Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#14| Flamelurker
Demon's Souls |#13| Storm King
Demon's Souls |#12| Old Monk & Old Hero
Demon's Souls |#11| Мaneater part 2

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Проза - Рустам Гусейнов Весь текст 992.09 Kb

Ибо прежнее прошло

Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3 4 5 6 7  8 9 10 11 12 13 14 ... 85
Батюшки  вы  мои,  принялась  я  тут  волосы на себе драть. Это
Глебушка-то враг народа? Это Глебушка-то лютый?  Да  неужто  не
вся  станица  знает,  что  в  жизни  он мухи не обидел. Стала я
расспрашивать у него, в какой он тюрьме, да к какому начальнику
мне идти. А он только руки в карманы заложил и, равно на  вошь,
на  меня  смотрит. Незачем тебе, говорит. После узнаешь. Уж я и
молила его, уж я и на коленях стояла. Только дверью он хлопнул,
и весь ответ. Под забором в Краснорудном я и  переночевала.  За
ночь  все  глаза  выплакала.  Наутро,  как из дома он выходить,
снова его встречаю. А уж он  с  крыльца,  только  увидел  меня,
сразу  за  кобуру.  Ну, говорит, если через пять секунд мне еще
тебя видно будет, то и тебя арестую, как на  духу,  слово  даю.
Испугалась  я,  правду  сказать.  Кому  ж  ведь, думаю, тогда о
Глебушке хлопотать придется. Бросилась от него  бежать,  только
скоро  упала.  Не  стал он меня трогать. И уж сама не знаю, как
добралась я тогда до дома. С того уж  полутора  суток  лежу  на
кровати, не могу встать. Плачу только, а куда идти, что делать,
не  знаю. Милые вы мои. Пашенька. На тебя только вся и надежда.
Ты-то все понимаешь  в  этих  делах.  Приезжай  ты  поскорее  в
Вислогузы.  Или,  если  теперь  не  можешь  почему-то, так хоть
попробуй телефоном разузнать у нашего начальства. Ведь  что  же
это  такое,  милые  вы  мои  - ни за что, ни про что человека в
тюрьму упрятали, и  даже  разговаривать  с  матерью  не  хотят.
Извелась я за эти три дня, как за три года. Боюсь, помру скоро.
     Ваша мама."
     Дочитав письмо, Паша дрожащими руками снова взял конверт и
осмотрел  его  с  обеих сторон. Судя по штемпелям письмо было в
пути ровно неделю.
     Он закрыл глаза и  почувствовал,  что  не  способен  сразу
найти в себе реакцию, соответствовавшую бы этому письму. Похоже
было  на  то,  что сознание его по мере чтения успело выстроить
некий защитный барьер против написанного в нем. Хотя он отлично
понял и смысл, и подробности, на минуту возникло у  него  такое
ощущение,   словно   все,  что  прочитал  он,  случилось  не  с
ближайшими его родственниками, а с кем-то едва знакомым, да  и,
пожалуй,  когда-то  уже давно. Подобные штуки выкидывает иногда
зрение человека: близкие предметы вдруг начинают казаться очень
далекими.
     Глеб был сыном лучшего  друга  Пашиного  отца  -  Геннадия
Резниченко,  принявшего  Пашу  в  свой  дом  после  смерти  его
родителей. Семья  у  дяди  Гены  была  небольшая:  он,  Наталья
Васильевна  и  Глеб.  Второй их сын умер незадолго до того, как
приняли они Пашу. Глеб был на два  года  моложе  Паши.  Станица
Вислогузы   находились   в   пятнадцати  километрах  от  хутора
Кузькиных.
     Однажды приняв к себе Пашу, Резниченко не делали  различий
между  ним  и  родным  сыном.  Шесть  лет,  которые он провел в
Вислогузах, были они - Паша и Глеб - братьями.
     Паше теперь вдруг  ясно  вспомнилось  его  первое  лето  в
Вислогузах.  Он только начал тогда приходить в себя после того,
как погибла его семья, разрушился мир, в котором он  родился  и
вырос.

     Из  окна  сеновала  -  их общей детской - далеко виден был
зеленый луг - огромный и ровный, как  скатерть.  Лишь  с  одной
стороны  -  с  правой  -  его  ограничивала речка - извилистая,
мелкая и прозрачная. За речкой росли березы. На  этом  сеновале
часто проводили они полуденные жаркие часы.
     Почему-то  ярко  запомнился  ему  из  того  лета  странный
какой-то, недетский разговор их на сеновале.
     Война была уже тогда где-то далеко. На  крыше  рядом  тихо
курлыкали голуби.
     - Послушай,  -  спрашивал  его  Глеб, - ты маму свою очень
любил?
     Паша молча кивал.
     - И папу тоже?
     И папу.
     - И брата, конечно, и  сестру.  Это  так  страшно,  должно
быть,  когда  все самые-самые любимые вдруг умирают. Тебе у нас
хорошо?
     Хорошо.
     Они лежат на животах, утопая в сене, головами к окну.
     - Смерть это так страшно, правда?  Что  такое  смерть,  ты
знаешь?
     Полуденное  солнце светит в окошко. Все как-то сонно. Паше
не хочется отвечать, но он пересиливает себя.
     - Смерть - это как-будто с головой накроешься  одеялом,  -
ему кажется, голос его чужой, незнакомый; он словно слышит себя
со стороны. - И насовсем.

