Нет? - Мистер Тагоми недоумевал и еще сильнее сжал свою трубку.
- Я не совсем здоров сегодня, сэр, - сказал он. - Со мной случилось
одно прискорбное происшествие. Я так надеялся поделиться с вами своими
заботами.
- Извините, - сказал мистер Бейнес, - я позвоню вам позже.
Раздался сигнал отбоя. Мистер Тагоми быстро положил трубку.
"Я обидел его, - подумал мистер Тагоми. - Он, должно быть, догадался,
что я забыл предупредить персонал об этом пожилом джентльмене. Но ведь это
такая мелочь".
Он нахал кнопку и сказал:
- Мистер Рамсей, пожалуйста, зайдите ко мне.
"Я могу немедленно это поправить. Тут дело в чем-то более крупном, -
решил он. - Его потрясла смерть Бормана. Пустяк - и тем не менее проявление
моего небрежного, даже, можно сказать, наплевательского отношения", -
мистер Тагоми почувствовал себя виноватым. - "Сегодня плохой день. Мне
следовало бы проконсультироваться у оракула, выяснить, какой сейчас момент.
Я слишком далеко отошел от Тао, по-видимому. Под действием какой из
шестидесяти четырех гексаграмм, - поинтересовался он, - нахожусь я сейчас?"
- Он открыл ящик стола, вытащил оттуда оба тома "Книги перемен" и положил
их на стола, вытащил оттуда оба тома "Книги перемен" и положил их на стол.
- "С какого же вопроса начать? Во мне столько вопросов, что не знаю, как же
правильно построить их".
Когда мистер Рамсей вошел в кабинет, он уже получил гексаграмму.
- Смотрите, мистер Рамсей.
Он показал ему на открытую книгу.
Гексаграмма была сорок семь. Подавленность, изнеможение.
- В общем-то предзнаменование плохое, - сказал мистер Рамсей. - Какой
был ваш вопрос, сэр? Если только я не обижаю вас, спрашивая об этом.
- Я справился относительно текущего момента, - ответил мистер Тагоми.
- Момента для всех нас. Переходящих строк нет. Статическая гексаграмма.
Он захлопнул книгу.
В три часа дня Френк Фринк все еще дожидался со своим деловым
партнером решения Уиндема-Матсона о деньгах и поэтому решил посоветоваться
с Оракулом. "Как все это обернется? - спросил он и стал кидать монеты.
Выпала гексаграмма сорок семь с одной скользящей строкой. Девятой на
пятнадцатом месте.
"У него отрезали нос и ноги. Он раздавлен человеком с красной повязкой
на колене. Радость приходит легко. Она побуждает делать подношения и
возлияния".
Довольно долго - не меньше получаса он изучал эти строчки и связанные
с ними комментарии, пытаясь определить, что же это могло значить.
Гексаграмма и особенно скользящая строка очень беспокоили его. Наконец он с
неохотой пришел к выводу, что особых денег ждать не приходится.
- Ты слишком полагаешься на эту штуковину, - заметил Мак-Карти.
В четыре часа появился рассыльный от Уиндема-Матсона и вручил Фринку и
Мак-Карти конверт. Когда они вскрыли его, то внутри обнаружили подписанный
чек на две тысячи долларов.
- Вот ты и оказался неправ, - сказал Мак-Карти.
"Оракул, должно быть, - подумал Фринк, - ссылается на какие-то
дальнейшие последствия. В этом все дело. Позже, когда это случится, можно
будет оглянуться назад, точно сказать, что имел в виду Оракул. А сейчас..."
- Мы можем открыть мастерскую, - сказал Мак-Карти.
- Сегодня? Прямо сейчас..."
Он почувствовал, что теряет терпение.
- А почему бы и нет? Мы уже подготовили все необходимые письма с
заказами. Все, что мы должны сделать, это отправить их по почте. И чем
скорее, тем лучше. А оборудование, которое можно достать здесь, в Сан-
Франциско, мы выберем сами.
Надев пиджак, Эд двинулся к двери комнаты Фринка.
