побежденная нация, но мы должны смотреть вперед, должны строить, а из этого
произрастают такие великие свершения, как колонизация планет.
"Последние известия!" - спохватился он.
Удобно усевшись, он включил радио.
"Может быть уже избрали нового рейхсканцлера? Мне лично этот Зейсс-
Инкварт кажется больше динамичным. Он больше всего подходит для того, чтобы
осуществлять смелые проекты. Я хотел бы быть там, - подумал он. - Возможно,
когда-нибудь у меня будет достаточно денег, чтобы совершить путешествие в
Европу и своими глазами увидеть все, что там свершается. Обидно пропустить
такое, торчать здесь, на Западном побережье, где ничего не происходит.
История проходит мимо".
Глава 8
В восемь часов утра Фрейер Гуго Рейсс, рейхсконсул в Сан-Франциско,
вылез из своего "Мерседеса-220-Е" и взбежал по ступенькам консульства. За
ним следовали два молодых служащих МИДа. Дверь была отперта кортежем
Рейсса; и он вошел внутрь, поднятием руки приветствуя девушек-телефонисток,
вице-консула герра Франка, а затем, в приемной кабинета, секретаря консула,
герра Пфердхофа.
- Фрейер, - сказал Пфердхоф, - здесь вот радиограмма, только что
полученная из Берлина, с грифом номер один.
Это означало, что послание было срочным.
- Спасибо, - сказал Рейсс.
Он снял пальто и передал его Пфердхофу.
- Десять минут назад звонил Краус фон Меер. Он просил, что-бы вы ему
перезвонили.
- Спасибо, - сказал Рейсс.
Он сел за небольшой столик у окна кабинета, снял салфетку со своего
завтрака, обнаружил на тарелке булочку, яичницу с колбасой, налил себе
черного кофе из серебряного кофейника, затем развернул утреннюю газету.
Звонивший ему Краус фон Меер был шефом СД на территории ТША. Его штаб-
квартира, конечно же, располагалась под какой-то фальшивой вывеской в
здании аэровокзала. Взаимоотношения между Рейссом и Краусом фон Меером были
довольно напряженными. Их сомнения преднамеренной политикой тузов из
Берлина. У Рейсса была почетная должность в СС, чин майора, и это ставило
его формально в подчиненное положение перед Краусом фон Меером. Эта
должность была дарована ему несколько лет назад, и теперь он понял цель
этого назначения.
Но тут он ничего не мог поделать. И все же это до сих пор его
раздражало.
Газета, доставляемая Люфтганзой к семи утра, была "Франкфуртер
Цайтунг".
Рейсс внимательно просмотрел первую страницу. Бальдур фон Ширах под
домашним арестом, возможно, в данный момент уже мертв. Очень нехорошо.
Геринг на учебной базе Люфтганзы, окруженный опытными ветеранами войны,
всецело преданными Борову. К нему не подступиться никаким топорникам СС и
СД. А что там с доктором Геббельсом? Вероятнее всего, он в самом центре
Берлина, как всегда, полагается на свой ум, свою способность проложить себе
путь куда угодно с помощью уговоров. Если Гейдрих пошлет взвод солдат
разделаться с ним, маленький доктор не только отговорит их, пожалуй, убедит
их перейти на его сторону, сделает их служащими Министерства Пропаганды и
Общественного Просвещения.
Он представил себе доктора Геббельса в этот момент в квартире какой-
нибудь потрясенной киноактрисы, свысока взирающего на марширующие по улицам
подразделения вермахта. Ничто не может устрашить этого карлика.
Геббельс будет улыбаться своей презрительной улыбкой, продолжая
ласкать прелестную женскую грудь левой рукой, в то время как правой будет
писать статью для...
Стук секретаря прервал ход его мыслей.
- Извините меня. Краус фон Меер снова на проводе.
Рейсс встал, подошел к письменному столу и взял трубку.
- Здесь Рейсс.
- Что-нибудь слышно об этом типе из Абвера? - раздался голос шефа
местной СД, вещавший с явным баварским акцентом.
- Гм... - отозвался Рейсс.
Он в недоумении пытался сообразить, к кому относятся слова Крауса фон
Меера.
