100
что мне на не° наплевать, хотя готов при всех в любую секунду овладеть ею. Мы пь°м шампанское на брудершафт, и я по обще- му требованию продолжаю играть... Этот парень, действительно друг, да°т мне ключ от комнаты новобрачных. Он уже успел там побывать и ещ° успеет... Сказочная ночь, кончающаяся на рас- свете. Я уезжаю в свой город, и она говорит, что знает меня го- ды..."
"...Знаешь, я всегда боялся этого... Я всегда искренне верил, что у меня вс° будет хорошо. Что будет без проколов, без рыданий, без угрызений, без... что не будет, ну, например, женщины с ре- б°нком, в которую я влюблюсь до сумасшествия, и мне прид°тся, тяжело вздыхая, заниматься чужим дит°м, ради любви к ней (ну и пусть звучит по-детски), а моим родителям делать вид, что они принимают это чадо, как собственную кровь. Я верил в счастье, в особенное сказочное счастье, которого я достоин. В интересную жизнь, интересных людей, в путешествия, образы, очарования, друзей. Я верил в любовь, дарованную сверху. Любовь с чистой дорогой. Верил. Верил. Верил в чистую любовь. В бурю. Да, в бурю. В бурю и тишину... Я и сейчас верю..."
"Вчера, на вечернем обходе, мне сообщили, что все проверки закончены. У них есть точный диагноз... Я смертельно болен".
101
Улыбающийся март. Смешной апрель. Холод ещ° удерживает свои позиции, и слабый натиск издали приходящего тепла. Обычное утро обычного вторника. Небо кажется большим бледным облаком, в которое то тут, то там вшили второпях синие полоски. Оно напоминает собой купол над городом. Этот купол-козыр°к закрывает город от чужих глаз, и кажется, крепко приварен где-то на окраинах...
Вс° просыпается. Солнце откуда-то сбоку уже осветило полгорода и сейчас, кажется, собирается заняться оставшейся частью. В небе летит стая птиц... Очень плавно... Очень красиво... Благородно... (Я говорю это не эмоционально: "В небе летит стая птиц!", а тихо, почти ш°потом: ""В небе летит стая птиц".) Воздух тих. Вдалеке видно, как небо склонилось над морем в любовном поцелуе...
На Алине т°плая куртка с капюшоном. Сейчас она кажется ещ° моложе своих восемнадцати. Заворожено смотрит на небо. Я стою позади не° и нежно обнимаю е°. Она крепко прижимает к себе мои руки, прислонив затылок к моей груди. Мне кажется, что кругом очень тихо. Я, еле шевеля губами, шепчу ей на ухо: "В небе летит стая птиц". Мы так и не были вместе, но сейчас расста°мся. Она беззвучно плачет. Я не думаю ни о ч°м. Алина, закрыв мокрые глаза, еле-еле мотает головой в разные стороны, словно не соглашаясь с собой... Птицы. Смешной апрель.
102
Словно заканчивая,
Мы начинаем...
Серое небо в окне.
Серый воздух.
До нас издали доходят отголоски какого-то звука. Потом сам звук увеличивается. Он - звук - приобретает человеческие фор- мы, оживает. И вот, мы уже с трудом удерживаем этот звук уша- ми. Взрыв!
Итак, борьба. Борьба каждый день. Борьба за вс°: за право ды- шать, есть, пить, напиваться, врать. Борьба за право побыть в тишине, побыть одному, любить, быть любимым, за право иметь - отдавать и не иметь - получать. Труднее всего лгать или не лгать. Когда душа принимает больше, чем выпл°скивает, - на- воднение, наоборот - засуха. Смерти сопровождают нашу жизнь. Эти смерти - ступени, по которым мы ид°м к ней - своей сту- пени. Своей ступени. Своей ступени... Но сейчас, здесь - и нигде больше. Именно сейчас. Хорошо или плохо - сейчас. Остановись, мгновение. Опять сейчас. Опять здесь. "Мы пошустрим и, как положено, умр°м", но нет! И уже тише - нет.
Иногда чувствую, что если не напишу, - взорвусь. Тогда сажусь за стол. Лист, карандаш и резинка. Вс° остальное больше не нуж- но. Это вс° остальное понадобится потом, когда закончу писать, когда выплесну вс° без остатка, и опять, пока не наполнится за- ново... Полный бак. Впер°д... Снова борьба - эта непрекращаю- щаяся борьба за спокойствие в душе.
