-- Зубр-один, три "трехсотых", "двухсотых" нет...
-- Принято...
-- Черный-один, один "трехсотый"...
-- Принято...
-- Черный-два, без потерь...
-- Хоп, есть...
Только теперь появилось время оглядеть поле брани. В желто-зеленом
свете ПНВ все казалось потусторонним, ирреальным: трупы на земле...
расплывчатые борта вертушки, вибрирующие в потоках раскаленного воздуха...
выгорающие склады ГСМ... люди в инопланетных "сферах".
Странная ассоциация пришла мне на ум: все происходит по ту сторону
монитора, неведомый Игрок сидит, нажимает клавиши и играет в "Дум", а мы --
просто безликие фигурки, мельтешащие на экране компьютера этого Игрока.
Фигурки стреляют... кричат... падают, не добежав до цели. Но Игрок не
использует режим сохранения, и у фигурок нет в запасе бесчисленных жизней.
Hell on earth. Ад, нисшедший на нашу землю.
Да нет ничего странного в моей ассоциации! Разве кровь, льющаяся на
территории бывшего пионерского лагеря, превращенного в опорную базу
боевиков, -- не есть знамение и провозвестие грядущего Ада? Н-да, наш "Дум"
-- Россия...
... Три "трехсотых", один "трехсотый" -- значит, у нас всего четверо
раненных. Никто не погиб...
-- Ребята...
Самохвалов соскакивает из кабины "Акулы":
-- Ребята... Артем, Игорь, Сережа... тащите духовских "трехсотых" -
"двухсотых" в казарму. Давайте, живее... в сорок минут надо уложиться!
За руки -- за ноги мы волочем убитых и раненных "духов" в бывший
административный корпус "Заветов Ильича" и складываем их там штабелями.
Мертвые в первые полчаса всегда тяжелее живых, погрузка отнимает много сил.
Пока тащим в казарму очередного бородача, перекрещенного патронташами, есть
время додумать мысль, все время ускользавшую в азарте боя.
Опять же на ассоциациях... погрузка. Погрузка. (Нет, до чего же он
тяжелый!). Погрузка. Одно дело, захватить базу, взять под контроль объекты
на ней... Другое дело... Как предполагается вывозить захваченные ценности?
Нас всего шестнадцать, учитывая четверых раненных... А ведь даже полсотни
боевиков чуть ли не сутки потратили на разгрузку -- погрузку --
складирование денег. Плюс к тому: шум боя под самой Москвой не мог не
привлечь хоть чьего-нибудь внимания. Для меня хуже нет, чем быть
шестеренкой, не знающей, как работает весь механизм.
-- Быстрее, славяне, быстрее... Сорок минут!
Одновременно с призывом Самохвалова мы слышим сначала тихий, но
постепенно нарастающий гул лопастей какого-то вертолета. Вскоре гул
становится нестерпимым. Где-то над нами зависает вертушка.
Хочу нацепить "ночной глаз", посмотреть, кто к нам пожаловал, и не
успеваю. Мощный луч прожектора с борта вертушки прорезает тьму, падает на
землю, начинает методично прощупывать ее...
-- Валя, сколько возимся? -- останавливаю бойца с зеленой повязкой на
голове, волочащего под микитки здоровенного басмача.
Тот отпускает обмякшее тело, вскидывает руку:
-- Минуты сорок две, сорок три...
-- ВНИМАНИЕ! ВСЕМ СЛОЖИТЬ ОРУЖИЕ! ПОВТОРЯЮ! ВСЕМ НЕМЕДЛЕННО СЛОЖИТЬ
ОРУЖИЕ! -- раздается мегафонный глас из поднебесья.
Вдали уже слышен грохот мощных моторов. Тяжелые "КАМАЗы". Тоже по нашу
душу?
Теперь ясно, почему Самохвалов хотел, чтобы мы уложились с "уборкой" в
сорок минут.
... В столице еще с восьмидесятого года, года Олимпиады, действует
единый антитеррористический план: группы быстрого реагирования должны
прибыть в любое место Москвы и самого отдаленного Подмосковья не позднее,
чем через сорок после поступления сигнала о возможном террористическом акте.
Тогда, в благословенные брежневские годы, нормативы эти отрабатывались по
всяким пустякам. На учениях командиры спецгрупп доставали из сейфов пакеты с
грифами "А", "B", "C"... из штаба учений приходило указание, какая именно
ситуация отрабатывается. Самой серьезной была ситуация "А": обезвреживание в
Подмосковье группы террористов, захватившей в заложники иностранного
туриста-автолюбителя.
