- Что вы называете любить?
- Ах, всегда думать о ком-нибудь, всегда искать встречи с этим лицом!
- А разве вы заметили у короля что-нибудь подобное? - спросила Анна
Австрийская.
- Нет, сударыня, - неуверенно молвила молодая королева.
- Вот видите, Мария!
- А между тем, дорогая матушка, согласитесь, что король пренебрегает
мною.
- Король, дочь моя, принадлежит всему королевству.
- Вот почему он не принадлежит мне; вот почему и меня, как многих ко-
ролев, король бросит, забудет, и любовь, слава, почести станут уделом
других. Ах, матушка, король так красив! Многие женщины будут призна-
ваться ему в любви, многие будут любить его!
- Женщины редко любят в короле мужчину. Но если бы это случилось, в
чем я сомневаюсь, пожелайте, Мария, чтобы эти женщины действительно лю-
били вашего мужа. Во-первых, самоотверженная любовь женщины быстро надо-
едает мужчине, во-вторых, полюбив, женщина теряет всякую власть над муж-
чиной, от которого она не добивается ни могущества, ни богатства, а
только любви. Итак, пожелайте, чтобы король любил как можно меньше, а
его избранница как можно больше.
- Ах, матушка, беззаветная любовь заключает в себе огромную силу.
- А вы говорите, что вы покинуты!
- Это правда, я говорю глупости... Но одного, однако, я не могла бы
вынести.
- Чего именно?
- Счастливого выбора, новой семьи, которую он нашел бы у другой жен-
щины. О, если я когда-нибудь узнаю, что у короля есть дети... я умру!
- Мария! Мария! - улыбнулась в ответ королевамать и взяла за руку мо-
лодую женщину. - Запомните то, что я вам скажу, и пусть мои слова всегда
будут служить вам утешением: у короля не может быть наследника без вас,
у вас же он может быть без короля.
И с этими словами Анна Австрийская громко расхохоталась, покинула
свою невестку и пошла навстречу принцессе, о приходе которой в эту мину-
ту доложил паж.
Лицо у принцессы было озабоченное, как у человека, что-то затеявшего.
- Я пришла узнать, - начала она, - не утомило ли ваши величества наше
путешествие?
- Нисколько, - отвечала королева-мать.
- Немного, - проговорила Мария-Терезия.
- А я очень обеспокоена.
- Чем? - взглянула на нее Анна Австрийская.
- Король, наверное, устал от верховой езды.
- Нет, ему было полезно прокатиться верхом.
- Я сама посоветовала ему, - сказала, побледнев, Мария-Терезия.
Принцесса ничего не отвечала, а только улыбнулась одной из свойствен-
ных ей улыбок, при которой все лицо ее оставалось неподвижным и только
губы кривились. Она тотчас же переменила тему разговора:
- Мы нашли Париж совершенно таким же, как покинули его: по-прежнему
интриги, козни, кокетство.
- Интриги! Какие интриги? - спросила королевамать.
- Много говорят о господине Фуке и госпоже ПлессиБельер.
- Которая записалась, значит, под десятитысячным номером? - усмехну-
лась королева-мать. - Ну а козни?
- По-видимому, у нас какие-то неприятности с Голландией.
- Принц рассказал мне историю с медалями.
- Ах, медали, отчеканенные в Голландии, - воскликнула молодая короле-
ва, - на которых изображено облако, проходящее по солнцу-королю! Напрас-
но вы называете это кознями. Это просто неприличная выходка.
- Такая жалкая, что король не обратит на нее внимания, - заметила ко-
ролева-мать. - А что вы скажете о кокетстве? Вы намекали на госпожу
д'Олон?
- Нет, нет! Нужно искать поближе.
- Casa de usted [32], - прошептала королева-мать на ухо невестке, не
шевеля губами.
Принцесса не услышала этих слов и продолжала?
- Вы знаете ужасную новость?
- Как же! О ранении господина де Гиша?
- И вы, как и все, объясняете это несчастным случаем на охоте?
- Да, конечно, - ответили обе королевы, проявив на этот раз интерес.
Принцесса подошла ближе...
- Дуэль! - произнесла она.
- А! - воскликнула Анна Австрийская, для ушей которой слово дуэль
звучало неприятно: во время ее царствования дуэли были запрещены во
Франции.
