- Я же говорил - зомби! - проговорил Такэда, отчаянно сражаясь со
старцами, пытаясь приблизиться к другу. И в этот момент из леса на дорогу
высыпала целая стая медвежеподобных созданий - особей пятнадцать, и молча
набросилась на "калик" с посохами. Морды, передние и нижние лапы у них
были медвежьи, но туловище сверкало перламутровой чешуей. И в лапах каждый
держал самый настоящий шестопер! Первый из них метнул свое оружие в
старика метров с тридцати, выбил посох из его рук, и только тогда старец
упал, словно у него кончились силы.
Бой длился не больше минуты. Часть старцев бежала к болоту, часть
осталась лежать на дороге, а остальные - человек двадцать, вдруг начали
втягиваться один в другого, словно голографические призраки, пока не
соединились в одного человека! Оглядев поле боя, этот старик с огромной
быстротой подбежал к поверженному предводителю, упал на него и слился
с-ним в одно целое. Предводитель вскочил, как живой, схватил посох, глянул
на подтягивающихся к нему медведей и гигантскими скачками понесся к
болоту, на ходу вбирая в себя оставшихся в живых, убегающих членов отряда.
Исчез в тумане.
Никита и Толя стояли, оторопев, опустив руки, оглушенные случившимся,
и пришли в себя от жеста одного из медведей: чисто человеческим движением
тот поднял лапу и помахал друзьям, словно приветствуя и одновременно
прощаясь. Затем все медведи отвернулись от людей и с тяжеловесной грацией
исчезли в лесу.
Как призраки. Словно их и не было. Ни топота, ни хруста, ни шороха...
- Кто это был? - сиплым голосом спросил Такэда.
- Человек-взвод, - ответил так же сипло Никита. - Вернее, существо,
способное к пространственному копированию.
- Я о медведях.
- Какая разница? - пожал плечами Никита. - Кто бы ни был - лишь бы
друг. Это Порубежье, граница равновесия темных и светлых сил, которую
стерегут и те, и другие. Медведи в чешуе - наши ребята. Спасибо им,
прибыли вовремя, вряд ли диморфант выдержал бы еще один разряд посоха...
впрочем, не посоха вовсе.
Где-то в памяти у меня есть "запись", что это такое. Вспомню - скажу.
Сухов поднял голову. В вечереющем небе неустанно ходила кругами
черная точка - не то орел, не то гигантский ворон.
Друзья умылись в ручейке неподалеку от дороги, успели пройти с
километр, пока окончательно не стемнело, и устроились на ночлег в сосняке,
приказав диморфантам стеречь каждый шорох и будить хозяев при любой явной
и неявной опасности.
Река была как река: широкая, метров двести, и глубокая, с медленным
течением, прозрачная, почти без водорослей и пятен цветения; ничто не
говорило о причихах, позволявших дать ей название - Огнь-река. Веяло от
нее прохладой и спокойствием. Но аборигены не присваивали названия зря,
всегда привязывая их к конкретным свойствам объекта или чертам характера,
если речь шла о человеке.
Не могли они ошибиться и в данном случае.
Приглядевшись повнимательнее к реке, Никита вдруг сделал неожиданное
открытие: вода в реке текла в обе стороны сразу! То есть точно по ее
середине проходила невидимая граница, по сторонам которой течение
действительно было направлено в противоположные стороны.
- По-моему, ты прав, - заявил Такэда, понаблюдав за гладью реки, и
сел на взгорок, вытянув ноги.
В поход они вышли еще на рассвете, проспав часов семь "аки младенцы",
но к реке дошли без особых приключений только к полудню, изрядно устав.
- Как будем переправляться?
Никита не ответил, бросая в воду камешки и наблюдая, как они
мгновенно тонут. Поразмыслив, он сорвал травинку, опустил на воду и с
удивлением убедился в том, что травинка утонула так же быстро, как и
камень. Та же участь постигла и сухую ветку и кусочек древесной коры: вода
не держала на себе даже пушинки!
- Вряд ли нам помогут переправиться и плащи Ягойой, - хмыкнул Толя,
заинтересованно следя за манипуляциями танцора. - Река - не болото, да еще
с такими свойствами. Может быть, это и не вода вовсе, а какая-то
сверхтекучая жидкость?
