его тайн?
- Ближайший друг - да; поверенный его тайн - нет. Де Гиш из тех лю-
дей, которые никому не доверяют своих тайн. Де Гиш очень скрытен, прин-
цесса.
- Хорошо, в таком случае я буду иметь удовольствие открыть вам эти
тайны, которые так хорошо умеет прятать господин де Гиш, - с досадой
молвила принцесса, - ибо ведь король, может быть, вторично пожелает
расспросить вас, и если вы снова расскажете ему эту небылицу, то он, по-
жалуй, вам больше не поверит.
- Мне кажется, ваше высочество, что вы заблуждаетесь относительно ко-
роля. Его величество остался очень доволен мною, клянусь вам.
- В таком случае позвольте мне сказать вам, господин де Маникан, что
это доказывает лишь нетребовательность его величества.
- Я полагаю, что ваше высочество ошибается. Его величество, как из-
вестно, принимает в расчет только серьезные доводы.
- И вы думаете, что король поблагодарит вас за вашу подобострастную
ложь, когда узнает завтра, что господин де Гиш затеял ссору из-за своего
друга, господина де Бражелона, и что ссора эта привела к поединку?
- Ссора из-за господина де Бражелона? - наивнейшим тоном произнес Ма-
никан. - Что вашему высочеству угодно сказать этим?
- Что же тут удивительного? Господин де Гиш подозрителен, раздражите-
лен, легко забывается.
- Я, принцесса, напротив, считаю де Гиша очень терпеливым человеком,
который раздражается только в тех случаях, когда для этого есть серьез-
ный повод.
- Разве вступиться за честь друга не серьезный повод? - улыбнулась
принцесса.
- О, конечно, принцесса! Особенно для такого сердца, как у него.
- Не станете же вы отрицать, что господин де Бражелон друг господина
де Гиша?
- Большой друг.
- Так вот, господин де Гиш вступился за честь господина де Бражелона,
и так как господина де Бражелона здесь нет и он не мог драться, то граф
дрался вместо него.
Маникан с улыбкой слушал принцессу и раза два или три сделал движение
головой и плечами, означавшее: "Если вы хотите во что бы то ни стало..."
- Что же вы молчите? - нетерпеливо спросила принцесса. - Видно, вы не
разделяете моего мнения и хотите что-то возразить?
- Я вам могу сказать, принцесса, только одно: я не понимаю ни слова
из всего того, что вы изволили рассказать мне.
- Как! Вы ничего не понимаете в ссоре господина до Гиша с господином
де Бардом? - в раздражении воскликнула принцесса.
Маникан молчал.
- Ссоре, - продолжала она, - возникшей из-за одной довольно недобро-
желательной и довольно обоснованной фразы относительно поведения одной
дамы.
- Ах, одной дамы! Это другое дело, - протянул Мавикан.
- Вы начинаете понимать, не правда ли?
- Простите, ваше высочество, но я не решаюсь...
- Вы не решаетесь? - спросила принцесса, выведенная из себя. - В та-
ком случае решусь я!
- Принцесса, принцесса! - остановил Маникан, долая вид, что он страш-
но испуган. - Взвесьте хорошенько, что вы хотите сказать.
- Можно подумать, что, если бы я была мужчиной, вы бы вызвали меня на
дуэль, несмотря на запрещение его величества, как господин де Гиш вызвал
на дуэль господина де Варда из-за сомнений последнего в добродетели ма-
демуазель де Лавальер.
- Мадемуазель де Лавальер! - вскричал Маникан, даже подпрыгнув от
изумления, точно он меньше всего на свете ожидал услышать это имя.
- Что с вами, господин де Маникан, почему вы подскочили? - иронически
усмехнулась принцесса. - Неужели и вы имеете дерзость сомневаться в ее
добродетели?
- Но во всей этой истории не было и речи о добродетели мадемуазель де
Лавальер, принцесса.
- Как! Два человека стрелялись из-за женщины, а вы говорите, что она
здесь ни при чем и что о ней не было речи? Я и не знала, что вы такой
ловкий царедворец, господин де Маникан.
- Извините, принцесса, - сказал молодой человек, - мы совсем не пони-
маем друг друга; вы делаете мне честь говорить со мной на одном языке, я
же, по-видимому, говорю с вами на другом.
