формальности выполнены и что он должен ждать, пока арестованный закончит
свой туалет, Немби важно вышел из комнаты и уехал.
Смауч угрюмо предложил мистеру Пиквику "поторапливаться, ибо дело не
терпит", придвинул стул к двери и стал ждать, пока мистер Пиквик одевался.
Затем Сэм был послан за каретой, в которой все три мужа отправились на
Кольмен-стрит. Расстояние было небольшое, - к счастью, ибо мистер Смауч,
будучи отнюдь не блестящим собеседником, оказался к тому же решительно
неприятным компаньоном в таком тесном помещении вследствие физического
недуга, о котором мы упоминали выше.
Карета, свернув в очень узкую и темную улицу, остановилась перед домом
с железными решетками во всех окнах; дверь этого дома была украшена именем и
званиям: ""Немби, чиновник при лондонских шерифах"; внутренние ворота открыл
джентльмен, которого можно было принять за пребывающего в ничтожестве
брата-близнеца мистера Смауча и который был вооружен огромным ключом от
ворот, и мистера Пиквика ввели в общую столовую".
Эта комната выходила окнами на улицу; отличительными ее признаками был
свежий песок и затхлый запах табака. Мистер Пиквик поклонился трем
индивидам, которые находились в комнате, куда он вошел, и, послав Сэма за
Перкером, удалился в темный угол и оттуда стал рассматривать с некоторым
любопытством новых сотоварищей.
Хотя еще не было десяти часов, один из них, почти мальчик, лет
девятнадцати-двадцати, пил джин с водой и курил сигару - развлечения, коим,
судя по его воспаленной физиономии, он в течение последних двух лет
предавался довольно упорно. Против него, занимаясь размешиванием углей в
камине носком правого башмака, находился грубый, вульгарный молодой человек
лет тридцати, с испитым лицом и резким голосом, по-видимому обладавший тем
знанием жизни и той чарующей развязностью, которые приобретаются в трактирах
и дрянных бильярдных. Третий из находившихся в комнате был человек средних
лет, в очень старом сером костюме, бледный и изможденный; он неустанно шагал
взад и вперед по комнате, то и дело останавливаясь, чтобы тревожно поглядеть
в окно, словно кого-то ждал, а затем снова начиная бродить.
- Вы могли бы воспользоваться сегодня моей бритвой, мистер Эйрсли,
сказал человек, который размешивал угли, украдкой подмигивая своему
приятелю, юноше.
- Нет, благодарю вас, она мне не понадобится; через час или два я
рассчитываю выйти отсюда, - торопливо ответил тот.
Потом он еще раз подошел к окну, снова возвратился ни с чем, глубоко
вздохнул и вышел из комнаты; двое других громко расхохотались.
- Никогда не видел такой потехи, - сказал джентльмен, предлагавший
бритву и чья фамилия, как оказалось, была Прайс. - Никогда!
Мистер Прайс подкрепил эти слова ругательством и снова захохотал, а
юноша (который считал своего приятеля одним из чудеснейших людей), конечно,
вторил ему.
- Подумайте только! - продолжал Прайс, обращаясь к мистеру Пиквику.
Вчера исполнилась неделя, как этот человек сидит здесь, и он ни разу не
брился; уверен, что его выпустят через полчаса, так что бритье можно
отложить до возвращения домой.
- Бедняга! - воскликнул мистер Пиквик. - И у него действительно есть
шансы выпутаться из затруднения?
- Какие к черту шансы! - отозвался Прайс. - У него и намека нет на них.
Я бы вот этого не дал за его шансы разгуливать по улицам через десять лет.
С этими словами мистер Прайс презрительно щелкнул пальцами и позвонил.
- Дайте мне лист бумаги, Круки, - приказал мистер Прайс слуге, который
костюмом и внешностью напоминал нечто среднее между обанкротившимся
скотоводом и разорившимся погонщиком, - и стакан грогу, слышите, Круки? Я
хочу написать отцу, и мне нужно возбудительное, иначе не удастся напасть на
старика с достаточной энергией.
Вряд ли следует упоминать о том, что, услышав эту остроумную речь,
юноша расхохотался чуть ли не до судорог.
