- в пеньке для снастей, парусине и в крепких больших кораблях... Наш
банкирский дом обслуживает судостроительные фирмы и заморскую торговлю.
Как растет английский флот, вам, мистер Браун, очень хорошо известно.
Джон Вольф закашлялся, хватаясь руками за свою впалую грудь. С трудом
подавив старческий кашель, он долго сидел, бессмысленно смотря мутными
глазами на Брауна. Но вот банкир оживился.
- Колониальная торговля требует утроить наш торговый флот, а запасы
хорошего леса Англия давно исчерпала. Мы не можем до конца истребить свои
леса, надо думать о будущем... - Банкир опять стал задыхаться.
- Все это мне известно, сэр, - прервал банкира Браун. - Я хотел бы знать,
для чего я здесь?
Джон Вольф пристально посмотрел на капитана.
- Ну что ж, дорогой Браун, перейдем к делу: нам нужны вы и ваше судно для
работы на Севере России.
Старый Вольф, по-птичьи подпрыгивая, подскакал к большой карте, висевшей
позади письменного стола.
- Вот здесь, Браун. - И банкир ткнул скрюченным пальцем.
- На Севере России? Не слишком ли там будет холодно для меня?
- Наши условия подогреют вас, капитан. За три месяца, проведенные в
России, вы получите сполна все, что могли бы заработать за рейс в
Вест-Индию с полным грузом черного товара. Это кроме того, что вы получите
от нашего агента в Архангельске.
- Я должен возить русский лес в Лондон, сэр?
- Все инструкции вы получите в Архангельске от нашего представителя
мистера Вильямса Бака. - Банкир отошел от карты и устало опустился в
кресло. - Здесь я вам скажу одно: ваш экипаж должен состоять из храбрых
людей, способных на все. Вы будете конкурировать с русскими, и не
исключена возможность нападения этих варваров на ваше судно... Вы
понимаете меня, капитан? Если вы нуждаетесь в решительных людях, я дам
указание нашему шефу констеблей, и он...
- Это не в диковинку, сэр. У меня есть опыт в таких делах, и мои ребята,
дьявол их разорви, не уступят вашим каторжникам, - довольный своей
остротой, Браун громко захохотал.
Дикий смех шкипера возмутил Джона Вольфа. Его мутные глаза сверкнули
недобрым огнем.
-В Англии нет недостатка в честных людях, - не спуская глаз с моряка,
медленно сказал банкир. - Мы могли найти сотни людей, желающих поехать в
Россию на наших условиях, но... Нам хорошо известна ваша храбрость, Браун.
Известны нам и прекрасные качества вашего брига "Два ангела". Мы считаем
его одним из самых крепких английских судов. Итак, если наши условия
подходят, - закончил Вольф, подвигая шкиперу лист плотной бумаги, - можете
подписать договор.
- Я никогда не сторонюсь выгодного дела, сэр. Это мое правило, - ответил
шкипер, взглянув краем глаза на бумагу. - Но прошу учесть: на свое судно я
беру восемьсот негров, сэр, и каждый негр приносит мне тридцать шесть
фунтов чистой прибыли. Я не считаю доходов от перевозки сахара и рома.
- Как! - в удивлении воскликнул банкир - Вы, Браун, топчете законы! Вы
нарушаете правила, установленные парламентом! Ваш корабль не должен брать
на борт больше пятисот чернокожих!
- Сэр, - спокойно возразил Браун, - если вы уверены, что мне не придется
нарушать законов там, куда вы меня посылаете, законов Русского
государства, то я...
- Хорошо, хорошо, мы никогда не спорим о мелочах в крупном деле, - перебил
его Джон Вольф. - Вы, я вижу, хорошо знаете, с какой стороны хлеб намазан
маслом. Я согласен. - Банкир заскрипел пером. - Надеюсь, вы обратили
внимание на первый пункт договора, где говорится...
- Я должен хранить в тайне наше соглашение, сэр?
- О да, разумеется.
Джон Вольф подошел к Брауну. Джентльмены обменялись рукопожатиями, и
Браун, напутствуемый пожеланиями успеха, покинул кабинет.
Влезая в карету, Томас Браун решил повидаться со старым Прайсом и
разузнать у него кое-что о России и русских.
Перед дверью лавочки с вывеской в виде большой подзорной трубы, искусно
выточенной из дерева, он остановил лошадей.