Командиры про себя матерились. Чушь! Бред! Порождение безумной фантазии
кремлевских мудраков! Какие в нашем Подмосковье террористы?! Материться
матерились, но -- репетировали .
-- СЛОЖИТЬ ОРУЖИЕ! ОТКРЫВАЮ ОГОНЬ НА ПОРАЖЕН ИЕ!
Смотри-ка, как оперативно сработали парни! Будто восьмидесятый сейчас.
Интересно, что чувствует их командир, обозревая открывающийся сверху пейзаж?
-- Артем, Игорь, Сергей... Трое ко мне без оружия! -- машет рукой
Васильич, -- Остальным взять под охрану объекты!
И дальше что? Подбегаем к командиру. Дмитрий Васильевич спокоен:
-- Стойте рядом и молчите, со всем соглашайтесь. Все беру на себя!
На территорию лагеря врываются, кувыркаясь на колдобинах, два крытых
"КАМАЗа"
... Да-а-а, парни, счастлив ваш бог! Как вас на минах-то не рвануло?!. .
С бортов "КАМАЗов" сыплются на землю бойцы... Навстречу "КАМАЗам",
крякнув и чуть ли не роя дулом землю, выдвигается наша "шестьдесят
девятка"... Метрах в тридцати от "Акулы" приземляется вертолет. Два его
прожектора, в упор направленные на нас, слепят глаза, обездвиживают...
-- НА ЗЕМЛЮ! ЛИЦОМ ВНИЗ! РУКИ ЗА ГОЛОВУ! -- кричит на бегу старший
группы быстрого реагирования.
-- Делайте, -- шепчет нам Васильич.
Мы выполняем приказ командира, но сам он не спешит присоединиться.
Утыкаемся носом в пропахшую гарью пыль...
-- ПАДАЙ, СУКА!
-- Да вы, ребята, ох... ли! У нас...
-- СУКА!
Спокойный тон Самохвалов резко контрастирует с воплем спецназовца,
раздающегося над нашими с Валей головами. Зря он так. В смысле, Самохвалов,
а не спецназовец. Р-раз! Васильич, коротко охнув и держась за живот, падает
рядом с нами. Правильно, спецназ сначала бьет, а потом разбирается.
-- АЛЕКСАНДРОВ, ЕМОЛКИН, ВЗЯТЬ...
-- ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? -- начальственный бас перебивает указание
старшего группы.
-- Почему... вы... -- Самохвалов превозмогает боль, старается
выговаривать каждое слово отчетливо, насколько это вообще возможно сделать,
не отрывая головы от земли,-- Почему... вы... врываетесь на территорию...
съемочной группы?! Мы работаем... по заказу... Правительства России и ОРТ!
-- ЧТО-ЧТО?!
Пусть "бас" и не уловил смысла сказанного, но словосочетание
"Правительство России!" произвело на него, видимо, магическое воздействие.
"А Что это за отрепыш там, в грязи, смеющий вякать о Правительстве?!"
-- АЛЕКСАНДРОВ, ЕМОЛКИН, ПОДНЯТЬ...
Четыре руки одномоментно вздергивают Самохвалова к начальственному
носу. Мы остаемся лежать, как и лежали. Ничего от нас сейчас не зависит.
-- Правительство России! Вы... ответите за ваш... беспредел!
Наконец-то командир правильно начал! С ударной фразы. Я физически
ощущаю, как он морщится от боли.
-- Там... в вертолете... "дипломат" с документами... Я перезвоню и
доложу о вашем самоуправстве... Виктору Степановичу!
-- АЛЕКСАНДРОВ, ЕМОЛКИН, ПРИНЕСТИ...
Что же там, "наверху" происходит?! Голову не поднять, сразу заработаешь
тяжеленной "берцой" в челюсть.
"Наверху" щелкают замки "дипломата" и... воцаряется гробовая тишина.
Слышен только шелест бумаг...
-- ГОСПОДИН САМОХВАЛОВ, Я...
Не знаю, что случилось, но тон у начальника явно обескураженный. Этого
хватает, чтобы командир ГБР отдал следующую команду на полтона ниже:
-- ЕМОЛКИН, АЛЕКСАНДРОВ...
Двое бойцов помогают нам с Валентином подняться. Именно помогают, а не
вздергивают...
-- ГОСПОДИН САМОХВАЛОВ, Я...
-- ГОЛОВКА ОТ... ПУЛЬВЕРИЗАТОРА! -- ПОЛКОВНИК ШВЕЦ!