- Правильно! - согласился мистер Прайс. - Никогда не падайте духом. Все
на свете вздор, не так ли?
- Великолепно! - воскликнул молодой джентльмен.
- У вас есть бодрость, что и говорить, - сказал Прайс. - Вы видели
жизнь.
- Еще бы не видел! - отозвался юноша.
Он видел ее сквозь грязные стекла трактира.
Мистер Пиквик, чувствуя немалое отвращение к этому диалогу, а также к
тону и манерам тех, которые его вели, только хотел было спросить, не может
ли он получить отдельную комнату, как к ним вошли три человека вполне
приличного вида, заметив которых мальчик бросил свою сигару в камин и,
шепнув мистеру Прайсу, что они пришли "улаживать его дело", уселся вместе с
ними за стол в другом конце комнаты.
Оказалось, однако, что уладить дело далеко не так легко, как
предполагал молодой джентльмен, ибо последовал очень длинный разговор, и
мистер Пиквик невольно услышал гневные фразы, касающиеся распущенной жизни и
не раз дарованного прощения. Затем последовало очень ясное упоминание,
сделанное старшим из джентльменов, об Уайткросс-стрит *, после чего молодой
джентльмен, невзирая на свой апломб и свою бодрость и на свое знание жизни в
придачу, опустил голову на стол и горестно разрыдался.
Весьма довольный тем, что юноша столь внезапно забыл о своей доблести и
столь основательно сбавил тон, мистер Пиквик позвонил и был переведен, по
его просьбе, в отдельную комнату, снабженную ковром, столом, стульями,
буфетом, диваном и украшенную зеркалом и старыми гравюрами. Сидя в ожидании
завтрака, он имел удовольствие слушать над своей головой игру миссис Немби
на рояле. Вместе с завтраком явился и мистер Перкер.
- Так... пригвождены, наконец, уважаемый сэр? - сказал маленький
поверенный. - Ну что ж, я об этом не жалею, потому что теперь вы поймете
нелепость такого поведения. Я подсчитал все расходы - судебные издержки и
возмещение убытков, словом всю сумму, на которую выдан исполнительный лист,
и лучше мы уладим дело сейчас же, не теряя времени. Полагаю, Немби уже
вернулся домой. Что скажете, уважаемый сэр? Я выдам чек или вы сами это
сделаете?
Говоря это, маленький поверенный потирал руки с притворной
беззаботностью, но, посмотрев на физиономию мистера Пиквика, не мог не
бросить унылого взгляда в сторону Сэма Уэллера.
- Перкер, прошу вас больше со мной об этом не говорить, - сказал мистер
Пиквик. - Я не вижу оснований оставаться здесь и сегодня же вечером
отправлюсь в тюрьму.
- Но нельзя же вам ехать на Уайткросс-стрит, уважаемый сэр! воскликнул
Перкер. - Это немыслимо! Там шестьдесят кроватей в каждой камере и дверь на
засове шестнадцать часов в сутки.
- Я бы предпочел какое-нибудь другое место заключения, если это
возможно, - сказал мистер Пиквик. Если же нельзя, то я должен с этим
примириться.
- Вы можете отправиться во Флит *, уважаемый сэр, раз уж вы решили
сидеть в тюрьме, - предложил Перкер.
- Хорошо, - сказал мистер Пиквик. - Я туда и отправлюсь, как только
позавтракаю.
- Постойте, уважаемый сэр. Совершенно незачем так спешить, чтобы
попасть туда, откуда большинство людей так стремится вырваться, - сказал
добродушный маленький поверенный. - Нам еще нужно получить habeas corpus *.
До четырех часов дня ни одного судьи не застать в судебных камерах. Вам
придется подождать.
- Прекрасно, - сказал мистер Пиквик спокойно и твердо. - В таком случае
в два часа мы еще съедим здесь отбивные котлеты. Позаботьтесь об этом, Сэм,
и распорядитесь, чтобы они были поданы вовремя.
Мистер Пиквик, несмотря на все увещания и доводы Перкера, остался
непоколебим. Котлеты появились и исчезли своевременно; затем его усадили в
наемную карету и повезли в Чансери-лейн, но лишь после того, как он около
получаса ждал мистера Немби, которого никак нельзя было потревожить раньше,
ибо он пригласил к обеду избранное общество.
