цеплялся за небо, и выбирали поляны с уклоном - для стока воды и защиты от
ветра, который только менял направление, но стихал очень редко. Всегда
небольшой, их костерок был заметен не ближе, чем всего с нескольких ярдов,
и как только заваривался чай, пламя гасили, а угольки и золу прикалывали.
На первом привале, до захода солнца, Лан начал обучать юношей обращению
с оружием, что те взяли с собой. Начал он с лука. Проследив, как Мэт с
сотни шагов выпустил три стрелы в нарост размером с человеческую голову на
потрескавшемся стволе сухого мирта, Страж велел ребятам стрелять по
.g%`%$(. Перрин повторил достижение Мэта, а Ранд, призвавший пламя и
пустоту, полное спокойствие, которое позволило луку стать частью его или
ему стать частью лука, уложил свои три стрелы так тесно, что их
наконечники почти касались друг друга. Мэт одобрительно похлопал Ранда по
плечу.
- Теперь, если у вас всех будут луки, - холодно сказал Страж, когда
парни начали было ухмыляться, - и если троллоки согласятся не подходить
близко и дадут вам воспользоваться этим оружием... - Ухмылки разом
исчезли. - Дайте-ка мне посмотреть, чему я могу вас научить, на случай,
если они подойдут вплотную.
Лан показал Перрину несколько приемов обращения с топором, оснащенным
огромным лезвием; поднять топор на кого-то имеющего оружие - совсем не
похоже на то, как рубить дрова или размахивать им просто так, из забавы.
Продемонстрировав подмастерью кузнеца серию уклонений, блоков, па
рировании, атакующих ударов, он занялся потом, обучением Ранда. Не дикие
прыжки кругом, рубя вокруг мечом, что было на уме у Ранда, а мягкие
движения, плавно перетекающие одно в другое, почти танец.
- Махать клинком - это еще не все, - сказал Лан, - хотя некоторые
считают именно так. Разум - часть клинка, причем большая. Очисти свой
разум, овечий пастух. Освободи его от ненависти или страха, от всего.
Выжги их дотла. И вы тоже послушайте. Применить это можно и для топора, и
для лука, для копья или для посоха, даже действуя голыми руками.
Ранд уставился на него.
- Пламя и пустота, - удивленно произнес он. - Вы это имеете в виду,
правда? Мой отец учил меня очень похоже.
В ответ Страж окинул его бесстрастным взглядом.
- Держи меч, как я тебе показал, овечий пастух. Я не могу за час
превратить туповатого деревенского парня в мастера клинка, но, может, мне
удастся добиться, чтобы ты не настрогал ломтиками свои ноги.
Ранд вздохнул и сжал меч перед собой обеими руками. Морейн наблюдала за
ними без всякого выражения на лице, но следующим вечером она предложила
Лану продолжать занятия.
По вечерам путники ели то же самое, что и днем, и на завтрак: лепешку,
сыр и сушеное мясо; кроме того, вместо воды вечером был горячий чай. И
вечерами всех развлекал Том. Лан ни за что не разрешил бы менестрелю
играть на арфе или флейте - Страж говорил, что нет нужды будить всех
окрест, - но Том жонглировал и рассказывал предания. "Мара и три глупых
короля", или какой-нибудь из сотен рассказов об Анле - Мудрой Советнице,
или что-то иное, о доблестях, о приключениях, вроде Великой Охоты за
Рогом, но всегда со счастливым концом и радостным возвращением домой.
Однако хоть местность вокруг была мирной, хоть между деревьев не
мелькали троллоки, хоть среди облаков не показывался Драгкар, Ранду
казалось, что напряжение все возрастает, неважно, исчезла уже опасность
или нет.
Однажды утром Эгвейн проснулась и принялась расплетать свои волосы.
Краешком глаза Ранд наблюдал за ней, укладывая свое одеяло. Каждый вечер,
когда тушили костер, каждый заворачивался в одеяла, кроме Эгвейн и Айз
Седай. Две женщины всякий раз отходили в сторону от остальных, беседовали
час или два и возвращались, когда все уже засыпали. Эгвейн расчесывала
свои волосы, сто раз проводя по ним гребнем; Ранд специально считал, пока
приторачивал переметные сумы и скатку позади седла. Потом девушка спрятала
гребень, перебросила распущенные волосы через плечо и натянула капюшон
плаща.
Потрясенный, он спросил:
- Что ты делаешь?