- Пахнет, как вода. - Никита окунул палец в воду, глянул на эрцхаор и
лизнул палец. - И вкус, как у воды, но очень холодная.
Он подумал и прилег рядом с инженером.
- Знаешь, меня давно мучает вопрос, - признался тот. - Почему нас до
сих пор не настигли боевики ЧК? Если Праселк, или кто он там, их агент,
как и эти старцы, и Ягойой, и сотня других в зоне Мировой Язвы, то ЧК
давно знает, где мы.
- Праселк - не агент ЧК, ты же знаешь, а всего лишь проекция игвы
Дуггура, причем вполне автономная, самостоятельная.
- Может, эти старцы - тоже чьи-то "проекции"? Квазижизнь, так
сказать?
- Тральщики ЦРУ могут быть кем угодно: людьми, зверями, деревьями,
механизмами, роботами, сгустками энергии, нет смысла исследовать их
физическую сущность.
- Хорошо, не буду. Но если Праселк - тот, о ком нам говорили, то будь
уверен: Дуггур-настоящий знает, где мы, и уже продумал, как нас
уничтожить. Он должен понимать, чем грозит допущение Посланника к оружию.
Никита задумался, с неохотой признался:
- Может, ты и прав. Кстати, а чем был вооружен прежний Посланник?.
- Он не был человеком и вообще гуманоидом, поэтому аналогию подобрать
к его оружию трудно. Я не могу даже назвать его: меч, копье, пистолет,
лазер, знаю только, что оно останавливало абсолютно все физические
процессы любого объекта, которого касалось, в том числе и движение
электронов в атомах.
- Разве такое возможно?
- Много чего возможно, друг Горацио, что нами не снилось.
Как же мы все-таки переберемся на тот берег? Реку даже переплыть
нельзя.
- Придется выходить из-под скорлупы. - Никита имел в виду экран
диморфанта. - Хотя это риск двойного пеленга. ЦРУ по магивсплеску могут
запеленговать меня в течение минуты и даже определить наши координаты в
данной местности, а кто-нибудь из игв, отвечающих за контроль Веера,
обнаружит меня в эйдосе.
- Тогда не рискуй.
- Попробую проделать это быстро, в "игольчатом" контакте.
Сухов уселся на землю в позе лотоса, сосредоточился, ушел в свое
глубокое подсознательное "я", согласуя биоритмы, дыхание и мышление в
единый поток. Плечо со звездой Вести затокало горячей пульсацией крови,
чьи-то невидимые пальцы проникли в кожу, в кости черепа, сняли и то, и
другое, освободили мозг, который заклубился вихристым, искрящимся,
пульсирующим облаком, готовый взорваться от любой отвлекающей мысли.
Звезда Вести вспыхнула на плече огнистой болью, струйкой протекла по шее,
влилась в облако мозга, и тот мгновенно расширился, обнимая планету,
вселенную хрона, весь Веер...
Такэда наблюдал за другом не только с любопытством, но и С изрядной
долей тревоги, невольно напрягаясь сам, словно от его усилий зависел весь
успех дела. Долгих четверть часа ничего не происходило - Сухов настраивал
органы чувств, как музыканты оркестра - инструменты. Затем на Толю повеяло
свежестью и холодом, кто-то тихонько заглянул к нему в голову, провел
множеством пальчиков по нервным узлам и умчался дальше оставив после себя
ощущение сдавливающей голову невидимой шапки. Такэда пошевелился,
дотрагиваясь до волос, но "шапка" движений не стесняла, это было
всего-навсего пси-эхо заработавшей экстрасенсорной системы Сухова.
Лицо Никиты поголубело, кожа на нем стала как бы полупрозрачной, так
что обозначился тонкий рисунок вен и артерий, но и они скоро исчезли на
фоне усиливающегося голубого свечения.
Длинные волосы танцора заискрились сотнями мелких разрядов, встали
дыбом, образовав необычную светящуюся корону. Белки глаз тоже засветились,
но розовым свечением, как и ногти на руках.
