- Он что-нибудь знает? - встрепенулся капитан.
- Паренек просто влюблен в Говоркова. Похоже, что с уголовниками тот
оказался случайно. А незадолго до побега к нему подходил один осужден-
ный, после встречи с которым Говоркова было не узнать: говорит, невменя-
емый стал, бледный как смерть... Пошел будто бы отдохнуть, а паренек ре-
шил на всякий случай проследить за ним, помочь, если что... Короче, Го-
ворков угрожал кому-то!..
- А того, кто подходил к Савелию, он запомнил?
- К сожалению, нет!
- О каких ниточках говорил Булгой?
- Единственное, - что мне известно, это кличка - Браконьер: он ка-
ким-то образом связан с побегом, но... - Он многозначительно посмотрел
на Зелинского.
- Что вы, товарищ подполковник, ведь вы мне говорили о моей характе-
ристике...
- Вот именно.
Как он здесь оказался?
Черный лохматый пес, развалившись напротив кровати с незнакомцем,
положил га лапы огромную голову и дремал, сторожко водя своими ушами.
Мишка нет-нет да бросал любопытный взгляд в сторону Савелия, словно не-
доумевая: когда же наконец он проснется? Лениво потянувшись, пес встал,
проискал по деревянному полу к своей внушительной миске с водой и начал
жадно пить, разбрызгивая воду по полу.
Это громкое чавканье разбудило Савелия. С трудом разлепив ресницы,
зажмурился от ярких лучей, брызнувших из не зашторенного окна. Воспален-
ным глазам стало больно, и он хотел закрыться от солнца ладонью, но рез-
кая боль в груди не позволила поднять руку.
Заметив, что незнакомец пошевелился, пес посмотрел на него и вернул-
ся на свое место.
Савелий дождался, когда солнечный луч передвинется в сторону, и сно-
ва приоткрыл глаза. Любой поворот головы вызывал невыносимую боль. Пере-
водя взгляд с одного предмета на другой, Савелий пытался понять: где он,
как он сюда попал? Шелковый абажур свешивался с бревенчатого потолка. И
без того просторная комната выглядела еще просторнее, так как мебель бы-
ла низкая, мастерски сделанная, судя по всему, своими руками. Из всех
сил напрягая свою память, Савелий попытался вспомнить, как сюда добрал-
ся, но ничего не получилось.
Прямо перед ним, на стене, висел портрет молодого мужчины с окладис-
той бородой, который добродушно смотрел на Савелия, улыбаясь открытой,
внимательной улыбкой. Слева от окна стоял комод, украшенный причудливой
замысловатой резьбой. На нем Савелий рассмотрел фотографию молодой жен-
щины с распущенными волосами. Ее лицо показалось ему знакомым, и он дол-
го смотрел на карточку, пытаясь вспомнить, откуда... На спинке одного из
стульев висел цветастый халатик, и Савелий подумала что кто-то же должен
быть в доме.
- Эй! - попытался он выкрикнуть, но из полураскрытых губ вырвался
лишь тихий шепот. Неожиданно Савелий почувствовал на себе чей-то взгляд.
Осторожно скосив глаза, с удивлением увидел огромную черную собаку, наб-
людающую за ним, Савелий попытался улыбнуться, чтобы завоевать ее распо-
ложение, но губы и тут не послушались. Тогда он вновь перевел взгляд на
фотографию, стоящую на комоде, и в расплывчатой пелене воспоминаний про-
мелькнуло лицо, склонившееся над ним... прикосновение рук... ласковый
грудной голос: "Как же ты, дружочек, умудрился так вляпаться?"
Ухватившись за эту ниточку, ступив на хрупкий, дрожащий мостик, пе-
рекинутый его сознанием в прошлое, Савелий старался удержаться на нем и
потихоньку, с трудом балансируя, шаг за шагом стал возвращаться к своей
памяти... Вот он решил забраться на дерево... неосторожный шаг... паде-
ние... дикая боль от беспощадно хлеставших его веток... и... удар о зем-
лю... Воспоминания обрели такую реальность, что Савелий дернулся и снова
потерял сознание.
Не могу жить в этом мире
После суда Савелий находился в состоянии крайней депрессии: в ка-
кой-то момент его нервы не выдержали, и он поддался слабости, о которой
потом не раз сожалел.
