головы и заметем следы. Оставим при себе только лингверы, авось, никто не
обнаружит их в волосах.
- И хохху.
- Правильно, рацию тоже, вряд ли они догадаются, что это такое. -
Никита быстро написал несколько слов на клочке пленки - запрос на связь с
Наблюдателем данного хрона, вложил внутрь хрустальной бабочки и спрятал ее
на груди.
В тот же момент из леса бесшумно вынырнула цепь золотистокоричневых
фигур с длинными копьями, взяла путешественников в кольцо, а из-за их спин
вперед выступил прекрасно сложенный молодой человек с типично индейским
лицом, которому была присуща особая, свирепая красота. Смуглое, скуластое,
с большим, но не чрезмерно, хищным носом и узкими черными глазами, с
прямыми губами, гордое, бесстрастное и сильное, лицо этого воина было
столь красноречиво, что хотелось встать по стойке "смирно" и ждать
приказаний.
Одет индеец был так же, как и его соплеменники, в коричневый кожаный
костюм, расшитый золотой бахромой, сидевший на нем, как вторая кожа, но,
во-первых, костюм его был украшен перьями, а на груди красовался очень
красивый мозаичный ромб из перьев, видимо, знак власти. Во-вторых, из-за
спины у него высовывался край щита, а в-третьих, в отличие от своих
подчиненных, бритых, с золотыми лентами вокруг голов, он имел прическу -
прекрасную львиную гриву соломенного цвета и головной убор в виде короны
из перьев какой-то птицы. Кроме того, на поясе у него висели изогнутые
ножны, разукрашенные золотыми инкрустациями, из которых выглядывала
сверкающая рукоять длинного, похожего на ятаган, меча. Индеец молчал, как
и воины команды, и по лицу его невозможно было понять, о чем он думает.
- Мир вам, - слегка поклонился Никита. Его киб-переводчик смолчал,
потому что не знал, на какой язык переводить. Индейцы не проронили ни
слова, наставив на приятелей удивительно длинные, с длинными же и тонкими
наконечниками, копья. Пауза затянулась.
Сухов оглянулся на Толю. Тот тихонько качнул головой:
- Не суетись.
Как бы удовлетворившись осмотром, предводитель отряда махнул вперед
рукой, сжав два пальца и растопырив остальные три, отступил в сторону, так
и не издав ни звука. Никита не сразу сообразил, что означает этот жест, и
едва не прозевал бросок копья, стоявшего чуть сбоку воина. Копье
срикошетировало от плеча - ткань костюма была непробиваема - и оцарапало
шею. Второе копье прошло в сантиметре от головы, но Сухов увернулся,
ощутив затылком ветерок смерти. Третье вонзилось в то место, где он только
что стоял. Их убивали, буквально расстреливали, молча и деловито, без
лишних расспросов и рассуждений, и была в этой деловитости такая
убежденность в праве распоряжаться чужой судьбой, что Никита испытал
приступ страха. Правда, длился приступ всего секунду-две. Бросив взгляд
влево, Сухов увидел, как хладнокровно сражается Такэда, разломав копье на
две части и превратив их в нунчаки, и это придало ему уверенности и
мобилизовало прилив сил. Дальнейший бой продолжался уже под их диктовку,
так как индейцы понятия не имели об искусстве самозащиты без оружия.
Поскольку Никита не был столь силен в искусстве юби-дзюцу, как
Такэда, хотя и тренировал с ним комплекс атэ-ми, он решил действовать не
столько эффективно, сколько эффектно, что всегда действует на психику
противника. Дважды удачно развернув блокирующую спираль - любой бьющий,
предмет, в том числе и копье, попадая в охватывающую спираль блока,
соскальзывает, - Никита в ответных ударах для достижения эффекта цепа
использовал не только руки и ноги, но и весь корпус, что усиливало удар
даже в ближнем бою с малых дистанций, после чего нападавшие улетали - уже
без оружия - на три, четыре, пять метров.
Бой временно прервался. Семеро индейцев лишились копий, трое из них
потеряли сознание - это поработал Такэда, остальные отползали в сторону,
глядя на двух дьяволов если и не с ужасом, то с должным уважением.
