разыскивать. Я...
- Об этом можете не беспокоиться, я уже обо всем позаботился. Я отве-
зу вас назад, а катамаран доставят на место завтра утром.
Она густо покраснела, понимая, что причиняет ему массу хлопот, хотя
ее и задела нотка легкого осуждения в его ровном голосе.
- Это очень мило с вашей стороны, но я не могу...
- Можете, можете, - произнес он, гладя на нее с самодовольной улыб-
кой. - В любом случае сейчас уже поздно. Я уже все устроил и обещаю, что
буду вести себя вполне пристойно, но за это вы со мной обязательно поу-
жинаете.
Как ей вести себя в этой ситуации? Разумеется, она ничего не имела
против того, чтобы поужинать с ним, но почему он сказал "со мной", а не
"с нами"? А где же все остальные? Эта заносчивая Лидия, Стефани? Ее так
и подмывало задать ему не дававший ей покоя вопрос, но вместо этого она
сказала:
- Вы очень добры, но я не хочу надоедать. - Заметив, как он недоумен-
но Вскинул брови, она добавила: - Я имела в виду то, что вы не один, и я
не хочу... не могу...
- О других не беспокойтесь, - бросая он небрежно. - Лидия вчера уле-
тела назад в Дигдио, а Стефани сегодня вечером здесь не будет.
Стараясь изо всех сил скрыть свое разочарование, она сделала нес-
колько глотков сока какого-то неизвестного ей тропического фрукта. Сок
был прохладным, почти несладким и приятно холодил пересохшее горло. Не
спеша, она выпила весь стакан, стараясь за это время снова овладеть со-
бой. Ставя стакан на стол, она уже смогла улыбнуться и с очаровательной
небрежностью произнесла:
- Мне действительно неудобно доставлять вам столько хлопот, мистер
Джеррард. Вы были очень добры, но я не хочу нарушать ваше уединение.
- Какая ерунда! - воскликнул он, и взгляд его блестящих глаз задер-
жался на изящном изгибе ее рта. - Вы поможете мне скоротать вечер, а ес-
ли вы против того, чтобы на вас смотрели как на развлечение, что ж, быть
может, вы простите мне это? За то, что я, как вы выразились, был так
добр?!
Ей не хотелось оставаться. Что-то подсказывало ей, что у него есть
какой-то скрытый замысел. Может быть, ему просто стало скучно теперь,
когда очаровательная Лидия не осыпает его больше своими комплиментами?
Чувствуя некоторую неловкость, она смотрела на бархатную зелень газона,
обрамленного неподвижными густыми зарослями.
Вряд ли она ему нравилась; она знала, что не так уж красива и не от-
носится к числу тех утонченных и искушенных в искусстве флирта женщин,
вроде Лидии, которые ему явно нравятся. А она даже не знала, что такое
физическая близость с мужчиной.
Почувствовав, как к голове ее приливает горячая волна, она неуверенно
взглянула на него и заметила, что он слегка улыбается, словно догадыва-
ясь, какую дилемму она пытается решить.
Когда-то в одной статье она прочитала о нравах, царящих в мире таких,
как Джеррард. Статья шокировала и ужаснула ее тем, что на брак там смот-
рели лишь как на деловую сделку, а любовь оставляли для романов за пре-
делами супружеской спальни. Она отчетливо помнила, что с презрением по-
думала тогда, что если в этом и заключается изысканность нравов, те та-
кая изысканность ей не нужна.
Но если сейчас она испугается и сбежит, она может навсегда потерять
шанс продолжить знакомство с Джеррардом. В конце концов, здраво рассуди-
ла она, даже если он надеется на какойто проходной любовный эпизод, он
примет ее вежливый отказ. Какой-то первобытный инстинкт подсказывал ей,
что он не из тех, кто станет применять силу. Если же инстинкт ее обманы-
вает и он все-таки попытается что-то сделать, она знает кое-какие прие-
мы, которые заставят его вести себя более благоразумно.
- В таком случае я вряд ли могу сказать нет, - ответила она, принимая
отчаянное решение и глядя на него с дерзкой усмешкой. - Благодарю за
приглашение, я с удовольствием поужинаю с вами.
