подошел к сидящим в кокон-креслах, оглядел каждого, мельком взглянул
на порхающие у потолка "ромашки" видеокамер.
- Пресс-конференции не будет, коллеги. Я здоров и нахожусь в
здравом уме и твердой памяти. Хотя, может быть, это определение и
находится за пределами человеческой оценки, ибо я - второй экзосенс,
если применять термин коллеги Железовского. То есть я - человек,
получивший экстраспособности извне, как и Шаламов. Но в отличие от
Даниила, у меня произошло не расщепление психики, а слияние двух
психик, что существенно меняет дело.
Лондон снова посмотрел на видеокамеры, на скулах дернулись
желваки, закаменели.
- Власта, обращаюсь к вам. Снимите оцепление и отмените императив
"Аргус", а также "Цербер". Во-первых, я не опасен, ибо полностью
контролирую сознание, а во-вторых, сам обращусь к вам попозже, потому
что есть такая необходимость.
- Хорошо, - после некоторого молчания прошелестел в наушниках
"спрута" голос комиссара безопасности.
Лондон удовлетворенно кивнул.
- До свидания, друзья. Мы еще увидимся... во всяком случае, со
многими из вас - непременно.
В голове Мальгина сам собой всплыл "бутончик" света, развернулся
венчиком и превратился в подмигивающий глаз.
- Майкл, задержитесь на пару минут! - взмолился вдруг Заремба. - Я
так долго и тщательно готовил свои вопросы!...
Лондон улыбнулся губами, не холодно - равнодушно:
- В другой раз.
- Мы бы не хотели вас... - Стобецкий пожевал губами, находясь в
замешательстве, - м-м... отпускать. Вы... м-м... пока еще не совсем...
м-м... здоровы... понимаете?
Лондон кивнул и... исчез!
Лишь Мальгин да Железовский заметили его движение: Майкл обогнул
кресла, пересек зал и вышел, и все это - за одну десятую долю секунды!
Четверо в зале - и тысячи вне его стен - оцепенело дивились на
дверь реанимационной камеры, перед которой только что стоял Лондон.
"Экзосенс". Потом что-то заухало глубоким басом - засмеялся
Железовский. Вылез из кресла, похлопал Мальгина по рукаву:
- Пока, мастер. Похоже, все идет нормально. Понадоблюсь - звони.
Трое медиков остались наедине с тишиной опустевшей реанимационной,
потрясенные простотой развязки.
Временами фигура в виоме начинала плыть и размазываться -
видеокамеры не успевали переходить на ускоренную съемку и "хватали"
рывок ведомого с запозданием. Силуэт мужчины мелькнул на фоне
какого-то сооружения, заколебался и пропал. Столбов выключил проектор.
- Он ушел. Словно растворился возле Лос-Анджелесского метро.
Сначала побывал дома - подробности неизвестны, потом у друзей, а на
третий день, когда жена и дочь вдруг заявились к Мальгину с просьбой
"вернуть им мужа и отца", он отправился в филиал Б Северной Америки и
у метро... исчез. Вы видели.
- Вы уверены, что он не догадывается о наблюдении?
Инспектор кримрозыска ответил не сразу, колебался.
- Иногда у меня складывалось впечатление, что он знает о слежке,
но темп его жизни настолько высок, что не позволяет ему отвлекаться на
какие-то маневры. К тому же... - Столбов снова заколебался, формулируя
ответ. - Мы ему пока не мешаем.
- Что вы этим хотите сказать?
- Как только мы затронем сферу его интересов, он найдет способ
нейтрализовать любое наше действие. Боянова бросила на собеседника
скептический взгляд.
- Он способен нейтрализовать всю службу?
Инспектор остался невозмутим.
- Я имел честь разговаривать на эту тему с Мальгиным, и хирург на
пальцах объяснил мне, что такое экзосенс вообще и экзосенс Лондон в
частности. Это страшный противник... если он, конечно, станет
противником. И справиться с ним будет очень нелегко... если вообще
возможно.