Вокруг сидящего неподаижно Сухова завертелся воздушный вихрь, вырвал
с корнем траву, отбросил сухие листья, ветки и камешки, повалил Такэду.
Вихрь этот стал видимым - сначала туманным столбом, затем снежным, а
ледяное его дыхание ощущалось все дальше и дальше, заставляя Такэду
отступать от пригорка с сидящим магом. Затем крутящийся снежно-туманный
столб чуть ли не километровой высоты упал на реку, словно перерубив ее
снежноледяным лезвием, и Такэда с ужасом-и суеверным восторгом увидел на
глади реки двухметровой ширины ледяную дорожку, от берега до берега.
Опомнился он от толчка в спину.
- За мной! - будничным тоном скомандовал Никита, пробуя лед ногой, и
побежал через реку.
Толя послушно припустил следом, не успев ни удивиться, ни сообразить,
что происходит. Он не помнил, как преодолел двести метров по источающей
ледяной холод, синеватой, твердой дорожке.
Помнил только, что бежать было вовсе не скользко, и что ширина
дорожки все время уменьшалась. Когда он взобрался на противоположный
берег, от ледяной полосы оставалось всего сантиметров десять, которые
растаяли через пару секунд. От "моста" не осталось и-следа.
- Ну ты даешь! - произнес Такэда, глядя на реку; вернул лицу
бесстрастное выражение. - Впрочем, Посланник ты или погулять вышел?
Сухов, тоже глядевший на реку с задумчиво-отрешенным видом, только
усмехнулся. Он уже не светился, но выглядел достаточно бодро, не так, как
после первых сеансов выхода в сферу эйдоса, и Такэда понял, что его друг -
уже совсем другой человек. Да и человек ли? Паранорм. Маг! "Сусаноо,
сохрани его душу!" - прошептал Толя про себя. Диморфант, отзывающийся на
имя Сусаноо, встрепенулся было, но речь шла не о нем. Вслух же Толя
сказал:
- Веди, колдун.
Никита молча вытянул руку в сторону начинавшейся степи. От горизонта
к ним скакали даа всадника, приближаясь со сказочной быстротой.
Никита смотрел на открывшуюся взору картину и не верил глазам.
Впечатление было такое, будто они вернулись в мертвый мир с кладбищем
звездолетов, где их поджидал (или поджидала) Великий игва Гиибель: с
холма, на котором стояли их кони, хорошо была видна узкая, но глубокая
долина, зажатая длинными увалами, а в долине тесными рядами высились...
космические корабли разных форм и размеров. Крайние из них заплыли грунтом
почти до середины, большинство выглядело настоящей ржавой рухлядью, нго
просматривались и конструкции, сверкавшие не то металлом, не то
глазурованной керамикой или пластиком.
- Мать честная! - почесал затылок танцор. - Точь-в-точь - кладбище
кораблей, где ждала нас Заавель... то, бишь Гиибель.
Толя - это в самом деле ракеты-звездолеты? Или моя интуиция меня
подводит?
- Похоже, эти железяки когда-то летали, - осторожно проговерил
Такэда. Глянул на сопровождающих. - Что это и давно ли тут обретается?
Его сосед, облаченный в полный наряд русского воина: кольчуга, шлем с
бармицей, зарукавье, наручи, поножи, меч, щит, сулица, - погладил рукой
холку коня, прежде чем ответить; конь под ним стоял, не шелохнувшись, в
отличие от вздрагивающей караковой лошади Такэды, чувствующей на себе
неземное существо - диморфанта. Звали всадника Рогдай, а его спутника -
Добрагаст. Оба молодых воина были посланы великим князем Мстишей Удалым
специально для встречи землян на Порубежье. Вероятно, Мстише подсказал
встретить их сам Яросвет, знавший о прибытии гостей и ожидавший, пока они
перейдут границу Руси, чтобы удостовериться - те ли они, за кого себя
выдают.
- Россечь, - сказал наконец Рогдай баском. - Обережное Городище.
Сроку ему, почитай, десять веков. Раньше Городище стерег золотой полоз -
видите вокруг всей Россечи вал круглый? Это тело полоза, землей
подзаплыло, уснул он, говорят. Теперь стережет княжеский фиан, Мстиша
приказал.
