Ридра рассмеялась.
- Боюсь, Калли, что мне сегодня вечером нужно быть в форме!
- Ерунда! - воскликнула баронесса. - И я тоже хочу большую! Кажется,
где-то здесь был бар?
- В последний раз я видел его там, - указал Калли.
- Мы веселимся сегодня, а от _э_т_о_г_о_ совершенно невозможно
развеселиться, - она взяла Ридру под руку, обернувшись, бросила мужу: -
Феликс будь гостипреимен, - и увела Ридру в сторону. - Это доктор Киблинг.
Женщина с крашеными волосами - доктор Крэн. А вот и мой двоюродный брат
Альберт! Я представлю их вам на обратном пути. Это все коллеги моего мужа.
Они вместе работают над этими ужасными штуками, которые он вам показывал.
Я хотела бы, чтобы он не держал эту коллекцию в доме. Это ужасно! Я всегда
боюсь, что однажды среди ночи они вползут сюда и перебьют нас всех. Я
думаю, он занимается этим из-за нашего сына. Как вы знаете, мы потеряли
нашего мальчика Найлса... Уже восемь лет прошло... Но я слишком много
говорю. Капитан Вонг, вы наверное находите нас ужасно провинциальными?
- Вовсе нет!
- Но вы еще мало нас знаете. О, блестящие молодые люди с их ярким
живым воображением! Они целыми днями ничего не делают, только думают об
убийствах! Ужасное общество! И почему все так? Вся их агрессивность
выплескивается на работе от звонка до звонка. Я считаю, что воображение
должно быть направлено на что-нибудь другое, но только не на убийства. Вы
согласны со мной?
- Да, конечно.
Они остановились возле группы гостей.
- Что здесь происходит? - спросила баронесса. - Сэм, чем они здесь
занимаются?
Сэм улыбнулся, отступил на шаг, и баронесса протиснулась в
образовавшееся пространство, не выпуская руки Ридры.
- Еще раз! - Ридра узнала голос Лиззи. Она взглянула поверх головы
баронессы. Парни из секции двигателей расчистили пространство в десять
футов и охраняли его, как ретивые полицейские. Лиззи сидела на корточках
рядом с тремя юношами, по одежде которых Ридра узнала местное дворянство
Армседжа.
- Вы должны понять, - говорила Лиззи, - все дело в запястье. - Она
щелкнула ногтем большого пальца по шарику. Тот ударил один шарик, второй,
и один из сдвинутых шариков ударил третий.
- Ну-ка, попробуйте еще разок!
Лиззи подобрала шарик.
- Нужно ударить так, чтобы шарик вращался. Все дело в запястье.
Шарик двинулся, ударил, ударил, еще раз ударил. Несколько человек
зааплодировали. Ридра - тоже.
Баронесса прижала руки к груди.
- Прекрасный удар! Просто великолепный! - она опомнилась и
оглянулась. - О, вы хотите посмотреть, Сэм! Вы ведь эксперт по баллистике.
Она с легким поклоном уступила свое место, повернулась к Ридре, и они
двинулись дальше.
- Вот поэтому я и рада, что вы и ваш экипаж навестили нас сегодня. Вы
принесли с собой новое, яркое, интересное и свежее!
- Вы говорите о нас, как о салате! - Ридра рассмеялась. У баронессы
"аппетит" был не таким угрожающим.
- Ну, если вы останетесь с нами подольше, то мы и в самом деле съедим
вас с потрохами! Мы очень голодны до всего, что вы нам несете.
- Чего же именно?
Они подошли к бару и выбрали напитки. Лицо баронессы напряглось.
- Ну... когда вы прибываете к нам, мы тут же начинаем узнавать
кое-что новенькое не только о вас, но и о себе.
- Не понимаю.
- Возьмем вашего навигатора. Он любит выпить и хорошенько закусить.
Это все, что я о нем знаю, но это много больше того, что я знаю о
привязанностях и вкусах остальных, находящихся в этой комнате. Предложишь
им виски - они станут пить виски. Предложишь текилу, будут пить ее
галлонами. А только что я узнала, - она потрясла своей полной кистью, -
что все дело в запястье. Никогда не знала этого раньше.
