влево и терялись за горизонтом, а на высоте около трех сотен метров
над котловиной, заполненной золотистым маревом, постепенно становились
прозрачными и исчезали! В центре котловины сияние было особенно сильным,
и марево там истаивало в темном небе струями свечения, оранжевыми
и малиновыми полосами. Оттуда доносились глухой рокот, равномерное
шипение пара и густое астматическое дыхание.
Завороженные страшной картиной, Иван и Тая простояли полчаса, разглядывая
котловину с золотым светящимся туманом, стены здания, уходящие вверх
на громадную высоту и в стороны по кругу, с рядами окон и похожих
на черные кляксы пятен.
- Да! - сказал наконец с чувством Иван. - На Землю
это мало похоже! Но пришельцы - чушь!
- Что тогда? - тихо спросила Тая. - Где мы, по-твоему?
Иван промолчал, и они с новым вниманием принялись рассматривать ландшафт
с высоты в двести метров.
- Под нами вроде бы лес, - неуверенно сказал Иван. -
Спуститься бы... Но как?
- Если это здание, то должны быть лифты или лестницы. Поищем,
а не найдем - вернемся сюда и будем думать снова.
Иван поколебался, поглядывая на шапку светящейся субстанции в котловине,
и решительно направился в глубь зала.
- Не отставай и смотри под ноги, тут колодцев хватает.
Голод и жажда, мучившие их уже более полусуток, несколько притупились,
уступив место волне возбуждения и надежды.
ГЛАВА 3
Им повезло - этот коридор не был бесконечным. Уже через полчаса
он вывел их в круглый зал, пронизанный в центре трубой диаметром около
трех метров. С одной стороны в трубе располагалось окно или дверь
из толстого матового стекла. За стеклом ничего нельзя было разглядеть,
хотя Ивану показалось, что он видит какую-то объемную решетчатую конструкцию.
- Лифт, наверное, - сказал он, постучав по стеклу и прислушиваясь
к тонкому хрустальному звону.
Зал был совершенно пуст, весь в пятнах какой-то краски или копоти.
Пыли здесь оказалось меньше, но это не могло скрыть следов, пересекающих
пол в разных направлениях. Здесь были следы округлые и овальные, маленькие
и большие, принадлежавшие собакам и другим животным, но были следы,
заинтересовавшие Ивана, - человеческие. Проходили двое, причем
босиком. Эти следы выходили из стеклянной двери лифта, как Иван назвал
трубу в центре зала, и заканчивались у двери с металлической полоской:
в зале таких дверей было две. Проход из коридора, через который они
проникли в зал, так и остался открытым.
Иван попробовал открыть дверь, но одна из них приотворилась на мгновение
и снова захлопнулась, а вторая, свернувшись и растаяв, открыла за
собой темный провал с наклонными металлическими балками, на которых
кое-где сохранились ступеньки и даже целые марши лестницы. Спуститься
по ней без спецснаряжения было невозможно.
- Да-а, - протянул Иван, посветив вверх и вниз. - На
веревках кое-как можно спуститься... - Он замолчал. В шахте лестницы
родились какие-то звуки: далекий визг, удары и уханье, перекрывшие
прежние шумы - шелест, потрескивание, шепчущее эхо... Отзвуки
жизни... Внизу кипела активная жизнь, явно отличающаяся от тишины
и неуюта этого мертвого горизонта.
Иван перестал светить вниз и поставил фонарь так, чтобы свет рассеивался
стеной зала.
- Что будем делать дальше?
Они посмотрели друг на друга. Тая держалась бодро, но была бледна,
под глазами легли тени, лицо осунулось. Иван невольно потрогал суточную
щетину на щеках, усмехнулся. О бритве, видимо, надолго придется забыть.
- Надо спускаться на землю, на первый этаж, - сказала Тая. -
Здесь все мертво.
- И не соблюдается элементарная демографическая установка, -
подхватил Иван. - Нет достаточного для проживания количества
пищи, одежды и жилья... У меня была конфета, но я ее съел. А норма
для человека таких габаритов, как я,- три тысячи восемьсот килокалорий
в день!
Тая красноречиво проглотила слюну, и они одновременно засмеялись.
О килокалориях можно было только мечтать.
Решили поискать в ближайших комнатах хоть что-то, напоминающее веревку.
Пути вниз, на уцелевшие марши лестницы, не было.
- Эх, работал бы лифт! - вздохнул Иван, обойдя трубу с
дверями. - Раз! - и мы внизу. - Он стукнул стержнем,
с которым не расставался, в поющее стекло и заорал: - Сезам,
откройся! Я кому говорю?! - И застыл с открытым ртом.
Дверь вдруг покрылась световой сеткой и бесшумно рухнула на пол грудой
стеклянных кристаллов.
- Вот те на! - хмыкнул Иван, глядя на представшую взору
кабину. - Неужели я потомок Соловья-разбойника?
Кабина была собрана из решеток, сквозь которые виднелись стены лифтового
колодца, и освещалась мигающим голубым светом из невидимых источников.
Тая заглянула внутрь кабины, но Иван, опомнившись, оттащил ее в сторону.
- А если застрянем, кто поможет?
Тая пожала плечами.
- Как-нибудь выберемся. Голова у тебя имеется?
Иван молча повернулся и первым вошел в кабину, предварительно испытав
прочность ее белого чистого пола. Слева от двери он увидел ряд темных
окошечек. Одно из них светилось, но высвечивало не цифру этажа, а
какой-то непонятный значок в виде стрелы, пересекающей два кольца.
- Мы здесь, - ткнул он пальцем в окошечко.
- По логике у тебя была, наверное, пятерка, - с веселыми
искрами в глазах предположила Тая.
Иван сделал вид, что не заметил в ее словах иронии.
- Где же у них нижний этаж? Вдруг здание уходит под землю?
- Я тоже об этом подумала.
- Но если судить по той высоте, на какой находится мертвый наш
этаж, то здесь явно не хватает кнопок: их должно быть не меньше сотни,
а тут всего десяток.
- Может, высота этажей не везде одинакова?
- Все равно что-то тут не так. - Иван оглянулся. -
Рискнем?
Тая не опустила взгляда. "Что нам остается?" - понял
ее Иван.
- Заходи, цепляйся за меня.
Они встали в центре кабины, Тая обняла Кострова сзади, и он тронул
самое нижнее окошечко. Раздался двутональный гудок, заставивший их
вздрогнуть, но кабина осталась на месте.
- Так. Наверное, на нижний этаж лифт не идет. Попробуем на второй
снизу.
Снова резкий сигнал - и никакой реакции лифта.
- Может быть, механизм испортился? - робко предположила
Тая. - Видишь, и дверь рассыпалась...
Иван хмыкнул:
- Может быть... может быть, это и не лифт вовсе.
Над рядом окошечек он увидел буквы "ТФ" и ряд цифр -
2301, подумал, что где-то уже видел эти цифры, причем недавно. Где
именно?.. Вспомнил, поднял стержень и прочитал на торце буквы и цифры:
"МК-2301". М-да, если бы к этим цифрам и буквам были еще и
поясняющие надписи...
Иван нажал ближайшее к светящемуся окошечко, и в тот же миг на них
обрушилась тяжесть, едва не свалившая с ног. Тяжесть быстро прошла,
наступила невесомость, отчего Таю затошнило, она вскрикнула, уцепилась
за Ивана, напрягшегося как при падении. Но и невесомость прошла быстро,
сладко ныли мышцы тела, голова казалась пустой и звонкой, потрескивало
в ушах, во рту появился сладкий привкус.
Окошечко, на которое надавил Иван, светилось, и на нем были нарисованы
другие знаки: контур человеческой ладони, а под ней дефис и цифры:
"10 000".
- Приехали, - с облегчением сказал Иван. - Наверное,
лифт сверхскоростной, с дикими ускорениями. Теперь поищем выход.
Они вышли из лифта в кольцевой зал и поняли, что лифт действительно
перенес их на другой горизонт здания.
Запах здесь стоял, как в зверинце. Зал некогда был отделан под розовый
мрамор, но пол его был усеян птичьим пометом и так истоптан, что потерял
первоначальную окраску. Впрочем, помет оказался не птичьим. Как только
Иван включил фонарь, под потолком зала раздался тонкий писк, захлопали
крылья, и стая летучих мышей ринулась в глубь мрачного коридора, исчезнув
в темноте.
- Так и поседеть недолго! - сказала Тая со смешком, не
спеша отпускать локоть Кострова. Тот прижал палец к губам.
- Тише!
Где-то далеко послышался странный звук - рев трубы с плачущим
отголоском, который повторился еще и еще. Затем донеслись крики какой-то
птицы, хруст ломающихся ветвей, лай, и все стихло.
"Жизнь! - подумал Иван с некоторой тревогой. - Карабин
или хотя бы ивашуринское ружье не помешали бы..."
- Выключи свет, - посоветовала Тая.
Постояли, привыкли к темноте. Постепенно стали различать отсвет на
стене зала, но коридор, в котором исчезли летучие мыши, остался заполненным
полнейшим мраком. Иван оглянулся и сжал плечо девушки. Дверь лифта
была цела, и сквозь нее было видно, как в трубе проносятся сверху
вниз цепочки голубых огней, словно воздушные пузыри в воде. Промчались,
и лифт снова стал темен и нем.
Они осторожно обошли трубу. Свет шел из другого коридора, дверь из
полупрозрачного коричневатого материала лежала на полу и была смята,
как тряпка. Коридор, тоже истоптанный грязными следами, вскоре вывел
путешественников в просторное помещение без окон и второго выхода,
но с дырой в человеческий рост, по-хозяйски прикрытой листом полированного
металла. Из щели между листом и стеной бил желтый луч света и тянуло
холодом.
Иван подбежал к щели, уперся стержнем и с натугой откинул тяжеленный
лист, упавший, как чугунная чушка весом в полтонны. В лицо хлынули
желтый свет, морозный свежий воздух и волна незнакомых запахов и звуков.
Снаружи в нескольких шагах начинался заснеженный лес, над которым
пылало желтое зарево... Завороженно глядя на лес, Иван шагнул было
к дыре, но остановился, заметив необычность проделанного в стене прохода.
Дыра была пробита из помещения наружу каким-то мощным энергетическим
выхлопом - лазерным, плазменным или иным, и расплавленный металл
стены, застыв, образовал полупрозрачную корону из острых зубцов и
нитей метровой длины.
Оглянувшись на Таю и встретив ее вопрошающий взгляд, Иван попробовал
ногой прочность короны - держит - и выбрался из помещения
первым.
Они стояли на снегу у стены здания, поднимавшегося над ними на недосягаемую
высоту. Вершина терялась в небе где-то на высоте не менее полутора
километров, а насколько оно простиралось в длину, можно было только
гадать.
Мороз был несильным, около пяти-шести градусов, но путешественники
были одеты не по-зимнему и долго выдержать даже такую температуру
не смогли бы.
- Снег! - тихо проговорила Тая. - В сентябре -
снег!
- Это там был сентябрь, - так же тихо сказал Иван. -
В Брянском лесу. А перед нами - не Брянский лес.
Узкая полоса свободной от деревьев земли отделяла стену здания от
стены чужого, застывшего в настороженном молчании леса. Снег был разрисован
звериными следами, особенно в том месте, где вышли Иван с Таей. Видимо,
именно через этот лаз проникли в здание животные и летучие мыши. Сквозь
неумолимый далекий рокот и ритмичное шипение доносились иногда крики
птиц, треск ветвей и взлаивающий рев. Земля тряслась мелкой дрожью.
Тая первой обратила внимание на это - внутри здания дрожь не
ощущалась.
Иван крепче сжал свою дубинку, взял за руку девушку.
- Пошли, иначе замерзнем.
- А куда идти?
- Все равно куда. Пойдем в сторону зарева, может, встретим людей,
да и что-нибудь из еды поищем. Назад вернуться успеем всегда, здание
видно издалека.
Тая зябко поежилась, но не возразила, хотя было видно, что идти ей
никуда не хочется.
Лес был в основном лиственный: береза, ольха, верба, реже
встречались осина и тополь, но попадались и сосны. Иван обратил внимание
на то, что у многих берез обломаны ветви и содрана кора, а снег рядом
утоптан громадными следами - круглыми, как тарелка, размером
с полметра.
- Медведь? - робко спросила Тая, с опаской разглядывая
следы.
Иван нагнулся, понюхал воздух.
- Непохоже, и пахнет псиной.
Неподалеку раздался рев пополам с надсадным кашлем. Тая вздрогнула,
посмотрела на Кострова. Тот застыл, прислушиваясь.
- Странный крик, - сказал он медленно. - Где-то я слышал
его раньше... Кажется, в зоопарке. По-моему, так кричат рассерженные
слоны.
- Слоны?! Откуда они здесь?
Иван промолчал: он знал столько же, сколько и Тая. К тому же его