Она, искоса взглянув на него, ничего не ответила. Ранд вдруг сообразил,
что впервые заговорил с ней за те два дня, что минули с ночи в убежище под
стволами деревьев на берегу Тарена, но это его не остановило.
- Всю жизнь ты только и ждала дня, чтобы заплести волосы в косу, а
теперь отказалась от этого? С чего бы? Потому что она свои не заплетает?
- Айз Седай не заплетают своих волос, - просто сказала она. - По крайней
мере, пока не захотят.
- Ты же не Айз Седай. Ты - Эгвейн ал'Вир из Эмондова Луга, и у всего
Круга Женщин случился бы припадок, увидь они тебя сейчас.
- Дела Круга Женщин тебя не касаются, Ранд ал'Тор. И я буду Айз Седай.
Jак только приеду в Тар Валон.
Ранд хмыкнул.
- Как только приедешь в Тар Валон! Зачем? Ради Света, скажи мне. Ты же
никакой не Друг Темного.
- А по-твоему, Морейн Седай - Друг Темного? Да? - Эгвейн, сжав кулаки,
резко повернулась к нему лицом, и он был почти уверен, что она вот-вот
ударит его. - После того как она спасла деревню? После того как она спасла
твоего отца?
- Я не знаю, кто она есть, но кем бы она ни была, это ничего не говорит
об остальных. Сказания...
- Да когда же ты повзрослеешь, Ранд! Забудь всякие россказни и разуй
пошире глаза.
- Мои глаза видели, как она потопила паром! Попробуй возрази! Раз вбив
себе что-то в голову, ты и с места не сдвинешься, даже если сказать, что
ты пытаешься стоять на воде. Если бы ты не была такой ослепленной Светом
дурой, то поняла бы!..
- Дура, я? Дай-ка я скажу тебе кое-что, Ранд ал'Тор! Ты - самый упрямый,
самый тупоголовый, набитый шерстью!..
- Эй, вы, двое, вы что, пытаетесь поднять на ноги всех на десять миль
окрест? - вопросом оборвал перепалку Страж.
Замерев на месте с открытым ртом, с трудом пытаясь улучить момент, чтобы
вставить хоть слово. Ранд вдруг понял, что кричит во все горло. Что орут
они оба.
Лицо Эгвейн заалело до бровей, она отбежала в сторону, коротко бросив:
"Мужлан!" - что, казалось, относилось в равной мере и к Стражу, и к Ранду.
Осторожно обернувшись, Ранд оглядел лагерь. На него смотрели все, не
только Страж. Мэт и Перрин - с побледневшими лицами. Том - весь
напряженный, будто готовый бежать или драться. Морейн. Лицо Айз Седай не
выражало ничего, но глаза, казалось, просверлили его насквозь. В отчаянии
Ранд попытался точно вспомнить, что он такого нагородил об Айз Седай и
Друзьях Темного.
- Пора в путь, - сказала Морейн. Она повернулась к Алдиб, и Ранд
поежился, будто его выпустили из капкана. Чему он был очень удивлен.
Через две ночи, сидя у неярко горящего костерка, Мэт слизнул с пальцев
последние крошки сыра и сказал:
- Знаете, по-моему, мы от них отделались.
Лан растворился в ночи, в последний раз осматривая лес. Морейн и Эгвейн
отошли в сторону для одной из своих бесед. Том со своей трубкой клевал
носом, и юноши у костра оказались предоставлены самим себе.
Перрин, бесцельно вороша палкой чуть тлеющие угольки, ответил Мэту:
- Если мы от них отделались, то почему Лан все еще ездит на разведку?
Почти заснув. Ранд перекатился на бок, повернувшись спиной к костру.
- Они потеряли нас у Таренского Перевоза. - Мэт лежал на спине, закинув
руки за голову, уставясь в лунное небо. - Даже если на самом деле гнались
за нами.
- Ты думаешь, Драгкар преследовал нас потому, что мы ему понравились? -
спросил Перрин
- Я говорю, пора бросить беспокоиться о троллоках и прочем, - продолжал
Мэт, словно Перрин ничего и не говорил, - и начать подумывать о том, чтобы
посмотреть мир. Мы там, откуда приходят сказания. Как по-вашему, на что
похож настоящий город?
- Мы и идем в Байрлон, - сонно произнес Ранд, но Мэт фыркнул.