- Но мы просто говорим друг с другом.
- Да, но высказываете важные вещи. Что вы любите, чего вы не любите,
как действуете. Вы на самом деле хотите познакомиться со всеми этими
чопорными господами, которые занимаются убийствами людей?
- Нет.
- Я так и думала. Хотя здесь есть трое-четверо, которые вам
понравятся. Но я познакомлю вас несколько позже... - и она смешалась с
толпой.
Приливы, думала Ридра. Океаны. Течения гиперстасиса. Движение людей в
большом помещении. Она двигалась по появляющимся в толпе просветам,
которые открывались перед ней, и закрывались, когда кто-нибудь двигался
навстречу кому-нибудь, оставив ненужные разговоры, чтобы раздобыть
выпивку.
Потом она каким-то образом оказалась в углу у спиральной лестницы.
Ридра начала подниматься по ней и остановилась у второго поворота, чтобы
одним взглядом окинуть толпу гостей. Рядом с ней из неплотно прикрытой
двери дул свежий вечерний ветер. Ридра открыла ее и ступила на балкон.
Фиолетовый сумеречный свет сменился исскуственным пурпурным, но
вскоре и он должен будет погаснуть, и на планетоиде наступит условная
ночь. Влажная растительность жалась к перилам, оплетая их своими ростками.
Белый камень балкона был скрыт под этой живой драпировкой.
- Капитан?
Рон, скрытый тенью листвы, сидел в углу балкона. Его кожа не
посеребрена, подумала Ридра, но каждый раз, когда я вижу его ушедшим в
себя, то представляю благородный белый металл. Рон поднял голову и
прижался спиной к стене, в его волосах запутались листья.
- Что ты здесь делаешь?
- Там слишком много людей.
Она кивнула, наблюдая, как распрямляются его плечи, как напрягаются
мышцы рук, расслабляются. В дыхании угловатого юного тела, в каждом
неуловимом движении она слышала пение. С полминуты Ридра слушала эту
волшебную мелодию, а он молча смотрел на нее. Роза на его плече шепталась
с листьями. Послушав удивительную музыку мускул, Ридра сказала:
- Что-то произошло между тобой, Молли и Калли?
- Нет. Я думаю... просто...
- Что просто?
Она улыбнулась и присела на балконные перила.
Рон снова опустил подбородок на колени.
- Наверное, они в порядке... Но я самый младший... и... - внезапно
его плечи дернулись. - Как, черт возьми, вы поняли? Конечно, вы
догадываетесь о подобных вещах, но ведь на самом-то деле вы не можете
этого знать! Вы описываете то, что видите, а не то, что делаете, - он
говорил торопливо, глотая и комкая слова. Она видела, как судорожно
дергается мышца на его горле. - Извращенцы! - сказал он. - Все таможенники
думают так. Барон, и баронесса, и все остальные, все, кто не может понять,
почему тебе нельзя быть просто в паре. И вы тоже не можете понять!
- Рон!
Он ухватил зубами лист и сдернул его с куста.
- Пять лет назад, Рон, я была... в тройке.
Лицо повернулось к ней так резко, словно кто-то дернул за веревочку.
Затем дернулось обратно. Он покусывал лист.
- Вы таможенник, Капитан. Вы просто используете корабли, а когда
надобность в них отпадает, вы тут же все забываете. Вы - королева, да! Но
королева среди таможенников. Вы - не транспортник.
- Рон, я известна. Поэтому на меня смотрят. Я пишу книги. Таможенники
читают их, да, и смотрят на меня, чтобы узнать, кто же их написал.
Таможенники так не пишут. Я разговариваю с ними, и они, глядя на меня
говорят: "Вы - из Транспорта". - Она пожала плечами. - Но я не то и не
другое. И все-таки я была в тройке. Я знаю, что это такое.
- Таможенники не бывают в тройке, - сказал Рон.
- Два парня и я. Если я снова решусь на это, то предпочту девушку и
парня. Я думаю, что так мне будет легче. И я была в тройке целых три года.
Это вдвое больше, чем у вас.
- Ваши не погибли. А наша погибла. И мы чуть не погибли вместе с
Кэтти.
