ной. Руки пленного из предосторожности были связаны.
Маленький отряд рысью направился к Камбрену, где предполагали застать
принца. Но тот еще накануне отступил оттуда в Ла-Бассе, получив ложное
донесение, будто неприятель должен перейти Лис около Эстсра,
Действительно, обманутый этим известием, принц отвел свои войска от
Бетюна и собрал все свои силы между Вьей-Шапель и Ла-Вапти. Он только
что с маршалом до Граммоном осмотрел линию войск и, вернувшись, сел за
стол, расспрашивая сидевших с ним офицеров, которым он поручил добыть
разные сведения. Но никто по мог сообщить ему ничего положительного. Уже
двое суток, как неприятельская армия исчезла, словно испарилась.
А известно, что никогда неприятельская армия не бывает так близка, а
следовательно, и опасна, как в тот миг, когда она вдруг бесследно исче-
зает. Поэтому принц был, против обыкновения, мрачен и озабочен, когда в
комнату вошел дежурный офицер и сообщил маршалу Граммону, что кто-то же-
лает с ним говорить.
Герцог де Граммон взглядом попросил у принца разрешения и вышел.
Принц проводил его глазами, и его пристальный взгляд остановился на
двери. Никто не решался промолвить слово, боясь прервать его размышле-
ния.
Вдруг раздался глухой гул. Принц стремительно встал и протянул руку в
ту сторону, откуда донесся шум. Этот звук был ему хорошо знаком: то был
пушечный выстрел.
Все поднялись за ним.
В эту минуту дверь отворилась.
- Монсеньер, - произнес маршал де Граммон, с радостным лицом входя в
комнату, - не угодно ли будет вашему высочеству разрешить моему сыну,
графу де Гишу, и его спутнику, виконту де Бражелону, войти сюда и сооб-
щить нам сведения о неприятеле, которого мы ищем, а они уже нашли.
- Разумеется! - живо воскликнул принц. - Разрешаю ли я? Не только
разрешаю, но хочу этого. Пусть войдут.
Маршал пропустил вперед молодых людей, очутившихся лицом к лицу с
принцем.
- Говорите, господа, - сказал принц, ответив на их поклон. - Прежде
всего рассказывайте, а уж потом обменяемся обычными приветствиями. Для
нас всех в настоящую минуту самое важное - поскорее узнать, где находит-
ся неприятель и что он делает.
Говорить, конечно, следовало графу де Гишу: он был не только старше
возрастом, но еще и был представлен принцу отцом. К тому же он давно
знал принца, которого Рауль видел в первый раз.
Граф де Гиш рассказал принцу все, что они видели из окон гостиницы в
Мазенгарбе.
Тем временем Рауль с любопытством смотрел на молодого полководца,
столь прославившегося уже битвами при Рокруа, Фрейбурге и Нортлингене.
Людовик Бурбонский, принц Конде, которого после смерти его отца, Ген-
риха Бурбонского, называли для краткости и по обычаю того времени просто
"господином принцем", был молодой человек лет двадцати шести или семи, с
орлиным взором (agl'occhi grifani, как говорит Данте), крючковатым носом
и длинными пышными волосами в локонах; он был среднего роста, но хорошо
сложен и обладал всеми качествами великого воина, то есть быстротою
взгляда, решительностью и баснословной отвагой. Это, впрочем, не мешало
ему быть в то же время человеком очень элегантным и остроумным, так что,
кроме революции, произведенной в военном деле его новыми взглядами, он
произвел также революцию в Париже среди придворной молодежи, естествен-
ным вождем которой был и которую, в противоположность щеголям старого
двора, бравшим себе за образцы Бассомпьера, Беллегарда и герцога Ангу-
лемского называли "петиметрами".
Выслушав первые слова графа де Гиша и заметив, откуда донесся выст-
рел, принц понял все. Неприятель, очевидно, перешел Лис у Сен-Венапа и
шел на Ланс, без сомнения намереваясь овладеть этим городом и отрезать
французскую армию от Франции. Пушки, грохот которых доносился до них,
временами покрывая другие выстрелы, были орудиями крупного калибра, от-
вечавшими на выстрелы испанцев и лотарингцев.