Гейд Прайс, хозяин лавки "Морских инструментов", считался в свое время
одним из лучших английских капитанов. На судне Гейда каждый купец был
готов отправить самый ценный груз. Капитан Прайс всегда вовремя
возвращался в порт, не беспокоя хозяев долгим отсутствием. За свои
многолетние плавания старый моряк ни разу не терпел кораблекрушения.
Больше двух десятков лет капитан Гейд Прайс ходил в порт Архангельск за
лесом, смолой, пенькой и другими русскими товарами.
Оба капитана устроились в маленькой комнатушке позади лавки и вели беседу
за чашкой крепкого кофе.
- Итак, Браун, вас интересуют русские как моряки и судостроители? - Прайс
собирался с мыслями, задумчиво теребя цепочку с брелоком в виде маленького
золотого якорька.
- Я наслушался многих ужасов про русские льды, мистер Прайс. Говорят,
плавание среди льдов невозможно и всякое судно, затертое льдами, обречено
на верную гибель. Холод будто бы так ужасен, что люди на судне
превращаются в дерево, то есть делаются твердыми, как дерево.
Капитан Прайс усиленно задымил своей трубкой.
- Я должен сказать вам правду, Браун. Льды - это вещь серьезная. Но
русские их не боятся. На своих кораблях они плавают на Шпицберген, на
Новую Землю. У русских многому можно поучиться, - после некоторого
раздумья продолжал он. - Я совсем забыл, вы спрашивали относительно карт
северных берегов России. У меня есть, но они, к сожалению, не совсем
точные. У русских на Севере есть свои карты, куда лучше наших. С помощью
русских друзей я благополучно совершал рейсы из Англии в Архангельск;
четверть века - не малый срок.
- Но они наши враги, мистер Прайс! - вскипел от возмущения Браун. - Они
наши конкуренты в морской торговле. Да и откуда у них могут быть хорошие
корабли?.. Раздери их дьявол, они только портят корабельный лес, который
нужен Англии.
Гейд Прайс грустно улыбнулся.
- Конкуренты, Браун!.. Но в чем? Русские моряки, насколько мне известно,
никогда не оскверняли свой флот работорговлей, никогда не были пиратами.
Мне семьдесят пять лет, Браун, из них пятьдесят я отдал нашему флоту и
любил его всей душой. А сейчас.. мне тяжело говорить об английском
флоте... - Глаза старого капитана гневно сверкнули.
Браун, не моргнув, выслушал Прайса. Как ни в чем не бывало он допил свой
кофе и стал прощаться.
- Благодарю вас, мистер Прайс, за сведения, но, простите, они мне кажутся
невероятными... Конечно, каждый англичанин может иметь свое мнение, но...
но иногда бывает так, что в старости у людей мозги, как бы сказать,
делаются жиже; семьдесят пять лет - это не шутка, мистер Прайс.
- О нет, Браун, - отозвался старик, - у меня голова свежа... Ведь я не
злоупотребляю ромом, как вы, и золото никогда не туманило моих глаз...
Впрочем, я желаю вам счастливого плавания и благополучного возвращения...
Советую не ссориться с русскими.
Взяв бронзовый подсвечник с тростниковой свечой, Прайс проводил гостя
через темную лавку и закрыл дверь.
Глава вторая
КРОВАВЫЙ ТОРОС
Летевший от берега ворон круто свернул в сторону. Описав широкое
полукружие, он набрал высоту и, часто замахав крыльями, снова полетел по
своему пути.
Внимание старого ворона привлекли люди. Они толпились на большом
торосистом поле, оживленно размахивая руками, и кричали. Еще ворон видел
четыре больших зверобойных карбаса, доверху нагруженных разным
снаряжением. На чистом белом снегу он заметил извилистою линию, тянувшуюся
от самого берега: это были следы лодочных полозьев и человеческих ног. А
впереди раскинулись вширь и вдаль сверкающие на солнце необъятные льды
Белого моря.
- На побережник, на побережник, - горланили мужики, следившие за полетом
птицы, - на побережник летит!
Быстро удаляясь, ворон превратился в едва заметную точку. А прошло еще
немного времени, и острый поморский глаз ничего не мог различить в
небесной синеве.
Седовласый Алексей Химков, вожак зверобойной ромши?, заметив, куда летела
птица, бережно спрятал компасик и спрыгнул с невысокого ропака.
