Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#7| Dirty Colossus
Demon's Souls |#6| Fool's Idol
Demon's Souls |#5| Leechmonger
Demon's Souls |#4| Adjudicator & Tower Knight

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Классика - Гоголь Н.В. Весь текст 495.83 Kb

Мертвые души

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 18 19 20 21 22 23 24  25 26 27 28 29 30 31 ... 43
председатель спросил, зачем же они пошли, будучи людьми необходимыми для
дому и мастеровыми, Собакевич отвечал, махнувши рукой: - А! так просто,
нашла дурь: дай, говорю, продам, да и продал сдуру! - Засим он повесил
голову так, как будто сам раскаивался в этом деле, и прибавил: - Вот и
седой человек, а до сих пор не набрался ума.

     - Но позвольте, Павел Иванович, - сказал председатель, - как же вы
покупаете крестьян без земли? разве на вывод?

     - На вывод.

     - Ну, на вывод другое дело. А в какие места?

     - В места... в Херсонскую губернию.

     - О, там отличные земли! - сказал председатель и отозвался с большою
похвалою насчет рослости тамошних трав. - А земли в достаточном количестве?

     - В достаточном; столько, сколько нужно для купленных крестьян.

     - Река или пруд?

     - Река. Впрочем, и пруд есть. - Сказав это, Чичиков взглянул ненароком
на Собакевича, и хотя Собакевич был по-прежнему неподвижен, но ему
казалось, будто бы было написано на лице его: "Ой, врешь ты! вряд ли есть
река, и пруд, да и вся земля!"

     Пока продолжались разговоры, начали мало-помалу появляться свидетели:
знакомый читателю прокурор-моргун, инспектор врачебной управы,
Трухачевский, Бегушкин и прочие, по словам Собакевича, даром бременящие
землю. Многие из них были совсем незнакомы Чичикову: недостававшие и лишние
набраны были тут же, из палатских чиновников. Привели также не только сына
протопопа отца Кирила, но даже и самого протопопа. Каждый из свидетелей
поместил себя со всеми своими достоинствами и чинами, кто оборотным
шрифтом, кто косяками, кто просто чуть не вверх ногами, помещая такие
буквы, каких даже и не видано было в русском алфавите. Известный Иван
Антонович управился весьма проворно: крепости были записаны, помечены,
занесены в книгу и куда следует, с принятием полупроцентовых и за
припечатку в "Ведомостях", и Чичикову пришлось заплатить самую малость.
Даже председатель дал приказание из пошлинных денег взять с него только
половину, а другая, неизвестно каким образом, отнесена была на счет
какого-то другого просителя.

     - Итак, - сказал председатель, когда все было кончено, - остается
теперь только вспрыснуть покупочку.

     - Я готов, - сказал Чичиков. - От вас зависит только назначить время.
Был бы грех с моей стороны, если бы для эдакого приятного общества да не
раскупорить другую-третью бутылочку шипучего.

     - Нет, вы не так приняли дело: шипучего мы сами поставим, - сказал
председатель, - это наша обязанность, наш долг. Вы у нас гость: нам должно
угощать. Знаете ли что, господа! Покамест что, а мы вот как сделаем:
отправимтесь-ка все, так как есть, к полицеймейстеру; он у нас чудотворец:
ему стоит только мигнуть, проходя мимо рыбного ряда или погреба, так мы,
знаете ли, так закусим! да при этой оказии и в вистишку.

     От такого предложения никто не мог отказаться... Свидетели уже при
одном наименованье рыбного ряда почувствовали аппетит; взялись все тот же
час за картузы и шапки, и присутствие кончилось. Когда проходили они
канцелярию, Иван Антонович кувшинное рыло, учтиво поклонившись, сказал
потихоньку Чичикову:

     - Крестьян накупили на сто тысяч, а за труды дали только одну
беленькую.

     - Да ведь какие крестьяне, - отвечал ему на это тоже шепотом Чичиков,
- препустой и преничтожный народ, и половины не стоят.

     Иван Антонович понял, что посетитель был характера твердого и больше
не даст.

     - А почем купили душу у Плюшкина? - шепнул ему на другое ухо
Собакевич.

     - А Воробья зачем приписали? - сказал ему в ответ на это Чичиков.

     - Какого Воробья? - сказал Собакевич.

     - Да бабу, Елизавету Воробья, еще и букву ъ поставили на конце.

     - Нет, никакого Воробья я не приписывал, - сказал Собакевич и отошел к
другим гостям.

