нему, не разработаны. Слава Богу, что мы сообразили дать ему право
решать свою судьбу самому. Шаламов - другое дело, его сознание
фрустировано, спонтанно переключается с личности человека, больного
неврозом кстати, на личность "черного человека", равнодушного ко всему
человеческому, и вот тут-то нейрохирург и должен помочь ему овладеть
собой.
- И все же вы рискуете, взявшись за это дело один.
- Почему же один? - Терпению Ромашина не было предела. - Со мной
Железовский, Мальгин... вы.
Боянова с интересом посмотрела на эксперта.
- Лично? Или имеется в виду служба?
- Лично!
Комиссар засмеялась, покачав головой.
- Вокруг меня одни дипломаты, отрадно, что есть у кого поучиться.
Что ж, если понадоблюсь, позовите, но сделайте это вовремя, ошибки
исправить труднее.
Ромашин поклонился, связь прервалась.
Вряд ли ему понравилась последняя фраза, подумала Власта, однако
он уже дважды ошибался, и нелишне напомнить ему об этом. Значит, и
здесь снова всплывает имя Железовского. Этот человек начинает мелькать
перед глазами все чаще, что он собой представляет?
- Собрать интенсионал по Аристарху Железовскому, биоматематику
ИВК, - приказала комиссар секретарю. - Вызвать Шевчука, Лютого и
Маттера на семь утра. Оперативную сводку на стол, сопровождение пси. -
И Боянова углубилась в работу, привычно готовя план действий на
следующий день.
Через час секретарь выдал заказанную информацию. Комиссар
прочитала сообщение и откинулась на спинку кресла, вытянув губы
трубочкой. Повторила про себя: интрасенс... Аристарх - интрасенс!
Ему-то зачем нужен Шаламов? И как удалось Ромашину привлечь его на
свою сторону?
На столе замигали сразу три огонька: два голубых - личные вызовы,
один желтый - "подтревожный".
- Кто - личные? - спросила Боянова.
- Дочь и сестра.
- Отвечу минут через пять, давай "мигалку".
Над столом возник объем передачи с фигурой Рене Борда, заместителя
комиссара по внутрисоциальным проблемам.
- Вы еще в отделе? Как вы только выдерживаете, Власта?
Если к Шевчуку Боянова относилась как к другу, то к первому заму
питала дочерние чувства, несмотря на разность в возрасте, и уже
привыкла к его ворчливому тону. Борда имел громадный опыт работы с
разными человеческими коллективами, знал статистику преступлений за
три века, вел колоссальную работу по профилактике правонарушений и
консультантом был незаменимым.
- Два сообщения, - продолжал старик, поняв мимику женщины. -
Кто-то готовит выступление общественности, точнее - молодежных
анархистских группировок против интрасенсов.
- Это серьезно?
- Очень серьезно. Используются два мотива. Первый: интрасенсы не
люди и готовят "революцию", чтобы уничтожить человечество, которое
мешает им решать свои нечеловеческие задачи. Второй мотив: будущее
интрасенсов - превращение их в монстров типа Шаламова и Лондона,
которые особо опасны для простых людей.
- Знакомые формулировки, вы не находите? Кстати, о том, что Лондон
вышел из клиники, знают немногие, и если этот факт подается как
лозунг, не имеем ли мы утечку информации?
- Вполне может быть, мои ребята уже работают в этом направлении.
- Я думала, негативных реакций на интрасенсов уже не будет,
общество привыкло к их появлению как к неизбежному витку эволюции. Кто
же стоит за "простыми людьми"?
- Пока неизвестно. Человек это умный, осторожный и хорошо
информированный, и, судя по всему, одержим жаждой власти, а искать его
надо у нас.
- Что?! В отделе?
- И в отделе тоже, но я имел в виду тревожные службы, связанные с
предельным психическим напряжением работников: УАСС, пограничников,
общественные инспекции.
- Вы говорите страшные вещи, Репс!
Борда провел ладонью по морщинистому лицу, раздвинул губы в
улыбке.
- Похоже, это первый раз, когда ты отреагировала как женщина,
Власта.
Боянова слегка покраснела, нахмурилась.
