шадь, у меня возникло предположение, что это конь де Гиша.
- Так оно и есть, государь.
- Хорошо, значит, лошадь погибла; что же случилось с де Гишем?
- Де Гиш упал на землю, подвергся нападению кабана и был ранен в руку
и в грудь.
- Ужасный случай! Но нужно сознаться, что виноват сам де Гиш. Как
можно идти в засаду на такого зверя с одними пистолетами! Он, верно, за-
был повесть об Адонисе?
Маникан почесал затылок.
- Действительно, это была большая неосторожность.
- Как вы объясняете ее себе, господин де Маникан?
- Государь, что предписано судьбой, то случится.
- О, да вы фаталист?
Маникан заволновался, чувствуя себя очень неловко.
- Я сердит на вас, господин де Маникан, - сурово начал король.
- На меня, государь?
- Конечно! Вы друг де Гиша, вы знаете, что он способен на такие бе-
зумства, и вы не остановили его!
Маникан не знал, как быть, тон короля не был похож на тон человека
легковерного. С другой стороны, в нем не слышалось ни суровости, ни нас-
тойчивости судебного следователя. В нем звучало больше насмешки, чем уг-
розы.
- Итак, вы утверждаете, - повторил король, - что найденная мертвая
лошадь принадлежала де Гишу?
- Да, да, конечно.
- Это вас удивило?
- Нет, государь. На последней охоте, как, вероятно, помнит ваше вели-
чество, таким же образом была убита лошадь под господином де Сен-Мором.
- Да, но у нее был распорот живот.
- Совершенно верно, государь.
- Если бы у коня де Гиша был распорот живот, так же как у лошади гос-
подина де Сен-Мора, то я нисколько бы не удивился!
Маникан вытаращил глаза.
- Но меня удивляет, - продолжал король, - что у лошади де Гиша живот
цел, зато пробита голова.
Маникан смутился.
- Может быть, я ошибаюсь, - сказал король, - и лошадь де Гиша была
поражена не в висок? Согласитесь, господин де Маникан, что это очень
странная рана.
- Государь, вы знаете, что лошадь очень умное животное; она, должно
быть, пробовала защищаться.
- Но лошадь защищается копытами, а не головой.
- Так, значит, испуганная лошадь упала, - пролепетал Маникан, - и ка-
бан, вы понимаете, государь, кабан...
- Да, все, что касается лошади, я понимаю, а как же всадник?
- Очень просто: от лошади кабан перешел к всаднику и, как я уже имел
честь сообщить вашему величеству, раздробил руку де Гиша, когда он соби-
рался выпустить в него второй заряд из пистолета; потом ударом клыка ка-
бан пробил ему грудь.
- Ей-богу, это чрезвычайно правдоподобно, господин де Маникан, и нап-
расно вы сомневались в вашем красноречии; вы рассказываете превосходно.
- Король бесконечно добр, - смутился Маникан, отвешивая крайне нелов-
кий поклон.
- Однако с сегодняшнего дня я запрещаю моим дворянам ходить в засаду.
Ведь это равносильно разрешению дуэли.
Маникан вздрогнул и сделал шаг, собираясь уйти.
- Король удовлетворен? - спросил он.
- Восхищен! Но, пожалуйста, останьтесь, господин де Маникан, - сказал
Людовик, - у меня к вам есть дело.
"Гм... гм... - подумал даАртаньян, - этот послабее нас".
И он испустил вздох, который означал: "О, такие люди, как мы! Где они
теперь?"
В это мгновение камердинер поднял портьеру и доложил о приходе коро-
левского врача.
- Ах, это господин Вало, который только что посетил господина де Ги-
ша! - вскричал Людовик. - Мы сейчас узнаем о состоянии раненого.
Маникан почувствовал себя еще более неловко, чем прежде.
- Таким образом, у нас, по крайней мере, будет чиста совесть, - при-
бавил король.
И взглянул на даАртаньяна, который и бровью не повел.
XXV
ДОКТОР
Вошел г-н Вало.
Все занимали прежнее положение: король сидел, де Сент-Эньян облоко-
тился на спинку кресла, даАртаньян стоял, прислонившись к стене, Маникан
вытянулся перед королем.
- Вы исполнили мое распоряжение, господин Вало? - спросил король.
- С большой готовностью, государь.
