этом деле, два письма, которые, как установлено, написаны рукой ответчика и
которые стоят многих томов. Эти письма разоблачают также нравственный облик
этого человека. Это не откровенные, пылкие, красноречивые послания, которые
дышат нежной привязанностью, это скрытые, лукавые, двусмысленные сообщения,
но, к счастью, они гораздо более убедительны, чем если бы они содержали
самые пламенные фразы и самые поэтические образы, - письма, которые,
по-видимому, писал в то время Пиквик с целью сбить с толку и ввести в
заблуждение постороннего человека, в чьи руки они могли попасть. Разрешите
мне прочесть первое: "У Гереуэя *, двенадцать часов. Дорогая миссис Б.
Отбивные котлеты и томатный соус. Ваш Пиквик". Джентльмены, что это значит?
Отбивные котлеты и томатный соус! Ваш Пиквик! Отбивные котлеты! Боже
милостивый! И томатный соус! Джентльмены, неужели счастье чувствительной и
доверчивой женщины может быть разбито мелкими уловками? Во втором письме нет
никакой даты, что уже само по себе подозрительно. "Дорогая миссис Б., я буду
дома только завтра. Подвигаемся медленно". А далее следует весьма
замечательное выражение: "О грелке не беспокойтесь". О грелке! Но,
джентльмены, кто же беспокоится о грелке? Было ли душевное спокойствие
мужчины или женщины когда-нибудь нарушено, или смущено грелкой, которая сама
по себе является безобидным, полезным и, я могу добавить, джентльмены,
удобным предметом домашнего обихода? Почему нужно было столь горячо умолять
миссис Бардл не волноваться по поводу грелки, если не служит это слово (а
оно несомненно служит) лишь покровом для некоего скрытого огня - простой
заменой какого-нибудь ласкательного слова или обещания, согласно
установленной системе переписки, хитро задуманной Пиквиком, замышлявшим
отступление, - системе, которую я не в состоянии объяснить? А что значит
этот намек: "Подвигаемся медленно"? Карста подвигается медленно? Насколько я
понимаю, это относится к самому Пиквику, который, конечно, преступно
запаздывал во всем этом деле, но чья скорость теперь неожиданно возрастет и
чьи колеса, джентльмены, как он убедится себе во вред, будут весьма скоро
смазаны вами!
Королевский юрисконсульт Базфаз сделал в этом месте паузу, чтобы
посмотреть, улыбнутся ли присяжные на его шутку; но так как никто ее не
понял, кроме зеленщика, чья восприимчивость в данном случае была, вероятно,
вызвана тем, что в это самое утро он над собственной тележкой проделал
упомянутую операцию смазывания колес, то высокоученый королевский
юрисконсульт счет уместным, заканчивая свою речь, снова впасть в унылый тон.
- Но довольно об этом, джентльмены, - продолжал королевский
юрисконсульт Базфаз, - Трудно улыбаться, когда ноет сердце, не подобает
шутить, когда затронуты наши глубочайшие чувства. Надежды на будущее моей
клиентки разбиты; и отнюдь не будет преувеличением сказать, что она осталась
ни с чем. Билетик снят, но жильца нет. Подходящие жильцы - холостые
джентльмены - проходят мимо, но никто не приглашает их навести справки в
доме или вне дома. Уныние и тишина в нем, замолк даже голос ребенка; его
младенческие игры заброшены, когда мать плачет; он забыл о своих "отборных"
и "обыкновенных" шариках; он забывает давно знакомый возглас: "Запускай!" и
не играет в чижи и чет или нечет. Но Пиквик, джентльмены... Пиквик,
безжалостный разрушитель этого мирного оазиса в пустыне Госуэлл-стрит...
Пиквик, который засорил источник и загрязнил чистую мураву... Пиквик,
представший сегодня перед вами с его бездушным томатным соусом и грелками...
Пиквик все еще поднимает голову с бесстыдной наглостью и взирает без единого
вздоха на произведенное им разрушение. Возмещение убытков, джентльмены,
солидное возмещение убытков - вот единственное наказание, какое вы можете на
него возложить, единственная компенсация, какую вы можете предоставить моей
клиентке. И с просьбой о возмещении убытков она обращается теперь к
просвещенному, высоконравственному, справедливому, добросовестному,
беспристрастному, сочувствующему, вдумчивому жюри, составленному из ее
цивилизованных соотечественников.