     Гости добрались наконец гурьбой к дому полицеймейстера.
Полицеймейстер, точно, был чудотворец: как только услышал он, в чем дело, в
ту ж минуту кликнул квартального, бойкого малого в лакированных ботфортах,
и, кажется, всего два слова шепнул ему на ухо да прибавил только:
"Понимаешь!" - а уж там, в другой комнате, в продолжение того времени, как
гости резалися в вист, появилась на столе белуга, осетры, семга, икра
паюсная, икра свежепросольная, селедки, севрюжки, сыры, копченые языки и
балыки, - это все было со стороны рыбного ряда. Потом появились прибавления
с хозяйской стороны, изделия кухни: пирог с головизною, куда вошли хрящ и
щеки девятипудового осетра, другой пирог - с груздями, пряженцы, маслянцы,
взваренцы. Полицеймейстер был некоторым образом отец и благотворитель в
городе. Он был среди граждан совершенно как в родной семье, а в лавки и в
гостиный двор наведывался, как в собственную кладовую. Вообще он сидел, как
говорится, на своем месте и должность свою постигнул в совершенстве. Трудно
было даже и решить, он ли был создан для места, или место для него. Дело
было так поведено умно, что он получал вдвое больше доходов противу всех
своих предшественников, а между тем заслужил любовь всего города. Купцы
первые его очень любили, именно за то, что не горд; и точно, он крестил у
них детей, кумился с ними и хоть драл подчас с них сильно, но как-то
чрезвычайно ловко: и по плечу потреплет, и засмеется, и чаем напоит,
пообещается и сам прийти поиграть в шашки, расспросит обо всем: как
делишки, что и как. Если узнает, что детеныш как-нибудь прихворнул, и
лекарство присоветует, - словом, молодец! Поедет на дрожках, даст порядок,
а между тем и словцо промолвит тому-другому: "Что, Михеич нужно бы нам с
тобою доиграть когда-нибудь в горку". - "Да, Алексей Иванович, - отвечал
тот, снимая шапку, - нужно бы". - "Ну, брат, Илья Парамоныч, приходи ко мне
поглядеть рысака: в обгон с твоим пойдет, да и своего заложи в беговые;
попробуем". Купец, который на рысаке был помешан, улыбался на это с
особенною, как говорится, охотою и, поглаживая бороду, говорил: "Попробуем,
Алексей Иванович!" Даже все сидельцы обыкновенно в это время, снявши шапки,
с удовольствием посматривали друг на друга и как будто бы хотели сказать:
"Алексей Иванович хороший человек!" Словом, он успел приобресть совершенную
народность, и мнение купцов было такое, что Алексей Иванович "хоть оно и
возьмет, но зато уж никак тебя не выдаст".

     Заметив, что закуска была готова, полицеймейстер предложил гостям
окончить вист после завтрака, и все пошли в ту комнату, откуда несшийся
запах давно начинал приятным образом щекотать ноздри гостей и куда уже
Собакевич давно заглядывал в дверь, наметив издали осетра, лежавшего в
стороне на большом блюде. Гости, выпивши по рюмке водки темного оливкового
цвета, какой бывает только на сибирских прозрачных камнях, из которых режут
на Руси печати, приступили со всех сторон с вилками к столу и стали
обнаруживать, как говорится, каждый свой характер и склонности, налегая кто
на икру, кто на семгу, кто на сыр. Собакевич, оставив без всякого внимания
все эти мелочи, пристроился к осетру, и, покамест те пили, разговаривали и
ели, он в четверть часа с небольшим доехал его всего, так что когда
полицеймейстер вспомнил было о нем и, сказавши: "А каково вам, господа
покажется вот это произведенье природы?" - подошел было к нему с вилкою
вместе с другими, то увидел, что от произведенья природы оставался всего
один хвост; а Собакевич пришипился так, как будто и не он, и, подошедши к
тарелке, которая была подальше прочих, тыкал вилкою в какую-то сушеную
маленькую рыбку. Отделавши осетра, Собакевич сел в кресла и уж более не ел,
не пил, а только жмурил и хлопал глазами. Полицеймейстер, кажется, не любил
жалеть вина; тостам не было числа. Первый тост был выпит, как читатели,
может быть, и сами догадаются, за здоровье нового херсонского помещика,
потом за благоденствие крестьян его и счастливое их переселение, потом за
здоровье будущей жены его, красавицы, что сорвало приятную улыбку с уст
нашего героя. Приступили к нему со всех сторон и стали упрашивать
убедительно остаться хоть на две недели в городе:

     - Нет, Павел Иванович! как вы себе хотите, это выходит избу только
выхолаживать: на порог, да и назад! нет, вы проведите время с нами! Вот мы
вас женим: не правда ли, Иван Григорьевич, женим его?