- Насколько мне известно, в данный момент на Тихоокеанском побережье
существуют три или четыре типа из Абвера.
- Я имею в виду того, который прибыл сюда на ракете Люфтганзы на
прошлой неделе.
- А... - протянул Рейсс.
Прижав трубку к уху плечом, он вынул из кармана портсигар.
- Он сюда не заходил.
- Что он делает?
- Боже, откуда мне знать? Спросите у Канариса.
- Мне хочется, чтобы вы позвонили в Министерство иностранных дел и
попросили их, чтобы они связались с Рейхсканцлером и его канцелярией,
сказав бы любому, кто попадется, чтобы он прижал адмиралтейство, требуя от
Абвера либо отозвать своих людей отсюда, либо дать им вразумительные
пояснения о причинах пребывания их здесь.
- А вы сами не можете этого сделать?
- В нашем ведомстве сплошная неразбериха.
"Они совершенно потеряли из виду этого агента Абвера, - решил Рейсс. -
Им, местной организации СД, было кем-то из персонала Гейдриха поручено
следить за ним, а они его упустили, и теперь хотят, чтобы я таскал для них
из огня каштаны".
- Если он сюда заявится, - сказал консул, - я велю кому-нибудь
задержать его. Вы можете на меня положиться.
Конечно, шансов на то, что этот тип посетит консульство, было мало. И
оба это знали.
- Он, несомненно, скрывается под чужой фамилией, - упрямо продолжал
Краус фон Меер. - Мы, естественно, не знаем ее. У него внешность
аристократа. Около сорока лет. Капитан. Настоящая фамилия Рудольф Вегенер.
Происходит из старой монархической семьи Восточной Пруссии. Вероятно,
является сторонником фон Папена.
Рейсс поудобнее расположился в кресле, продолжая в вполуха слушать
монотонный голос фон Меера.
- Единственным средством, по-моему, с помощью которого можно
придержать этих монархистов с кортиками - так урезать бюджет флота, чтобы
они были не в состоянии позволить себе...
Наконец Рейссу удалось отвязаться от телефона. Когда он вернулся к
завтраку, яичница уже совсем остыла. Кофе, однако, был еще горячим. Он
выпил его и принялся за чтение газеты.
"Этому нет конца, - подумал он. - Люди из СД продолжают свою вахту и
днем, и ночью, им ничего не стоит позвонить и в три часа ночи".
Секретарь Рейсса Пфердхоф просунул голову в дверь кабинета и, увидев,
что телефон свободен, сказал:
- Только что был очень тревожный звонок из Сакраменто. Они объявили о
том, что на улицах Сан-Франциско свободно разгуливает какой-то еврей.
Они оба, Рейсс и Пфердхоф, рассмеялись.
- Хорошо, - сказал Рейсс. - Скажите им, чтобы они успокоились и
прислали нам соответствующие документы. Что-нибудь еще?
- Прочтите соболезнования.
- Много?
- Несколько. Я их оставлю на своем столике, если они вам понадобятся.
Я уже разослал ответы.
- Мне нужно приветствие для сегодняшней встречи, - сказал Рейсс. - В
час дня. С теми бизнесменами.
- Я вам напомню, - сказал Пфердхоф.
Рейсс откинулся в кресле.
- Хотите пари?
- Только не по поводу медлительности партии. Если вы имеете в виду
это...
- Это будет вещатель.
Немного помешкав, Пфердхоф сказал:
- Гейдрих уже достиг своего потолка. Таких людей не допустят к
непосредственному контролю над партией, потому что все их боятся. Даже от
одной этой мысли у партийных бонз будет обморок. Коалиция будет создана за
те двадцать пять минут, которые понадобятся первому же автомобилю СС, чтобы
проехать по Принц Альбертштрассе. В нее войдут все эти воротилы вроде
Круппа и Тиссена...
Он умолк, так как к нему подошел с конвертом в руке один из
шифровальщиков.
Рейсс протянул руку, и секретарь передал ему конверт.
Это была срочная радиошифровка из Берлина, теперь уже расшифрованная и
отпечатанная.
Как только он закончил ее читать, он скомкал радиограмму, положил ее в
большую керамическую пепельницу и поджег зажигалкой. Пфердхоф застыл в
ожидании.