- Ребята, становись в лямки-и-и!.. - крикнул зычно. Промышленники
разбежались по своим лодкам, надели на грудь кожаные широкие ремни,
поднатужились, и ромша двинулась вперед, скрипя полозьями по убитому
ветрами гладкому снегу.
- А что ворон? - налегая на лямку, спрашивал Степана Шарапова Андрей,
младший сын Химкова, впервой попавший на промысел. - Куда полетел, почему
мы за ним поспешаем?
- На зверовую залежку птица летит, - ответил Степан, - последом кормится.
Далеко залетает, ну-к что ж, не боится зимой моря-то. Ворон с высоты куда
как хорошо зверят примечает... Смотри под ноги, парень, - поучал он, видя,
как Андрей споткнулся, - недолго и обезножеть, так-то.
Путь проходил то по ровным большим полям, то по сугробам и грядам ропаков.
Разводий не встречалось, шел прилив. То там, то здесь трещал лед,
громоздясь в невысокие торосы. Путь становился все труднее и труднее,
мореходам приходилось перетаскивать тяжелые, груженные запасами карбасы
через ледяные завалы. Здесь люди соединяли усилия и перетаскивали суда по
очереди.
Впереди с багром в руках, показывая ромше путь, шел Алексей Химков.
Немного найдется в Поморье таких, как Химков, знатоков звериных промыслов
в горле Белого моря...
Мезенцы недавно вышли промышлять зверя. Невдалеке еще виднелся невысокий
берег, сплошь забеленный снегом. На ярком солнце отчетливо выделялись
черные избы, столпившиеся у самого устья небольшой речушки. Ветерок
доносил к людям запах дыма, клубами выходившего из-под крыш. Казалось, что
дома, топившиеся по - черному, загорелись и вот-вот выбьет пламя. Местами
у берега высились горы льда.
Хоть и крепко морозило, а от мужиков валил пар; бороды закуржавели, а лица
были потные, красные. С трудом уставшие люди волочили карбасы. Незаметно
за ропаками спряталось багряное солнце. Стало темнеть.
- Стать на отдых, готовить паужну, - прозвучала долгожданная команда
юровщика?.
Задымились костры. На треноги взгромоздились медные котлы с варевом.
Карбасы прикрыли сверху грубым рядном; в каждом припасено большое овчинное
одеяло. Вся лодочная артель - семь человек, - чтобы было теплее, ложится
вместе и укрывается одним одеялом.
Хороши бывают дни в марте на Белом море - чистые, безоблачные. Ослепляюще
горит солнышко, поблескивая на белоснежной скатерти моря. А еще лучше
мартовские ночи. Бесконечное
___________________________
? Большая зверобойная артель
? Старший зверобойной артели
темное небо открывает взору свои звездные сокровища, все до единой
маленькой звездочки, все, что посильно увидеть человеческому глазу. Ярко
светит луна, катясь по далекому бесконечному пути. Мореходы по звездам
определяют свой путь, путь, по которому несут их беспокойные льды, по
звездам они определяют время. Луна указывает поморам времена малых и
полных вод, предупреждает об опасности ледяных тисков на прибылой воде.
Белое море живет. Здесь нет мертвой тишины, как бывает зимой на островах
Ледовитого океана. Недаром называют беломорские льды живыми. Они ни часу,
ни минуты не остаются в спокойствии.
Сидящие у костров промышленники сквозь льды чувствуют дыхание моря. Оно
заставляет торосистые поля и крупные льдины разговаривать между собой то
громко, то совсем тихо. Сейчас со всех сторон, словно шелест векового
бора, доносился приглушенный шум. Резких звуков, треска и скрипения
сходящихся, ломающих друг друга льдов не было слышно. Луна приближалась к
южной части горизонта, заставляя морские воды развести, раздвинуть льды.
Отлив был в полной силе. По белому снежному полотну тянулись черные,
словно чернильные потоки, разводья и узкие трещины. Несмотря на темноту,
они отчетливо были заметны.
- Несет нас знатно, Алексей, - присаживаясь к костру, сказал Степан
Шарапов, - ну-к что ж, ежели через два дня не управимся. Кровавого тороса
нам не миновать. А там и до беды недолго. Сам ведь знаешь.
- Знаю, Степа, - ответил Химков, - с отцом твоим судьбу пытали, чуть не
сгибли. Да и с тобой, помню, горя хватили немало.
Посидели молча, подымили трубками, но разговор не клеился.
