20
как у всех. И эти деньги, так обычно помогающие, не оказали положительного влияния, а, скорее, наоборот: мы стали реже видеться, упр°ки, (можете нафантазировать себе что угодно, и это будет близко к правде).
Потом она решает выйти замуж за "вечно ждущего него", надо было только выбрать. Мы встречаемся ещ° и позже (я специально комкаю концовку - хочу поскорее закончить). Сл°зы. Мои, е°. Слова. Море слов. И е° ум удерживает нас от, к сча- стью, моей запоздалой ошибки, которая исправляется обычно бракоразводным процессом. Счастливый конец (я не шучу)!
(В зале зажигается свет. Зрители выходят на улицу через боковые двери кинотеатра).
*
Уже лежит на печатных листах треть книги, когда я пишу эти строки. Только что перечитал весь последний отрывок и... ведь я в самом начале любил точки. Да, да, обычные точки из синтаксиса. Многоточия, восклицательные знаки!.. "Забивал гвозди". А сейчас у меня нежный, трогательный роман с запя- тыми (я ещ° не знаю, где помещу этот отрывок.). Запятая, что да°т ручью литься, делает его гладким, прозрачным, нежным, мягким, ещ° далеко до моря, где надо ставить точку, мы не ду- маем сейчас о месте, где река прекратит жить!
*
То время оголило меня.
Мы варились в собственном соку. Возможно, я виноват более, чем она, или вообще виноват только я, но это моя сущность, природа. Мне не хватало той любви, что была в ней. У нас до безумия было мало общих друзей, их не было, - результат разных характеров. Мы вс° время пытались склеить разбив- шуюся ещ° при рождении чашу, чашу нашей любви. Или нет, может, это и была - любовь? Может, это именно то время, которое было отпущено провидением, и надо благодарно про- молчать? Или вс° это - плод моей извращ°нной фантазии, самоубеждение?
21
Мой бизнес снимал кожу с моей души. Это был мой первый крупный опыт, и я отдался ему целиком: покупал и продавал большими партиями, бесконечно встречался с людьми, дока- зывал, убеждал, играл, пл°л интриги, врал, менял грязные рубаш- ки... Мне нужна была е° полная поддержка и безоговорочная духовная отдача. Я получил только первое. Я успел, на какое-то мгновение, остановить свой бег... Какое-то ощущение обиды. Я не был удивл°н,- мы жили уже несколько лет вместе,- но глупо было бы сыпать сахарный песок на явно неудачный и получив- шийся горьким пирог.
*
Алина. До сих пор помню каждый оттенок е° нежного юного голоса. - Я влюбилась в тебя! Я влюбилась в тебя уже там, на заднем дворе старой гостиницы, куда ты прив°з меня в первый день нашего знакомства: поляна медленно стареющей травы, деревья, пустота, сухие листья в тихой воде заброшенного до лета бассейна... Но я испугалась тебя. Что-то услышала внутри тебя.
- А сейчас? Алина, ты ещ° любишь меня?
- Какое это может иметь значение?
Она не звонила с тех пор. Пока нет.
Я прикоснулся к е° губам. Только раз. Мой последний штурм чего-то сказочного, волшебного. Почти ежедневные разговоры по телефону. Я обещаю приехать и приезжаю. Она выходит ко мне, потрясающе красивая. Или, может, только я это вижу, опять больная, раненая фантазия? Я встречаю е° в воротах студенческого общежития. Те самые ворота, из которых сот- ни, тысячи раз мы выходили с Кристиной, держась за руки, улыбаясь, ругаясь, обнимаясь... Но сейчас она, и никто больше. Она. Алина. И я люблю е°. До безумия. Вновь штурм, переносные лестницы, горячая смола на головы штурмующих.
Мы говорим и говорим, мы оба думаем, пытаемся предста- вить себе что-то. Потом едем в ту самую старую гостиницу, где есть уютное кафе с пианино и тап°ром. Мы сме°мся, я
22
подпеваю музыканту, держимся за руки, я целую е° ладони, а она вс° время пытается разобраться в ч°м-то, в себе, во мне. Или снова, скорее всего, мо° выдуманное воображение?.. Потом пианист пь°т свою чашку кофе, и я, с его разрешения, усажи- ваюсь за инструмент и импровизирую "Подмосковные вечера" и ещ° что-то. Получаются вес°лые, задиристые, джазовые "вече- ра" - гимн моего поражения или победы, но точно поражения моей мечты: мы гуляем, держась за руки, по Национальному парку, рядом с моим домом, я люблю е°, мы доставляем друг другу ни с чем не сравнимое счастье, я просыпаюсь от е° поце- луев, я засыпаю с самой лучшей тяжестью - е° головы на мо°м плече...