- Побывали у своего коллеги в Фонтенбло?
- Да, государь.
- И видели там господина де Гиша?
- Да, я видел там господина де Гиша.
- В каком он состоянии? Скажите откровенно.
- Очень неважном, государь.
- Кабан все же не растерзал его?
- Кого не растерзал?
- Гиша.
- Какой кабан?
- Кабан, который его ранил.
- Господин де Гиш был ранен кабаном?
- По крайней мере, так говорят.
- Скорее его ранил какой-нибудь браконьер...
- Как, браконьер?
- Или ревнивый муж, или соперник, который, желая отомстить ему, в не-
го выстрелил.
- Что вы говорите, господин Вало? Разве раны господина де Гиша нане-
сены не клыками кабана?
- Раны господина де Гиша нанесены пистолетной пулей, которая раздро-
била ему безымянный палец и мизинец правой руки, после чего засела в
мышцах груди.
- Пуля? Вы уверены, что господин де Гиш ранен пулей? - с притворным
изумлением воскликнул король.
- Настолько уверен, что могу показать ее. Вот она, государь.
И он поднес королю сплющенную пулю. Король посмотрел на нее, но в ру-
ки не взял.
- Эта штука была у него в груди? - спросил он.
- Не вполне. Пуля не проникла вглубь, она, как вы видите, сплющилась,
ударившись, вероятно, о грудную кость.
- Боже мой, - печально вздохнул король, - почему же вы не сообщили
мне об этом, господин де Маникан?
- Государь...
- Что это за выдумка о кабане, засаде, ночной охоте? Говорите же!
- Ах, государь!..
- Мне кажется, что вы правы, - обратился король к капитану мушкете-
ров, - произошел поединок.
Король очень хорошо умел компрометировать своих приближенных и сеять
раздор между ними.
Маникан с упреком посмотрел на мушкетера. Д'Артаньян понял этот
взгляд и не пожелал, оставаться под подозрением. Он сделал шаг вперед и
сказал:
- Государь, ваше величество приказали мне осмотреть поляну в роще Ро-
шен и доложить, что, по моему мнению, происходило на ней. Я сообщил ва-
шему величеству результаты своих наблюдений, но никого не выдавал. Ваше
величество первый назвали графа де Гиша.
- Хорошо, хорошо, сударь! - надменно произнес король. - Вы исполнили
свой долг, и я доволен вами, этого должно быть для вас достаточно. Но
вы, господин де Маникан, не исполнили своего долга, вы солгали мне.
- Солгал, государь? Это слишком резкое слово.
- Придумайте другое.
- Государь, я не буду придумывать. Я уже имел несчастье не угодить
вашему величеству и нахожу, что мне остается лишь покорно снести все уп-
реки, которыми вашему величеству захочется осыпать меня.
- Вы правы, сударь, я всегда бываю недоволен, когда от меня скрывают
правду.
- Иногда, государь, ее не знают.
- Перестаньте лгать, или я удвою наказание.
Маникан побледнел и поклонился. ДаАртаньян сделал еще шаг вперед, ре-
шившись вмешаться, если все возраставший гнев короля перейдет границы.
- Сударь, - продолжал король, - вы видите, что дальнейшее отрицание
бесполезно. Теперь ясно, что господин де Гиш дрался.
- Я не отрицаю этого, государь, и ваше величество поступили бы вели-
кодушно, не принуждая дворянина лгать.
- Кто вас принуждал?
- Государь, господин де Гиш - мой друг. Ваше величество запретили ду-
эли под страхом смерти. Ложь могла спасти моего друга, и я солгал.
- Правильно, - прошептал ДаАртаньян, - теперь он ведет себя молодцом?
- Сударь, - возразил король, - вместо того чтобы лгать, следовало по-
мешать ему драться.
- Государь, вашему величеству, первому дворянину Франции, хорошо из-
вестно, что мы, дворяне, никогда не считали господина де Бутвиля опозо-
ренным потому, что он был казнен на Гревской площади. Класть голову на
плаху не позор, позор бежать от своего врага.
- Хорошо, - согласился Людовик XIV, - я хочу дать вам средство все
поправить.
- Если это средство прилично для дворянина, я с большой готовностью
воспользуюсь им, государь.
- Имя противника господина де Гиша?
- Ого! - прошептал ДаАртаньян. - Неужели возвращаются времена Людови-
ка Тринадцатого...
