Разговоры затянулись за полночь, были охи и ахи, изумленные реплики
Калашникова-старшего, в конце концов поверившего в реальность путешествия
по шахте времени, а когда рассказчики притомились, их милостиво отпустили
подышать свежим воздухом.
Июньская ночь была теплой и звездной. Над парком в стороне теплоцентрали
вставала огромная из-за рефракции оранжевая Луна. Одетые по-домашнему
в спортивное трико Иван и Тая спустились к реке, остановились у воды,
завороженные лунной дорожкой.
- Не верится, что мы побывали в прошлом, - прошептала Тая, -
за миллиарды лет до Рождества Христова.
- И даже до рождения Вселенной, - отозвался Иван, обнимая
девушку. - Признаться, я и сам с трудом верю в наш поход. Если
бы мне кто рассказал подобное - рассмеялся бы ему в глаза! Но
стоит вспомнить лифт, погони, "санитаров"... гибель Сурена
и Миши... нет, все было! Что-то еще нам предстоит?
- Спасать Вселенную, - невольно улыбнулась Тая. - Несоизмеримые
понятия - я и Вселенная, а надо же как все переплетено: оказывается,
от меня тоже зависит ее судьба!
- Ну, насчет несоизмеримости можно поспорить. Человек -
тоже микрокосм, своеобразная Вселенная, и не в масштабах величие.
Другое дело - наша взаимосвязь. Мы жестко сидим в узле, определяющем
параметры Мироздания, а оно в свою очередь влияет на нас и определяет
нашу линию поведения.
- Ты заговорил как философ.
- Поневоле им станешь, пройдя десятки других Ветвей времени,
столкнувшись с замыслами тех, кого и врагом-то назвать нельзя в полном
смысле этого слова. Вот "санитары" - да, враги, их уровень
близок нашему, а "хирурги" - нет. По сути это боги,
только злые.
- Скорее равнодушные - к нам, другим существам, к жизни
вообще.
- У зла градаций много, равнодушие - одна из них. Люди
в большинстве своем тоже заражены бациллой равнодушия. Но спорить
об этом мне не хочется. Интереснее анализировать наш последний бой.
Ты помнишь...
Тая прижала пальцы к губам Кострова, заставив его замолчать.
- Иван, давай не будем об этом тоже. Мне все еще больно, что
мы потеряли Мишу... и страшно. Ведь еще ничего неизвестно, путь наш
не закончен.
- Для тебя закончен, - недовольно буркнул Иван. - Дальше
я пойду один, вернее, с Игорем. Ты останешься дома, будешь ждать.
- Ну уж нет! - Брови Таи сдвинулись, упрямства ей было не
занимать. - Только вместе! Я такой же десантник, как и ты, иначе
Те, Кто Следит давно посоветовали бы вам избавиться от подобной обузы.
И все, никаких возражений! Одного я тебя никуда не отпущу!
Иван открыл рот, собираясь возразить, и тут же закрыл. Если Таисия
начинала "упираться рогом", заканчивалось это всегда капитуляцией
Ивана. Лучше было не акцентировать внимание на будущих делах и попытаться
уйти с Ивашурой в Ствол-Башню тихо, по-английски.
- Хорошо. - Иван притянул к себе девушку, поцеловал, преодолевая
недолгое сопротивление, потом стал целовать шею, щеки, грудь, рванул
с себя футболку... и закончился этот взрыв любви и страсти через час.
Искупались, продолжая касаться друг друга руками и телами, ощущая
неутоленное до конца желание, надели костюмы прямо на мокрые тела.
Иван оступился, едва не свалившись в воду, и Тая засмеялась, зажимая
рот. Потом притворно сдвинула брови.
- Насильник! Хорошо, что здесь никто не гуляет в три часа ночи... -
И тотчас же испуганно вскрикнула, потому что неподалеку раздался чей-то
недобрый скрипучий голос:
- Напрасно ты так думаешь, малышка. Нам было очень интересно
смотреть на ваши кувырканья. Не хочешь повторить?
В лунном свете серебристо высверкнули три фигуры на другом берегу
реки. Было видно, как свет переливается в их одежде, будто живое жидкое
сияние, и Костров даже принял было одежду незнакомцев за компенсационные
костюмы, такие же, какие сохранились у них, но это были всего лишь
белые летние рубашки и брюки. Лунный свет превратил их в ртутно-серебристую
рыбью чешую.
- Беги! - еле слышно прошипел Иван.