- Что такое?
- Извините, мне показалось, будто вашему высочеству было угодно ска-
зать, что господин де Гиш и де Вард дрались из-за мадемуазель де Ла-
вальер.
- Да.
- Из-за мадемуазель де Лавальер, не правда ли? - повторил Маникан.
- Боже мой, я не утверждаю, что господин де Гиш лично принял к сердцу
интересы мадемуазель де Лавальер, он вступился за нее по полномочию.
- По полномочию?
- Полно, не разыгрывайте изумления! Разве вам не известно, что госпо-
дин де Бражелон жених мадемуазель де Лавальер и, отправляясь по поруче-
нию короля в Лондон, он попросил своего друга, господина де Гиша, блюсти
честь интересующей его особы?
- Больше я не произнесу ни слова; ваше высочество осведомлены гораздо
лучше меня.
- Обо всем, предупреждаю вас.
Маникан рассмеялся, и его смех чуть не вывел из себя принцессу, кото-
рая, как известно, не отличалась большой сдержанностью.
- Принцесса, - с поклоном продолжал Маникан, - предадим все это дело
забвению, так как все равно оно никогда не разъяснится вполне.
- Вы ошибаетесь, оно совершенно ясно! Король узнает, что де Гиш выс-
тупил на защиту этой авантюристки, которая напускает на себя вид важной
персоны; он узнает, что господин де Бражелон избрал охранителем сада
Гесперид своего друга, господина де Гиша, и что последний укусил маркиза
де Варда, осмелившегося протянуть руку к золотому яблочку. А вам небе-
зызвестно, господин де Маникан, - ведь вы знаете очень многое, - что и
королю очень хочется полакомиться этим яблочком, и он, пожалуй, не осо-
бенно поблагодарит господина де Гиша за то, что тот взял на себя роль
дракона. Теперь вам ясно или нужны еще какие-нибудь сведения? Говорите,
спрашивайте.
- Нет, принцесса, с меня довольно.
- Однако да будет вам известно, господин де Маникан, что негодование
его величества приведет к самым ужасным последствиям. У государей с та-
ким характером, как у короля, любовная страсть подобна урагану.
- Который вы усмирите, принцесса.
- Я? - вскричала принцесса с ироническим жестом. - Я? На каком осно-
вании?
- Потому что вы не переносите несправедливости, принцесса.
- Разве, по-вашему, несправедливо мешать королю обделывать свои лю-
бовные дела?
- Но все же вы вступитесь за господина де Гиша?
- Вы забываетесь, сударь, - надменным тоном сказала принцесса.
- Напротив, принцесса, я рассуждаю совершенно здраво и повторяю, что
вы заступитесь за господина де Гиша перед королем.
- Я?
- Да.
- С какой стати?
- Потому что интересы господина де Гиша - ваши интересы, - горячим
шепотом проговорил Маникан, глаза которого загорелись.
- Что вы хотите сказать?
- Я говорю, принцесса, что меня удивляет, каким образом ваше высо-
чество не догадались, что имя Лавальер в этой защите, взятой на себя
господином де Гишем вместо отсутствующего господина да Бражелона, было
только предлогом.
- Предлогом?
- Да.
- Предлогом для чего? - прошептала принцесса; взгляды Маникана были
так красноречивы, что она начала понимать.
- А теперь, принцесса, - проговорил молодой человек, - мне кажется,
мною сказано достаточно, чтобы убедить ваше высочество не нападать в
присутствии короля на беднягу де Гиша; и без того на него обрушится вся
вражда той партии, которая и вам не сочувствует.
- Мне кажется, наоборот, вы хотите сказать, что на графа вознегодуют
все, питающие неприязнь к мадемуазель де Лавальер, а может быть, и неко-
торые из расположенных к ней.
- Принцесса, неужели ваше упрямство простирается так далеко, что вы
отказываетесь понять слова преданного друга? Неужели мне придется под
страхом навлечь вашу немилость назвать, вопреки своему желанию, имя осо-
бы, которая была истинной причиной ссоры?
- Особы? - спросила принцесса, краснея.