Они уговорили домовладельца сдать им подвал под домом. Сейчас он
использовался под склад. Вынеся картонные коробки, они смогут соорудить
верстаки, подвести к ним электричество, установить светильники, начать
монтаж электродвигателей и приводных ремней. У них уже были нарисованы
эскизы, заполнены спецификации, перечни деталей, так что фактически они уже
начали.
"Наше предприятие уже заработало", - понял Френк Фринк. Затем они
договорились о его названии.
"Ювелирные изделия фирмы ЭдФренк".
- Самое большое, что я смогу сегодня сделать, - сказал Френк, - это
купить доски для верстаков и, возможно, электрооборудование. Ну, конечно
же, не сырье для изделий.
Затем они отправились на склад леса на южной окраине Сан-Франциско и
через час уже запаслись нужными пиломатериалами.
- Что тебя тревожит? - спросил Мак-Карти, когда они вошли в магазин
оборудования, продававший товары оптом.
- Деньги. У меня падает настроение. Когда мы оплатим все?
- Старый Уиндем-Матсон тоже не лыком шит, - сказал Мак-Карти.
"Мне это известно, - подумал Фринк. - Именно поэтому я и места себе не
нахожу. Мы влезли в его владения. Мы уподобились ему. И что же? Приятна ли
нам эта мысль?
- Не оглядывайся назад, - сказал Мак-Карти. - Смотри вперед. Думай о
будущем деле.
"Я и смотрю вперед, - подумал Фринк. - Об этом говорит и гексаграмма.
Какие же подношения и возлияния я могу сделать?
И кому? С кем?
Глава 7
Красивая молодая японская чета, посетившая магазин Роберта Чилдана и
носившая фамилию Казоура, связалась с ним по телефону к концу недели и
пригласила его на обед.
Он очень ждал этого звонка, и поэтому приглашение посетить их квартиру
вызвало у него восторг.
Он закрыл "Американские Художественные Промыслы" чуть раньше обычного
и нанял педикэб, чтобы поехать в привилегированный район, где жили Казоура.
Он хорошо знал этот район, белые там не жили.
Глядя из педикэба, катившего по извилистым улицам с разбитыми там и
сям газонами и декоративными ивами, на современные многоквартирные дома,
Чилдан восхищался изяществом архитектуры. Чугунные литые решетки балконов,
высокие и в то же время современные колонны, мягкие пастельные тона,
использование всевозможных орнаментов - все это представляло из себя
произведение искусства. Он помнил те послевоенные годы, когда здесь не было
ничего, кроме руин.
Игравшие на улицах японские дети наблюдали за ним безо всякого
интереса и сразу же возвращались к своему футболу или бейсболу. Но реакция
взрослых была иная.
Хорошо одетые молодые японцы, выходя из своих автомобилей и входят в
парадные жилых домов, не без удивления следили за ним. Он живет здесь? Им
было просто интересно. Это были молодые японцы бизнесмены, приехавшие домой
из своих контор, даже Главы торговых представительств жили здесь. Он
заметил на стоянке "кадиллаки". По мере того, как педикэб все ближе
продвигался к месту назначения, он нервничал все больше и больше.
поднимаясь по лестнице к квартире Казоура, он подумал: "Вот он я.
Приглашен, и не просто по делу, а гостем к обеду".
Он, конечно, особенно мучился с костюмом, но теперь, по крайней мере,
он мог быть уверен, что его внешность соответствует обстоятельствам. "Да,
соответствует, - подумал он. - Как я выгляжу? Никого это не введет в
заблуждение. Я не принадлежу к ним, я здесь чужеродное тело, на этой самой
земле, которую белые расчистили и где построили один из самых прекрасных
городов. А теперь я посторонний в своей собственной стране".
По устланному ковром коридору он подошел к нужной двери и нажал кнопку
звонка.
Дверь открылась. Перед ним стояла молодая миссис Казоура в шелковом
кимоно и оби - ярком шелковом широком поясе. Ее длинные черные волосы были
заколоты в сверкающий клубок ниже затылка. Она приветливо улыбнулась.
Позади нее, в гостиной, стоял муж, держа в руке бокал и кивая головой.
- Мистер Чилдан, заходите.
Чилдан поклонился и вошел.
