- Вот это новость! Уж ты-то ведешь себя так, как будто всегда знаешь, что
делаешь, хотя и не считаешь нужным поделиться этим со мной.
- Надо же! - Он смотрел на нее вызывающе. - Что ж ты тогда за меня пошла,
раз мне так не хватает утонченности? Мне иногда кажется, что мой
невозмутимый братец-законник тебе подходит больше, чем я!
- Я познакомилась с вами одновременно и выбрала тебя!
- А почему так получилось? - в упор глядя на нее, спросил Джесси.
- Ты и сам знаешь, - глухо отозвалась она.
- Черт побери! Раньше думал, что знаю. Но теперь я ни в чем не уверен. -
Он снова плюхнулся на стул и повторил в глубокой задумчивости: - Так почему
же ты за меня вышла?
- Потому что, едва тебя увидев, я поняла, что такое любовь с первого
взгляда, - выпалила она. - Послушай, Джесси, всего за две недели что мы
могли узнать друг о друге? - Руки ее дрожали, и, чтобы как-то унять дрожь,
она сжала их в кулаки. - Во всем виноват ты. - В ее голосе зазвучали
обвинительные нотки. - Это ты сделал мне предложение. Бун пытался тебя
отговорить, но ты, наверное, об этом не любишь вспоминать. Это мне надо
спрашивать - почему. Так почему ты это сделал, Джесси? Почему ты на мне
женился?
Он тяжело вздохнул и закрыл глаза, словно пытаясь что-то вспомнить.
- Мне казалось, я знал, что такое страсть. А встретив тебя, я понял, что
ни черта до этого не знал. Я хотел тебя так сильно, что у менязубы сводило.
Мне казалось, что так будет вечно. А ты была слишком молодой, слишком
избалованной и упрямой.
- Мне было двадцать лет, и замуж я не собиралась. - Она пристально
смотрела на остывающий в чашке кофе. - Допустим, я была немного избалованна,
но что касается упрямства, так этому я могла бы поучиться у тебя.
- Возможно, ты так и сделала. Значит, ты чертовски способная ученица.
- Что, плохой кофе, Джи-Джи?
Они ошарашенно уставились на возникшую рядом с Джесси официантку. В руках
она держала кофейник.
- Нет, все в порядке. Просто мы разговариваем.
- Можете не торопиться. - Официантка улыбнулась и отошла.
Джесси взял чашку, отхлебнул и продолжил, словно их и не перебивали:
- Я тоже не был образцом зрелости в свои двадцать четыре. Просто я думал,
что мы оба повзрослеем и что вместе нам будет легче. А когда ты ушла...
У Мэг перехватило дыхание, и она не сразу смогла ответить. Наконец она
прошептала:
- Ты же знаешь, почему я ушла.
- Да, но долгое время мне казалось, что должна быть еще какая-то причина.
Это было так глупо.
- Только не для меня.
- Неужели ты думаешь, что я не понял в конце концов? - Казалось, он
совершенно вышел из себя. - Но тогда я ждал, что скоро ты одумаешься и
вернешься домой.
- А я ждала, что ты одумаешься и приедешь за мной.
- Я ни перед кем ползать не стану, Мэгти. Даже перед тобой.
Его мрачный вид говорил о том, что они снова зашли в тупик.
- Мне не нужно было, чтобы ты унижался, - медленно проговорила она. -
Меня огорчило, что ты даже не сделал попытки к примирению.
- А что ты заявила, когда я появился на пороге вашего дома в Бостоне?! -
возмутился он.
- Поскольку прошел целый год и ты хотел видеть своего сына, а не жену, я
назвала это плевком в лицо.
Он с шумом втянул воздух.
- Ну если так... может быть... Я тебя понимаю. - Он криво усмехнулся. -
Но в качестве оправдания должен напомнить, что три месяца -из того года я
провалялся в больнице.
Мэг и понятия об этом не имела. И даже теперь, несколько лет спустя,
услышав об этом, она похолодела от испуга.
- Я этого не знала. - Она старалась говорить как можно спокойнее. - Что с
тобой случилось?
Он как-то неуклюже ссутулился.
- Меня сбросила лошадь.
- Как?
- Через ограду загона.
- Ты мог бы мне сказать. Если бы я знала...