Оставшиеся четверо копья бросать не решались, ожидая команды вожака. Тот
раздумывал всего мгновение, потом что-то крикнул высоким звенящим голосом,
прыгнул к Никите и нанес ему удар мечом; когда он его выхватил из ножен -
танцор не заметил.
Спас его Такэда, метнувшись между ними и бросив в лицо индейца горсть
песка. Лезвие меча миновало голову Сухова, отскочило от ключицы - ткань
костюма защитила его и на этот раз, и в то же мгновение Никита рванул на
себя чужую руку, автоматически провел прием "в локоть" - санли и завладел
мечом. Выпрямился, угрожая врагу уколом в грудь.
- Размахался!.. Спасибо, Оямыч, как-нибудь сочтемся. - Крикнул
остальным: - Стоять!
Индейцы замерли, поняв смысл сказанного по интонации. Их командир,
упавший на колени, медленно встал, не сводя горящего взгляда с Никиты,
ответившего ему таким же взглядом. Подошел Такэда с копьем, взвесил в
руке.
- Отличная вещь, легкая и хорошо сбалансированная. Спроси его
что-нибудь, разговори, а то лингвер не разберется в языке.
- Кто вы? - Никита опустил меч, ткнул себя пальцем в грудь. - Сухов.
- Указал на Толю. - Такэда. - Протянул руку к индейцу. - - Ты?
- Уэ-Уэтеотль - Индеец гордо выпрямился, складывая руки на груди. -
Текутли панатиско им велиавел шочик.
Лингвер замешкался на мгновение и перевел:
- Нам приказано вас убить.
Друзья переглянулись.
- Хорошенький прием, теплый, - пробормотал Сухов.
- Наверное, здесь побывали слуги ЦРУ, предупредив о возможном нашем
появлении местные власти. Что предпримем? Судя по красоте нагрудной
пекторали, этот воин - важная персона. Давай отведем его к правителю и
обменяем на свою жизнь.
- Вряд ли он согласится. К тому же, я не уверен в его знатности -
обычный исполнитель в ранге сержанта.
- Но держится он независимо, не по-сержантски. Звание, положение? -
обратился Толя к индейцу.
- Саагун тикуй-рикуки тлатоани, - ответил тот высокомерно, не
удивляясь тому, что к нему обращаются на двух языках и разными голосами.
- Начальник глаз и ушей Повелителя, - перевел лингвер, шепот которого
был слышен только хозяину, добавил: - Вероятно, соответствует чину
капитана разведки. Кстати, имя Уэ-Уэтеотль - это, скорей, кличка,
переводится как "Ягуароподобный дракон".
- Ох и любят они цветастые имена и клички. Да, Оямыч. А меч,
наверное, из бронзы, до того легок. И удобен. И красив.
- Срубил бы он твою буйную голову, тогда бы ты его оценил иначе, -
проворчал Такэда. - Командуй.
Никита еще раз взглянул на перстень, поигрывающий оранжевым
квадратиком - фонмагиполя был достаточно плотен, чтобы подозревать о
существовании в этом мире адептов магической физики, но дело свое надо
было доводить до конца.
- Держи. - Сухов протянул меч владельцу вперед рукоятью. - Веди нас к
Повелителю. Только не вздумай снова начать "игру в бойню". Усек?
Индеец, озадаченный таким поворотом событий, потерял от изумления
свой неприступный, независимый вид, открыл рот, потом с видимым усилием
справился с собой.
- Уэ-Уэтеотль отведет вас к Повелителю: пусть тот решает вашу судьбу
сам.
- Ну и отлично. Кстати, кто отдал приказ убить нас? И по какой
причине?
- Приказ отдал чичим Сипактональ Уиштотли, главный сборщик дани,
правая рука тлатоани Тлауискальпантекутли, Первый Меч империи.
Никита присвистнул.
- Вот-те бабушка и Юрьев день! Тот, кого мы ищем, и отдал приказ о
нашем уничтожении. Чичим... что такое чичим?
- Имеющий право убивать без разрешения Повелителя, - отозвался
лингвер.
- А тлатоани Тлауискальпан... чего там еще? Имя?