Но как велики были силы неприятеля? Был ли это один только корпус,
имевший целью отвлечь на себя французские войска, или вся армия?
Таков был последний вопрос принца, на который до Гиш не мог ответить.
Между тем этот вопрос был весьма существен, и на пего именно принц
более всего желал получить точный, определенный и ясный ответ.
Тогда Рауль, преодолев естественную робость, невольно охватившую его
в присутствии принца, решился выступить вперед.
- Не позволите ли мне, монсеньер, сказать по этому поводу несколько
слов, которые, может быть, выведут вас из затруднения? - спросил он.
Принц обернулся к нему и одним взглядом окинул его с ног до головы;
он улыбнулся, увидев перед собой пятнадцатилетнего мальчика.
- Конечно, сударь, говорите, - сказал он, стараясь смягчить свой рез-
кий и отрывистый голос, точно он обращался к женщине.
- Монсеньер мог бы расспросить пленного испанца, - ответил Рауль,
покраснев.
- Вы захватили испанца? - вскричал принц.
- Да, монсеньер.
- В самом деле, - произнес де Гиш, - я и забыл про него.
- Это вполне попятно, граф, ведь вы и захватили его в плен, - произ-
нес Рауль, улыбаясь.
При этих лестных для его сына словах старый маршал оглянулся на ви-
конта с благодарностью, между тем как принц воскликнул:
- Молодой человек прав, пусть приведут пленного!
Затем он отвел де Гиша в сторону и расспросил, каким образом был зах-
вачен испанец, а также - кто этот молодой человек.
- Виконт, - сказал он, обращаясь к Раулю, - оказывается, у вас есть
письмо ко мне от моей сестры, герцогини де Лонгвиль, по я вижу, что вы
предпочли зарекомендовать себя сами, дав мне хороший совет.
- Монсеньер, - ответил Рауль, снова краснея, - я не хотел прерывать
важного разговора вашего высочества с графом. Вот письмо.
- Хорошо, - сказал принц, - вы отдадите мне его после. Пленный здесь;
займемся наиболее спешным.
Действительно, привели пленного. Это был один из водившихся еще в то
время наемников, которые продавали свою кровь всем, желавшим ее купить,
и вся жизнь которых проходила в плутовстве и грабежах. С того момента,
как он был взят в плен, он не произнес ни одного слова, так что захва-
тившие его даже не знали, к какой нации он принадлежит.
Принц посмотрел на него с чрезвычайным недоверием.
- Какой ты нации? - спросил он.
Пленный произнес несколько слов на иностранном языке.
- Ага! Он, кажется, испанец. Говорите вы по-испански, Граммон?
- По правде сказать, монсеньер, очень плохо.
- А я совсем не говорю, - со смехом сказал принц. - Господа, - приба-
вил он, обращаясь к окружающим, - не найдется ли между вами кто-нибудь,
кто говорил бы поиспански и согласился быть переводчиком?
- Я, монсеньер, - ответил Рауль.
- А, вы говорите по-испански?
- Я думаю, достаточно для того, чтобы исполнить приказание вашего вы-
сочества в настоящем случае.
Все это время пленный стоял с самым равнодушным и невозмутимым видом,
словно вовсе не понимал, о чем идет речь.
- Монсеньер спрашивает вас, какой вы нации, - произнес молодой чело-
век на чистейшем кастильском наречии.
- Ich bin ein Deutscher [17], - отвечал пленный.
- Что он бормочет? - воскликнул принц. - Что это еще за новая тара-
барщина?
- Он говорит, что он немец, монсеньер, - отвечал Рауль. - Но я в этом
сомневаюсь, так как акцент у него плохой и произношение неправильное.
- Значит, вы говорите и по-немецки? - спросил принц.
- Да, монсеньер, - отвечал Рауль.
- Достаточно, чтобы допросить его на этом языке?
- Да, монсеньер.
- Допросите его в таком случае.
Рауль начал допрос, который только подтвердил его предположение.
Пленный не понимал или делал вид, что не понимает вопросов Рауля, а Ра-
уль тоже плохо понимал его ответы, представлявшие какую-то смесь фла-
мандского и эльзасского наречий. Тем не менее, несмотря на все усилия
пленного увернуться от настоящего допроса, Рауль понял наконец по его
произношению, к какой нации он принадлежит.