Квартира была обставлена со вкусом, в высшей степени утонченном вкусом
и одновременно несла на себе отпечаток аскетизма.
Совсем немного предметов обстановки: торшер, стол, книжный шкаф,
литография на стене. Невероятное, непревзойденное, присущее только японцам
чувство "ваби", такого не могло быть в европейских жилищах. Способности
найти в самых обыденных предметах красоту не меньшую, чем в изысканных и
замысловатых вещицах. И все благодаря определенному их расположению в
пространстве.
- Выпьете? - спросил мистер Казуора. - Виски с содовой?
- Мистер Казоура... - начал Чилдан.
- Просто Пол, - сказал молодой японец.
Затем, указывая на жену, он сказал:
- Бетти. А вы...
- Роберт, - пробормотал Чилдан.
Усевшись на мягком ковре со стаканами в руках, они слушали запись
"кото", японской тринадцатиструнной арфы. Пластинка была совсем недавно
выпущена фирмой "Хиз мистерс войс" по японской и была очень популярной.
Чилдан обратил внимание на то, что вся музыкальная установка была куда-то
спрятана, даже динамики.
Он не мог определить, откуда льются звуки.
- Не зная ваших вкусов, мы не стали искушать судьбу.
Бетти улыбнулась.
- На кухне в электропечи жарятся бифштексы. Гарниром будет печеный
картофель в кисло-сладком соусе с луком. По принципу: никогда не
прогадаешь, подавая гостю бифштекс в первую же встречу.
- Весьма польщен, - сказал Чилдан. - Я обожаю бифштексы.
Это и правда было так. Ему редко приходилось пробовать бифштексы.
Громадные скотоводческие фермы Среднего Запада давно уже не присылали мяса
не западное побережье большими партиями, и он не мог вспомнить, когда в
последний раз ел хороший бифштекс.
Теперь пришла его очередь одарить хозяев.
Из внутреннего кармана пиджака он извлек небольшую вещицу, завернутую
в китайскую шелковую бумагу. Он осторожно положил ее на столик. Хозяева
сразу же заметили это, и тогда он сказал:
- Подарок. Безделушка. Чтобы хоть как-то отблагодарить за покой и
радость, которые я вкусил в вашем доме.
Он развернул бумагу и показал им подарок: кусочек слоновой кости,
точеный китобоями Новой Англии более столетия назад, крохотное, украшенное
орнаментом произведение искусства, называвшееся резьбой по слоновой кости.
Хозяева знали толк в резьбе, которой моряки занимались в свободное время.
Ни один предмет не был столь законченным выражением культуры старых США.
Наступила торжественная тишина.
- Спасибо, - сказал Пол.
Роберт Чилдан поклонился.
В душе его на мгновение разлился покой. Это подношение есть - по
определению "Книги перемен" - своего рада возлияние.
Какая-то часть тревоги и подавленности, терзавших его перед этим,
стала покидать его душу.
От Рэя Келвина он получил возмещение за кольт сорок четвертого калибра
и вдобавок письменное заверение в том, что подобное не повторится. Однако,
это не уменьшило груза, лежавшего на сердце.
Только сейчас, в этом, не относящемся к бизнесу положении, у него
подтаяло ощущение, что все в мире летит к черту.
"Ваби", окружавшее его, излучение гармонии - вот это что.
Соразмерность, равновесие. Они так близки к Тао, эти двое молодых японцев.
"Вот почему на меня так подействовало их появление: я еще тогда
почувствовал присутствие в них Тао, собственными глазами увидел его
отблеск".
Ему вдруг стало очень интересно, на что это похоже - по-настоящему
постичь Тао? Тао - это то, что сначала свет, а потом тьма. Оно есть причина
взаимодействия двух основных сил и таким образом обуславливает обновление.
Благодаря этому сдерживается распад мира. Вселенная никогда не исчезает
потому что, как только покажется, что мир окутывается мраком, что он и
вправду берет верх над миром, тут же в самых глубинах тьмы зарождаются
ростки света. Таков путь развития. Когда зерно падает, оно падает на землю,
в почву. И там, глубоко внизу, невидимое взору, оно прорастает и дает