Ругательство Самохвалова сливается с представлением толстенного чина,
облаченного в кожаную куртку и фуражку - "аэродром" а-ля министр обороны
Сергеев.
Озираюсь. Фантастика, Армагеддон... Бойцы спецгруппы, застывшие в
нерешительности возле своих "КАМАЗов", и танк с грозной надписью "На
Крэмль!", поводящий пушкой. Наша "акула-неотложка" и вертуха, на которой
прилетел "сергеевец". Александров и Емолкин, я и Валька. Полковник-пузан с
пластиковой папкой в руках и Самохвалов, утирающий ладонью кровь со рта.
И... ни одного "двухсотого" или "трехсотого" чеха поблизости: вовремя мы
таки прибрались!
Дмитрий Васильевич, неведомо почему, уже полностью контролирует
ситуацию:
-- Ну-ка дайте... дайте-ка мне "дельту"... Я перезвоню в Кремль,
разбужу Викторстепаныча... доложу, как нас избивают! Актерскую группу
избивают, подонки...
-- ГОСПОДИН... ТОВАРИЩ РЕЖИССЕР...
Губы у пузана подрагивают.
-- ПРИМИТЕ ИЗВИНЕНИЯ. МЫ СРЕАГИРОВАЛИ... МЫ НЕ ЗНАЛИ...
-- Чего вы "не знали"? -- передразнивает Самохвалов и вырывает из рук
полковника папку с документами, -- Вот же, вашу мать... вот и вот. Заказ
Правительства России на съемки фильма "Чистилище-2"... Разрешение на
проведение ночных съемок... на пиротехнические работы. Видите, чья
подпись?!.. Дальше читайте: Александр Глебович Невзоров, депутат Госдумы --
генеральный продюсер. Да вы знаете, кого вы мордой в грязь только что
сунули?!
Пузан облизывает пересохшие губы, а Самохвалов машет папкой в сторону
Вальки:
-- Самого Дмитрия Нагиева... исполнителя главной роли в "Чистилище"!
Любимца премьера! Дайте, дайте "трубу"!
-- ОТБОЙ! ВСЕМ ЗАНЯТЬ МЕСТА! -- зычно гаркает полковник. Он явно не
хочет, чтобы подчиненные становились свидетелями его позора.
Александров, Емолкин, остальные спецназовцы нехотя забираются в
"КАМАЗы".
-- Но... товарищ режиссер Самохвалов...
Подопечные пузана расселись по машинам, и в голосе пузана сразу
наметились просительные нотки:
-- Но... где же... сам Александр Глебович? Где...
Полковник Швец пытается окинуть взглядом всю "съемочную площадку".
Лишний вес не дает ему повернуть головы, он крутится, как медведь в цирке,
всем телом...
-- Где... эти... как их?.. кинокамеры?
-- "Невзоров, кинокамеры!" -- презрительно скашливает Самохвалов, --
Глебыч в такое время отдыхает... а кинокамеры... вся съемка ведется скрытыми
камерами.
-- Одна вон, -- Самохвалов нагло смотрит в полковничьи очи, -- в дуле
танка! Что вам еще из подробностей интересно? Звоните прямо в Кремль, вашу
мать, если читать не умеете. Там и выясняйте!
-- Еще раз примите мои извинения! -- Швец берет под козырек, -- С
виновными мы разберемся по все строгости...
-- Да это не с ними, а с вами, полковник, разбираться надо, -- грубо
обрывает его Самохвалов, -- впрочем, пусть наши заказчики сами решают.
-- Извините... мы думали здесь... какое-то поле Куликовское, что ли?!..
Все громыхает... горит... За километр видно. А оказывается -- съемки
фильма...
-- А что, вы и при свете прожекторов уже ни хрена не видите?
Самохвалов -- воплощенное ехидство:
-- Что, разве может танк с идиотской надписью " На КрЭмль!" быть
настоящей боевой машиной?! Или вертолет -- "неотложная медицинская помощь"?!
Или вот Димуля... -- Самохвалов кивает на Валентина, -- похож на чеченского
наемника?!
-- Извините... Товарищ Самохвалов... Товарищ Нагиев...
Полковник пожимает руки обоим:
-- Досадное недоразумение. Больше вам никто не помешает, лично
прослежу. Честь имею...
Он тяжело разворачивается и бредет к своему командному вертолету.
Потерявший сановную спесь, обычный старый барбос-служака.
-- Эй, полковник Швец! -- кидает в спину барбоса Самохвалов, --
