Вместо ответа Сухов залез в кабину, сел в кресло Пилота, явно
предназначенное для существа крупнее человека, посидел минуту,
прислушиваясь к себе, и сделал что-то рукой. С тихим гулом и свистом винты
вертолета пришли в движение, волна ветра сдула пыль с кучи хлама,
взметнули волосы князя. Вертолет со стоном выдернул корпус из обломков
других машин, подскочил на метр в воздух и сел обратно. Винты
остановились. Из кабины на спутников весело глядел Никита.
Спустя два часа дружина князя тронулась в путь в прежнем направлении
- к Святым горам. Вертолет с землянами взлетел чуть позже, направляясь в
ту же сторону. В его экипаж вошли Мстиша.
Рогдай, Добрагаст и молодой волхв Вихорко Милонег.
То, что вертолет - неземного производства, было видно невооруженным
глазом, но создавали его и летали на нем гуманоиды, хотя и гораздо крупнее
человека, поэтому Никита быстро освоил принципы управления машиной,
подключившись напрямую к его бортовому компьютеру. Правда, скажи ему кто
еще полгода назад о таком "подключении", Сухов только посмеялся бы над
шуткой, теперь же ему и в голову не приходило смеяться и анализировать,
какой это делает. Знание многих удивительных вещей давно хранилось "на
полках" мозга, и надо было только научиться извлекать из памяти нужные
сведения.
Пролетели над Диким полем с его каменным воинством, долго провожали
глазами Угрюмые башни Чертова Кладбища, придавившие ландшафт зловещей
тяжестью. Вдруг Мстиша впился глазами в какую-то точку под аппаратом,
тронул Никиту за плечо:
- Подождите-ка... можете повернуть назад, кружок сделать?
Сухов повернул вертолет к Чертову Кладбищу.
- Мать честная! - вполголоса проговорил князь.
- Что случилось? - встревожился Сухов.
- Башни... видите? Две из них разрушены! И разрушены недавно, перед
вашим появлением. Теперь я верю, что вы встретили Кщеря Бессмертного - он
был в одном из могильников. Но кто его выпустил? И кто вышел вторым?
В кабине наступило молчание. Потом Толя предположил:
- Может, Яросвет знает?
Мстиша неопределенно повел рукой, но ничего не сказал.
Вертолет снова повернул на северо-запад, к Святым горам.
Несколько раз пересекали реки и продолжительное время летели над
Огнь-рекой, отделяющей Мировую Язву с ее мрачными, черно-зелеными и
ржавыми пейзажами, от более светлого мира Свентаны. Потом ландшафт стал
изменяться,, повышаться, на горизонте появились горы, сначала пологие и
округлые, упругие на вид, как женские груди, затем дикие, зубчато-рваные,
вставшие иззубренной непреодолимой стеной.
- Убырь, - сказал Мстиша, кивая в сторону гор. - Страна неплахов,
волосатых великанов, и мороков - черных теней, громовников, мяцкаев
игрясей. На равнину они спускаются редко, хотя в последнее время забредают
и в пределы Свентаны.
Под вертолетом проплыла странная гора - идеальный купол, показавшийся
желеобразным, полупрозрачным, с круглой черной дырой по центру. На миг
Сухову показалось, что на них глянул ктото равнодушно-холодный, и
одновременно омерзительно-злобный, как паук, ждущий жертву. В сознание
вторглась чья-то чудовищно сильная воля, почти сломив человеческую, лишив
людей способности к сопротивлению. Чейтто вскрик заставил Никиту напрячь
все силы и выплыть из омута безволия.
- Навь! - с натугой произнес Мстиша, так же не потерявший сознания.
Вертолет отдалился от куполовидной горы, схожей с выпученным глазом
какого-то чудовища, и волна чужого внушения спала.
Пассажиры задвигались, приходя в себя.
- Плохи наши дела, - сказал князь, поглядывая на Сухова изучающе. -
Навь - это как раковая опухоль на теле земли, и по всему видно, что она
активизируется. Если бы не семимерное страшное заклятие, ограничившее
степень ее воздействия на жизнь нашей державы, мы бы уже сами стали
тенями, слугами дьявола.