- Но мы можем... - так же тихо, неуверенно проговорила Тая.
- Беги, я их отвлеку. Они вооружены, но пока перейдут реку, ты
успеешь добраться до милиции. К себе не иди, нас, очевидно, выследили.
Поняла?
- Побереги себя. - Тая набрала воздуха в грудь и нырнула
в кусты слева, будто в ледяную воду.
Рванулся в другую сторону и Костров, чувствуя тугие толчки воздуха
над головой и шлепанье пуль в береговой откос. Троица в белых костюмах
мгновенно открыла огонь из пистолетов с глушителями, но такой резвости
от своих жертв не ожидала и поэтому опоздала. Ошиблась она и в оценке
ситуации. Иван, пройдя хорошую школу жизни, приобретя выучку десантника,
не был кабинетным ученым, поэтому он не бросился бежать сломя голову,
а, надеясь на фактор внезапности, решил напасть на преследователей
первым.
Пробежав с шумом десятка два шагов, пригнувшись, каждую секунду
ожидая удара пули в спину, он свернул, сделал круг, перемещаясь теперь
бесшумно, и вышел к реке как раз там, где ее переходил крайний левый
"форвард", широкоплечий и бритоголовый. Иван едва не присвистнул,
узнав в нем телохранителя майора Сысоева, парня по фамилии Агатов.
Проговорил про себя: вот и свиделись, особист хренов! Посмотрим, чего
стоят твои бицепсы и трицепсы...
Мускулы бритоголовому Агатову не помогли. Во-первых, понадеявшись
на превосходство в силе и вооружении, о противнике он думал только
как о беглеце, не помышлявшем о сопротивлении. Во-вторых, напрочь
отсекал творческий подход в таких делах. И в-третьих, знал технику
боя всего лишь на уровне первого дана - школярскую блокировку
и кихон, хорошо смотрящийся на публике. Иван возник рядом как привидение,
когда бритоголовый качок выходил на берег, первым ударом выбил пистолет-пулемет
(отечественный "бизон", очень удобная и мощная машина), а
вторым, несмотря на демонстрацию стойки, защитного блока и удара (так
машут веслом), уложил здоровяка на песок ударом локтя-кулака в ключицу-шею.
Шум от падения тела получился изрядный, поэтому Иван не стал
рисковать с обезвреживанием двух оставшихся боевиков, а просто подхватил
выпавший у Агатова "бизон", дал очередь по метнувшимся к нему
фигурам, затем бросил оружие в воду и нырнул за ним, моля Бога, чтобы
здесь было не мелко.
Фортуна не подвела. Глубина реки в этом месте достигала полутора-двух
метров, поэтому, погрузившись в ил и перевернувшись на спину, Иван
не поплыл дальше, а стал ждать, глядя из воды вверх, на колышущееся
зеркало поверхности.
Ждать пришлось недолго, около трех минут.
К упавшему подбежал всего один его партнер, сыпанул очередями
по кустам и воде, помог Агатову прийти в себя и подняться, и они тяжело
побежали туда, где несколько минут назад исчезла Тая. Но догнать ее
они уже не могли.
Иван всплыл, отдышался, прошелся по берегу, вглядываясь в
причудливую игру теней, и обнаружил третьего охотника лежащим ничком:
ноги в воде, туловище на песке. Иван перевернул его и невольно поежился.
Пуля из "бизона" попала парню в щеку и застряла в голове.
Этого здоровяка Костров видел впервые.
Вздохнув: "Или они нас, или мы их - альтернативы
нет", - он медленно и осторожно побрел вслед за исчезнувшими
головорезами Сысоева. Сомнений не оставалось, бывший напарник полковника
Одинцова стал "санитаром" и стремился теперь избавиться от
нежданных гостей, чтобы выполнить задание "хирургов" без помех.
Какое это было задание, гадать не приходилось, а прикрытие агенту
"хирургов" досталось великолепное. ФСБ была структурой мощной
и практически не подлежащей контролю со стороны.
Идти далеко не пришлось.
Тая смогла быстро добраться до ближайшего отделения милиции и привести
с собой к реке наряд муниципалов - троих парней в камуфляже
с автоматами. Пока парни разбирались, кто в кого стрелял и кто убитый,
Иван бросил в девушку камешек, надеясь, что она не закричит от радости,
жестом показал, что ждет ее дома, и тихо растворился в кустах.