- Тлатоани - правитель, а Ттауискальпантекутли переводится как
Повелитель Дома Утренней Зари.
- Что ж, звучит красиво. Пошли знакомиться, Оямыч. Интересно
взглянуть на правителя с таким поэтическим именем, да и на его "правую
руку" Сипактоналя Уиштотли, имеющего право убивать без суда и следствия.
Неужто я что-то перепутал, и он не маг, а демон?
Сухов махнул рукой не потерявшему гордую осанку предводителю отряда.
- Веди, Саагун.
Индеец поднял вверх руку, и в ту же секунду двое индейцев исчезли в
кустах, чтобы через минуту привести лошадей. Такэда забрался в высокое
седло с ловкостью завзятого жокея, а Никита которому на родине отца
удаётесь В свое время покататься на лошадях с объездчиком Ефремычем,
прыгнул в седло, не пользуясь стременем, что, впрочем, не произвело на
индейцев никакого впечатления.
Поскакали рысью - один за другим, миновали кладбище с головами и
вскоре выехали из леса на мощенную каменными плитами дорогу, прямую, как
стрела, упирающуюся в скалистые холмы километрах в десяти отсюда.
В холмах дорога разветвилась, стала шире, по ее сторонам стали
появляться ступенчатые пирамиды, не то здания, не то храмовые сооружения,
охраняемые непременными каменными ягуарами или орлами. Дважды проезжали по
висячим мостам, пересекающим реки, и выехали наконец на край долины,
утопающей в зелени, окруженной красивейшими каменными стенами и скалами.
- Чикама, - обернулся на скаку Уэ-Уэтеотль.
Лиигвер никак не прокомментировал слово, и Никита понял, что Чикама -
название долины или каньона. Дорога вильнула за скалы, вывела всадников к
необычной арке: дае гигантские человеческие сплетенные руки, высеченные из
камня с непревзойденным мастерством. За аркой справа поднималась
пирамидальная постройка с треугольными бойницами, напоминающая крепость.
Впрочем, это и была крепость, стерегущая вход в долину, потому что реплику
проводника: "Пукара", - лингвер перевел как "сторожевой пост".
Двое индейцев, неподвижно стоящих на крыше пукары, проводили
кавалькаду взглядами.
Никита обратил внимание на сложные устройства в их руках, из которых
выглядывали наконечники копий, и сообразил, что это ручные
копьеметательные машины. В земной истории аналогов таких машин не
существовало.
За поворотом открылся изумительно красивый вид на долину:
геометрически совершенные террасные поля, лесополосы, группы скал и среди
них - замки в виде террасных пирамид и стены, сложенные из громадных
каменных блоков, пересекающие долину из конца в конец. Проезжая мимо одной
из них, высотой в двадцать - двадцать пять метров, индеец приостановил
коня.
- Истаксиуатль по пачанка. Ли гарама тооли Тлауиска.
- Великая индейская Стена, - перевел лингвер. - Пересекает всю
Империю Дома Утренней Зари.
- Оказывается, не только китайцы строили такие стены, - тихонько
сказал Такэда.
Стена тянулась километров на двадцать, скрываясь в скалах закраем
долины, а дальний ее конец скрывал за собой город.
- Халиско, - показал на негр проводник. - Тлалока.
- Столица Империи Халиско, - шепнул лингвер, хотя Никита понял это и
без перевода.
Въехали в город спустя час. Проводник снова сдержал коней, чтобы
гости могли осмотреться и оценить своеобразную красоту столицы, в которой
искусство каменной кладки было доведено до совершенства. Как и искусство
глиптики, резьбы по камню.
Ни одно здание не повторяло соседнее, хотя в основе своей они имели
одну форму - пирамиды. И тем не менее, разнообразие поражало. Здесь были
здания в форме ладони, растущей из пирамиды, и в форме человеческой
головы. Встречались постройки в форме топора, гигантской арки, ярма для
быка, и в форме дерева или початков кукурузы. Все они были одно-,
двухэтажные, реже трехэтажные, не выше и лишь башни, похожие на минареты,
в форме копья, возвышались над городом, на добрые полсотни метров, да
дворец Правителя высотой в двести с лишним метров.