- Здесь говорится, что к нам прибывает инкогнито какой-то японский
генерал, некто Тедеки. Пожалуйста, отправляйтесь в публичную библиотеку и
возьмите один из официальных японских военных журналов, где есть его
фотография. Постарайтесь, конечно, сделать это скрытно. Я думаю, что у нас
есть какие-нибудь сведения о нем тут, в консульстве.
Он подошел к запертому сейфу, но затем, видимо, передумал.
- Добудьте любую информацию, какую только сумеете. Статистические
данные. Они должны быть в библиотеке. Этот генерал Тадеки был начальником
штаба несколько лет назад. Вы что-нибудь о нем помните?
- Весьма смутно, - сказал Пфердхоф. - В молодости - дуэлянт. Сейчас
ему должно было бы быть около восьмидесяти. Мне кажется, он был сторонником
какой-то отвергнутой программы по выводу Японии в космос.
- Здесь он потерпел неудачу, - вставил Рейсс.
- Не удивлюсь, если он едет сюда лечиться, - сказал Пфердхоф. - Здесь
всегда полно старых японских вояк, пользующихся услугами госпиталя
университета, где процветает германская хирургия, совершенно недоступная в
Японии. Естественно, что это делается втихую. По причинам патриотизма. Так
что, если Берлину нужно, чтобы мы не спускали с него глаз, нам понадобится
кто-нибудь в госпитале Калифорнийского Университета.
Рейсс кивнул. А может быть старый генерал замешан в торговых
спекуляциях, основная часть которых прокручивается в Сан-Франциско. Связи,
оставшиеся у него тех теперь, когда он вышел в тираж. А вышел ли? Ведь в
послании его называют "генерал", а не "генерал в отставке".
- Как только достанете фотографию, - сказал Рейсс, - раздайте копии
вашим людям в аэропорту и в гавани. Он, возможно уже прибыл. Вы же знаете,
сколько проходит времени, пока до нас что- нибудь дойдет.
Конечно же, если генерал уже здесь, Берлин будет недоволен
консульством в ТША.
консул должен был сам догадаться взять его - до того, как послан
приказ из Берлина.
- Я проштампую дату на шифровке из Берлина, - угадал Пфердхоф, - так
что если даже возникнет какой-нибудь вопрос, мы сможем точно указать, когда
мы ее приняли, вплоть до минут.
- Спасибо, - ответил Рейсс.
Начальники в Берлине были непревзойденными мастерами перекладывать
ответственность, а ему уже надоело быть козлом отпущения, слишком часто это
случалось.
- Только для того, чтобы подстраховаться, - сказал он. - Думаю, что
вам следовало бы ответить на это послание. Ну, скажем, так: "Ваши
инструкции чрезвычайно запоздали. Это лицо уже объявилось на территории
ТША. Возможность успешного перехвата на данной стадии маловероятна". Велите
кому-нибудь подредактировать это послание и направьте в Берлин. Побольше
там всякого тумана и благих намерений. Ну, не мне вас учить.
Пфердхоф кивнул.
- Я сейчас же отошлю это донесение и зарегистрирую точную дату и время
отправления.
Он закрыл за собой дверь.
"Да, тут гляди в оба, - размышлял Рейсс, - а не то сразу же очутишься
консулом в компании ниггеров на острове у берегов Южной Африки, а потом у
тебя будет черная нянька в качестве любовницы, десять или одиннадцать
крохотных негритят будут называть тебя папулей".
Вновь усевшись за столик для завтрака, он закурил египетскую сигарету
"Саймен-Ариномер семьдесят", тщательно закрыв металлическую банку.
Похоже, что некоторое время его не будут беспокоить, и поэтому он
вынул из портфеля книгу, которую сейчас читал, открыл ее на заложенном
месте, устроился поудобнее и начал с того места, где вынужден был
остановиться в прошлый раз.
"И были ли в действительности эти прогулки по улицам с тихими
автомобилями, воскресная утренняя тишина Тиргартена, там в далеком прошлом?
Совершенно иная жизнь. Мороженое, вкус которого он никак не мог вспомнить.