Тап°р допивает кофе, и мы играем Миллера в четыре руки. Музыка Глена затихает и взрывается, я кричу, хриплю саксо- фоном. Марш! Марш битве, любви, поражению, вечеру, тап°ру, четыр°м рукам, саксофону, моим поцелуям е° пальцев, двум чашечкам кофе, остывающим на маленьком столике, е° непо- нятному мне взгляду. Марш!..
Я поцеловал е° только раз, всего лишь раз. Но, Боже правед- ный! Е° губы... это Бог Нежности, Молодости, Бог Сладост- ного Безумия...
- Ты сошла с ума...
- Ты вс° придумал...
Пусть только она позвонит. Я поеду и буду с ней. Даже пони- мая сейчас, что она права, что это не то, наверное, правда, не подходим друг другу. Опять не подходим друг другу...
Я люблю е°.
То время, действительно, оголило меня. Я был счастлив, безу- мен, влюбл°н, разочарован... Я ждал, изменял, терпел, врал, при- думывал, верил...
*
23
И вот - сегодня... Я другой. Мне нравится мо° новое качест-
во. Я очистился от старых фолликул и теперь наедаю, напиваю новые. Я покрылся л°гким жирком, у меня округлились плечи и мозги. Меня подчас интересуют вещи, которым раньше я не уделил бы и секунды, я интересуюсь всем: фуражом, тюрбаном, ингаляцией... чем угодно, я всем женщинам дарю диадемы, неза- висимо от их возраста и вероисповедания. Я покрыт "золоты- ми" друзьями и идиотами и я сам и то, и это. Я здоров.
Я дышу...
В последний раз, когда я был в том кафе, пианиста дожида- лась его подруга - женщина лет сорока пяти. Очень красивая. Мой(!) импозантный тап°р пожелал всем "доброго вечера" и тихо уш°л с ней...
Я вновь один в своей квартире. Я беру лист бумаги и вспоми- наю позавчерашний вечер: "Сижу, печатаю свой роман. Дети- ще! Сижу и печатаю. Просто... Играет джаз. Вс° очень хоро- шо... Пусть каждый сидит и печатает свой роман!.. Пусть!"
24
Я обращаюсь ко всем тем, кто считает (открыто или скрытно), что он самый лучший. Не тратьте зря свою энергию! Если Вы действительно искренне так думаете, то так оно и есть! И неза- чем об этом говорить и спорить. Итак, (я сейчас совершенно серь°зен) Вы самый лучший!!! Вы двухлетний ангел. Вы лист на дереве. Вы здесь и там одновременно. Если обыватель смотрит на Вас и думает, что это Вы, - он ошибается. Это либо Ваша часть для него, либо вообще не Вы. Вы самый лучший, лучший в этом гов°нном мире. Распахните ставни и закричите громко: "Да-а-а-а-а-а-а!". Если Вы в машине, опустите окно и громко, не оста- навливая своего движения, во всю мощь л°гких: "Да-а-а-а-а-а-а-а!". И пусть Вас не интересует, что подумает сосед или пассажи- ры в проезжающей рядом машине. Окно не открывается - раз- бейте его, ибо Вам нужен свежий воздух. Смейтесь над этим поганым миром. Вы жив°те так, как считаете нужным. Вы жив°- те, чтобы умереть, и, умерев, будете жить. Умоляю Вас, самых лучших, - никому ничего не доказывайте, ибо на этом Вы теряете энергию... "Франция - это я, я - это Франция", - и он прав, тысячу раз прав! Вы самый лучший и не дайте серому ветру простудить Ваши мозги. "Ветер вр°т, обязательно вр°т". А не вр°т дождь, солнце, скорость, шампанское, ты. Любите! Отда- вайте и берите! Будьте любимыми! Бросайте и плачьте!.. Прав любимый писатель Алиночки, которую я почти забыл (вру): "Ког- да заканчиваются деньги - надо увеличивать чаевые".