- Неужели я должен буду, - повысил голос Маникан, - изображать вам
негодование, раздражение и бешенство бедняги де Гиша, когда до него до-
ходят слухи, распускаемые об этой особе? Неужели мне придется, если вы
будете упорно отказываться угадать имя, которое я из уважения к нему не
решаюсь произнести, - неужели мне придется напоминать вам сцены между
принцем и милордом Бекингэмом и сплетни, пущенные по поводу изгнания
герцога? Неужели я должен буду рассказывать вам о всех стараниях графа
угодить особе, ради которой он только и живет, которой только и дышит,
оградить ее от всякого беспокойства, защитить ее? Хорошо, я это сделаю,
и когда напомню вам все, может быть, вы поймете, почему граф, истощивший
терпение, измученный злословием де Варда, воспылал жаждой мести при пер-
вом же непочтительном слове последнего об этой особе.
Принцесса закрыла лицо руками.
- Ах, господин де Маникан, - вскричала она, - взвешиваете ли вы ваши
слова и помните ли, кому их говорите?
- Тогда, принцесса, - продолжал Маникан, делая вид, что не слышал
восклицания принцессы, - вас больше не удивит ни горячее желание графа
затеять эту ссору, ни та удивительная ловкость, с которой он перенес ее
на почву, чуждую вашим интересам. Им было проявлено необыкновенное ис-
кусство и хладнокровие; и если особа, ради которой граф де Гиш дрался и
пролил кровь, действительно должна быть признательна раненому, то, пра-
во, не за пролитую кровь, не за перенесенные им страдания, а за его за-
боты об охране ее чести, которая для него более драгоценна, чем его соб-
ственная.
- Ах, - воскликнула принцесса, забыв о присутствии Маникана, - неуже-
ли все это случилось действительно из-за меня?
Маникан мог наконец перевести дух; он честно заслужил этот отдых.
Принцесса тоже некоторое время оставалась погруженной в печальные
мысли. Ее волнение можно было угадать по порывистому дыханию, по томному
взгляду, по движениям руки, которую она то и дело прижимала к сердцу.
Однако и в эту минуту она не перестала быть кокеткой; ее кокетство, как
огонь, находило для себя пищу повсюду.
- В таком случае, - сказала она, - граф угодил двум лицам сразу. Ведь
господин де Бражелон тоже должен быть очень признателен господину де Ги-
шу, тем более признателен, что везде и всегда будут считать, что честь
Лавальер была защищена этим великодушным рыцарем.
Маникан понял, что в сердце принцессы еще остались некоторые сомнения
в его упорное сопротивлении подогрело их.
- Вот уж подлинно прекрасную услугу оказал он мадемуазель де Лавальер
и господину де Бражелону! Дуэль наделала шуму, который порядком обессла-
вит эту девицу и неминуемо поссорит ее с виконтом. Таким образом, писто-
летный выстрел господина де Варда одновременно убил честь женщины,
счастье мужчины и, может быть, смертельно ранил одного из лучших дворян
Франции. Ах, принцесса, у вас холодный разум, он всех осуждает и никого
не оправдывает!
Эти слова Маникана унесли последние сомнения, еще оставшиеся не в
сердце, а в уме принцессы. И не щепетильная принцесса, не подозрительная
женщина, а любящее сердце болезненно почувствовало опасность, нависшую
над де Гишем.
- Смертельно ранен! - задыхаясь, прошептала она. - Неужели вы сказа-
ли, что он смертельно ранен, господин де Маникан?
Маникан ответил только глубоким вздохом.
- Итак, вы говорите, что граф опасно ранен? - продолжала принцесса.
- У него раздроблена кисть руки и прострелена грудь, принцесса.
- Боже мой, боже мой! - воскликнула принцесса в лихорадочном возбуж-
дении. - Ведь это ужасно, господин де Маникан! Вы говорите, раздроблена
рука и пуля в груди? И все это наделал этот трус, этот негодяй, этот
убийца де Вард! Положительно, на небе нет справедливости.
Маникан, по-видимому, был сильно взволнован. Действительно, он вложил
много энергии в последнюю часть своей защитительной речи.
Что же касается принцессы, то она совсем позабыла о приличиях; когда
в ней просыпалась страсть, - гнев или любовь, - ничто не могло сдержать