- Мальгин... - задумчиво проговорила комиссар отдела, пропуская
мимо ушей последнюю фразу. - Вы верите тому, что он говорит? Он ведь
сам - супер, если пользоваться терминологией падких на сенсации
журналистов.
- По сообщениям инка, следящего за его состоянием, он интрасенс. -
Столбов пошевелил плечами. - То есть человек, у которого заработал ген
экстренного резерва и другие не менее экзотические "спящие" гены. Но,
с другой стороны, "черное знание", внедренное ему в мозг Шаламовым,
есть внешнее воздействие, и он тоже экзосенс. Таким образом, он
обладает конкурирующими структурами памяти, завис посередине между...
- Инспектор в замешательстве пошевелил пальцами.
- Между сверхчеловеком и "черным человеком", - подсказала Боянова.
- Так?
- Пожалуй. Измени он метаболизм, и родится третий "черный". И все
же ему я почему-то верю.
- Вера - это всего лишь другая сторона знания, эмоциональная,
духовная, и опираться на нее нам нельзя. Мы еще с интрасенсами не
разобрались как следует, а уже приближается волна трансформации
человечества под влиянием внешних факторов, а как должна реагировать
на это служба безопасности?
Столбов снова пошевелил круглыми плечами, словно разминаясь.
- Интрасенсорика - закономерное явление. Как сказал Аристарх
Железовский, интрасенсы - будущее человечества, хотим мы этого или не
хотим. Десять тысяч лет назад человек остановился в развитии как
индивид и развивался общественно, кооперативно, шло накопление знаний,
количественный рост генных нарушений, болезней, экологических ошибок,
если хотите, и наконец наступил черед экстрасенсов, началась фаза
морфологических изменений человека.
- Вы хорошо овладели материалом, Димитр. Может быть, ваш
Железовский и прав, интрасенсы - будущее человечества, тем более что
их рождается все больше и больше.
- По данным Земстата - более десяти миллионов.
- Но вот вопрос: что останется на долю хомо вульгарис, человека
обыкновенного, если интрасенсы вдруг решат изменить условия
существования?
Столбов отвел взгляд от лица женщины.
- Они дети своего времени и дети своих родителей, не более того.
- Но как часто наши дети делают нам больно.
- Диалектика отношений отцов и детей... вечна.
Боянова улыбнулась.
- Вы хороший дипломат, Димитр, и молодость этому не помеха. Итак,
что мы решаем?
- Отменить "Аргус", Лондон не станет предупреждать дважды, и
реакция его вряд ли будет положительной, когда наши "глаза" станут ему
надоедать.
- Что ж, соберем совет, обсудим. Но контакта с Мальгиным не
теряйте, он - единственное звено, связывающее нас с Шаламовым и
Лондоном.
Инспектор ушел.
- Второго, - коротко сказала Боянова, вызвав дежурного.
Заместитель комиссара по космосектору Алексей Шевчук объявился
через минуту, он находился на лунной базе отдела.
- Тут я, Власта.
- Выяснил, что делал транспорт маатан в Системе? Умник
глубокомысленно намекает на твой запрет на информацию.
- Запрета нет, есть проверка. А транспорт снимал "черных людей".
- И с Нептуна?
- С Нептуна тоже. Ромашин и Железовский обнаружили в Большом
темном пятне - кратере водородного вулкана жизнь, что подтверждает
гипотезу: маатане были высажены везде, где могла возникнуть разумная
жизнь.
- Странный случай. Ученые двести лет изучают Нептун и ничего не
обнаружили, кроме бактерий, а им повезло при первом же спуске.
- Следствие закона Мэрфи: чем больше ждешь результата, тем
неохотней он получается. И наоборот: находит всегда тот, кому эта
находка абсолютно не нужна. Ромашин искал орилоуна... и нашел его,
кстати. "Скелет". Интенсионал по этому вопросу есть в машине.
- Алекс, это правда, что ваши оперы видели "глазастого" фантома у
"серой дыры"?
- Если верить Калине - а я ему верю, - видели. Кажется, это самый
загадочный объект во всей истории с "дырой".
- О чем это говорит, по-твоему? Почему он не ушел в Горловину?