- Это что, порицание, похвала?
- Ни то, ни другое. Меня всегда поражал тот факт, что ты иногда
больше мужчина, чем многие из нас. Не бойся оставаться женщиной, ведь
это не умаляет твоих достоинств.
Комиссар справилась с собой, холодно взглянула на заместителя.
- Об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз и в иной
обстановке. Второе сообщение?
- Жена Шаламова Купава попала в клинику "Скорой помощи" в Рязани.
- Что с ней?!
- Пси-отравление. По-видимому, она в последнее время увлеклась
ви-нарко - музыка, клипы, эйдовнушение и не смогла самостоятельно
выйти из транса. Кстати, мы только что узнали: она попала в сферу
интересов социоэтической инспекции [Специализируется на профилактике
социоэтических отклонений в коллективах (фант.).]. Придется нам
изучить ее окружение, здесь не все чисто.
Боянова помолчала, переваривая сказанное:
- Вы знаете, что у нее ребенок?
- Да, дочь Дарья, от Мальгина. Дочь находится в приюте для
"непонимашек" [Детское воспитательное учреждение для детей дошкольного
возраста (жаргон, разг.).] и ни в чем, конечно, не нуждается, но сам
факт...
- Дайте координаты клиники, завтра я увижусь с Купавой.
- Зачем?
Боянова озадаченно посмотрела на зама.
- То есть что значит зачем? Хочу поговорить с ней, выяснить
причины ее увлечения... или вы не верите в мои психологические
способности?
- Верю, но прошу с визитом повременить. Вы должны иметь всю
информацию, прежде чем пойдете к ней, это лишь увеличит шанс помочь
ей. - Борда умоляюще прижал руку к груди.
Комиссар, колеблясь, смотрела на него вопросительно, кивнула.
- Хорошо, пойду позже, когда вы... разрешите.
Заместитель вздохнул, сделав скорбное лицо: он понимал чувства
женщины и на колючие выпады никогда не отвечал.
Разговор закончился.
Боянова вспомнила о личных вызовах, включила виом, и лицо ее при
виде дочери разгладилось.
- Мамочка, я так соскучилась по тебе! - раздался в кабинете
звонкий веселый голосок.
Кокос выглядел как и все костюмы этого типа, в таких ходила
половина взрослого населения земного шара, настолько удачной, удобной,
приспособленной ко всем случаям жизни, красивой и даже элегантной
оказалась разработка инженер-модельеров УАСС, специализирующихся на
снаряжении и одежде для спасателей. Кокосы для широкого потребления
выпускались, конечно, без спецоборудования и компьютерного оснащения,
но этот костюм полностью отвечал заказу. Мальгин убедился в этом
сразу, как только надел его и включилось сопровождение.
Персональный киб-интеллект кокоса, инк типа "Советчик", носил
звучное имя Харитон и хранил в памяти гигабайтовый запас медицинской
информации. Он сразу понял, что требуется другу-хозяину, и Мальгин
вздохнул с облегчением: с помощью Харитона он надеялся быстрее
овладеть бессознательными процессами просачивания знаний из "черных
кладов" памяти, а главное, в моменты "выглядывания" из психики
"черного человека" мог записать происходящее и в дальнейшем
контролировать собственное поведение.
Кокос имел цвет морской волны, а кармашки, накладки и погончики
были более темными, почти черными, пришлось заменить светлые
кросс-туфли на черные.
- Неотразим, - проговорил на ухо Харитон; не на ухо, конечно,
психосвязь осуществлялась непосредственно с мозгом, но мысли инка
воспринимались как шепот.
Мальгин озадаченно повертел в руке тоненькую дужку эмкана, которую
собирался надеть на голову, упрятав под волосы. Он услышал
пси-передачу инка без антенны!
- Ты хорошо меня слышишь? - спросил он мысленно.
- Нормально, - ответил Харитон. - Чему ты удивляешься, интрасенс?
Ты теперь весь - антенна, приемник и передатчик одновременно, так что
привыкай. Кстати, не обладай ты экстрасенсными способностями, вряд ли
смог бы подключиться к мозгу Шаламова без аппаратуры, как ты это
сделал на Симушире.
- Ты и об этом знаешь?
- Класс обязывает.
Мальгин мысленно пожал руку Харитону, представляя его похожим на
Железовского и отца одновременно. Дверь кабинета закрылась за ним.
Из института он отправился сначала домой, поужинал и позвонил
отцу, чувствуя раскаяние: обещал звонить почаще, а получается раз в
неделю.
- Привет, беглец, - проворчал старик, расчесывая грудь под
халатом; он то ли встал недавно, то ли собирался ложиться спать. -
Никак я тебе спонадобился?
- Замотался, - развел руками Мальгин, - прости. Что-нибудь
случилось? Ты какой-то... смурной. Сердишься?
- Суров - не ладно, смирен - не гораздо, - ответил отец
пословицей, не меняя неприветливого тона. - Лучше скажи, как ты
относишься к Купаве.
У Мальгина испортилось настроение.
- Как?.. Амбивалентно [Амбивалентность - наличие нежных и
враждебных чувств одновременно.], пожалуй. А что?
- Ты свою заумную медицинскую терминологию оставь! - разгневался
старик. - Ты знаешь, где находится твоя дочь?
Клим озадаченно почесал переносицу.
- Она сказала - у мамы... ее мамы...
- Так вот, Дарья сейчас в приюте для "непонимашек"! Что происходит
с Купавой? Я хотел с ней побеседовать, но ее нет дома.
- Ну... я выясню, - осторожно сказал Клим. - Не принимай так
близко к сердцу, па. В наше время сдача детей в приют - далеко не
трагедия, это же не детские дома двадцатого века.
Мальгин-старший налился кровью, хотел что-то сказать, но вместо
этого выключил связь со своей стороны.
Вием превратился в облако рыбьей чешуи.
Хирург некоторое время вглядывался в это облако, потом покачал
головой и сказал вслух:
- А мне она ничего не сказала...
Подумал: придется нанести еще один визит. Он вспомнил
самодовольную ухмылку Шумана, пренебрежительную складку губ
Гзаронваля-Руцкого - нынешних приятелей Купавы, и настроение
испортилось окончательно.
А ведь ее надо забирать, отрывать от этой компании занятых собой
суперменов, иначе скатится в пропасть. Ведь начала же она увлекаться
наркомузыкой? И Шаламова нет рядом. Ау, Дан, где ты? Лучше бы ты
забрал ее с собой, как намеревался давеча, а то примчался, надарил
финтифлюшек с загадочными свойствами - и только Митькой звали!..
Мальгину вдруг остро захотелось увидеть Купаву, дотронуться до ее
руки, поцеловать волосы...
Стоп! - сказал он сам себе. Успокойся, мастер. Конечно, можно
изредка "к колодцам глаз ее ходить на водопой", как говорил поэт, но и
только, поцелуи канули в прошлое, осталось лишь лелеять образ
печальной феи, страдать и плакать по вечерам...
- Страдание имеет смысл, если ты при этом становишься иным, -
сказал кто-то внутри Мальгина.
- Это кто еще? - спросил мысленно Клим, вслушиваясь в тишину
памяти. - Кто это сказал? Ты, Харитон?
- Вероятно, это второе или даже третье твое "я", - отозвался инк.
- Сложный ты человек, Мальгин, странноприимный - был такой термин.
Таким, как ты, обычно трудно жить. Примешь совет?
- Валяй, - хрипло сказал Клим.
- Не устраивай слишком часто тризну по любви, не зацикливайся на
надежде что-то вернуть, что-то исправить, это невозможно. Строй новый
дом и новую жизнь.
- Contra spem spero [Надеюсь вопреки надежде (лат.).]...
Харитон "вздохнул" совсем по-человечески (так воспринимался его
пси-импульс).
- Ох и тяжело мне придется с тобой, мастер!
Мальгин невольно засмеялся.
- Терпи, советчик. Успокаивать ты умеешь, но вылечить меня от
самого себя - вряд ли.
Тонкая игла боли вонзилась вдруг в глазное яблоко, проникла в
голову, лопнула в ушах. Черная пелена застлала глаза, внутри Мальгина
