способен на любое самопожертвование, но именно в этом его преимущество
перед каким угодно существом "холодного разума". Разве он сам, Ждан
Доброгнев, не согласен спасти Диего и Неверова любой ценой, даже ценой
собственной жизни?! Только главное ведь в том, что как руководитель он
должен был предвидеть результат эксперимента, пусть и чужого, должен был
оценить степень риска и свести его к минимуму, прервав контакт в нужный
момент, не спрашивая согласия у Диего. Конечно, участие Вирта в операции
санкционировано многими руководителями УАСС, но разве это снимает
ответственность с него, с директора Базы?
- Бросок в Неизвестность... - произнес вслух Доброгнев. - Не потому
ли мы люди, что плакать умеем и не казаться при этом смешными?.. [Гийом
Аполлинер.]
Звезды перемещались над их головами: База меняла орбиту, подходя
ближе к Энифу. Корабль с Земли приблизился, затмив собою светило, и
медленно разворачивался. Вблизи он казался могучим и непобедимым, вселяя в
людей уверенность и тайную гордость за земную технику.
"Ждем, как панацею от всех бед, - подумал Нагорин. - Все же это
долгий путь - через субъективное мнение каждого к объективному знанию
всех. Мы еще не научились преодолевать собственные противоречия, а уже
решаем проблемы чужих цивилизаций... Или так и надо? Ошибаться, чтобы
выбрать правильное решение? Ибо, перестав ошибаться, кем станет человек?"
Корабль замер...
А далеко от Базы, под толщей атмосферы Энифа, в зале Зоны очнулся от
долгого беспамятства Диего и улыбнулся встрепенувшемуся Неверову.
- Живем, коммуникатор? - Он перевел взгляд на окно дальновидения, в
котором был виден страж на скале. - Как там наш знакомый меланхолический
страж? Жив, курилка? Он единственный, кто перенес трансформацию организма
и остался в живых из всего экипажа звездолета дендроидов. Надеюсь, я не
слабее?
Диего снова улыбнулся и с трудом сел, стиснув руку Неверова своей
непривычно горячей рукой.
- Этот дендроид мало что дал энифианам, вот они и решили продолжить
опыт на нас, случай сам шел к ним в руки... не знаю, есть ли у них руки.
Конечно, им повезло: два посещения планеты и оба - эмоциональными
существами! К сожалению, дендроиды поздно поняли, что с ними происходит,
поэтому и стоит их звездолет мертвым уже сто пятьдесят лет. А помочь им
было некому.
- Я уже знаю, - тихо ответил Неверов, хотел добавить, что они-то как
раз не одни и помощь придет наверняка, но промолчал.
Диего без труда прочитал его мысли.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ПРАКТИЧЕСКИ БЕССМЕРТЕН
ГЛАВА 1
Зал был тих и темен. Руденко прошел к висящей на невидимых силовых
опорах подкове пульта, задумчиво склонился над ней, потом протянул руку и
нащупал шлем связи. Шлем был холодным, шершавым и упругим, как шкура
акулы. Звякнув, упала на пол вилка включения. Руденко потянул за шнур,
усмехнулся своей заторможенности и надел шлем.
Палец коснулся сенсора, и шлемофоны заполнили характерные шумы эфира:
тихий плач ребенка... невнятные голоса, шорохи, скрипы, вздохи... будто
огромный невидимый таинственный человек задышал над ухом... и снова шум
прибоя, шорохи, и писки, и бульканье... И вот сквозь этот тихий мерный шум
пробилось тонкое звенящее стаккато маяка Энифа, длинная очередь точек и
тире - все спокойно! И снова вечные вздохи эфира, порожденные излучением
близкой звезды и далекого Млечного Пути...
Руденко снял шлем, несколько раз обошел комнату, касаясь приборных
панелей руками, посмотрел на часы - было без восьми минут девять утра по
времени Базы, наконец выбрал кресло и сел лицом к пульту, ожидая, когда
соберутся остальные участники совещания.