- Потому что где-то существует еще одна незаросшая "серая дыра".
- Но может быть и другая причина, например: фантом выполняет
какое-то задание здесь, в Галактике. Предупредите службу наблюдения за
пространством и СПАСЫ, может, им удастся засечь его, а нам потом -
установить за ним наблюдение.
Шевчук с сомнением посмотрел на комиссара, но та уже, не нуждаясь
в его советах, выключила связь. В задумчивости походила по кабинету и
не успела снова сесть за стол, как позвонил Ландсберг. В последнее
время Власта начала замечать, что председатель СЭКОНа уделяет ей
гораздо больше внимания, чем требуют деловые отношения, хотя это ее
волновало мало.
- Добрый вечер, Власта. Я тут проштудировал кое-какую информацию
по психологии групп, а также ознакомился с деятельностью неофициальных
молодежных организаций типа дилайтменов, "Ордена берущих свое",
"Братства зрячих" и других, и не понял главного: что ими руководит?
Неудовлетворенные потребности в наш век, век изобилия? Нонсенс! Тогда
что?
- К сожалению, общество изобилия породило и изобилие свободного
времени, что усугубляет проблему. А ответ на ваш вопрос, Казимир,
давно известен, только воплотить это знание в жизнь невероятно сложно
и в наш интеллектуальный век. Всеми неформалами, объединяющимися в
социально опасные группы, прежде всего руководит ощущение отсутствия
смысла жизни. Стремление реализовать уникальный смысл своей жизни
имеет далеко не каждый взрослый, а тут молодежь с неустоявшейся
психикой, расшатанной ноогенными неврозами. Человек несет в себе бремя
темперамента и агрессивности, которые когда-то были необходимы ему для
утверждения вида на планете, но, к великому сожалению, эти качества
сохранились и до сих пор. Неужели вы этого не знали, Казимир? Не верю.
Ландсберг налился кровью, подыскивая достойный ответ, и вдруг
рассмеялся, махнув рукой:
- В общем-то да, знаю, как и любой другой Т-специалист, разве что
не смог бы так точно сформулировать диагноз. Но лучшего хода, чтобы
увидеться с вами, я не нашел. Хотя, с другой стороны, проблема досуга
молодежи заинтересовала меня всерьез, хочу заняться ею плотнее.
- Хорошо, поговорим на эту тему завтра, не возражаете?
- Ради Бога.
Изображение Ландсберга, смущенного, разочарованного, превратилось
в струйку света, пропало. Боянова мрачно смотрела перед собой, уже
переключив внимание на интересующие ее дела. Чувства председателя
СЭКОНа и колебания его любительских и профессиональных интересов ее
занимали мало. Сосредоточившись, она включила мысленным усилием стол,
надела эмкан и велела кибсекретарю вызвать Ромашина. Секретарь нашел
эксперта в Институте пограничных физических проблем.
- На здраве, Игнат.
- Добрый вечор, комиссар.
- По моим сведениям, вы продолжаете заниматься делом Шаламова,
хотя служба безопасности такого задания вам не давала. Это как-то
сочетается с прямыми обязанностями официала?
Ромашин бросил на Боянову взгляд исподлобья, но тон его речи
остался вежливым.
- Юридически я имею право вести любое частное расследование. Поиск
Шаламова - мое личное дело, я уже говорил, что в долгу перед ним.
- Но ведь последствия вашего расследования никем не просчитаны,
как вы можете рисковать?
- Ошибаетесь, просчитаны.
- Кем же?
- Специалистом своего дела, математиком Железовским. Если удастся
отыскать Шаламова раньше, чем он появится на Земле, выигрывают все, в
том числе и вы. А Мальгин берется вернуть ему личное "я". После
изучения состояния Лондона его институтом накоплен богатый материал,
что дает надежду на благополучный исход.
- Но этот материал не помог вылечить Лондона.
- А зачем его надо было лечить? От чего? Он - человек...
- Химера!
- Существо, имеющее две личности, и его появление - в принципе
прецедент лишь для юридической науки. Законы, диктующие отношение к