Серое небо. Серый воздух в окне. Круглый стол. Карты, коньяк, тарелочка с лимоном и масса времени. Мешает только беспокой- ство в сердце; где-то недодал, где-то недовзял. Запоминаю ситуа- цию, чтоб потом нарисовать е° на бумаге, и внутренне успокаи- ваюсь, взяв в долг завтрашнее исполнение эскиза, пообещав сам себе не взрываться; я не буду держать боль в своей душе. Вс° наружу! Потом разбер°мся.
Война... На смену борьбе - война. Война за то же самое плюс шум. Главные действующие лица сей битвы - звуки: троллейбус, автобус, ругань соседей, плач детей, шум мотора, свист пылесо-
103
са, звон разбивающегося стекла... Хочется ведь только просто жить! Кому нужны деньги, если нельзя в любой момент получить абсолютную тишину?! Хочется просто жить! Иметь мечту!
Серый асфальт. Мы ид°м по улице, и к нам приста°т собака. Бежит рядышком и, несмотря на то, что боится сама, пытается укусить нас. Бер°м палку и бь°м е°. Собака подыхает от ран, но перед смертью успевает вонзить в нас свои зубы... Кто виноват? Она, мы или случай, приведший нас на эту улицу?
Кто победил - она или мы? Кто судья, подсудимый, присяж- ный? Кто тюрьма, кто свобода? Вопросы, задающие ускорение непонятно чему. "Кто это?", "Почему я?", "На каком языке я говорю?", и по нарастающей интонации, заканчивающейся осле- пительно-тупым гулом.
Вс°. Нет возможности реально уйти от борьбы и войны? - так давайте уйд°м в мир прекрасного в мыслях! Трагиутопия...
Итак, волевое решение - у нас есть мечта!.. Волюнтаризм?.. Пусть! Не важно, что невыполнимая - у нас есть мечта. Эта меч- та - день, когда закончился февраль и не начался март. Серое не- бо, серый воздух, и каждый получает по стране. По стране на брата! Больше одной в руки не отпускать! Не надо никуда бежать - каждый получит свою страну по почте!..
Я приоткрыл шлюзы. Выкинул из себя то, что накопилось за день. Взял и выплеснул, а теперь не знаю, как закончить уже написанный рассказ. Это не трюк - просто не знаю.
Всего хорошего.
(Дверь закрывается, и вы оста°тесь одни.)
104
Мне скоро будет двадцать шесть. Боже!.. Я не хочу стареть. Я не хочу обязанностей!..
Начинаю понимать переживания Кристины в е° двадцать три... Реб°нок... Семья... Спокойствие... Уют... Три с половиной комнаты в квартире... Ну и что такого, что не любит она му- жа. Ну и не надо. А как другие?! А?! Как, мать их всех, другие?! Давайте подумаем о них! Давайте думать только о них! Вле- зать в их шкуры, мозги, почки, клетки! Давайте напялим их че- репную коробку, которая не выдержит напряжения и давления наших, извините, мозгов! Ну и что?! А как другие?!
Только сейчас начинаю осознавать е° состояние тогда. Только сейчас... Вынужден признаться себе, я всегда отставал от не°. Или, может, это она рано состарилась?..
Я - кусок неот°санного дерьма; математически рассуждаю о женщине, которую безумно любил, обожал, в объятиях которой чувствовал себя на небесах, а возможно, и был там. Расклады- ваю или пытаюсь разложить по полочкам что-то большое, что-то придуманное мною, что-то необъятное ни руками, ни мыс- лью... Но прости, Кристина, прости - я не хотел бы вернуть вс° это назад. Ничего! Не хочу чувства вины за мою любовь к тебе. Не хочу ничего!.. Вс° было и прошло. Вс° кончилось. Прости! Прощай!..
Как же я устал!.. Я хочу покоя. Хочу поле, речку, солнце. Хочу спать. Хочу мягкие тона, мягкую еду, мягкие звуки... Хочу тепла. Хочу, чтобы было очень тепло. Тихо и тепло... Хочу, чтобы никуда не надо было спешить, ехать. Хочу, чтобы Алина была рядом со мной... Я просыпаюсь утром и она в моих объятиях. Я люблю е°, и она любит меня. Тепло и тихо. Она прячет голову у меня на груди, а я дышу запахом е° волос. Нежно обнимаю е°, дорогое мне тело, голову, руки, ноги. Я люблю е°!..