     - Женим, женим! - подхватил председатель. - Уж как ни упирайтесь
руками и ногами, мы вас женим! Нет, батюшка, попали сюда, так не жалуйтесь.
Мы шутить не любим.

     - Что ж? зачем упираться руками и ногами, - сказал, усмехнувшись,
Чичиков, - женитьба еще не такая вещь, чтобы того, была бы невеста.

     - Будет и невеста, как не быть, все будет, все, что хотите!..

     - А коли будет...

     - Браво, остается! - закричали все. - Виват, ура, Павел Иванович! ура!
- И все подошли к нему чокаться с бокалами в руках.

     Чичиков перечокался со всеми. "Нет, нет, еще!" - говорили те, которые
были позадорнее, и вновь перечокались; потом полезли в третий раз чокаться,
перечокались и в третий раз. В непродолжительное время всем сделалось
весело необыкновенно. Председатель, который был премилый человек, когда
развеселялся, обнимал несколько раз Чичикова, произнеся в излиянии
сердечном: "Душа ты моя! маменька моя!" - и даже, щелкнув пальцами, пошел
приплясывать вокруг него, припевая известную песню: "Ах ты такой и этакой
камаринский мужик". После шампанского раскупорили венгерское, которое
придало еще более духу и развеселило общество. Об висте решительно
позабыли; спорили, кричали, говорили обо всем: об политике, об военном даже
деле, излагали вольные мысли, за которые в другое время сами бы высекли
своих детей. Решили тут же множество самых затруднительных вопросов.
Чичиков никогда не чувствовал себя в таком веселом расположении, воображал
себя уже настоящим херсонским помещиком, говорил об разных улучшениях: о
трехпольном хозяйстве, о счастии и блаженстве двух душ, и стал читать
Собакевичу послание в стихах Вертера к Шарлотте, на которое тот хлопал
только глазами, сидя в креслах, ибо после осетра чувствовал большой позыв
ко сну. Чичиков смекнул и сам, что начал уже слишком развязываться,
попросил экипажа и воспользовался прокурорскими дрожками. Прокурорский
кучер, как оказалось в дороге, был малый опытный, потому что правил одной
только рукой, а другую засунув назад, придерживал ею барина. Таким образом,
уже на прокурорских дрожках доехал он к себе в гостиницу, где долго еще у
него вертелся на языке всякий вздор: белокурая невеста с румянцем и ямочкой
на правой щеке, херсонские деревни, капиталы. Селифану даже были даны
кое-какие хозяйственные приказания: собрать всех вновь переселившихся
мужиков, чтобы сделать всем лично поголовную перекличку. Селифан молча
слушал очень долго и потом вышел из комнаты, сказавши Петрушке:"Ступай
раздевать барина!" Петрушка принялся снимать с него сапоги и чуть не стащил
вместе с ними на пол и самого барина. Но наконец сапоги были сняты, барин
разделся как следует и, поворочавшись несколько времени на постеле, которая
скрыпела немилосердно, заснул решительно херсонским помещиком. А Петрушка
между тем вынес на коридор панталоны и фрак брусничного цвета с искрой,
который, растопыривши на деревянную вешалку, начал бить хлыстом и щеткой,
напустивши пыли на весь коридор. Готовясь уже снять их, он взглянул с
галереи вниз и увидел Селифана, возвращавшегося из конюшни. Они встретились
взглядами и чутьем поняли друг друга: барин-де завалился спать, можно и
заглянуть кое-куда. Тот же час, отнесши в комнату фрак и панталоны,
Петрушка сошел вниз, и оба пошли вместе, не говоря друг другу ничего о цели
путешествия и балагуря дорогою совершенно о постороннем. Прогулку сделали
они недалекую: именно, перешли только на другую сторону улицы, к дому,
бывшему насупротив гостиницы, и вошли в низенькую стеклянную закоптившуюся
дверь, приводившую почти в подвал, где уже сидело за деревянными столами
много всяких: и бривших и не бривших бороды, и в нагольных тулупах и просто
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 18 19 20 21 22 23 24  25 26 27 28 29 30 31 ... 43
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (15)

Реклама