     Последний  раз  получил  он письмо от Глеба с месяц назад.
Глеб рассказывал коротко об общих знакомых их в Вислогузах и на
несколько страниц пускался в рассуждения о христианстве. У него
и раньше кое-что в этом роде проскальзывало в письмах,  но  это
было  уже  сверх  всякой  меры,  и  Паша  ясно дал понять ему в
ответном письме, что делать этого больше не нужно.
     И вот теперь его взяли. Собственно, нетрудно  было  это  и
предвидеть.
     В  квартире  было совсем тихо. Надя не выходила из спальни
и, по-видимому, еще не проснулась.
     У Глеба начались эти странности, впрочем, еще давно -  ему
было семнадцать, он едва закончил школу, когда вдруг появился у
него  жадный интерес ко всему религиозному. Он подружился тогда
с дьяконом из Троицкой церкви, целыми днями где-то  пропадал  с
ним;  подражая  ему,  перестал  бриться, зарос какими-то рыжими
клочками; все приятели их смеялись над ним.
     До этого ничего такого Паша не  замечал  в  нем.  В  школе
учились  они  на виду друг у друга, вместе читали атеистические
учебники, вместе участвовали в антипоповских утренниках и  тому
подобном.  Никогда  до  этого  не  было  ничего  странного ни в
поведении, ни в мыслях его.
     Наталья Васильевна, правда, всегда была  верующей,  но  им
обоим  ничего  внушать не пыталась - понимала, должно быть, что
времена изменились, и не хотела осложнять им жизнь.
     Так что перемена эта в Глебе для него была неожиданной,  и
на какое-то время она как будто даже отдалила их друг от друга.
Паша  тогда  уже  учился  в Ростове, у него появилось там много
новых друзей, он встретил Надю.
     Но, конечно, он всегда был рад видеть Глеба,  когда  бывал
тот  в  Ростове.  И  даже  пришлось им еще пожить вместе, когда
приехал Глеб поступать в ветеринарный техникум. А вскоре  после
этого  умер  дядя  Гена,  и  общее горе растопило пленочку льда
между ними, если таковая была.