Вторым после него вошел Нагорин, озабоченный вид которого всегда
будил у Руденко тревогу и неуверенность в правильности своих решений.
- Доброе утро. Нравится сидеть в темноте? Вспыхнул потолок. Нагорин
подрегулировал освещение под розовое утро и сел рядом.
- Как спалось?
- Как всегда, - буркнул Руденко. Нагорин, хмькнув, покосился на
обманчиво добродушное лицо руководителя группы безопасности...
- Ну, я думаю, пора авралов и тревог прошла. Контакт наконец-то вошел
в русло рабочего порядка. Энифиане даже разрешили исследовать планетарные
особенности Энифа, чего же еще делать?
- Вот я и думаю: с чего бы это? Еще два месяца назад все было
наоборот. Помнишь, как мы бились за возвращение Диего и Неверова на Базу?
И вдруг полный поворот в политике - допуск во все области планеты... за
редким исключением. Мол, смотрите, мы ничего не скрываем, ищите, что вам
нужно. А на вопросы по-прежнему осторожные полуответы, ничего конкретного.
И до сих пор загадка - где же хозяева планеты? Кто командует парадом? Нет,
не знаю, как ты, а я предчувствую еще немало авралов, по твоему выражению.
- Типун тебе на язык! Но ситуация, конечно, - нарочно не придумаешь!
Кстати, сколько групп сейчас на планете?
- Ты же замдиректора, должен знать.
- Я не организатор исследований. Что у тебя за привычка отвечать
вопросом на вопрос? У энифиан научился?
Руденко улыбнулся.
- Точно. Групп на Энифе десять, в каждой по десять - пятнадцать
человек. А что?
- Капля в море, вот что. Чтобы изучить планету в отпущенные сроки,
требуется как минимум две тысячи высококвалифицированных специалистов плюс
тридцать - сорок кибер-комплексов.
- Ну, это ты выскажи на совещаний, я лично против увеличения
численности исследовательского персонала на поверхности. Хотя энифиане и
разрешили нам проводить исследования своими методами, отношение их к нам я
не назову доброжелательным. Да и информация Диего настораживает. Лучше
скажи как врач: здоровью Диего ничто не угрожает? Сам-то он не скажет...
- Как ни странно, его новые способности позволяют ему чувствовать
себя прекрасно.
- Давно?
- Пока проходил период адаптации, ему было тяжело. А сейчас он создал
для себя двухкамерный желудок и экстразонарное сердце. Летать долго ему
все равно трудно, но энергетически он в сто раз мощнее любого человека.
- Суперхомо, - без выражения сказал Руденко. - А не отразится все это
как-нибудь на психике? Иные возможности - иной смысл жизни...
- Брось ты свои гадания, - сказал Нагорин неприветливо. - Он человек!
Ясно? Несмотря ни на что, он человек. Возможно, остаться человеком в таких
условиях чертовски трудно, не знаю... но Диего...
- Не надо считать меня машиной, обладающей лишь холодной логикой
расчета. Я думал не о самом Диего, а о его родных. У него, кажется, есть
жена и дочь...
- Кажется. - Нагорин сгорбился и замолчал. Стали сходиться остальные
участники совещания, руководители лабораторий и исследовательских групп.
Подошел Доброгнев.
- Что это вы молчите, как секунданты дуэлянтов?
- Очень остроумно, - буркнул Нагорин.
- Решаем этические проблемы. - В глазах Руденко мелькнул и пропал
насмешливый огонек.
Доброгнев оценивающе посмотрел на хмурого Нагорина.
- Какие? Впрочем, потом поговорим. Пора начинать.
Он поднялся на возвышение у пульта и включил аппаратуру.
Рядом с Руденко сели Торанц, руководитель второго сектора УАСС, и
Шелгунов, начальник спецотдела. Оба прилетели всего сутки назад, и
совещание, собственно, собиралось из-за них, чтобы сразу ввести их в курс
дела.
- Коллеги, - сказал Доброгнев негромко. - Давайте начнем. Общую
информацию по Энифу сообщу я сам. Вопросы после сообщения.
