и приезжаю каждый месяц, как на свидание.
Подвывая мотором, "УАЗ" выбрался с проселочной дороги
на асфальтовую ленту, новую, уложенную всего месяц назад, но уже исполосованную
трещинами, и через несколько минут миновал еще один пост -
милицейский, на въезде в город.
Лагерь экспедиции располагался на окраине Жуковки, в двенадцати
километрах от Башни и всего в двух от отгороженной зоны отчуждения.
Он был мобилен и мог в любую минуту сняться и переместиться на другое
место. Состоял лагерь из двенадцати огромных спецфургонов финской
фирмы "Миккели", дизеля, трех трейлеров Академии наук,
в которых находились пять лабораторий и компьютерный центр, а также
машины связи и двух БТРов охраны. В одном из фургонов, использующемся
в качестве гостиницы для важных визитеров, представляющем собой жилой
бокс: четыре комнаты со всеми удобствами, кухня, столовая на двенадцать
человек, комната отдыха с телесистемой, она же конференц-зал, -
жила Вероника.
- Пойдемте пить кофе, Константин Семенович, - остановилась
она у длинной, тридцатиметровой, белой с красной полосой сосиски фургона. -
Время еще не позднее.
Гришин посмотрел на часы и согласился:
- Думаю, жена бы не возразила.
На пороге фургона им повстречался сурового вида молодой человек,
окинул ведущую телепрограммы новостей цепким взглядом, молча посторонился,
пропуская. Вероника узнала его, это был тот самый майор ФСБ Максим
Сысоев, помощник полковника Одинцова, единственный уцелевший из всей
группы Ивашуры. В последнее время Вероника начала замечать с его стороны
особое внимание к себе, выливающееся, правда, пока что в странные
многозначительные взгляды и частые встречи как бы невзначай. Вот как
сейчас. Это не особенно беспокоило бы женщину, привыкшую к мужскому
интересу, если бы не одно обстоятельство: майор Сысоев в отличие
от остальных представителей мужского пола - официальных, военных
и гражданских лиц - даже в начале лета, в тридцатиградусную
жару, был наглухо запакован в костюм и носил рубашки только с длинными
рукавами. Почему-то именно данный факт тревожил Веронику больше всего.
И еще она была уверена, что майор знает об исчезновении отряда Ивашуры
гораздо больше, чем доложил руководству экспедиции.
Открыв дверь своего гостиничного номера, Вероника пропустила
академика, бросила вызывающе-ироничный взгляд на все еще рассматривающего
ее майора и захлопнула дверь. Проговорила сквозь зубы:
- Мерзавец! Смотрит словно удав на кролика.
- Это вы о майоре? - уточнил Гришин, с удовольствием
усаживаясь в плетеное кресло-шезлонг. - Да, неприятный молодой
человек. Мне приходилось с ним сталкиваться.
- А вы заметили, как этот майор одет? Темно-серый костюм,
глухая синяя рубашка, застегнутая на все пуговицы, красный галстук...
и это в такую жарищу!
Гришин, одетый в бежевую рубашку с короткими рукавами и шорты,
улыбнулся.
- Ну, у каждого свои причуды. Мерзнет человек, может
быть, или статус обязывает быть человеком в футляре. А что мы будем
пить?
- Можно открыть вино, у меня есть "Хванчкара",
или заварить чай, кофе.
- Тогда лучше чай, кофе на ночь мне вредно, а для вина
нужна причина.
Вероника быстро приготовила чай для Гришина и кофе -
для себя, накрыла стол, зажгла бра на стене, и они принялись чаевничать,
поглядывая на экран телевизора, встроенного в нишу. В комнате стояли
четыре кровати, по две - одна над другой, стол, четыре стула,
тумбочки были встроены в стены, шкаф для одежды тоже, и тем не менее
походной солдатской казармой комната не выглядела, в ней было уютно
и прохладно. До вселения Вероники здесь обитала девушка, сотрудница
какого-то института, но она уехала, и Вероника жила пока одна.
- И все-таки, Константин Семенович, - проговорила она задумчиво
после недолгого просмотра программ телепередач и выключила телевизор, -
вот мы все говорим, говорим, что Башня связана со временем, вернее,
с путешествием во времени... а что такое время вообще?