Раз-два! Три-четыре!
Три-четыре! Раз-два!
Кто ид°т? Мы ид°м!
Кто по°т? Мы по°м!..
А если окно нельзя открыть или разбить, то нам на хрен не нужен такой дом. Да здравствует союз апокалипсиса, панацеи и космополитизма! Голосуем... За? Против? Воздержавшиеся? Единогласно! Попрошу следующий вопрос повестки дня.
25
Вс° расплывается. Звук становится вс° тише, плавно уходя на нет. Деревья медленно качаются, но ветра не слышно. Ветра нет. Нет и деревьев. Степь. Пустыня. Город. Город в пустыне. Каким-то чудным образом в нем есть вс°, совершенно вс° для долгого жизнепровождения. Есть тень, солнце, вода, холодильник в виде пещеры, очень много вина (только вина - строгие старые бу- тылки - такое постоянное и ненавязчивое пьянство). Даже не холодильник, а ледяной ручей, стоячая вода.
Пляж. Лежаки со свежими полотенцами. Огромная библиотека. Настолько огромная, что нет никакого желания читать. Тем бо- лее - вс° время пьяный.
Простирающаяся по всей площади, светло-зел°ного цвета прострация. Е° видно, можно потрогать. Вс° выкрашено в бес- цветный цвет. Вс° хорошо.
В любой момент можно пообщаться с живущими в соседней деревне писателями, уч°ными, проститутками без лиц (что-то вроде онанизма с пристрастием). Можно влюбиться и закрутить роман с прекрасной исландкой.
Ночь. Вс°.
Вечером приедет и пробудет у нас три дня его величество Па- риж. На осень уже заказан Лондон...
Вс°, видимо, продумано и хорошо, но нет только одного. Никто пока ещ° не заметил, но не хватает важного компонента сферы. Нет ингредиента целостности жизни... Трибуны на Великом Собрании города заполнены не до конца, и это вносит уныние в поющие л°гкие великих ораторов. Нет соли к прекрасному яству. Нет тарелки к нему же. Вдруг исчез цемент между кирпичами огромного здания; здание не падает и не упад°т пока, но цемент исчез. Нет маленьких улиц с окнами наружу, и от этого огромные проспекты с великолепными статуями кажутся одинокими и брошенными.
Господа, товарищи, братья, неужели Вы не понимаете? - ведь нет ДУ-РА-КОВ! Нам плохо без дураков. Да здравствуют дураки! - и троекратное "Ура!" разнес°тся по площади. Дайте им запол- нить их место. Это их место! Дайте им щипать воздух, дайте им дуть на него и на горячий чай с одинаковым темпом и замирани- ем того, что у них называется душа!
26
Вс°. Чистый стол. Нет запаха. Никакого. Исчезло небо. Исчезла смерть, и стало неинтересно жить. Завтра, после обеда, будет производиться обмен лиц на новые; такие же, но новые. Пыль на завтра отменили. Все ушли. Строка. Вс°.
27
Здравствуйте и прощайте!
Я приветствую Вас по причине соблюдения правил хорошего тона и прощаюсь по причине своей смерти. И, пожалуйста, не надо вытягивать лица. Ничего страшного не произошло и не про- изойд°т. Кто, в конце концов, кто такой я и кто такие Вы, чтобы хоть что-нибудь произошло из-за моей кончины и Ваших, уже готовых вытянуться (а я это вижу) лиц. Большой, а возможно, и маленький муравьиный рой... И поэтому здравствуйте и прощайте.
Мои л°гкие дышат, пальцы правой руки уверенно сжимают карандаш, глаза следят за движениями этой руки (если бы не мо° обожание одного нефранцузского парижанина, я описал бы ещ° пару органов тела (деш°вый камуфляж), а сам я мыслями в том дал°ком или близком дне, когда я умер (простое и короткое слово - умер) и что самое интересное, уш°л в мир иной таковым, коим являюсь сейчас.
Я сказал: "Большой, а возможно, и маленький муравьиный рой, и поэтому здравствуйте и прощайте", а в голове зазвенело: "Мой девиз: всегда вес°лый и ясный!", "Она была сущий пустяк", "Париж - это Франция, а Франция - это Китай", "Инициация - день переезда для души", "Теперь я не бываю в одиночестве. На самый худой конец у меня нет Бога!"...
