успокаивалась мама.- Придется заново разбираться со всеми
припасами на ближайшие три-четыре дня.
-- Да перестань ты переживать,- говорил Ларри.- Честное
слово, можно подумать, случилась невесть какая катастрофа.
Спиро будет доставлять нам продукты.
-- Пусть для тебя это не катастрофа,- сухо произнесла
мама,- но для меня еще какая.
Тепло попрощавшись с остальными участниками вылазки, мы
расположились в машине Спиро и поехали домой. Хотя Ларри весело
напевал, а Лесли расписывал маме прелести пистолета с
перламутровой рукояткой, хотя Марго всячески убеждала маму, что
из подаренного ею отреза выйдет чудесное платье, а я не жалел
усилий, чтобы поднять настроение мамы, рассказывая о
чрезвычайно редкой. бабочке, которую поймал подаренным ею
сачком, наша родительница до самого дома хранила ледяное
молчание. Было очевидно, что утрата холодильного шкафа
причинила ей глубокую боль.
Войдя в дом, она налила себе добрую порцию бренди и села
на кушетку, явно пытаясь сообразить, каким меню мы сможем
обходиться, пока холодильный шкаф не будет извлечен из морской
пучины, в чем все мы, включая Спиро, горячо заверяли ее.
Ларри обнаружил, что на его имя поступила почта. Наполнив
себе бокал вина, он с интересом приняло вскрывать письма.
-- Боже! -- воскликнул он, читая второе письмо.
-Грубенштейны едут к нам... и Гертруда будет с ними.
Мама очнулась от своего гастрономического транса. --
Грубенштейны? Ты говоришь про этого жирного человечка, который
выглядит так, словно не мылся полтора месяца, и про эту его
ужасную цыганистую супругу?
-- Замечательный талант,- сказал Ларри.- Из него получится
выдающийся поэт. Гертруда тоже интересно шая женщина -- пишет
чудесные картины. Она понравится тебе.
-- Понравится тем больше, чем меньше я их буду видеть,-
произнесла с достоинством мама.- Об этой Гертруде судить не
берусь, но Грубенштейны -- далеко не подарок.
-- Как это понимать: чем меньше ты будешь видеть? --
удивился Ларри.- Они остановятся у нас.
-- Как -- ты пригласил к нам? -- поразилась мама.
-- Ну конечно,- ответил Ларри, словно иначе и быть не
могло.- У них нет денег, чтобы снять себе жилье.
Мама глотнула бренди, надела очки и попыталась изобразить
крайнее негодование.
-- Ну вот что, Ларри,- твердо молвила она,- пора покончить
с этим. Я не желаю, чтобы ты приглашал всех этих людей, во
всяком случае, не предупредив меня. Когда они должны приехать?
-- Послезавтра,- сказал Ларри.
-- Пора покончить с этим,- повторила мама.- Пожалей мои
нервы.
-- Не понимаю, чего ты так разворчалась,- огрызнулся
Ларри.- Это чудеснейшие люди. И ведь ты отлично отдохнула,
разве нет?
Глава третья. КОВАРНАЯ КОРОБКА
Во второй половине 1939 года, когда стало очевидно, что
война неизбежна, наша семья покинула Корфу и возвратилась в
Англию. На первое время мы сняли квартиру в Лондоне, и пока
мама в поисках дома совершала вылазки в провинцию, я мог
свободно изучать Лондон. Хотя мне никогда не нравились большие
города, Лондон той поры пленил меня. Как-никак самой крупной
знакомой мне сто-лицей был город Корфу, величиной не больше
какого-нибудь захолустного английского городишка, так что
великая громадина Лондона таила сотни манивших меня волную-щих
тайн. Тут и Музей естественной истории, и конечно же зоопарк,
где я наладил дружеские отношения с некоторыми смотрителями.
Это укрепило мое убеждение, что работа в зоопарке --
единственная стоящая профессия в мире и упрочило желание
обзавестись собственным заве-дением такого рода.