- Государь! - с упреком воскликнул Маникан.
- По-видимому, вы не хотите назвать его? - спросил король.
- Государь, я его не знаю.
- Браво! - крикнул ДаАртаньян.
- Господин Маникан, отдайте вашу шпагу капитану.
Маникан грациозно поклонился, отстегнул шпагу и с улыбкой вручил ее
мушкетеру.
Но тут вмешался де Сент-Эньян.
- Государь, - начал он, - прошу позволения вашего величества...
- Говорите, - сказал король, может быть, в глубине души довольный,
что нашелся человек, изъявивший готовность обуздать его гнев.
- Маникан, вы молодец, и король оценит ваш поступок; но кто слишком
ревностно защищает своих друзей - вредит им. Маникан, вы знаете имя че-
ловека, о котором спрашивает у вас его величество?
- Да, знаю.
- В таком случае назовите его.
- Если б я должен был сделать это, я бы уже сказал.
- Тогда скажу я, ибо не вижу никакой надобности быть, подобно вам,
слишком щепетильным.
- Воля ваша, однако мне кажется...
- Довольно великодушничать. Я не позволю, чтобы из-за своего велико-
душия вы угодили в Бастилию. Говорите, или это сделаю я.
Маникан был человек умный и понял, что на основании его поведения
присутствующие уже составили о нем благоприятное мнение. Теперь нужно
было только укрепить это мнение, вернув расположение короля.
- Говорите, сударь, - обратился он к де Сент-Эньяну. - Я сделал все,
что требовала от меня совесть, и требования ее были так повелительны, -
прибавил он, обращаясь к королю, - что заставили меня ослушаться прика-
зания вашего величества; но ваше величество, надеюсь, простит меня, уз-
нав, что я должен был охранять честь одной дамы.
- Дамы? - с беспокойством спросил король.
- Да, сударь.
- Причиной поединка была дама?
Маникан поклонился.
Король встал и подошел к Маникану.
- Если это значительная особа, - произнес он, - я не посетую на ваши
уловки, напротив.
- Государь, все, что касается придворных короля или слуг его брата,
значительно в моих глазах.
- Моего брата? - повторил Людовик XIV с некоторым замешательством. -
Причиной поединка была дама из свиты моего брата?
- Или принцессы.
- Принцессы? нее?
- Да, государь.
- Значит, эта дама?..
- Фрейлина ее высочества герцогини Орлеанской.
- И вы говорите, что господин де Гиш дрался из-за нее?
- Да, и на этот раз я не лгу.
На лице Людовика выразилось беспокойство.
- Господа, - распорядился он, обращаясь к зрителям этой сцены, - бла-
говолите удалиться на несколько минут, мне нужно остаться наедине с гос-
подином де Маниканом. Я знаю, что ему нужно сообщить в свое оправдание
весьма деликатные вещи, которые он не решается огласить при свидете-
лях... Возьмите назад свою шпагу, господин де Маникан.
Маникан пристегнул шпагу.
- Удивительное, однако, самообладание у этого молодого человека, -
прошептал мушкетер, взяв под руку де Сент-Эньяна и выходя вместе с ним
из комнаты.
- Он выпутается, - сказал де Сент-Эньян на ухо мушкетеру.
- И с честью, граф!
Незаметно от короля Маникан бросил благодарный взгляд на де
Сент-Эньяна и мушкетера.
- Знаете, - продолжал даАртаньян, переступая порог, - у меня было не-
важное мнение о новом поколении. Теперь же я вижу, что ошибался и наша
молодежь не так уж плоха.
Вало вышел вслед за фаворитом и капитаном. Король и Маникан остались
в кабинете одни.
XXVI
Д'АРТАНЬЯН ПРИЗНАЕТ, ЧТО ОН ОШИБСЯ И ЧТО ПРАВ БЫЛ МАНИКАН
Король подошел к двери, убедился, что никто не подслушивает, и быстро
вернулся к своему собеседнику.
- Теперь мы одни, господин де Маникан, прошу вас объясниться.
- С полной откровенностью, государь, - отвечал молодой человек.
- Прежде всего, - начал король, - да будет вам известно, что ни к че-
му я не отношусь с таким уважением, как к чести дам.
- Поэтому-то, государь, я и щадил вашу деликатность.