На какую-то долю секунды он замер, а потом медленно улыбнулся, и в
ушах у нее снова зазвенели проклятые колокольчики. Если Сол Джеррард не
прирожденный донжуан, который ни минуты не может прожить без флирта - во
что она в действительности не верила, - то он определенно старается ей
понравиться.
Ей было непросто сохранять равнодушный вид, который она на себя на-
пустила, но еще труднее было удержать его на безопасном расстоянии. На-
чать с того, что он был великолеппый собеседник. Пока они оба наблюдали,
как за изящным переплетением крон кокосовых пальм садится солнце, он
продолжил свой рассказ о первом из Чэпменов, немножко пирате, немножко
путешественнике, немножко человеке совести, прибывшем сюда в то время,
когда жители острова пожинали плоды своего первого знакомства с евро-
пейской цивилизацией, став их оставалось совсем немного, - рассказывал
он, допивая сок в ее стакан. - Многих из них эти негодяи заставляли день
и ночь нырять в лагуне за черным жемчугом, пока те не погибли от кессон-
ной болезни. Другие умерли от кори, свинки, гриппа, к которым у них не
было иммунитета. Эпидемии выкосили почти все племя вождей, а те, что еще
оставались в живых, страшно ослабли после болезни. Когда Чэпмен попал
сюда, система социального устройства на острове была полностью разруше-
на, и те немногие, что еще уцелели, как манны небесной ждали того, кто
поможет им повести борьбу со всем этим отребьем, с этими подонками, ко-
торые грабили, мучили и угнетали их. И вот однажды в горах он наткнулся
на кучку таких несчастных. Единственной надеждой и утешением этих
больных и измученных людей была легенда о том, что в час великой нужды к
ним придет белый человек, возьмет себе в жены девственницу из рода глав-
ных вождей и спасет их.
- Значит, она была связана каким-то родством с той, что писала стихи
и обладала чудесным голосом? С той, которая умерла и после смерти прев-
ратилась в птицу тикау? - спросила она, замирая от восхищения.
Он лениво откинулся в кресле, с удовольствием наблюдая за ее реакци-
ей. Одна рука его покоилась на подлокотнике кресла. Лучи света, проби-
вавшиеся сквозь шатер из виноградных листьев, играли у него в волосах, и
черный отблеск волос и синий огонь его глаз, сливаясь, отбрасывали тень
на тонкие контуры его лица, подчеркивая их опасный темный магнетизм.
- Да, она - ее прямой потомок.
- Но вы же сказали, что они умерли, - возразила она.
- Очевидно, они все-таки успели увенчать свою любовь брачным союзом,
результатом которого стало появление на свет их маленькой дочери, - по-
яснил он, неторопливо растягивая слова. Глаза его были полузакрыты. -
Она была представителем главной линии рода. А та девственница, вы совер-
шенно правы, была прямым потомком их дочери.
- И вы верите этому?
- Я не могу не согласиться, что это очень удобная легенда, поскольку
она возводит правящую линию вождей к предку, имевшему огромную власть и
принадлежавшему к династии вождей Тонга, - ответил он мягким, ровным го-
лосом.
- Но вы же не верите в это?
- Как ни странно, верю! Хотя у меня и есть некоторые сомнения по по-
воду превращения обоих возлюбленных в птиц.
Ее довольный смех нарушил дремотную тишину.
- И у меня, признаться, тоже. А как же тогда тот первый Чэпмен ока-
зался на Фалаиси?
- Бог мой, наверное, так же, как и все остальные потерпевшие кораб-
лекрушение и выброшенные на берег бродяги. Ему был нужен черный жемчуг,
сандаловое дерево и трепанги, которые он мог бы продавать в Китае, но,
кроме того, в этом любознательном человеке жила неистребимая страсть к
неизведанному. Именно она и привела его в глубь острова, где он наткнул-
ся на маленький пруд, в котором купалась последняя прошедшая ритуальный
обряд девственница по имени Сула. Существует две версии того, что прои-
зошло потом. По одной из них он был настолько пленен ее красотой, что
последовал за ней к ее жилищу высоко в горах и там просил ее руки. В нем
узнали героя той самой легенды, молодая жена уговорила его остаться и
защитить их.