- Прискорбная дуэль, которая чуть было не стоила принцу двух его луч-
ших друзей, а королю - двух преданных слуг.
- Из-за чего же произошла эта дуэль? - спросила молодая королева,
движимая каким-то тайным инстинктом.
- Из-за кокетства, - торжествующе сказала принцесса. - Противники
рассуждали о добродетели одной дамы: один находил, что рядом с нею Пал-
лада - ничто; другой уверял, будто эта дама подражает Венере, прельстив-
шей Марса, и эти господа подрались, как Ахилл с Гектором.
- Венера, прельстившая Марса? - прошептала молодая королева, не реша-
ясь углублять аллегорию.
- Кто же эта дама? - начала без обиняков Анна Австрийская. - Вы как
будто сказали, что она фрейлина?
- Неужели сказала? - удивилась принцесса.
- Да. Мне показалось даже, что вы назвали ее имя.
- А знаете ли вы, что такая женщина приносит большое несчастье в ко-
ролевский дом?
- Это мадемуазель де Лавальер? - спросила королева-мать.
- Представьте, да; эта дурнушка.
- Я считала ее невестой одного дворянина, который не является ни гос-
подином де Гишем, ни господином де Бардом.
- Очень возможно, ваше величество.
Молодая королева взяла вышивание и с притворным спокойствием стала
распутывать нитки; однако дрожащие пальцы выдавали ее волнение.
- Что такое вы сказали о Венере и Марсе? - продолжала расспрашивать
королева-мать. - Разве есть какой-нибудь Марс?
- Она хвастается, что есть.
- Вы говорите, хвастается?
- Это и было причиной дуэли.
- И господин де Гиш держал сторону Марса?
- Да, конечно, как преданный его слуга.
- Преданный слуга! - вскричала молодая королева, забыв всякую сдер-
жанность, настолько ее мучила ревность. - Чей слуга?
- Защищать Марса, - говорила принцесса, - можно было, только принеся
в жертву Венеру. Поэтому господин де Гиш утверждал, что Марс решительно
ни в чем не повинен и что Венера просто хвастунья.
- А господин де Вард, - спокойно спросила Анна Австрийская, - настаи-
вал, что Венера права?
"Дорого же вы, де Вард, поплатитесь за рану, нанесенную благородней-
шему человеку!" - подумала принцесса.
Она с ожесточением напала на де Варда, мстя таким образом за раненого
и возвращая одновременно собственный долг; принцесса была уверена, что
ей удастся окончательно погубить своего врага. Она наговорила о нем так
много, что если бы слова ее слышал Маникан, он пожалел бы о своих хлопо-
тах за друга, - столько вреда принесли они несчастному врагу.
- Во всем этом, - сказала Анна Австрийская, - я вижу только одно зло
- Лавальер.
Молодая королева снова принялась за работу с полнейшим хладнокровием.
Принцесса слушала.
- Разве вы не согласны со мной? - обратилась к ней Анна Австрийская.
- Разве вы не считаете ее причиной ссоры и поединка?
Принцесса отвечала неопределенным жестом, который можно было принять
и за утвердительный и за отрицательный.
- В таком случае я не понимаю, что вы говорили об опасности ко-
кетства, - заметила Анна Австрийская.
- Да ведь если бы эта особа не кокетничала, - поспешно ответила прин-
цесса, - Марс не обратил бы на нее никакого внимания.
При новом упоминании о Марсе щеки молодой королевы на мгновение
вспыхнули, однако она продолжала работать.
- Я не Желаю, чтобы при моем дворе одних мужчин вооружали против дру-
гих, - флегматично произнесла Анна Австрийская. - Эти нравы были, может
быть, терпимы во времена, когда раздробленное дворянство объединялось
только ухаживанием за женщинами. В те времена царили женщины, поддержи-
вая путем частых поединков отвагу мужчин. Но теперь, слава богу, во
Франции только один повелитель. Этому повелителю должны быть посвящены
все силы и все помыслы. Я не потерплю, чтобы моего сына лишали преданных
слуг.
И, повернувшись к молодой королеве, спросила:
- Что делать с этой Лавальер?
- Лавальер? - с изумлением подняла глаза МарияТерезия. - Я не слыхала
этого имени.