Недалеко от нашей квартиры помещалась торговая точка,
неизменно привлекавшая мое внимание. На вывеску было написано:
"Аквариум", и витрина в самом деле была заполнена большими
аквариумами с ярко окрашенными рыбками и -- что еще больше меня
занимало -- рядами стеклянных ящиков, в которых содержались
зеленые змейки, удавчики,, большие зеленые ящерицы и пучеглазые
жабы. Я мог подолгу стоять перед витриной, любуясь этими
дивными созданиями и жаждая завладеть ими. Но поскольку дома у
меня уже содержались две сороки и всякие прочие птицы, а также
одна обезьянка, я сознавал, что всякое пополнение живого
инвентаря навлечет на меня гнев родных, и мне оставалось только
с тоской созерцать прекрасных рептилий.
И вот однажды утром, проходя мимо "Аквариума", я обратил
внимание на прислоненное к стеклянному ящику объявление,
гласящее: "Требуется молодой, надежный помощник". Я вернулся
домой и поразмыслил.
-- Тут поблизости есть место в зоомагазине,- сообщил я
маме.
-- В самом деле, милый? -- откликнулась она машинально.
-- Ну да. Им требуется молодой, надежный помощник. Я... я
думаю подать заявление,- небрежно добавил я.
-- Отличная идея,- сказал Ларри.- И сможешь сюда притащить
всех их зверей.
-- Вряд ли ему позволят это сделать, милый,- возразила
мама.
-- Как вы думаете, сколько они будут платить за такую
работу? -- спросил я.
-- На многое не рассчитывай,- заметил Ларри.- Сомневаюсь,
чтобы тебя сочли надежным помощником.
-- Но что-то они ведь должны платить? -- настаивал я.
-- А как у тебя с возрастом? -- осведомился Ларри.
-- Мне скоро шестнадцать,- ответил я.
-- Ну что ж, попытка не пытка,- заключил он.
На другое утро я направился к зоомагазину и вошел внутрь.
Тотчас навстречу мне устремился невысокий, худой, смуглый
мужчина в огромных роговых очках.
-- Доброе утро! Доброе утро! Доброе утро, сэр! Чем могу
быть вам полезен?
-- Вам, э-э... вам требуется помощник...- промямлил я.
Он наклонил голову набок, и глаза его за очками стали еще
больше.
-- Помощник,- сказал он.- И вы желаете получить это место?
-- Э-э... ну да,- ответил я.
-- У вас есть опыт? -- спросил он с сомнением в голосе.
-- О, у меня большой опыт. Я всегда держал дома
пресмыкающихся, и рыб, и прочую живность. У меня и сейчас
полная квартира животных.
Мужчина внимательно посмотрел на меня.
-- А сколько вам лет? -- осведомился он.
-- Шестнадцать... скоро семнадцать,- солгал я.
-- Ну что ж,- сказал он.- Учтите, много платить мы не
можем. У нас чрезвычайно высокие накладные расходы. Но для
начала, скажем, фунт десять шиллингов.
-- Идет,- согласился я.- Когда можно приступать?
-- Лучше приходите в понедельник,- предложил он.- Я говорю
понедельник, потому что тогда будет удобнее оформить все
бумаги. Иначе можно и запутаться, верно? Да, так вот -- моя
фамилия Ромилли, мистер Ромилли.
Я назвал свою фамилию, мы обменялись положенными
рукопожатиями и застыли на месте, глядя друг на друга. Было
совершенно ясно, что мистер Ромилли никогда еще не нанимал
кого-либо и плохо представлял себе, как следует действовать
дальше. Я посчитал своим долгом помочь ему.
-- Может быть, вы сейчас покажете мне свое хозяйство и
расскажете, что я должен буду делать?
-- О, отличная мысль,- воскликнул мистер Ромилли.-
Отличная мысль.