Она слушала его с неподдельным интересом, однако что-то в его голосе
заставило ее снова усомниться в том, что он во все это верит.
Он окинул ее неторопливым, насмешливым взглядом.
- А по другой версии он изнасиловал ее тут же у пруда. Потом его
схватили и, угрожая проткнуть копьем, силой заставили на ней жениться.
- Эта версия мне не нравится.
- Да, женщинам она обычно не нравится, - сказал он небрежно. - И все
же мне она кажется более правдоподобной. Он ведь не был героем. Он был
простым человеком, который выжил и добился процветания в такой жуткой
дыре, какой был в то время этот остров. А это значит, что он должен был
быть жестоким и беспощадным. У меня нет никаких сомнений в том, что он
принял ее за самую обычную женщину, с присущим ей, как и всем остальным
жительницам острова, откровенным желанием наслаждаться плотскими радос-
тями. Как бы то ни было, в один прекрасный день он обнаружил, что стал
ее мужем и что народ ее племени считает его своим спасителем.
- Спасителем, говорите... - Личность такого земного, такого обычного
героя заинтересовала ее.
Он усмехнулся.
- Да, он стал спасителем поневоле. Его брак дал ему власть и необхо-
димый авторитет для того, чтобы создать здесь отряды милиции из тех нем-
ногих, кто еще мог сражаться. Власть, которую он получил, будучи причис-
ленным к роду вождей, перешла к его детям. Вот почему мой двоюродный
брат является сегодня верховным вождем острова. Но, кроме того, наш пре-
док приобрел эту власть, сражаясь за свободу и независимость Фалаиси.
- Очень любопытная личность. - Кэндис не могла удержаться, чтобы не
представить в облике этого предка-пирата Сола Джеррарда. Его внешность,
окружавший его ореол силы и жестокости, его прагматический ум - все го-
ворило о том, что они очень похожи.
- Он не отличался щепетильностью в выборе средств, даже по тем време-
нам, - мрачновато констатировал Сол. - Он не был ни романтиком, ни ходя-
чей добродетелью. Сто пятьдесят лет назад такая вещь, как совесть, в Юж-
ных морях ценилась не слишком высоко. Но прошло немного времени, и ловцы
жемчуга, и охотники за трепангами, и те, кто занимался грабительским
промыслом сандалового дерева, поняли, что, если они не хотят нажить себе
неприятности или еще что-нибудь в этом же духе, они должны честно пла-
тить за все награбленное. И тогда он смог так умело организовать здесь
добычу жемчуга, что эта система до сих пор работает.
Нотка какой-то скрытой зависти в его голосе покоробила Кэндис.
- Вы бы хотели быть этим первым Чэпменом? - предположила она наугад.
Очертания его красивого рта дрогнули, а лицо неожиданно озарила улыб-
ка.
- Почему вы так решили? Вы считаете, что я завидую его смелости и
безрассудству? Но в моей жизни достаточно драм, чтобы не сидеть сложа
руки. Да, может быть, она не так ярка и богата событиями, в том смысле
что кровь не льется вокруг меня рекой и ножи, направленные мне в спину,
сделаны не из стали, но войны, в которых участвую я, столь же кровавы, а
ответственность, лежащая на мне, столь же велика. Как, впрочем, и необ-
ходимость защищать тех, кто от меня зависит.
Итак, он оказался романтиком. Кэндис была поражена.
Заметив, насколько она потрясена сделанным ею открытием, он сухо
спросил:
- Это вас удивляет? Вы наверняка думали, что те из нас, кто стоит во
главе промышленных корпораций, непременно должны быть с хвостом и рогами
и идут по жизни, попирая все кругом своим кованым сапогом?
- Я никогда не думала об этом, - заговорила она взволнованно. - Пожа-
луй, только однажды, когда я прочла где-то жуткую историю о человеке, у
которого денег было гораздо больше, чем здравого смысла: он вырубил мил-
лион акров тропических джунглей, затем решил переплюнуть на аукционе
всех тех, кто вроде него не знает, куда потратить свои миллионы, и неиз-