- Ну хватит! - Губы его сердито сжались, глаза горели. - Я не хотел,
чтобы ты вернулась только из-за этого. Все дело в том, что после твоего
ухода я... ни на чем не мог сосредоточиться. Я был точно контуженный,
- Мне очень жаль.
- Меньше всего я нуждаюсь в сочувствии.
- Тогда - я очень рада! Обидно только, что эта лошадь не смогла тебе
вправить мозги!
Они смотрели друг на друга: она - в бешенстве, он-в изумлении. Но туг
они, похоже, одновременно осознали глупость всего происходящего, и Джесси
расхохотался. После минутного замешательства Мэг рассмеялась вслед за ним.
Наконец она откинулась назад и вытерла глаза кончиком салфетки.
- По-моему, мы готовы спорить даже о том, сделана луна из зеленого сыра
или нет, - с грустью заметила она.
Он улыбнулся:
- Это уж точно.
- Все, больше не могу.
Она бросила салфетку на стол и только теперь заметила маячившую в стороне
официантку.
- Посмотри, все уже ушли. Похоже, они собираются закрываться.
- Ну что, домой? - Джесси с надеждой посмотрел на нее.
Мэг удивилась. Куда же еще им было идти? Но она догадалась, что под
словом "домой" он подразумевал нечто большее, чем просто дом.
Мэг была уверена, что Джесси уже спит. Иначе она и шагу бы не сделала из
своей комнаты. Но ночь была душной и жаркой, а мысль о стакане сока или
содовой - слишком заманчивой.
Она тихонько спустилась вниз. Оборка длинной ночной рубашки путалась у
нее в ногах. Полдня и весь вечер она провела в помещении с кондиционером, и
после этого духота старого домика казалась еще более невыносимой. Она уже
приготовилась к тому, что, когда они приедут домой, Джесси не оставит ее в
покое. Но поскольку ничего подобного не произошло, она растерялась, хотя и
вздохнула с облегчением. Когда Мэг решительно заявила, что собирается идти
спать, он посмотрел на нее долгим испытующим взглядом, а потом сказал, что
намерен сделать то же самое. Вот и все.
Мэг на ощупь добралась до холодильника и открыла дверцу. Достав коробку с
апельсиновым соком, она толкнула дверцу и повернулась.
За кухонной стойкой кто-то стоял. Мэг испуганно вскрикнула. Коробка сока
выпала из онемевших рук.
- Эй, ты что? Это же я! - раздался голос Джесси.
Мэг охнула, прижав руку к груди. У нее бешено колотилось сердце. В тот же
миг Джесси оказался рядом и обнял ее.
- Как ты меня напугал! - обиженно сказала она, с невероятной остротой
почувствовав прикосновение своих рук к его обнаженной груди. Отчего же у нее
так колотилось сердце?
- Прости, малышка.
Его рука скользнула по ее волосам, он смотрел ей прямо в лицо.
- Ты же знала, что я...
Конец фразы утонул в поцелуе. Застонав, Мэг поднялась на цыпочки и обвила
руками его шею. Она почувствовала, что теряет над собой контроль. Ничего
больше не существовало, кроме этого мужчины рядом.
Он исступленно целовал ее губы, глаза, лицо. Каждое его прикосновение
обещало нечто большее. Постепенно его поцелуи стали более уверенными и
нежными. Он взволнованно гладил ее бедра и мял в руках складки ее рубашки.
- Я скучал по тебе, - тяжело дыша, сказал Джесси. - Мне уже показалось,
что ты передумала.
- П-передумала?
Опьянев от возбуждения, она была как в тумане. Он обхватил ее за талию и
прижал к себе.
- Насчет нас. Насчет сегодня.
- Сегодня... - с трудом успокаивая неровное дыхание, она пыталась
сообразить. - Сегодня... может, что-то и было... Но это вовсе не значит, что
ты можешь воспользоваться удобным случаем...
Она почувствовала, как он замер и отодвинулся.
- Что ты несешь?
Ей надо было каким-то образом взять себя в руки и оторваться от него,
вырваться из его волнующих объятий.
- Я не собираюсь с тобой спать! - завопила она. - То, что случилось
четвертого, былобыло ошибкой!
Она оттолкнула его руки и отступила назад. Ей нужно было на что-то
опереться, и она вцепилась руками в кухонную стойку.