И он запорхал по своему магазину, размахивая руками,
словно бабочка крыльями, показывая, как следует чистить
аквариум, как кормить мучными червями лягушек и жаб, где лежат
щетки и стоят метлы. В просторном подвале под торговым залом
хранился различный рыбий корм, лежали сачки и прочие вещи; из
неплотно завернутого крана вода капала в большой таз, где
лежало нечто, на первый взгляд напоминающее сырое баранье
сердце. Присмотревшись, я понял, что передо мной сплошной
клубок тоненьких трубочников. Эти ярко-красные черви --
излюбленный корм не только всех рыбок, но некоторых земноводных
и пресмыкающихся. Далее я обнаружил, что в дополнение к
восхитительным созданиям, демонстрируемым на витрине, магазин
располагает множеством другой живности. Тут были ящики с
жабами, ящерицами, черепахами и лоснящимися змеями, аквариумы с
глотающими воздух влажными лягушками и тритонами с фестончатым
требнем вдоль хвоста, похожего на вымпел. Живя уже не один
месяц в пыльной, сухой лондонской среде, я ощутил себя здесь
словно в райском саду.
-- Ну так,- сказал мистер Ромилли, завершив показ,-
значит, вы приступаете в понедельник, да? Ровно в девять утра.
Надеюсь, не опоздаете?
Только смерть помешала бы мне явиться в зоомагазин в
понедельник в девять утра.
И без десяти девять в понедельник утром я мерил шагами
тротуар у входа в зоомагазин. Наконец появился, позвякивая
ключами, и мистер Ромилли -- в длинном черном пальто и черной
фетровой шляпе.
-- Доброе утро, доброе утро,- пропел он.- Рад видеть, что
вы пришли вовремя. Отличное начало.
Мы вошли в магазин, и я приступил к выполнению своих
обязанностей. Первым делом надлежало подмести и без того
чистейший пол, затем я обошел аквариумы, бросая рыбкам комочки
извивающихся трубочников.
Мне не понадобилось много времени, чтобы обнаружить, что
мистер Ромилли, при всей его доброте, мало что знал о
находящихся на его попечении животных. Большинство террариумов
были обставлены вовсе без учета привычек их обитателей, то же
можно было сказать и про аквариумы. Кроме того, мистер Ромилли
исходил из теории, согласно которой можно пичкать животное
одним и тем же кормом, покуда оно его принимает. И я решил
заняться как украшением сосудов, так и кормлением наших
питомцев, внести разнообразие в их рацион. Разумеется, я
понимал, что следует действовать осторожно, ибо мистер Ромилли
был человек консервативных привычек.
-- Вам не кажется, мистер Ромилли,- спросил я в один
прекрасный день,- что рептилиям и земноводным хотелось бы
отведать что-нибудь другое, кроме мучных червей?
-- Что-нибудь другое? -- Глаза мистера Ромилли
расширились.- Что именно?
-- Ну, как насчет мокриц? Я всегда кормил своих рептилий
мокрицами.
-- Вы уверены? -- спросил мистер Ромилли.
-- Совершенно уверен.
-- Это не повредит им? -- тревожно осведомился он.
-- Нисколько,- ответил я.- Они обожают мокриц. Все-таки
какое-то разнообразие.
-- Но где мы их возьмем? -- уныло справился мистер
Ромилли.
-- Думаю, в парках их сколько угодно,- сказал я.- Я схожу
как-нибудь, посмотрю?
-- Ладно,- неохотно согласился мистер Ромилли.- Если вы
твердо уверены, что это им не повредит.
В один из ближайших дней я отправился в парк и наполнил
большую жестяную банку мокрицами, которых поселил в ящике с
прелыми листьями в подвале, и, когда мне казалось, что
лягушкам, жабам и ящерицам начинают приедаться мучные черви, я
подсыпал им хрущаков, а пресытятся хрущаками -- получайте
мокриц. Первое время мистер Ромилли заглядывал в террариумы с
испугом на лице, словно опасался, что увидит сплошь мертвые
тела рептилий и амфибий. Когда же он убедился, что лягушки не
только тучнеют от новой смеси, но и начали квакать, его
восторгу не было предела.
Моя следующая скромная попытка изменить царящие порядки
касалась двух крупных незлобивых мавританских жаб из Северной
Африки. Дело в том, что мистер Ромилли представлял себе всю
Северную Африку как безбрежную пустыню, где круглые сутки
светит солнце и температура воздуха не опускается ниже
девяноста градусов в тени, если тень вообще существует. А
потому он заточил несчастных жаб в стеклянном террариуме, над
которым подвесил две яркие электрические лампочки. Бедняжки
сидели на гладком белом песке, и не было там ни одного камня,
