-
ны, подействовали на посла как холодный душ и вызвали краску на лицах
королев; их национальная испанская гордость была оскорблена.
Тогда взял слово голландский посол и стал жаловаться на предубеждение
короля против правительства его страны.
Король перебил его:
- Сударь, мне странно слышать ваши слова, в то время как мне самому