Когда все сокамерники уснули, он бесшумно добрался до единственной
раковины с краном, которой пользовались только относящиеся к камерной
"элите". Над раковиной висел календарь, смастеренный из коробки из-под
сахара, разыскал в ней кусочек "мойки", так называли зеки лезвие и тща-
тельно прятали от ментовского "шмона"...
Услышав какой-то звук за спиной, Савелий оглянулся, все было спокой-
но: кто-то задел во сне соседа, и тут же получил кулаком по спине.
Савелий долго смотрел на половинку лезвия, словно решая: стоит ли
глумиться над собой? Может, ему стало жаль себя? Нет! Просто он понял,
что не хочет больше жить в мире, где предают самые близкие люди, где его
жизнь никому не нужна, где его использовали и выкинули за ненадоб-
ностью...
Размышления над кусочком лезвия были недолгими: даже стало вдруг ин-
тересно, будет ли больно? Где-то он читал, что кровь идет быстрее, если
рану держать в воде...
Он усмехнулся и... несколько раз чиркнул по венам... спокойно, слов-
но по неживому... Кровь брызнула фонтаном, обливая стену над ракови-
ной... Не медля ни секунды, он в ожесточении разрезал вены и на другой
руке, затем включил воду и подставил под струю изрезанные руки...
Через несколько минут он стал терять сознание, инстинктивно вцепился
в раковину, стараясь удержаться на ногах, но тут пронзительно зарычали
трубы водопровода... Затмившийся взгляд уловил склоненные над ним лица
сокамерников и контролеров, которые, пнув в сердцах его несколько раз,
поволокли из камеры...
Очнулся он в небольшой камере, стены которой были залиты острыми
зловещими буграми бетонного раствора. Камера была без окон и освещалась
тусклой лампочкой, утопленной над дверью в стене и замурованной решет-
кой.
Двое нар были пристегнуты к стене на замок, и Савелий догадался, что
находится в карцере. Напротив сидел на корточках краснолицый парень и
угрюмо смотрел в потолок.
- Очнулся, земляк? - спросил он Савелия.
- Давно я здесь?
- Вторые сутки... Ноет? - поинтересовался тот и, не получив ответа,
неожиданно "завелся". - Лидеры вонючие? Тебя в санчасти держать надо, а
не в трюме!
И снова Савелий промолчал, а в этот момент откинулась "кормушка", и
"вертухай", дежурный по коридору, выкрикнул:
- Говорков! Слегка!
Заскрежетали железные запоры, и дверь чуть приоткрылась.
- Видно, к лепило! - усмехнулся краснолицый сосед и быстро добавил:
- Может, курехи где стрельнешь?!
Савелий медленно поднялся. Грязные бинты, размотавшись, болтались.
Едва он вышел, дверь захлопнулась, и снова взвизгнули запоры.
Прапорщик взглянул на руки Савелия, потом на старшего:
- Может, накинуть ему браслеты?
- Куда он денется!? - усмехнулся тот и грубо скомандовал: - Руки на-
зад! Впервые замужем, что ли? - он ткнул Говоркова в бок огромным клю-
чом. - Пошел вперед!
Савелий нехотя подчинился: взял руки за спину и двинулся медленно по
коридору. Метров через двадцать уткнулся в решетчатую, перегородку с
дверью посередине. Дежурный, словно играя, как, ребенок, громко провел
железным ключом по решетке, предупреждая этим сигналом, что ведет подс-
ледственного, затем повернулся к Савелию и скомандовал:
- Лицом к стене! Стоит, вылупился! Савелий медленно повернулся и
увидел на стене красный плакат: "ЧЕСТНОЕ И ДИСЦИПЛИНИРОВАННОЕ ПОВЕДЕНИЕ
- ПУТЬ К МЕНЬШЕМУ СРОКУ!" И тут Савелию стало все так противно, что он
потерял контроль над собой: повернулся, оттолкнул дежурного, открывавше-
го дверь, в сторону и бросился по коридору.
- Стой! - крикнул вдогонку прапорщик, вскакивая с кафельного пола и
вытаскивая из кармана газовый баллон.
Услышав крик, из-за поворота выскочили еще два прапорщика и устреми-
лись навстречу Савелию. Но он выпрыгнул вверх, ударил одного ногой в
грудь, другого - локтем в лицо. Оба выключились из борьбы, но в этот мо-
мент успели подскочить дежурный с "черемухой" и его напарник. Один схва-
тил Савелия за порезанную кисть, другой обхватил за шею. Вскрикнув от
боли, он все-таки освободил руку и ударил между ног того, кто держал его
за горло. Взвыв, тот выпустил Савелия, но сейчас же вновь обхватил его,
изо всех сил стискивая ему горло.