     Кофе остывал. Солнечный квадрат на стене исчез.  Субботний
день проваливался в пропасть ко всем чертям. Паша закрыл глаза.
     Неизвестно,  сколько  просидел  он так. Сначала был слышен
ему только шепоток листвы из приоткрытого окна, потом появились
еще какие-то звуки, потом он услышал,  как  открылась  дверь  в
спальню.
     - Ты  что это спишь? - спросила его Надя, подходя к столу.
- Доброе утро.
     Он открыл глаза, с тоской взглянул  на  нее  и  пододвинул
письмо.
     - Что  это?  -  спросила она. - От Натальи Васильевны? - и
стала читать.
     Прочитав,  помрачнела,  опустилась  в  кресло  напротив  и
сказала:
     - Этого следовало ожидать.
     Паша  и  сам  отлично  понимал теперь, что этого следовало
ожидать, но произнесенные женой, слова эти раздражили его.
     - Почему? - спросил он. - Он что, по-твоему, убийца, враг,
диверсант?
     - Ты знаешь, что я имею в виду, - пожала  она  плечами.  -
Эти его религиозные штучки до добра довести не могли.
     - Да  какие  штучки?  -  вскочил  он из кресла в досаде. -
Какие штучки? Он же отлично все  понимал...  понимает  на  этот
счет.  И я ему сто раз говорил - относись к этому, как к личной
жизни - рассуждать об этом ни с кем не  нужно.  И  сам  он  мне
говорил  всегда...  соглашался.  Ведь не могли же его за чтение
Библии посадить.
     - Вот именно - не могли. Значит, было что-то. С кем-нибудь
болтать начал, что-нибудь такое заявил прилюдно.  Да,  господи,
одно это письмо его чего стоило. Ты уверен, что ты единственный
читал его?
     - Что  за  глупости, - поморщился Паша, глядя в окно, но в
ту же секунду почувствовал с неприятностью, что по спине его от
этой мысли стайкою взбежали мурашки. - Кто он такой, по-твоему,
чтобы вскрывать  его  письма?  Военный  конструктор?  Дипломат?
Совхозный ветеринар. Да кому он нужен?
     - Кому надо, тому, может быть, и нужен.
     - Надо  что-то  делать,  -  сказал он скорее сам себе, чем
Наде.
     - Я надеюсь, ты не собираешься никуда ехать.
     - Разберусь, - ответил он раздраженно. - Я  отлично  знаю,
что тебе на Глеба наплевать.
     - Мне  ни на кого не наплевать, - ответила Надя. - Но и ты
отлично знаешь, что ехать тебе туда бесполезно. Если  здесь  ты
районный  прокурор, там это никакого значения иметь не будет. В
Ростове ты будешь частное лицо - не больше. Ничего добиться  от
них  ты не сможешь. А ехать туда только для того, чтобы утешать
Наталью Васильевну, по-моему, неразумно. Кстати, ты  не  забыл,
что через неделю Всесоюзное совещание прокуроров?
     Паша  не ответил ей, вернулся к своему креслу, сел в него,
развернул газету и отгородился ей от жены. Надя положила письмо
обратно на столик, встала и ушла умываться.
     "Жить стало хорошо!  -  прочитал  он  заголовок  небольшой
заметки. - Собрание охотников Северо-Енисейской тайги.
     Красноярск,  13  мая  (корр.  "Правды") Эвенкийский народ,
кочующий по  Северо-Енисейской  тайге,  ежегодно  после  зимней
охоты  собирается  в  определенных  местах для обсуждения общих
вопросов. Эти редкие  собрания  таежного  населения  называются
сугланами.  Недавно  в культбазе Вельмо состоялся очередной 7-й
районный суглан, посвященный выборам в Верховный  Совет  РСФСР.
На суглане выступили многие эвенки.
     Из речи охотника-эвенка А.С.Кочнева:
     - Товарищи!  Эвенкийский  народ, идя к выборам в Верховный
Совет  РСФСР,  несет  в  своем  сердце  глубочайшую  любовь   и
благодарность   советской  власти  и  великой  коммунистической
партии.
     До Октября 1917..."
     Смысл заметки не вполне доходил до Паши. Читал он,  только
чтобы занять чем-нибудь глаза и голову.
     "Да  здравствует  новая жизнь Эвенкийского народа!- добрел
он, наконец, до конца. - Да здравствует Сталин!"
     Он сложил и  бросил  газету  на  стол.  Заведя  ладони  за
голову, вытянул ноги.
     Слышно было, как на кухне Надя доставала из шкафа посуду.
     Паша  почувствовал  вдруг,  что  этот  его новый дом - эта
квартира -  ему  неприятна.  Неприятен  прохладный  полумрак  в
комнатах,  неприятен  особенный запах - то ли от старой мебели,
то ли от отсыревших стен - вечно живущий  тут.  Неприятна  даже
эта  возня жены на кухне, неприятна неизменная способность ее в
любой ситуации все разложить по полочкам, рассудить  обо  всем,
как дважды два, и во всем оказаться правой.
     Что  касается  поездки  в Ростов, то, разумеется, она была
права. Если что-то и способен он предпринять, так только здесь,
в Зольске, на рабочем месте своем. Нужно  попытаться  разузнать
то,  что  можно.  Придумать подходящий повод и послать запрос в
Ростов. Но только заранее все нужно  хорошо  продумать,  каждую
мелочь  предусмотреть.  И  ни в коем случае не трогать знакомых
там, в Ростове, в  прокуратуре.  Все  эти  знакомые  первыми  и
продадут  - из одной только зависти, что он от них вверх пошел.
Только  строго  официально.  И  все  продумать  -   очень-очень
осторожно.
     Он  встал  из  кресла,  подошел  к книжным полкам и достал
оттуда потрепанный фотографический  альбом.  Из  альбома  вынул
студийную   карточку   с   узорчато   обрезанными  краями.  Они
сфотографировались с Глебом в Ростове, года три тому  назад,  в
случайной студии, мимо которой проходили, гуляя.
     С  карточкой  в  руке  он снова подошел к окну, вгляделся.
Фотограф изобрел для снимка замысловатую композицию. Они сидели
напротив друг друга на  стульях  задом  наперед,  облокотившись
руками  о  спинки.  Оба довольно улыбались друг другу. Такая же
фотография, он знал, хранилась и у Глеба.
     Да,  теперь,  выходит,   он   числится   в   родственниках
арестованного  Глеба  Резниченко.  И  в  анкете арестованного в
семнадцатой графе в состав семьи Глеб, наверное, записал его  и
Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3 4 5 6 7  8 9 10 11 12 13 14 ... 85
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама