нечто поглощало его полностью, не рассеивая и не отражая.
- Яма? - спросила Тая, подходя сзади.
- Непохоже. Ни пола не видно, ничего... Видишь, даже луч не виден!
Чертовщина какая-то!
Иван постоял, поворачивая фонарь во все стороны, но луч света освещал
все в коридоре и ничего - за дверью.
- На, брось. - Тая протянула Ивану ключ. - От квартиры,
у меня остался запасной.
Иван взвесил ключ в руке и бросил в темноту, как в воду. Томительная
секунда, другая, и вдруг - удар! Стены и пол коридора дрогнули,
по потолку промчался стремительный ручей голубого света, где-то раздался
знакомый паучий вопль, снова удар, за ним - тяжкий гул, сотрясающий
все здание...
Иван толкнул Таю на пол, упал рядом и прижал девушку к себе.
Гул стих. Еще раз по потолку коридора пронесся ручей света. Вернулись
тишина и неподвижность.
- Все-таки мы, похоже, под землей, - спустя несколько минут
сказал Иван, поднимая голову. - В каком-то подземном лабиринте,
в сейсмически активной зоне. Похоже на землетрясение...
Тая тихонько засмеялась и села, отряхивая пыль с куртки.
- А я думала, что это из-за ключа.
Иван тоже засмеялся, глянул на дверь и осекся. Дверь была закрыта,
и на ней светилась надпись: "Внешняя переходная зона хронопровода.
Опасно для жизни! Не входить! Не открывать!"
Они шли уже шестой час подряд с небольшими остановками на отдых. Коридор
не кончался, однообразный, как тоннель метро. Примерно раз в час раздавался
гул и тряслись стены и пол, причем каждый раз это предварялось длинным
тоскливым паучьим криком, то далеким, то близким, хотя сами пауки
не показывались.
Обнаружились еще следы, тоже припорошенные новым слоем пыли, скорее
всего собачьи, а может, волчьи. Животное бежало во встречном направлении,
потопталось у двери с надписью "Смотровой колодец" и побежало
обратно. Иван пробовал открыть и эту дверь, но, как и в прошлый раз,
открыть - открыл, но ничего не увидел: теперь за дверью была
белая мгла, похожая на молоко, луч света увязал в ней, как в плотном
тумане.
Правая стена казалась монолитом, но все же они нашли в ней свежую
трещину, не настолько широкую, чтобы протиснуться в нее, но достаточную,
чтобы заглянуть. За стеной располагался треугольный зал с круглой
дырой люка в потолке, сквозь которую в зал сочился тусклый желтый
свет и доносились уже знакомые звуки: всхлипы, пыхтение и какой-то
непрерывный шелест.
- Все! - сказал Иван и стукнул стержнем о пол. - Пойдем
назад. Все-таки с той стороны подземный мир разнообразнее.
Тая молча кивнула и облизнула сухие губы. Она устала, хотела пить
и есть, и призрак голода поманил Ивана из темноты костлявым пальцем.
Пить и есть было нечего, а до пролома в стене, через который они проникли
в этот коридор и который таил хоть какую-то надежду, было не меньше
двадцати пяти километров - пять-шесть часов ходьбы.
- Там впереди что-то лежит...
Иван оглянулся, напрягая зрение, и далеко по коридору, там, где сходились
его стены, увидел какой-то предмет, холмик. До него было с километр,
идти туда не хотелось смертельно, однако они нашли в себе силы преодолеть
усталость и дойти до холмика. Им оказалось тело лежащего ничком человека
в защитном френче и в ботинках пятидесятого размера.
Иван оглянулся на спутницу, перевернул незнакомца и отпрянул. Девушка
вскрикнула, зажимая рот ладонью.
Лицо незнакомца представляло собой кровавое месиво, а в груди зияла
выжженная дыра величиной с кулак. Вспомнился пистолет, стреляющий
факелом огня. Не результат ли выстрела из него - дыра в груди?
- Кто его... так? - прошептала Тая.
Костров угрюмо оглядел коридор, но следов борьбы не увидел. Человека
просто убили двумя выстрелами в упор, он явно не ожидал нападения.
Превозмогая брезгливость, Иван обшарил карманы убитого, но ничего
не нашел, кроме махорочных крошек и пожелтевшего листка газеты с датой:
11 ноября 1942 года. Оглянулся на Таю.
- Может, возьмем его мундир?
- Ни за что! Я до него даже не дотронусь!
- Тогда поворачиваем.
Они направились обратно к началу коридора, откуда начали свое путешествие,
но смогли продержаться на ногах лишь два часа. Дальше идти у Таи не
хватило сил. Тогда Иван решил хоть немного поспать, устал он тоже
изрядно, да и есть хотелось просто зверски. И не шел из головы убитый
незнакомец в мундире времен второй мировой войны.
- Как ты думаешь, за что его убили? - сонно спросила Тая,
которую мучили те же вопросы.
- За дезертирство, - ответил Иван, снимая с себя куртку. -
Если бы я знал, где мы находимся...
Постелили на полу у стены куртку Ивана, легли и накрылись зеленой
штормовкой Таи. Девушка уснула мгновенно, доверчиво прижавшись к Ивану
и положив голову ему на грудь. Несмотря на усталость, Иван долго не
мог заснуть. Так и лежал, обнимая Таю, чувствуя пьянящую близость
горячего девичьего тела и какую-то восторженную нежность к этой красивой
умной девушке, сумевшей сохраниться неизбалованной в век быстрых знакомств
и расставаний без сожалений. Ему нравилось, как она говорит, ходит,
улыбается, нравилось, что она понимает все с полуслова, не жалуется
на усталость и голод, что она доверчива, как ребенок, и при всем при
том умеет вести себя в любой обстановке. Но Иван не знал, какие чувства
испытывает к нему Тая. Она была ровна, дружелюбна - и только.
Несколько часов в этом странном мрачном подземелье сблизили их больше,
чем две недели у паучьего конуса в Брянском лесу, но что будет дальше?
Иван гадать не хотел. Не удержавшись, он коснулся волос девушки губами
и уснул, готовый защищать ее от любого врага.
Проснулся он от боли во всем теле. Тая спала в том же положении, ее
волосы щекотали его шею. Он осторожно переменил позу, посмотрел на
часы: прошло всего два часа. Оглядел пустой коридор - никого -
и тут же снова уснул. И даже ежечасный гул и дрожь пола не могли их
разбудить. Лишь через пять с половиной часов он проснулся окончательно.
- Ты знаешь, - сказала Тая, поворачиваясь к нему лицом, -
мне было так уютно и тепло! И снилось, что ты меня целовал.
- Мне тоже, - пробормотал Иван, разминая затекшую руку.
- Что тоже? - Тая засмеялась. - Что уютно или что
целовал?
- Ничего не снилось, - с сожалением признался он. -
Но я бы не отказался...
Она мгновение смотрела ему в глаза, потом наклонилась, быстро поцеловала
и тут же вскочила.
- Вставай, соня! Проспишь с тобой все на свете! Я такая голодная,
что если ты еще раз уснешь, я тебя съем.
Немного приободрившись, они снова тронулись в путь, стараясь не вспоминать
мертвеца в коридоре. Конечно, Иван мог отбиться от любого вооруженного
бандита, а то и двух-трех, но о серьезном сопротивлении группе профессионалов
с огнестрельным оружием, не говоря уж об их странных пистолетах-лучеметах,
не могло быть и речи. Оставалось уповать лишь на скорую разгадку подземного
феномена да на счастливый случай. Почему-то Костров был уверен, что
"десантники" бродят где-то по другим коридорам и труп в этом
коридоре - дело не их рук. Приключение с Таей перестало казаться
Ивану романтическим, но изменить что-либо было не в его силах.
По их расчетам выходило, что они провели в залах и тоннелях подземелья
уже более семнадцати часов. На воле - где именно, Иван представлял
смутно, скорее всего в Брянском лесу, - была, должно быть, ночь.
Вскоре они нашли знакомый пролом в стене, сквозь который выбрались
в коридор. Иван первым полез в темноту, держа наготове свою дубинку.
Вертолет, из которого выпала Тая, был на месте, ничего в этой комнате
не изменилось. А вот вертолета Ивана в зале без потолка не оказалось.
Иван обыскал весь зал до самых глухих тупиков, но не нашел следов.
- Все! - сказал он горестно. - Я больше ничему не
удивлюсь! Присниться он мне не мог, потому что вот фонарь из него,
а утащить его отсюда невозможно, в пролом и щели он бы не пролез.
Может, пауки разрезали его на части?..
Тая молчала. Ей было не по себе, и она то и дело посматривала на подрагивающую
серую пелену, нависшую над залом вместо потолка.
Снова выбрались в комнату с пультами, потом в первый коридор, более
узкий, чем тот, по которому отшагали с полсотни километров в оба конца.
Этот коридор пострадал гораздо больше и местами был завален обломками
рухнувших стен или останками каких-то непонятных аппаратов или машин.
Двери здесь шли группами то с одной, то с другой стороны и почти все
были распахнуты, открывая взору разгромленные комнаты, залы, клетушки
и боксы. В одной из комнат им впервые повстречался паук, перепугавший
Таю. Он выпрыгнул из угла, светя глазами, вбежал на холм белых цилиндров,
скрипуче крикнул, вернее, даже не крикнул, а кашлянул, и исчез в какой-то
щели, прежде чем Иван успел что-нибудь предпринять.
Тая отпустила плечо Ивана, виновато посмотрела на него.
- Знаешь, я, наверное, к ним не привыкну. А глаза, ты видел его
глаза?
Я проснулся в ночной тишине,
И душа испугалась молчания ночи.
Я увидел на темной стене
Чьи-то скорбные очи.
Иван продекламировал стихи и грустно посмотрел на девушку.
- Что-то скорби в них я не заметила, - фыркнула Тая. -
Ты любишь Блока?
Иван улыбнулся.
- А кто его не любит?
- Я отношусь к нему спокойно. Но тебя понимаю.
- Если говорить об очах, то мне, честно говоря, больше нравится
Заболоцкий:
Ее глаза - как два тумана:
Полуулыбка, полуплач...
Ее глаза - как два обмана,
Покрытых мглою неудач...
Тая задумчиво и удивленно посмотрела на Ивана, но ничего не сказала.
Они миновали ряд темных комнат и, не сговариваясь, одновременно приникли
к длинной трещине, пересекающей стену тупика наискось. Еще один зал
с грудами каменных обломков, металлических предметов, цилиндров, но
главное - с двумя длинными узкими окнами, через которые в зал
вонзалось золотистое, без теней, сияние. И еще. Знакомые всхлипы в
этом зале усились до громкого и гулкого шипения, словно за стеной
выпускали пар из котла, то закрывая, то открывая вентиль.
- Выход? - полуутвердительно сказал Иван. - Но как
туда добраться? В щель нам, пожалуй, не протиснуться.
Он попробовал действовать стержнем как рычагом, но с таким же успехом
можно было пытаться пробить стену голой рукой.
- Черт, не везет! Отдохнем?
Тая задумчиво побродила по комнате, рассматривая разбросанные по полу
непонятные предметы. В дальнем углу она остановилась и включила фонарь.
- Иван!
Костров встал с глыбы не то камня, не то керамики с вкраплениями сверкающих
шариков и подошел к девушке.
Луч света выхватил из тьмы колодец глубиной в десяток метров. На дне
колодца лежали чьи-то кости, зеленовато-желтые и словно отполированные.
- Что здесь происходит, Ваня? - дрожащим голосом спросила
Тая. - Куда мы попали?
Иван не успел ответить. Тяжкий удар потряс здание, качнулись стены,
дрожь пола вошла в позвоночник через ноги. Вскрикнула Тая, едва не
свалившись в колодец: Иван успел удержать ее за полу куртки. Снова
удар и новая волна вибрации. Сквозь стихающий гул доносились далекие
тревожные крики.
- Я боюсь! - шепотом сказала Тая, касаясь губами уха Ивана. -
Этот страшный лабиринт, коридоры, комнаты... эти взрывы... Ваня, может,
нас захватили какие-то пришельцы и увезли на свою планету? Я читала
в одном рассказе...
Иван заставил себя рассмеяться, хотя ему было не до смеха.
- Чудачка ты моя, мы на Земле, а скорее всего под землей. Пришельцы
не стали бы писать на дверях по-русски.
- Русский-то он русский, но шрифт не очень русский... О, смотри! -
воскликнула вдруг Тая. - Кажется, мы теперь сможем выбраться
в тот зал!
Щель в светлый зал стала шире в полтора раза, сейчас даже Иван мог
протиснуться в нее, не рискуя застрять.
Через минуту они были в зале, пробились между грудами обломков и мусора
и подбежали к окнам. То, что открылось их взорам, они увидеть не ожидали...
Окна выходили наружу в стене колоссального здания, крылья которого
плавно заворачивались полукольцом по гигантскому радиусу вправо и