- Пусти, сволочь! - прохрипел Савелий. - Я должен увидеть ее! Дол-
жен! - Извернувшись, он ударил дежурного локтем в живот, но тот успел
брызнуть "черемухой" ему в глаза.
Резкая боль заставила Савелия обхватить лицо руками. Пьяно шатаясь и
ничего не видя перед собой, он устремился снова вперед, но тут из боко-
вого ответвления коридора выскочили еще четверо рослых солдат, которым
зеки дали кличку "веселые мальчики". Они сбили с ног ослепленного газом
Савелия и начали остервенело пинать коваными сапогами...
Несколько минут продолжалось зверское избиение, когда к ним подбежал
капитан, сотрудник режимной части. Одышливо отдуваясь, он с явным удо-
вольствием наблюдал, потом насмешливо бросил:
- Ладно, хватит с него! Пнув по инерции еще пару раз, спецкоманда
остановилась. Савелий, глухо постанывая, скорее от обиды, чем от боли,
лежал на каменном полу, раздирал кулаками слезящиеся глаза. Бинты соско-
чили, и из разошедшихся швов обильно сочилась кровь.
Капитан кивнул солдатам, и те нехотя и грубо вздернули его на ноги.
- Пустите! - Отталкивая их руки, Савелий снова хватался за глаза. -
Я должен увидеть ее! Должен! Почему она так!..
Савелий глотнул воздух открытым ртом и бросился на капитана, но был
остановлен солдатами.
- Ты смотри! Бешеный! - крикнул капитан, чуть дернувшись испуганно в
сторону. - В наручники его! И назад, в камеру! В карцер! - Хотел уйти,
но, увидев капающую на пол из рук Савелия кровь, брезгливо поморщился. -
Сестру к нему... - Повернулся и быстро ушел прочь.
Заломив Савелию руки назад, солдаты надели на него наручники и пота-
щили в карцер. - По дороге прапорщик с разбитым лицом остервенело ткнул
его несколько раз кулаком в бок, приговаривая:
- Сволочь... Паскуда... Говнюк... ...Симпатичная молоденькая мед-
сестра, жалобно поглядывая на воспаленное, побитое лицо Савелия, ловко
наложила на его запястья швы, потом перевязала, дала выпить обезболиваю-
щую микстуру и сунула несколько таблеток ему в карман.
- Принимайте при сильных болях! - Она вздохнула, подхватила деревян-
ный ящик с лекарствами и быстро вышла из камеры.
Прапорщик с пластырем на лице, ехидно улыбаясь, защелкнул поверх
бинтов наручники.
- Ты чо, начальник, сбрендил? - воскликнул краснолицый сосед Саве-
лия. - Браслеты на раны одевать! С концлагерем перепутал, что ли?
- А ты сиди не вякай, а то и тебя закую! - процедил тот.
- Я таких бы вообще в яме держал! Точно, Бешеный! - поддержал его
второй дежурный.
- Бодливой кобыле Бог рогов не дал! - огрызнулся краснолицый.
- Ну, сучок... ты... ты у меня покуришь теперь и поспишь не по рас-
порядку! - пригрозил тот, что с пластырем, в ответ. - Ишь, расшлепал-
ся!.. - Они вышли, громко хлопнув дверью.
Пес Мишка
Пес Мишка сидел и смотрел на раненого, но незнакомец лежал тихо и не
шевелился. Пес встал на лапы и подошел к кровати, осторожно лизнул его в
руку.
- Пи-и-и-ить... - чуть слышно прошептали губы Савелия и снова повто-
рили: - Пи-и-и-ить...
Его голова мотнулась из стороны в сторону, а рука ухватилась за во-
рот пижамы, чтобы освободить грудь. От этих движений одеяло сползло на
пол.
Растерянно поскулив, пес взглянул на раненого, на дверь, подошел к
кровати, ухватился за один край одеяла и затащил его на обнаженное тело
Савелия.
- Пить... воды... - ясно прошептал он. Продолжая скулить и повизги-
вать, пес подошел к окну, встал на задние лапы, упершись передними в по-
доконник, и выглянул в окно: не видно ли хозяйки? Двор был пуст, и Мишка
быстро просеменил на кухню, остановился перед небольшим ведром, стоящим