Боже, если ты там есть, сделай так, чтобы мы были вместе! Боже, ты же мне должен. Я надеюсь, ты не забыл об этом?! Ну, давай, дай мне это счастье - и мы в расч°те! Сделай так, чтоб у нас вс° было хорошо, и обещаю не держать на тебя зла. Ну, сделай уже что-нибудь, мать твою! Сделай уже!!! Я прошу
105
только то, что по праву причитается мне. Я прошу сво° сча- стье! Я достоин этого сраного счастья и достоин дарить это счастье ей!.. Давай, давай, раскошеливайся!.. Ничего страшного, забер°шь у других! Ничего не случится, если я буду счастлив с Алиной. Поверь, ни с кем ничего не случится! Вс°! Давай плати!
106
Преломление света.
Движение.
Люди.
Не останавливаясь.
Снова.
Пытаясь высечь искру,
мысль,
идею,
терзания, счастье,
боль... и победу над болью.
Гоняя воздух и страх,
что всегда есть и будет.
Не претендуя,
к несчастью иль нет.
Но
Варвары!..
всюду и в нас... то недовольство,
скука,
Скука!..
***
Скука!..
Печальная и временами жалкая.
Легко довлеть над нами:
Побольше их, чем нас, меня
Один я, как и ты,
Читающий мой бред,
Мой пьяный, явный сон,
Мой плач...
Фантасмагория!
107
Сплошь, рядом, снизу, сверху
Там! Вглядись!
Вот тот работник!
Нет, не слева, впрочем...
Видишь?!
Кувалду опустил
И поднял вновь...
Бабах! - и тут же поднял.
А наковальня - это мы.
И мы же - лес, поляна, космос, вс°...
Ещ° работничек... прохожий...
Гляди:
Прекраснейший!
Роскошнейший урод!..
Надеюсь, друг,
Что завтра,
Отоспавшись,
Увижу вс° я в белом свете.
108
Мы любим читать книги. Мы пробегаем глазами по словам и пытаемся с помощью таланта писателя понять ощущения героя, его следующий шаг... А может, важнее, что чувствует автор (так во всяком случае считает Кот)? Не знаю. Каждый, наверное, ви- дит происходящее под своим собственным углом. Это как зерка- ло: изменил положение и видишь совсем другое, хотя сам и с места не сдвинулся.
Недавно закончил писать рассказ о К-Д (Зима. Осень. Поздняя осень). Как завелось в последнее время, проч°л его по телефону Ирине. Закончил декламировать и тут же спросил, получилось ли у меня выразить идею одиночества? Она ответила, что в общем-то неважно, чтоб читатель увидел то, что вижу я, чтобы он чув- ствовал, что и я. Конечно, неважно. Просто хотелось бы...
Когда мне было лет девять-десять, я впервые задался философ- ским вопросом. Причиной тому послужило мо° наблюдение в течение некоторого времени за муравейником. Помнится, я скло- нился над ними и подумал: вот ходят они туда-сюда, заполняют свою жизнь, таскают ветки, может, и говорят как-то между со- бой, и не знают, что стою я сейчас у них над головой и в любой момент могу принести им смерть; а вот не наступлю, пройду мимо, и, может, проживут они свои муравьиные жизни ещ° раз двадцать-тридцать, а может, и бесконечное число раз.
Мы тоже как-то заполняем свою жизнь. Кто мещанством (не понимая того), кто принципами, кто идеями: ну там, подставь щ°ку, не подставь... Заполняем свою жизнь, кто чем.
Голос из зала.
- А можно, я заполню свою жизнь тишиной?
- А зачем?
Тишина, конечно, хорошо, но только, когда уже уверенно зна- ешь, что такое шум. Вообще, попробуй накушаться чем-то... чтоб было с чем сравнивать. Наешься проституток и становись актив- но-верным мужем, напейся алкоголя и переходи на натуральные соки, - тогда лучше сможешь ощутить их натуральность, гуляй ночами, а потом ложись вовремя спать (перед сном две странич- ки книги и жену в щ°чку), завтра рано вставать (зевая).
109
Каламбур души.
Значит так: концерт. Огромный зал. Много света.