- Non siete spagnuolo, - сказал он, - non siete tedesco, siete
italiano [18].
Пленный вздрогнул и закусил губу.
- Ага, это и я понимаю отлично, - сказал принц Конде, - и раз он
итальянец, то я буду продолжать допрос сам. Благодарю вас, виконт, -
продолжал он, смеясь, - отныне я назначаю вас своим переводчиком,
Но пленник был так же мало расположен отвечать на итальянском языке,
как и на других. Он хотел одного - увернуться от вопросов и потому делал
вид, что не знает ничего: ни численности неприятеля, ни имени командую-
щего, ни направления, в котором движется армия.
- Хорошо, - сказал принц, который понял причину этого поведения. -
Этот человек был схвачен во время грабежа и убийства. Он мог бы спасти
свою жизнь, если бы отвечал на вопросы, но он не хочет говорить. Увести
его и расстрелять.
Пленник побледнел. Два солдата, сопровождавшие его, взяли его под ру-
ки и повели к двери, между тем как принц обратился к маршалу де Граммону
и, казалось, уже забыл о данном им приказании.
Дойдя до порога, пленник остановился. Солдаты, знавшие только данный
им приказ, хотели силой вести его дальше.
- Одну минуту, - сказал вдруг пленный по-французски, - я готов отве-
чать, монсеньер.
- Ага! - воскликнул принц, рассмеявшись. - Я знал, что этим кончится.
Мне известен отличный способ развязывать языки. Молодые люди, вос-
пользуйтесь им, когда сами будете командовать.
- Но при условии, - продолжал пленный, - чтобы ваше высочество обеща-
ли даровать мне жизнь.
- Честное слово дворянина, - сказал принц.
- В таком случае спрашивайте меня, монсеньер.
- Где армия перешла Лис?
- Между Сен-Венаном и Эром.
- Кто командует армией?
- Граф Фуонсальданья, генерал Век и сам эрцгерцог.
- Какова ее численность?
- Восемнадцать тысяч человек при тридцати шести орудиях.
- Куда она идет?
- На Ланс.
- Вы видите, господа? - воскликнул принц с торжествующим видом, обра-
щаясь к маршалу де Граммону и другим офицерам.
- Да, монсеньер, - сказал маршал, - вы угадали все, что только может
угадать человеческий ум.
- Призовите Ле Плеси, Бельевра, Вилькье и д'Эрлака, - сказал принц. -
Соберите войска, находящиеся по эту сторону Лиса, и пусть они будут го-
товы выступить сегодня ночью: завтра, по всей вероятности, мы нападем на
неприятеля.
- Но, монсеньер, - заметил маршал де Граммон, - подумайте о том, что
если мы даже соберем все наши наличные силы, то у нас будет едва тринад-
цать тысяч человек.
- Господин маршал, - возразил принц, бросая на до Граммона особенный,
ему одному свойственный взгляд, - малыми армиями выигрываются большие
сражения.
Затем он обернулся к пленному.
- Увести этого человека и не спускать с него глаз. Его жизнь зависит
от тех сведении, которые он нам сообщил; если они верны, он получит сво-
боду; если же нет, он будет расстрелян.
Пленного увели.
- Граф де Гиш, - продолжал принц, - вы давно не виделись с вашим от-
цом. Останьтесь при нем. А вы, - обратился он к Раулю, - если не очень
устали, то следуйте за мной.
- Хоть на край света, монсеньер! - пылко воскликнул Рауль, успевший
уже проникнуться восхищением к этому молодому полководцу, казавшемуся
ему столь достойным своей славы.
Принц улыбнулся. Он презирал лесть, но очень ценил горячность.
- Пойдемте, сударь, - сказал он, - вы хороший советчик, в этом мы
только что убедились. Завтра мы увидим, каковы вы в деле.
- А что вы мне прикажете сейчас, монсеньер? - спросил маршал.
- Останьтесь, чтобы принять войска, я сам явлюсь за ними или дам вам
знать через курьера, чтобы вы их привели. Двадцать гвардейцев на лучших
лошадях - вот все, что мне сейчас нужно для конвоя.
- Этого очень мало, - заметил маршал.
- Достаточно, - возразил принц. - У вас хорошая лошадь, господин де