Джесси чертыхнулся. Отчетливо послышались в темноте шаги. Резкий свет
залил комнату. К ней приближался Джесси, в одних джинсах. На его груди
перекатывались мускулы, руки были сжаты в кулаки. Он остановился прямо перед
ней.
- Хочешь сказать, ты не знала, что я буду тебя здесь ждать?
Она прижимала к жесткой стойке руки, которые еще помнили тепло его
упругого тела.
- Откуда мне было знать? Было жарко, и мне захотелось пить...
- Да, тебе жарко, и еще ты возбуждена, милая леди. Почему бы тебе в этом
не признаться?
От смущения у нее горели щеки. Она подняла голову и сказала:
- Потому что так нельзя.
- Ведь мы женаты! Почему же нельзя?
Она покачала головой, пытаясь сдержать наворачивавшиеся на глаза слезы.
- Это чистая формальность. Пора это понять. Листок бумаги еще ничего не
значит. Семья - это долг и... и любовь.
Он застонал.
- Мэгги, перестань. Ты - моя жена, и я хочу...
- Знаю, чего ты хочешь! - Она отступила на два шага, скрестила руки на
груди и продолжила: - Так вот, для этого тебе придется поискать кого-нибудь
другого, что, впрочем, не так уж и сложно. Ты ведь знаешь, где искать!
Она рванулась прочь, но его отчаянный крик настиг ее:
- Вот тут ты права! Ты даже себе не представляешь, как права!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Мэг на ощупь пробралась в спальню и в темноте ударилась ногой о край
кровати. От боли у нее хлынули слезы, которые она так долго пыталась
сдержать. Съежившись, она опустилась в кресло-качалку. Ее охватило чувство
полнейшей безнадежности.
Она в прямом смысле слова бросила его в объятия другой женщины. Какой
мужчина, доведенный до такого состояния, сможет преодолеть искушение?
Хлопнула входная дверь. Вскочив, Мэг подлетела к окну и отодвинула
занавеску. В серебристом свете луны она увидела широко и решительно
шагающего Джесси. Не оглядываясь, он вскочил в кабину пикапа, завел машину и
уехал.
Мэг тяжело вздохнула и задернула занавеску. Да пропади он пропадом! Если
он думает, что я буду сидеть здесь всю ночь и переживать, пусть думает себе
на здоровье!
От шума мотора во дворе Мэг резко подскочила. В какой-то момент этой
бесконечной ночи она все-таки задремала. Наступило утро, и яркий солнечный
свет струился сквозь занавески.
Она поспешила к окну и выглянула наружу. Во дворе рядом с пикапом стоял
Джесси. Он зевнул и потянулся. Куртка из грубой ткани стесняла его движения.
Где он пропадал всю ночь?
Мэг резко отвернулась. Злость и обида накатили на нее с новой силой.
Совершенно ясно: он был на ранчо у Джо Боба. Вопрос только в том, кто еще
там был, кроме самого хозяина?
Мэг пошла в ванную, склонилась над раковиной и ополоснула лицо холодной
водой. Спросить его она ни о чем не могла, поскольку сама буквально велела
ему поискать утешения где-то в другом месте. Ей так хотелось, чтобы он сам
что-то рассказал. Она бы поверила чему угодно, пусть даже это неправда. Но
было ясно, что скорее мир перевернется, чем он скажет хоть слово.
У нее остался единственный способ восстановить свою хрупкую оборону -
быть сдержанной и вежливой. Никакого проявления эмоций, никакого
раздражения. Жесткий самоконтроль.
И это пройдет, уговаривала она себя, вставая под горячий душ. Сегодня
среда, а в воскресенье я уеду, несмотря ни на что. Я смогу это сделать! Или
не смогу?
Вскоре она убедилась, что и Джесси без чьей-либо помощи пришел к такому
же решению.
- Отличный ужин, Мэг. Ты чертовски вкусно готовишь.
- Спасибо, Джесси. Приятно слышать. Возьми, пожалуйста, еще кусочек
цыпленка.
- Нет-нет. Я уже съел три, а ты только одно крылышко. Возьми сама.
- Мне хватит. А если ты не доешь, мне придется выбросить.
- В таком случае - с радостью повинуюсь. И еще, Мэг...
- Что?
- Сегодня посуду мою я.
- Это совсем не обязательно.
- Нет, я настаиваю.
- Тогда я с удовольствием уступаю.
Вот только удовольствия никакого не было. Так думала Мэг, укладываясь