- Это называется вопрос на засыпку, - пробормотал Гришин.
- А все-таки?
- Как сказал философ: время - понятие, необходимое для
описания чего-то происходящего с Я или внутри Я.
- Красиво, но непонятно.
Гришин рассмеялся.
- Я сам вряд ли смогу объяснить внятно, что такое время. Существует
множество концепций времени, и все они не идеальны, хотя, может быть,
некоторые и близки к истине.
- Например?
- Ну, например, субстанциональная, реляционная, динамическая
теории... статическая, субъективно-психологическая... и так далее.
- Константин Семенович, я не специалист в физике, поэтому раскройте
суть этих идей попроще и не увиливайте от ответа.
Гришин развел руками, состроив комическую гримасу: вот, мол, получил
ни за что.
- Я же вам говорю, Вероника Даниловна, я специалист в несколько
другой области знаний и сам мало что понимаю в физике времени. Другие
ученые и коллеги, впрочем, тоже. Ну хорошо, попытаюсь. Субстанциональная
концепция определяет время как особую субстанцию наряду с пространством,
веществом, излучением и полем. Так нормально?
Вероника не выдержала тона и рассмеялась.
- Так нормально. Во всяком случае, мне все понятно.
- Идем дальше. Реляционная гипотеза толкует время как отношение
или систему универсальных устойчивых отношений между физическими событиями.
Очень заманчивая гипотеза, но с изъянами. Динамическая версия: время -
изменение порядка событий...
- Ну, это я еще со школы помню. Будущее превращается в настоящее
и прошлое.
- Именно так, уважаемая Вероника Даниловна. Хотя никто не знает,
почему будущее превращается в прошлое, что его
заставляет. Наконец, статическая теория: время - скольжение
сознания мыслящего индивидуума вдоль мировой линии, где события располагаются
друг за другом, как точки с определенными координатами в пространстве.
Вероника оживилась.
- Вы хотите сказать, что по этой теории порядок вещей во Вселенной
жестко закреплен, а мы, точнее, наше сознание, мчится мимо? Ощупывает,
так сказать, дорогу в будущее? И все уже известно заранее? Кому
известно в таком случае?
Гришин с уважением оглядел раскрасневшуюся собеседницу, хмыкнул.
- Надо признать, вы задаете весьма интересные вопросы,
Вероника. На них нет ответов. По этому поводу могу привести вам лишь
высказывание одного из ученых недавнего прошлого: "Для Бога нет
будущего, ибо Он ничего не ожидает, и нет прошлого, ибо для Него ничего
не происходит" [ Иоанн Скотт Эриугена. ] . Понимаете? Если Вселенную
создал Бог, то лишь он знает, что такое время. Мы же всегда будем
знать не всю, а только часть истины. Почему бы нам не остановиться
на определении Достоевского? "Время есть отношение бытия к небытию".
- Время есть отношение, - повторила Вероника, -
бытия к небытию... хороший афоризм. Может быть, с очень мощным
философским подтекстом. Надо будет поразмышлять на досуге. Ну а другие
гипотезы?
- Другие не менее... - академик не договорил.
Где-то на территории лагеря зародился шум, раздались возбужденные
голоса, лязг железа, стук дверей, топот. Кто-то закричал, бахнул выстрел,
взревел двигатель вездехода.
- Эт-то что еще такое там творится? - Гришин вскочил.
Вероника дотянулась до селектора связи и повысила голос:
- Юра, что случилось? Что за паника? Приехал кто или
ребята решили повеселиться?
- Говорят, возле Фокина солдаты оцепления перехватили
группу людей, идущую от Башни.
Ухнуло вниз сердце, заложило уши. Вероника побледнела.
- К-какую группу? Сколько их? Кто?!
- Трое в каких-то блестящих комбинезонах. Один из них -
Игорь Васильевич Ивашура, бывший начальник...
Еще не смолк голос дежурного, а Вероники уже не было в комнате.
Простучали каблучки ее туфель по коридору, хлопнула дверь.
- Чудеса! - покачал головой Гришин, и тут только
до него дошел смысл слов: вернулся Ивашура!