Итак, положение на сегодняшний день, пятое февраля сто восемьдесят
восьмого года, таково. Центр исследований на планете располагается в
бывшей Зоне контакта, или, как мы привыкли говорить, - просто Зоне. Это
удобнее, я имею в виду расположение, чем иметь центром Базу на орбите.
Руководителем исследований являюсь я. Мои заместители: на Базе - Нагорин,
в Зоне - Руденко. Исследовательских групп десять, по десять-одиннадцать
человек в каждой. Всего на Энифе в настоящий момент находится сто пять
человек, включая Диего Вирта и Лена Неверова. Основные направления
исследований: планетографические - пять групп, две из них изучают океаны
Энифа; биологические - две, экологическая - одна, ксенопсихологическая -
тоже одна. В последнюю группу входит также группа специалистов из Комиссии
по контактам.
С материалами многие из вас уже знакомы, повторяться не буду, но
остановлюсь на некоторых событиях и фактах, поставивших нас в тупик.
За два месяца, конечно, невозможно составить полной и правильной
картины жизни целой планеты, тем более что сами энифиане ни в чем помогать
нам не хотят. Более того, стражи иногда прямо препятствуют работе наших
поисковых групп. Главный вопрос: кто же является разумным повелителем
планеты? - остается открытым до сих пор, как это ни печально. Ни одно из
уже известных нам живых существ Энифа не подходит под определение "живое
существо". В том числе и стражи, хотя мнения по этому вопросу разделились.
Известно, что Эниф, как и Земля, на две трети покрыт водой, но имеет
всего один материк - Панэниф - и два архипелага островов: Северный и
Южный. Орбитальное картографирование помогло нам отыскать интересные
образования на теле планеты - гаруа, так называемые стоячие туманы. Это
действительно места, где вечно стоят туманы, скрывающие в белой мгле
группы странных, столбообразных, с плоскими вершинами, скал. Площади их
колеблются от двухсот до трехсот квадратных километров, высота около
трехсот метров. Мы успели сделать всего одну вылазку к гаруа, но вмешались
стражи, и экспедиция едва не закончилась плачевно: один из быстролетов был
сбит на скалы, экипаж получил ожоги и травмы. Все наши гневные "почему"
остались без ответа. Ну, это вам известно тоже.
А вот что стало известно только теперь. Эниф - планета знаменитых
шквальных ливней, гроз и ураганов. Не проходит и двух дней, чтобы над
Зоной не пронеслась шести-семибалльная буря или сухая гроза. Совсем
недавно метеорологи закончили разработку карты циклонов и центров развития
ураганов, и оказалось, что в местах, где расположены гаруа, гроз и
ураганов не бывает совсем. В то же время появление наших групп вне Зоны
тут же вызывает изменения погоды, перераспределение воздушных масс таким
образом, что стоит нам только заняться оборудованием метеопостов или
автоматических биостанций, как налетает ураган и работы приходится
свертывать.
Доброгнев посмотрел на Торанца и продолжал:
- Может быть, это и случайность, но в таком случае природа Энифа
обладает "встроенным детерминизмом действия", как выразился руководитель
группы безопасности Юрий Руденко.
- Что имелось в виду? - спросил внимательный Шелгунов, переглядываясь
с Торанцем.
- Что человек для биосферы Энифа является фактором ее загрязнения, -
ответил сам Руденко.
- И все эти ураганы, бури и прочее - реакция биосферы на наши
действия. Однако не следует придавать моей гипотезе слишком много
внимания, она...
- Руденко пошевелил пальцами, подбирая выражение. - Все это игра ума,
не более. Ждан не хочет формулировать тот вывод, о котором мы все,
безусловно, догадываемся: энифиане продолжают свою политику закрытых
дверей на ином уровне, на уровне якобы явлений природы. С одной стороны,
они не препятствуют изучению Энифа, с другой - частые ураганы в тех
местах, где начинают работать исследовательские группы, заставляют нас
самих прекращать работу. Плюс к этому откровенное отпугивание от наиболее
интересных с познавательной точки зрения объектов, например, гаруа.