Тая пришла через полтора часа, усталая, грустная и в то же время решительная,
готовая постоять за себя и за друга.
- Отпустили, - выдохнула она Ивану на ухо, чтобы не будить
родителей, которые ничего не знали. Будить их Иван не стал.
Они обнялись. Потом Костров шепнул:
- Нужно уходить. Эти мерзавцы здесь были и могут вернуться. Что
ты рассказала ментам?
- Пьяные бандиты, с автоматами... напали, хотели изнасиловать...
поссорились, стали стрелять... о тебе ни слова. Гуляла, мол, по берегу
одна. Записали адрес, два раза допрашивали, потом отпустили. Что теперь
будет, Ваня?
- Война, - горько усмехнулся Иван. - Мы все еще на
службе, Тая, и до дембеля далеко. Пиши письмо своим, что мы, мол,
решили отдохнуть на юге до свадьбы, позвоним позже.
- А сами?
- Сами снова в Брянские леса, поближе к Игорю. Как бы его там
не... а втроем мы отобьемся. И еще надо выполнить задание, которое
нам доверили. Ты готова? Или все же на время где-нибудь спрячешься?
Тая сильнее прижалась к Ивану.
- Я с тобой! Десантник я или не десантник? - она подняла
голову, сияние луны - света в квартире не зажигали - отразилось
в ее глазах.
- Десантник, - проворчал Иван и поцеловал ее в подозрительно
заблестевшие глаза.
В поезд Москва - Брянск сели на Киевском вокзале после
тщательной проверки перрона и потока пассажиров. Ничего подозрительного
не заметили, хотя Иван в душе признался, что контрразведчик из него
никакой. Их могли вести издали, с применением спецтехники, что нелегко
обнаружить и профессионалу. Но делать было нечего, их путь лежал в
Брянские леса, а добраться туда можно было всего тремя видами транспорта,
одинаково небезопасными: железнодорожным, автомобильным и воздушным.
Второй и третий Иван по зрелом размышлении отбросил, в обоих случаях
преследователям было легче перехватить жертвы и ликвидировать, не
привлекая особого внимания. Поезд тоже не гарантировал комфортных
условий по части безопасности, но Иван надеялся, что при большом скоплении
народа преследователи не решатся хотя бы стрелять. Холодного оружия
Костров не боялся.
Через час легли спать; поезд в Брянск отходил от вокзала
почти в двенадцать часов ночи. А еще через час с четвертью у Ивана
сработала интуиция, и он проснулся как от толчка. Полежал, глядя в
потолок купе, чувствуя злые сквознячки, текущие через голову
из-за стенок вагона, из коридора, бесшумно спустился вниз, разбудил
Таю.
- Может быть, я напрасно психую, но мне не по себе.
Пойду проверю вагоны впереди и сзади нашего. Жаль, что не взяли оружия,
хотя бы газового.
- Да, "универсал" не помешал бы, - улыбнулась
девушка, так и не отдохнувшая за день. - Или на крайний случай
меч-дриммер.
- Возьми складной нож. Обращаться умеешь, десантник?
- Даже бросать умею, отец когда-то учил.
- Отлично! Чуть что - пускай в ход, не задумываясь.
Мы должны выжить и помочь Игорю выполнить задание.
Иван приоткрыл дверь, выглянул в коридор - никого.
Быстро двинулся к туалету, открыл и зашел, оставив дверь полуоткрытой.
Подождал минуту, обращаясь в слух.
Со стороны купе проводника щелкнула дверь тамбура, кто-то
вошел. Иван присел, чтобы голова не отразилась в зеркале, осторожно
выглянул из-за двери и в тусклом свете ночника увидел две крупные
фигуры все в тех же белых рубашках и брюках. Преследователи не потрудились
переодеться, чувствуя себя хозяевами положения. Спеси у них даже после
гибели напарника не поубавилось. Каким образом они выследили беглецов,
гадать было бесполезно, существовало множество разных методов и технических
средств.
План действий созрел в голове мгновенно.
Иван нарочито шумно хлопнул дверью туалета, вышел в коридор,
резко остановился, словно только что увидев преследователей, и бросился
из вагона, приглушенно крикнув:
- Тая, беги!
Расчет его оправдался. Двое не стали проверять все купе подряд,
ломать голову, сколько человек убегает. Рефлекс сработал за них, да
и фраза Ивана: "Тая, беги!"- тоже прозвучала вовремя.
Жертвы убегали, их надо было догнать и уничтожить.