- Один был убит, - сказала Ридра. - Другой временно заморожен, ожидая
пока не найдут лекарство от болезни Калдера. Не думаю, что это будет при
моей жизни, но если это произойдет...
В молчании Рон повернулся к ней:
- Кто же они были?
- Таможенники или транспортники? - она пожала плечами. - Как я - не
то и не другое. Фобо Ломбс был капитаном межзвездного транспортного
корабля; он провел меня через все и добился для меня диплома капитана. А
на планетах он занимался исследованиями гидропоники, надеясь использовать
ее в гиперстасисе. Какой он был? Стройный, светловолосый, очень
эмоциональный и иногда очень много пил, и мог после рейса напиться,
подраться и угодить в тюрьму, и мы выкупали его оттуда - по правде, это
случалось только дважды, но мы целый год дразнили его потом. И ему не
нравилось спать посередине, потому что он всегда хотел, чтобы одна рука
была снаружи.
Рон засмеялся.
- Он был убит при исследовании катакомб Ганимеда, когда мы второе
лето работали в Юпитерианской Геологической Службе.
- Как Кэтти, - помолчав, произнес Рон.
- Мюэлз Аранлайд был...
- "Имперская звезда"! - воскликнул Рон, удивленно раскрыв глаза. -
"Комета Ио"! Что за книги! Вы были в тройке с Мюэлзом Аранлайдом?
Она кивнула:
- Эти книги полны веселья, правда?
- Дьявол, я читал их все, - сказал Рон. - Что он был за парень? Похож
на "Комету Ио"?
- В сущности, "Комета Ио" - это Фобо. Фобо это не понравилось, я
расстроилась, и Мюэлз начал другой роман.
- Вы хотите сказать, что в этих романах правда?
Она покачала головой.
- Большинство книг - фантастические истории, которые могли бы
случиться. А сам Мюэл? В своих книгах он маскировался. Он был темноволос,
задумчив и невероятно терпелив, и невероятно добр. Он растолковал мне все
о предложениях и об абзацах - ты знаешь, какое эмоциональное значение в
тексте имеют абзацы? - и как отделить то, что хочешь сказать от того, что
подразумеваешь, и когда надо делать и то и другое... - она остановилась,
помолчала, потом продолжила: - Он дал мне рукопись и сказал: "Теперь скажи
мне, что здесь неправильно со словами". Единственное, что я смогла ему
сказать, это то, что слов слишком много. Это было вскоре после смерти
Фобо, я тогда только начинала писать стихи. Если я чего-то добилась, то
этим я всецело обязана Мюэлзу. Он подхватил болезнь Калдера четыре месяца
спустя. Ни один из них не увидел мою первую книгу, хотя большинство стихов
они знали и так. Может, когда-нибудь Мюэл все же прочтет их. Он, может,
даже напишет продолжение приключений "Кометы Ио", быть может, он придет в
Морг, вызовет матрицу моего мозга и скажет: "Теперь ты скажешь мне, что
здесь неправильно со словами?" И тогда я смогу сказать ему намного больше,
чем тогда, очень много. Но это будет не мое сознание... - она
почувствовала, как ее охватывает печаль.
- ...на много больше.
Рон сидел скрестив ноги, уперев локти в колени и положив голову на
ладони.
- "Имперская звезда" и "Комета Ио"; как много радости принесли нам
эти книги! Порою целыми ночами мы спорили над ними за кофе, или правили
корректуру, или заходили в книжные магазины и выставляли их перед другими
книгами.
- Я тоже так делал, - сказал Рон. - Просто потому, что они мне
нравились.
- Мы веселились, даже споря о том, кому придется спать посередине.
Это было как ключ. Рон начал подниматься, плечи его распрямились.
- А у меня, наконец, оба, - сказал он. - Кажется, я должен быть
счастлив.
- Может, да. А, может, и нет. Они любят тебя?
- Говорят, что да.
- Ты любишь их?
- О боже, да! Я говорил с Молли и она старалась что-то объяснить мне,
но она пока еще не очень хорошо говорит по-английски, но в конце-концов я
понял, что она хотела сказать... - он выпрямился и посмотрел вверх, как бы
отыскивая там слова.
- Удивительно, - сказала она.
- Да, - он посмотрел на нее. - Удивительно!