Навь - родственница Кщеря Бессмертного и других подобных тварей!
Никита вспомнил схватку с Мороком, живущим в колодце такого же
заклятия на планете Зу-л-Кифла. Видимо, Люцифер когда-то просочился во все
хроны, везде оставил свои "визитные карточки", "проекции", и Семерым
пришлось эти "проекции" блокировать, ограждать стенами заклятий - то есть
физических законов, запрещающих вмешательство в Миры Веера. На уничтожение
то ли не хватило сил, то ли показалось достаточным ограничение свободы их
действий. А когда Люцифер "зашевелился" в своем хроне-тюрьме, зашевелились
и его бесчисленные двойники-"проекции".
Мстиша вдруг положил руку на плечо пилота, к чему-то прислушиваясь.
Но Никита уже и сам почуял неладное. Знакомое ощущение накрывшей их сверху
холодной тени заставило собраться, глянуть вокруг вторым, паранормальным
зрением.
Их догонял второй вертолет! Огромный военный вертолет с ракетными
подвесками, состоявший на вооружении современных армий Земли; в народе их
называли "крокодилами". С одного из кронштейнов его сорвался
дымно-огненный хвост - по вертолету князя открыли ракетный огонь.
Никита бросил машину влево и тут же вправо и вниз. Две ракеты
пронеслись рядом с вертолетом, расцвели на склонах гор ядовито-желтыми
тюльпанами взрывов.
- Открой дверь! - Мстиша взялся за свой лук.
Никита в сомнении глянул на князя, но дверцу кабины с его стороны
открыл: в полете она блокировалась автоматикой центральной колонки
управления. Мстиша уперся ногой в поручень над нишей в носу кабины,
высунулся по пояс из вертолета, Рогдай вцепился в его пояс, удерживая
князя на весу. Но еще до выстрела Мстиши преследуемым пришла помощь -
гигантская птица. Она упала вдруг сверху прямо на блистер "крокодила",
яростным ударом мощного клюва разбила лобовое стекло, и второй залп
военного вертолета преследователей также миновал беглецов. А затем лук
князя со струнным гудением, перебившим даже рокот моторов вертолета,
метнул в преследователей стрелу.
Сухов не поверил глазам: стрела вонзилась в бок "крокодила" и
пронзила его насквозь! Вертолет пошел юзом, завертелся, клюнул носом и
пошел вниз, вздрагивая и шатаясь. Исчез на фоне хаоса серо-фиолетовых
теней горной страны Убырь. Птица - все тот же гигантский орел с рогами,
похожий и на летучую мышь, - пришедшая на помощь, исчезла так же быстро и
таинственно, как и появилась.
- Кажется, отбились, - спокойно сказал князь, усаживаясь на место. -
А вас кто-то хранит, Посланник. Эта птица давно следует за нами, и я таких
в нашей стране не видывал.
- Может быть, Яросвет?
Мстиша качнул головой, но заговорил о другом:
- Значит, ваши враги следили за нами с начала похода, но - слава
Богу! - у них не хватило времени на маневр. Ваша идея с полетом застала их
врасплох. Вертолет с ракетами - жест отчаяния. Снижайтесь, скоро будем на
месте.
Под вертолетом потянулось серо-зеленое бугристое плоскогорье, с
высоты в сто метров похожее на застывшее, окаменевшее море с высокими и
крутыми вздутиями волн. Кое-где на спинах этих волн торчали камни,
постепенно складывались в геометрически правильную россыпь и увеличиваясь
в размерах. А потом Никита разглядел, что это за камни: головы в шлемах!
Вскоре они стали вырастать из волн по шею, по плечи, показались огромные
торсы в диковинных латах, спины гигантских животных, совсем не похожих на
коней. Но и так было ясно, что здесь навек застыло, как и на Диком поле,
погрузившись в камень, воинство Люцифера. В Битву оно, вероятно, вмешаться
не успело.
- Марена, - кивнул за борт князь. - Давным-давно здесь в самом деле
было море. Когда солнце высоко, толща камня становится прозрачной и видны
рыбы и другие морские твари. Но хотя вода и окаменела, пройти по ней
нельзя, любое существо тут же каменеет.