ГЛАВА 2
Обычно путешествие по линии трансгресса сопровождалось провалом
сознания: падение в пропасть, вспышка света, истома, небытие -
и вот они уже за тысячи и миллионы парсеков от места старта, за миллионы
и миллиарды лет. Нынешний же старт Ивашура помнил до мельчайших подробностей,
а еще ему показалось, что его бессчетное количество раз "пересаживали"
с одного вида транспорта на другой, пока наконец капсула трансгресса
(сгусток поля? тахионный луч? процесс перегиба координат?) не достигла
родной Метавселенной, родной Ветви времени и не затормозила, выбросив
хрупкий свой груз - людей - в материальность и реальность
бытия...
Потрясенный, он таращился в темноту, ничего не видя и не понимая,
пока не почувствовал рядом движение и дыхание. Напрягся, дотягиваясь
до пояса с оружием, вдруг сообразив, что лежит на твердом, а лицо
овевает теплый ветер с запахами трав и цветов.
- Куда это мы врезались? - раздался недовольный голос Кострова,
и Ивашура с облегчением расслабился. - Тая, ты как?
- В порядке, - отозвалась девушка. - Где Игорь Васильевич?
Ничего не вижу.
- Здесь я, - откликнулся Ивашура. - Поздравляю, десантники.
Кажется, мы прибыли точно по расписанию и в нужный квадрат. Вот только
уходили мы зимой, а вернулись, судя по всему, летом.
Они полежали немного, привыкая к положению, к запахам и звукам, разглядели
звездное небо над головой и глухую черную стену, скрывшую половину
небосклона, и поняли, что выпали из трансгресса ночью возле стены
Ствола.
Идти никуда не хотелось, вообще не было желания напрягаться, бороться
с силами зла, кому-то что-то доказывать, организовывать и работать,
но Ивашура заставил себя собраться и убедил в необходимости этого
спутников. Через полчаса они уже шагали прочь от остывшей громады
Ствола, к лесу, за которым шатром вставало сияние города, к людям.
Никто их не заметил, никто не попался на пути. Еще через два с лишним
часа их обнаружили возле деревни Фокино, на границе отгороженной зоны,
солдаты патруля.
На счастье Ивашуры, Кострова и Таи, первыми с ними встретились не
сотрудники ФСБ, а работники экспедиции и журналисты. Поэтому засекретить
выход группы из Башни новому начальнику службы безопасности,
которым стал майор Сысоев, не удалось. Чем объяснялась подобная
нерасторопность службы, заинтересованной в сокрытии тайны, стало известно
позже, а пока майор, поднятый по тревоге дежурным по лагерю, скрепя
сердце слушал вместе со всеми рассказ бывшего начальника экспедиции
в одном из фургонов лагеря, битком набитом людьми.
Рассказ длился недолго, около двадцати пяти минут, Ивашура был
немногословен, что вполне объяснялось усталостью вернувшихся "с
того света". Отчасти это было верно, однако истинной причиной
лаконичности Ивашуры было то, что он знал о присутствии
на пресс-конференции агента "хирургов" и тщательно подбирал
слова, чтобы не наговорить лишнего. "Санитары" здесь, в Брянских
лесах, должны были оставаться в неведении относительно знаний вернувшихся,
а тем более их нового задания. Что реакция последних последует в ближайшее
время, Ивашура не сомневался и был готов к этому. Были готовы и Тая
с Иваном, хотя очень хотели отдохнуть, пожить в атмосфере спокойствия
и уюта, в домашней обстановке, с родными и близкими.
Вероника не отходила от Игоря Васильевича ни на шаг, что и радовало,
и тревожило Ивашуру. Он не хотел посвящать ее в свои опасные тайны
и в то же время жаждал остаться с ней наедине, выговориться, получить
поддержку и одобрение, а если и не рассчитывать на серьезность отношений,
то хотя бы расслабиться в компании с той, о ком не раз думал во время
похода по Древу Времен.
И все же как ни спешил он закруглиться, путешественников по
Башне, оказавшейся своеобразной машиной времени, а точнее -
шахтой времени, отпустили только в четвертом часу ночи. Возбужденные
исследователи феномена, ученые, сотрудники многих институтов и Центра
по изучению быстропеременных явлений природы, бойцы спецназа, обслуживающий
экспедицию персонал, представители официальных кругов - расходились
