том же. Земной былинный Святогор не совершил ни одного подвига, не сделал
ничего выдающегося, лишь послужил олицетворением первобытной, чрезмерной,
и ненаправленной силы.
Сказитель былин, неосознанно получивший информацию о богатыре из
эйдоса, общего поля информации Веера, не нашел ему применения ни
героически-воинского, ни хозяйственно-производительного. Такая сверхсила в
земных условиях не пригодилась. Но она не сработала и здесь, на родине
колосса, слишком простодушного и доброго, чтобы сражаться с коварным,
хитрым и злобным врагом, в моральном арсенале которого не было места
благородству, великодушию и чести. Предок Святой Руси, освященный ее
Соборной Душой, впитавший силу многих поколений, он так и не смог встать
на защиту родины, поверив порочной красоте Гиибели, которая и заманила его
в ловушку.
- Что ты медлишь? - толкнул Сухова Такэда. - Бери меч и сматывай
удочки. Где он, кстати? Неужели под гробом лежит?
Никита оглянулся на Мстишу.
- Я не боюсь, князь. Сверхмечом должна обладать сверх сила, а я -
обычный человек, способный совершать ошибки.
- Не прибедняйся, - проворчал Такэда. - Ты не обычный человек, ты
паранорм и потенциальный маг, и уже доказал нам это.
К тому же если вспомнить былину, были богатыри и посильнее Святогора,
тот же Микула Селянинович, ратай, свободно таскающий в узелке "всю тягу
земную". А он ведь был нормальным человеком, с виду хотя бы. Вспомнил?
Тогда действуй.
Мстиша, улыбнувшись в бороду, кивнул, соглашаясь.
Никита, встретив его взгляд, глубоко вздохнул, расправил плечи,
глянул мельком на филина, который с криком носился над ним и медленно
приблизился к странной крестообразной башне, косо нависавшей над скалами и
краем площадки у гроба Святогора. Сеточка свечения вокруг Посланника
засияла сильнее.
Такэде показалось, что где-то в недрах гор зародился низкий гул,
прокатился по скалам, выплескивая неистовый - но не слышимый ушами! -
грохот взрыва, и ушел в кости людей тонкой вибрацией, едва не прейратив их
в желе. Вселенная плавно поехала вправо-влево, потом вверх-вниз - и все
это за гранью человеческих чувств, воспринимавших мир вокруг неизменным.
Что-то поднималось из неведомых глубин в неизмеримые высоты,
сопровождаемое чудовищным грохотом и прекрасной музыкой - в полной тишине
и неподвижности горной страны. Засияло невыносимым пламенем - в полумраке
наступающей ночи. Лопнуло фонтаном боли и блаженства - при абсолютном
отсутствии каких-либо ощущений...
И когда Такэда готов был умереть от переполнявших душу
нечеловеческих, невыразимых никакими словами, чувств, башня над головой
Сухова дрогнула и начала вытягиваться вверх, вырастать, уходить в небо,
скрытое невесть откуда взявшимися облаками.
- Знич, Дажбог, Сварог, Хоре и Стрибог! - забормотал Рогдай,
заикаясь, отмахиваясь пальцем. - Помогите нам, помогите ему, помогите
всем...
- Финист! - с благоговением проговорил Мстиша, задирая голову и не
спуская глаз с башни.
- Меч Святогора!
- Что?! - ахнул Такэда. - Это - меч?!
Дрожали горы, ревел ветер, молнии рвали воздух, вонзались с шишака
рукояти меча в облака, а он все вытягивался и вытягивался из склона горы в
небо, пока не завис огромной наклонной колокольней над фигуркой человека в
коконе голубой светящейся паутины. Остановился. Что-то кричал Праселк,
прыгая по краю крышки гробницы, но его никто не слушал. Задрав головы, все
смотрели на исполинский, длиной в семьдесят с лишним метров, меч.
Никита тоже глядел вверх, на гигантскую крестообразную рукоять-крыж,
состоящую из огнива - поперечных дуг, черена - собственно ручки и яблока -
шаровидного навершия, смотрел задумчиво и строго. Ждал. А почувствовав
момент, протянул руку вперед - и меч, стремительно уменьшившись в
размерах, словно прыгнул ему в руку.