Застывшее море Марены уперлось в крутые, с острыми вершинами, скалы
берега, над которыми занес метровые, разделенные на три доли, копыта
жуткий зверь, помесь носорога, верблюда и древнего земного динозавра -
трицератопса. Всадник на нем по "красоте" ему не уступал - три
красно-коричневых глыбы, растущих из одного седалища, с тремя крокодильими
головами, но всего с двумя лапами. Эти двое казались живыми, окаменев в
момент выхода на сушу вместе с морем.
- Хаббардианец?! - пробормотал Никита невольно.
- Вы-угадали, - кивнул князь. - Один из хаббардианцев. Хаббард -
планета во многом уникальная, на ней уживаются сразу три десятка разных
рас, сходных только трехосной симметрией.
Вертолет миновал береговую линию, потом взлетел над полосой высоких
скал, и пассажиры увидели то, к чему стремились.
Среди скал у подножия горы, чья вершина была срезана наискось, словно
гигантским лезвием, лежал огромный, длиной в полкилометра и толщиной в сто
метров, параллелепипед из черного матового материала, похожий на
гигантский гроб. С трех сторон он был окружен скалами, а с четвертой текла
широкая черная река, через которую к параллелепипеду был перекинут
изумительной красоты ажурный мост, словно сотканный из снежно-белой
паутины. От моста вниз, к ущелью, шла, на первый взгляд, ровная дорога,
оказавшаяся на самом деле грязе-каменным потоком.
Слева от параллелепипеда Никита усмотрел вывал в стене зубчатых скал,
словно кто-то огромный махнул палицей и раздробил камни в огромном
секторе, вершиной упиравшемся в параллелепипед. Чуть выше него на крутом
склоне второй горы, отсверкивающей холодной голубовато-стеклистой
глазурью, вырастала косо в небо необычной формы башня, привораживающая
взор: ее основание представляло собой в разрезе сильно вытянутый ромб, на
высоте трехэтажного Дома оно переходило в широкий, но плоский поперечный
брус, нависающий краями над камнем, а над брусом вырастала витая колонна,
увенчанная шаром с сияющим под лучами низкого солнца острием.
- Перед вами гроб Святогора, - кивнул на параллелепипед Мстиша после
недолгого молчания. - А ведет к нему Дорога Забвения и Калин-мост.
- Калин? - встрепенулся молчавший всю дорогу Такэда. - В нашем
фольклоре есть мост, только Калиновый, на нем Иван-ду... э-э, герой наших
сказок, бился со змеем.
- Где будем садиться? - буркнул Никита, уже давно чувствуя мощное
пси-давление на мозг. Гроб Святогора излучал целый пакет пси-волн, главной
из которых была тоска, но и скалы вокруг, и мост, и башня - весь этот
дикий горный район тоже излучали в пси-диапазоне. Потоки энергий,
вызывающих ощущения страха, угрозы, предостережения, меланхолии, скорби,
вины и горечи, - тревоги и надежды, пересекались, интерферировали, гасили
друг друга и резонировали, создавая настоящую бурю, ощутимую даже обычным
человеческим мозгом. Рогдай и Добрагаст, переглянувшись, взялись за
оружие, Вихорко Милонег сгорбился, шепча заклинания, а Такэда стал крутить
головой, надеясь увидеть засаду.
- Справа у моста, рядом с дорогой есть пятачок, - показал рукавицей
Мстиша. - Сядешь?
- Может быть, прямо на... гроб?
- Тогда уж лучше сразу отказаться от жизни.
- Понял. - Сухов повел вертолет на снижение и посадил его впритирку к
скалам на десятиметровую ровную площадку у дороги.
Наступила тишина.
Пассажиры вылезли из кабины, разминая затекшие ноги, настороженно
оглядываясь по сторонам. Глубокая тишина пронизывала весь горный массив,
тишина неподвижности, тлена и смерти, но Сухов чувствовал, что за ними со
всех сторон наблюдают чьи-то недобрые глаза, будто их рассматривали сами
скалы.
- Гроб не охраняется? - спросил Такэда.
- Не гроб, - отозвался Мстиша, пристально, разглядывая мост, - меч.