- Байрлон - всяко очень хорошо, но мне доводилось видеть ту старую карту
мастера ал'Вира. Если мы повернем на юг, когда достигнем Кэймлина, то
дорога приведет прямо в Иллиан, а там и дальше.
- А что такого особенного в Иллиане? - зевая, спросил Перрин.
- Во-первых, - ответил Мэт, - в Иллиане нет на каждом шагу Айз Седай...
Пала тишина, и Ранд разом проснулся. Морейн вернулась раньше обычного. С
ней была Эгвейн, но именно Айз Седай, стоящая на краю светового круга от
пламени костра, приковала к себе всеобщее внимание. Мэт так и лежал на
спине, открыв рот и уставясь на нее. В глазах Морейн, словно в темных
полированных камнях, плясало пламя. У Ранда мелькнула в голове мысль: а
как долго она там стоит?
- Парни просто... - начал Том, но Морейн заговорила, перекрывая его
слова.
- Несколько дней передышки, и вы готовы все забыть. - Ее тихий ровный
голос резко контрастировал с огнем в глазах. - День или два спокойствия, и
вы уже забыли о Ночи Зимы.
- Мы не забыли, - сказал Перрин. - Просто...
По-прежнему не повышая голоса, Айз Седай обошлась с ним так же, как и с
менестрелем.
- Вы все так считаете? Вы все просто сгораете от нетерпения, чтобы
удрать в Иллиан и забыть о троллоках, о Полулюдях, о Драгкаре? - Она
окинула всех троих взглядом - от холодного блеска глаз вкупе с обычным
тоном ее голоса Ранд почувствовал себя очень неуютно, но Морейн не дала
никому и рта раскрыть. - За вами троими гонится Темный, за одним или за
всеми, и если я позволю вам удрать, куда взбредет в ваши головы, то он вас
схватит. Чего бы ни добивался Темный, я буду противиться этому всеми
силами, поэтому послушайте и запоминайте: это - правда. Я не позволю
Темному заполучить вас, прежде я сама вас уничтожу.
Было нечто такое в ее голосе, сухая прозаичность, которая убедила Ранда.
Айз Седай сделает в точности то, что сказала, - если сочтет необходимым.
Этой ночью сон не шел к нему, и не к нему одному. Даже храп менестреля
раздался не раньше, чем погас последний уголек. На этот раз Морейн никому
не предложила помочь уснуть.
Все эти вечерние беседы Эгвейн с Айз Седай камнем лежали на душе у
Ранда. Когда бы они ни исчезали во тьме, немного отойдя подальше,
уединившись от остальных, ему хотелось узнать, о чем они говорят, что
делают. Что Айз Седай делала с Эгвейн?
Однажды вечером Ранд дождался, пока все улеглись, а Том захрапел, словно
пила, что вгрызается в дубовый сук. Тогда он, прижав к себе одеяло,
скользнул в сторону. Пользуясь каждой крохой ловкости, что он приобрел,
подбираясь к кроликам, юноша двигался вместе с лунными тенями, пока не
притаился между ветвей высокого болотного мирта с плотными, широкими
листьями стоявшего недалеко от Морейн и Эгвейн, которые сидели на упавшем
стволе, поставив рядом небольшой зажженный фонарь.
- Спрашивай, - говорила Морейн, - и если я смогу ответить тебе сейчас,
то отвечу. Дело в том, что есть многое, к чему ты не готова, есть вещи,
которые ты не сможешь понять, пока не изучишь другие, которые, в свою
очередь, требуют знания третьих. Но спрашивай о чем хочешь.
- Пять Сил, - задумчиво сказала Эгвейн. - Земля, Ветер, Огонь, Вода и
Дух. Наверное, несправедливо, что мужчины могут быть самыми сильными во
владении Землей и Огнем. Почему они обладают наиболее могучими Силами?
Морейн рассмеялась.
- Ты так думаешь, дитя мое? Есть ли скала столь несокрушимая, чтобы
ветер и вода не смогли бы сточить ее до основания, а огонь столь сильный,
что его не может загасить вода или задуть ветер?
Эгвейн замолчала ненадолго, рассеянно ковыряя носком башмака лесной мох.
- Это они... они - те, кто... пытался освободить Темного и Отрекшихся,
разве нет? Мужчины Айз Седай? - Она глубоко вздохнула и торопливо
заговорила: - Женщины не принимали в этом участия. Это мужчины сошли с ума
и разломали мир.