Все замерли, в том числе и Праселк, и даже его филин-оборотень
перестал летать и орать. Затем Праселк сиганул вниз с гробницы,
приземлился, как резиновый мяч, и поскакал по камням к мосту, через мост и
дальше по глыбам Дороги забвения.
- Ты можешь его достать, - негромко сказал Мстиша.
- Знаю, - спокойно сказал Никита, - но удару в спину не обучен.
Такэда подошел и, как завороженный, уставился на меч. За ним Рогдай.
И лишь князь глядел на Сухова, а не на клинок в его руке длиной в полтора
метра. Меч играл необыкновенным дымчатым блеском, сочетавшим одновременно
туманность и прозрачность, он плавился и горел, испарялся и твердел,
исчезал на неуловимое мгновение и появлялся вновь. Он жил!
Такэда почувствовал холодок страха и ощутил, как диморфант на нем,
закамуфлированный под кольчугу, поежился в ответ. Видимо, он знал, что
удара этого меча не выдержит.
- Уходим, - дотронулся до плеча Сухова Мстиша. - Пора, Посланник.
Тебя ждет Путь, меня - мои дела. Чем быстрее вы доберетесь до темпорала,
тем меньше шансов встретиться с ЧК.
Такэда, услышав знакомые термины, вопросительно уставился на князя,
удивленный его чисто русским произношением, не требующим перевода
лингвера. Оглянулся на Сухова.
- Что, прозрел наконец? - усмехнулся тот. - Знакомься: Данила,
камнерез, он же Мстиша Удалой-Спаситель, Великий князь Святой Руси, он же
Яросвет, маг, держатель хрона.
- Не всегда, - мягко возразил Мстиша. - Яросвет так же многомерен,
как и другие маги и демоны, а я всего лишь один из его альтернативных "я",
так сказать, полномочный представитель.
Яросветом я могу стать лишь в том случае, если соберу в себе все "я"
мага. Но поторопись, Посланник, я чую запах дьявола.
- Я тоже. - Никита оторвался от созерцания меча, сделал гибкое
движение кистью, отчего меч вычертил замысловатую фигуру перед ним. - Но,
во-первых, к мечу полагается щит или, по крайней мере, перевязь и ножны,
во-вторых, ты забыл о Посвящении, а в-третьих, мне хочется кое-что
проверить.
- К этому мечу не нужны перевязь и ножны, - сказал Мстиша. - А тем
более щит. Твое желание и есть ножны.
Сухов понял князя правильно, полузакрыл глаза, прислушался к чему-то,
и в то же мгновение меч оказался у него на поясе, в ножнах, сияющих
ртутно-серебристым блеском и висящих на такой же узорчатой перевязи.
- Ну вот, видишь?
- Годится. - Сухов выхватил меч из ножен, поупражняло я в
вытаскивании: зрителям казалось, что меч сам выскакивает из ножен ему в
руку и прыгает обратно. - Что ж, поглядим, что искал там господин Праселк.
Он воткнул меч в землю и... вознесся на вытянувшемся клинке на высоту
гробницы Святогора, спрыгнул на край крышки, где недавно плясал Праселк.
Прошелся по черной, крупнопористой поверхности площадью с футбольное поле,
прислушиваясь к ощущениям. И ему внезапно открылась истина: Святогор все
еще был там, внутри гигантского пенала, но богатырь не умер! Он спал.
Может быть, сон его и был вечным, однако смертью сон этот назвать было
нельзя, существовал мизерный шанс снять заклятие зла, принявшее в этом
мире форму абсолютной тюрьмы - гроба. "Пусть не сейчас, но я помогу тебе!"
- мысленно воззвал Никита к тому, кто покоился под миллионотонной плитой,
и услышал ответный пси-шепот: "Благодарю, витязь. Возьми мой меч, Финист,
колебатель пространств. Он твой". - "Я взял". - "Тогда тебе легко будет
проделать щель в крышке гроба - я тоже могу кое-что сделать для тебя".
"Может быть, я разрушу весь гроб?" - "Чтобы разрушить гроб-заклятие, надо
быть Люцифером. Даже моей силы не хватило бы, сомноженной с мощью меча".