Закончив речь этой блестящей тирадой, королевский юрисконсульт Базфаз
сел, а мистер Стейрли проснулся.
- Вызовите Элизабет Клаппинс! - сказал королевский юрисконсульт Базфаз,
вставая через минуту, с новой энергией.
Ближайший судебный пристав вызвал Элизабет Таппинс, другой, стоявший
немного дальше, потребовал Элизабет Джапкинс, а третий выбежал задыхаясь на
Кинг-стрит и взывал к Элизабет Маффинс, пока не охрип.
Между тем миссис Клаппинс соединенными усилиями миссис Бардл, миссис
Сендерс, мистера Додсона и мистера Фогга была поставлена на место для
свидетелей; и когда она благополучно утвердилась на верхней ступени, миссис
Бардл расположилась на нижней, с носовым платком и патенами в одной руке и
стеклянной бутылкой, содержащей не менее четверти пинты нюхательной соли, в
другой, готовая ко всяким случайностям. Миссис Сендерс, чьи глаза были
пристально устремлены на лицо судьи, поместилась рядом, с огромным зонтом,
держа большой палец правой руки на пружине с таким серьезным видом, словно
приготовилась раскрыть зонт по первому знаку.
- Миссис Клаппинс, - сказал королевский юрисконсульт Базфаз,
пожалуйста, успокойтесь, сударыня.
Разумеется, как только миссис Клаппинс предложили успокоиться, она
зарыдала с удвоенным рвением и проявила различные тревожные симптомы
приближающегося обморока, или, как выразилась она впоследствии, наплыва
чувств.
- Припоминаете ли вы, сударыня, - сказал королевский юрисконсульт
Базфаз после нескольких несущественных вопросов, - что в одно памятное
июльское утро прошлого года вы находились у миссис Бардл в задней комнате
второго этажа, когда она убирала помещение Пиквика?
- Да, милорд и присяжные, помню, - ответила миссис Клаппинс.
- Кажется, гостиная мистера Пиквика находилась во втором этаже, окнами
на улицу?
- Да, сэр, - отвечала миссис Клаппинс.
- Что вы делали в задней комнате, сударыня? - осведомился маленький
судья.
- Милорд и присяжные, - сказала миссис Клаппинс с волнением, - я не
буду вас обманывать.
- И хорошо сделаете, сударыня, - сказал маленький судья.
- Я была там, - продолжала миссис Клаппинс, - без -ведома миссис Бардл;
я вышла из дому с корзиночкой, джентльмены, чтобы купить три фунта красного
продолговатого картофеля, который стоит два с половиной пенса за три фунта,
когда увидела, что парадная дверь миссис Бардл не приперта.
- Не... что?! - воскликнул маленький судья.
- Приоткрыта, милорд, - объяснил королевский юрисконсульт Снаббин.
- Она сказала - не... приперта, - возразил с проницательным видом
маленький судья.
- Это одно и то же, милорд, - сказал королевский юрисконсульт Снаббин.
Маленький судья посмотрел на него недоверчиво и сказал, что он это
запишет. Миссис Клаппинс продолжала:
- Я вошла, джентльмены, только для того, чтобы поздороваться, и
поднялась невзначай по лестнице в заднюю комнату. Джентльмены, в передней
комнате слышались голоса, и...
- И, кажется, вы стали прислушиваться, миссис Клаппинс? - спросил
королевский юрисконсульт Базфаз - Прошу прощения, сэр! - с величественным
видом возразила миссис Клаппинс. - Я бы не позволила себе такого поступка.
Голоса были очень громкие, сэр, и они сами проникали мне в уши.
- Отлично, миссис Клаппинс, вы не прислушивались, но тем не менее
слышали голоса. Не был ли один из них голос Пиквика?
- Да, сэр.
И миссис Клаппинс, точно установив, что мистер Пиквик обращался к
миссис Бардл, воспроизвела с помощью многочисленных вопросов разговор, о
котором наши читатели уже осведомлены.