В Сарджентс-Инне * дежурили двое судей - Суда Королевской Скамьи и Суда
Общих Тяжб - и дела у них было по горло, если судить по количеству
адвокатских клерков, шнырявших взад и вперед с кипами бумаг. Когда они
подъехали к низкой арке, которая служит входом в Сарджентс-Инн, Перкера
задержали на несколько минут переговоры с извозчиком о плате и сдаче, а
мистер Пиквик, отойдя в сторону от потока людей, входивших и выходивших,
стал спокойно и не без любопытства наблюдать.
Особое его внимание привлекли три-четыре человека
потрепанно-элегантного вида, которые кланялись многим проходившим поверенным
и, казалось, явились сюда по какому-то делу, характер коего мистер Пиквик не
мог угадать. Странная была внешность у этих людей. Один - тощий и слегка
прихрамывавший, в порыжевшем черном костюме с белым галстуком; другой -
плотный, массивный, в таком же костюме, с большим красновато-черным платком
вокруг шеи; третий маленький, сморщенный, на вид пьяный, с прыщеватым лицом.
Они бродили, заложив руки за спину, и время от времени взволнованно шептали
что-то на ухо кому-нибудь из джентльменов, пробегавших мимо с бумагами.
Мистер Пиквик припомнил, что очень часто видел их слоняющимися под аркой,
когда ему случалось здесь проходить, и воспылал желанием узнать, в чем же,
собственно, состоит профессия этих грязных проходимцев.
Он собирался задать этот вопрос Немби, который стоял неотступно за его
спиной, посасывая толстое золотое кольцо на мизинце, но к ним подбежал
Перкер и, заметив, что не к чему терять время, вошел в здание Инна. Когда
мистер Пиквик двинулся вслед за ним, к нему подошел хромой субъект и,
вежливо прикоснувшись к шляпе, протянул написанную от руки визитную
карточку, которую мистер Пиквик, не желая его обидеть отказом, учтиво принял
и спрятал в жилетный карман.
- Сюда! - сказал Перкер у входа в одну из контор, оглядываясь, следуют
ли за ним его спутники. - Входите, уважаемый сэр. А вам что нужно?
Этот вопрос был обращен к хромому, который незаметно для мистера
Пиквика присоединился к компании. В ответ на это хромой снова с величайшей
учтивостью притронулся к шляпе и указал на мистера Пиквика.
- Пет, вы нам не нужны, мой друг, вы нам не нужны, - с улыбкой сказал
Перкер.
- Прошу прощенья, сэр, - возразил хромой, - джентльмен взял мою
карточку. Надеюсь, вы воспользуетесь моими услугами, сэр. Джентльмен мне
кивнул. Пусть решает сам джентльмен. Вы мне кивнули, сэр?
- Вздор! Вы никому не кивали, Пиквик? Ошибка, ошибка, - сказал Перкер.
- Джентльмен вручил мне свою визитную карточку, - отвечал мистер
Пиквик, извлекая ее из жилетного кармана. - Я ее взял, потому что таково
было, по-видимому, желание джентльмена - в сущности мне любопытно было
взглянуть на нее на досуге. Я...
Маленький поверенный громко расхохотался и, возвращая карточку хромому,
уведомил его, что произошла ошибка, а когда тот с негодованием удалился,
шепнул мистеру Пиквику, что это всего-навсего поручитель.
- Кто? - переспросил мистер Пиквик.
- Поручитель, - повторил Перкер.
- Поручитель?
- Да, уважаемый сэр, их здесь с полдюжины. Поручатся за вас, какова бы
ни была сумма, и возьмут только полкроны. Любопытный промысел, не правда ли?
- сказал Перкер, угощаясь понюшкой табаку.
- Что? Так ли я вас понимаю? Эти люди зарабатывают себе на жизнь тем,
что ждут здесь и лжесвидетельствуют перед судьями этой страны, беря полкроны
за преступление! - воскликнул мистер Пиквик, потрясенный таким
разоблачением.
- Ну, я в сущности ничего не знаю о лжесвидетельстве, уважаемый сэр
отвечал маленький джентльмен. Резкое слово, уважаемый сэр, очень резкое