Никита огляделся, подошел к углу плиты, примерился, взяв меч двумя
руками, и ударом наискосок - клинок меча превратился в широкое полотнище
прозрачно-стального пламени - снес угол плиты и часть ребер гробницы, так
что образовалось треугольное отверстие, в которое с гулким хлопком
ворвался воздух. Куски плиты и стен тяжело рухнули вниз. "Протяни в
отверстие меч и нагнись сам".
Никита сделал мечом на срезе ступеньки, стал на колени над отверстием
и, сунув туда острие меча, наклонился сам. Ему показалось, что в голове
разорвалась бомба! Но не боли, чего он ждал невольно, а мощнейшего
возбуждения! В жилы влилась ликующая, жизнерадостная, бодрящая,
всесокрушающая сила, и печаль, и понимание того, что есть пределы
применения этой психофизической мощи, ограниченной Законами Универсальной
Экологии, Этики, Любви и Добра. "Прощай, витязь. Ты все принял и понял,
считай это Посвящением. Прежний Посланник был моим другом, хотя и не был
ни человеком, ни великаном, но он остался бы доволен выбором Собора - и
Вестника. И моим. Удачи тебе, Симаргл". "Я не Симаргл", - возразил Никита,
но Святогор, вернее, его дух, уже не слышал ничего. Скорлупа заклятия
снова сомкнулась над ним видимой человеческому глазу, как гроб,
несокрушимой и непроницаемой броней, срезанный мечом угол гроба
восстановился. Лишь заклятие Семерки магов, выигравших Битву в прошлом, и
помогло Никите пробить эту броню, вскрыть гроб Святогора на короткое
время, также рассчитанное Семерыми с величайшей точностью. Все было
предопределено заранее. Кроме одного - личности Посланника. Семеро в свое
время посвятили Пути своего друга Симаргла, которого игвы убили на Земле.
Однако и Великая Четверка ошиблась, полагая в своем высокомерном
пренебрежении к другим существам, что никто не рискнет принять эстафету
Посланника. Никита, слабейший из существ - как и любой другой землянин, не
бравшийся в расчет никем из демонов, рискнул, хотя и не без помощи Толи и
долгих колебаний, в результате которых из среднестатистического себялюбца
проклюнулся лидер и воин, способный постоять за себя и других.
- Симаргл умер, да здравствует Симаргл! - проговорил Сухов про себя и
с хмурой улыбкой добавил: - Апостол, так сказать.
Или все же Бог связи?
Покачав меч в руке и чувствуя силу, которой хватило бы на прямую
схватку с любым демоническим существом типа триглава или многорука, он
одним, движением бросил меч в ножны и без труда, не задумываясь, спрыгнул
вниз, с гробницы.
Все еще чувствуя колебания полей, из которых лишь два были известны
людям, да и то чисто информативно - магическое и псиполе, - Никита облетел
гроб Святогора, как бы прощаясь с богатырем, а также с Добрагастом и
Вихорко Милонегом, и направил вертолет на север. Ночь они провели в
машине, отдыхая по очереди, а ранним утром, как только вспыхнули золотом
вершины гор на востоке, стартовали.
Через полчаса полета они начали встречать отставшие отряды существ,
служивших силам зла на Олирне: кентавров-звероловов, ушастых упырей,
мороков, многоруков, трех- и двуглавых змей, одноглазых неплахов, косматых
переплутов. Называл тварей Рогдай, показывая вниз кончиком копья,
остальные молчали. Не то чтобы в кабине царило уныние, ной веселого в их
победе было мало. Все понимали, что грядет новая Битва, несущая
неисчислимые жертвы и беды, и шанса предотвратить ее почти не
существовало.
- Сколько же у вас скопилось недобитой нечисти! - вырвалось у Такэды,
провожавшего глазами огненно-рыжего полевика, за которым в траве оставался
черный след. - Вероятно, здесь и произошла главная битва Семерых с
воинством Люцифера?
Мстиша покачал головой, откинул назад волосы со лба.
- Все битвы на поверхности планет - лишь отголоски настоящей Большой
Войны, которую и войной-то можно назвать лишь условно, поскольку она была
войной физических законов, а не армий. Хотя в результате оказались
свернутыми в сверхплотные коконы сотни вселенных-хронов. Наверное, и у вас