Этот ответ сопровождала ледяная улыбка, которая подходит только коро-
левским устам.
Принцесса сама была дочерью короля и отличалась большой гордостью и
большим умом; однако слова Марии-Терезии уничтожили ее. И ей понадоби-
лось несколько мгновений, чтобы прийти в себя.
- Это одна из моих фрейлин, - поклонилась принцесса.
- В таком случае, - произнесла Мария-Терезия тем же тоном, - это ка-
сается вас, сестра... а не нас.
- Простите, - возразила Анна Австрийская, - это касается, меня. Я от-
лично понимаю, - продолжала она, многозначительно взглянув на принцессу,
- почему ваше высочество сказали мне об этом.
- Все, что исходит от вас, - криво улыбнулась англичанка-принцесса, -
исходит от самой мудрости.
- Ее можно будет отослать в провинцию, - мягко заметила Мария-Тере-
зия, - и устроить ей пенсию.
- Из моей шкатулки! - живо прибавила принцесса.
- Нет, нет, принцесса, - перебила Анна Австрийская, - не нужно шума.
Король не любит, чтобы о дамах распускали дурные слухи. Пусть все это
кончится посемейному. Принцесса, вы будете настолько любезны и пришлете
сюда эту девушку... А вы, дочь моя, будьте добры оставить нас на нес-
колько минут.
Просьбы вдовствующей королевы были равносильны приказаниям. Мария-Те-
резия удалилась в свои покои, а принцесса велела пажу позвать Лавальер.
XXXI
ПЕРВАЯ ССОРА
Лавальер вошла в комнаты королевы-матери, не подозревая, что против
нее составлен опасный заговор. Она думала, что ее приглашали на де-
журство, а в таких случаях королева-мать всегда была добра с ней. Кроме
того, Лавальер не находилась в непосредственном подчинении у Анны
Австрийской и имела с ней только официальные отношения; по прирожденной
любезности и высокому положений) вдовствующая королева считала долгом
придавать официальным отношениям как можно больше мягкости.
Итак, Лавальер подошла к королеве-матери со спокойной и кроткой улыб-
кой, составлявшей ее главную прелесть. Анна Австрийская поманила девушку
к своему креслу. В эту минуту вернулась принцесса и с самым равнодушным
видом села подле свекрови, взяв рукоделие Марии-Терезии.
Лавальер ждала, что ей тотчас же отдадут какое-нибудь приказание, но,
увидев все эти приготовления, с любопытством стала вглядываться в лица
королевы и принцессы.
Анна размышляла. Принцесса выказывала полное безразличие, но ее безу-
частный вид способен был встревожить и не таких робких людей, как Ла-
вальер.
- Мадемуазель, - внезапно начала королева-мать, нисколько не стараясь
смягчить свой испанский акцент, хотя всегда это делала, если говорила
спокойно, - подойдитека поближе, поговорим о вас, раз вы у всех на ус-
тах.
- Я? - воскликнула Лавальер, бледнея.
- Не притворяйтесь, красавица! Вам известно о дуэли господина де Гиша
с господином де Вардом?
- Боже мой, ваше величество, вчера до меня дошли слухи о ней, - отве-
чала Лавальер.
- А вы не предполагали, что будут такие слухи?
- Как могла я предполагать это, ваше величество?
- Дуэль никогда не бывает без причины, и вы, наверное, знали причину
вражды двух противников.
- Я не знаю ее, ваше величество.
- Упорное отрицание довольно старый способ защиты, и вы слишком умны,
мадемуазель, для того, чтобы прибегать к банальностям. Придумайте
что-нибудь другое.
- Боже мой, ваше величество пугаете меня своим ледяным тоном! Неужели
я имела несчастье навлечь на себя немилость?
Принцесса рассмеялась. Лавальер с изумлением посмотрела на нее.
- Немилость? - переспросила Анна Австрийская. - Навлечь немилость? Вы
не понимаете, что говорите, мадемуазель де Лавальер, я подвергаю неми-
лости лишь тех людей, о которых я думаю. О вас же я вспомнила только по-
тому, что о вас слишком много говорят, а я не люблю, когда фрейлины мое-
го двора служат предметом разговоров.
- Ваше величество делаете мне честь, обращаясь ко мне, - возразила