Присяжные насторожились - это видно было по их лицам, - а королевский
юрисконсульт Базфаз улыбнулся и сел. Их лица стали поистине угрожающими,
когда королевский юрисконсульт Снаббин сообщил, что он не будет допрашивать
свидетельницу, ибо мистер Пиквик считает своим долгом по отношению к ней
заявить, что ее показания в основном правильны.
Миссис Клаппинс, раз пробив лед, нашла, что ей представляется удобный
случай войти в краткое рассуждение о собственных домашних делах; поэтому она
немедленно начала сообщать суду, что в момент настоящего заседания она мать
восьмерых детей и что она питает тайную надежду подарить мистера Клаппинса
девятым через каких-нибудь шесть месяцев, считая от сегодняшнего дня. На
этом интересном месте маленький судья с большим раздражением прервал ее,
вследствие чего достойная леди и миссис Сендерс были без дальнейших
разговоров вежливо выведены из суда под эскортом мистера Джексона.
- Натэниел Уинкль! - провозгласил мистер Скимпин.
- Здесь! - отозвался слабый голос.
Мистер Уинкль занял место для свидетелей и, принеся должным образом
присягу, поклонился судье с большим почтением.
- Смотрите не на меня, сэр! - резко сказал судья в ответ на поклон.
Смотрите на присяжных.
Мистер Уинкль исполнил приказание и стал смотреть на то место, где, по
его предположениям, с наибольшей вероятностью должны были находиться
присяжные, ибо видеть что-нибудь в его состоянии душевного смятения было
невозможно.
Мистер Уинкль был затем допрошен мистером Скимпином, который, будучи
подающим надежды молодым человеком лет сорока двух или сорока трех,
старался, конечно, по мере своих сил смутить свидетеля, явно расположенного
в пользу противной стороны.
- Итак, сэр, - сказал мистер Скимпин, - не будете ли вы столь любезны
сообщить его лордству и присяжным свою фамилию?
И мистер Скимпин склонил голову набок, дабы выслушать с большим
вниманием ответ, и взглянул в то же время на присяжных, как бы предупреждая,
что он не будет удивлен, если прирожденная склонность мистера Уинкля к
лжесвидетельству побудит его назвать фамилию, ему не принадлежащую.
- Уинкль, - ответил свидетель.
- Как ваше имя, сэр? - сердито спросил маленький судья.
- Натэниел, сэр - Дениэл... второе имя есть?
- Натэниел, сэр... то есть милорд.
- Натэниел-Дэниел или Дэниел-Натэниел.
- Нет, милорд, только Натэниел, Дэниела совсем нет.
- В таком случае зачем же вы сказали Дэниел? - осведомился судья.
- Я не говорил, милорд, - отвечал мистер Уинкль.
- Вы сказали, сэр! - возразил судья, сурово нахмурившись. - Как бы я
мог записать Дэниел, если вы мне не говорили этого, сэр?
Довод был, конечно, неоспорим.
- У мистера Уинкля довольно короткая память, милорд, - вмешался мистер
Скимпин, снова взглянув на присяжных. - Надеюсь, мы найдем средства освежить
ее, раньше чем покончим с ним.
- Советую вам быть осторожнее, сэр! - сказал маленький судья, бросив
зловещий взгляд на свидетеля.
Бедный мистер Уинкль поклонился и старался держать себя развязно, но он
был взволнован, и эта развязность придавала ему сходство с застигнутым
врасплох воришкой.
- Итак, мистер Уинкль, - сказал мистер Скимпин, - пожалуйста, слушайте
меня внимательно, сэр, и разрешите мне посоветовать вам, в ваших же
интересах, хранить в памяти предостережение его лордства. Если я не
ошибаюсь, вы близкий друг Пиквика, ответчика, не так ли?
- Я знаю мистера Пиквика, насколько я сейчас могу припомнить, почти...
- Пожалуйста, мистер Уинкль, не уклоняйтесь от ответа. Вы близкий друг
ответчика или нет?
- Я только хотел сказать, что...
- Ответите вы или не ответите на мой вопрос, сэр?
