Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#11| Мaneater part 2
Demon's Souls |#10| Мaneater (part 1)
Demon's Souls |#9| Heart of surprises
Demon's Souls |#8| Maiden Astraea

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Классика - Гоголь Н.В. Весь текст 404.49 Kb

Вечера на хуторе близ Диканьки

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 8 9 10 11 12 13 14  15 16 17 18 19 20 21 ... 35
пальцами себе уши.
   "Ну, думает, ведьма подтасовала; теперь я сам  буду  сдавать".  Сдал.
Засветил козыря. Поглядел на карты: масть хоть куда, козыри есть. И сна-
чала дело шло как нельзя лучше; только ведьма - пятерик  с  королями!  У
деда на руках одни козыри; не думая, не гадая долго,  хвать  королей  по
усам всех козырями.
   - Ге-ге! да это не по-козацки! А чем ты кроешь, земляк?
   - Как чем? козырями!
   - Может быть, по-вашему, это и козыри, только, по-нашему, нет!
   Глядь - в самом деле простая масть. Что за  дьявольщина!  Пришлось  в
другой раз быть дурнем, и чертанье пошло снова драть горло: "Дурень, ду-
рень!" - так, что стол дрожал и карты прыгали по столу. Дед  разгорячил-
ся; сдал в последний раз. Опять идет ладно. Ведьма  опять  пятерик;  дед
покрыл и набрал из колоды полную руку козырей.
   - Козырь! - вскричал он, ударив по столу картою так, что ее  свернуло
коробом; та, не говоря ни слова, покрыла восьмеркою масти.
   - А чем ты, старый дьявол, бьешь!
   Ведьма подняла карту: под нею была простая шестерка.
   - Вишь, бесовское обморачиванье! - сказал дед и с досады хватил кула-
ком что силы по столу.
   К счастью еще, что у ведьмы была плохая масть; у деда,  как  нарочно,
на ту пору пары. Стал набирать карты из колоды, только мочи  нет:  дрянь
такая лезет, что дед и руки опустил. В колоде ни одной карты. Пошел  уже
так, не глядя, простою шестеркою; ведьма приняла. "Вот тебе на! это что?
Э-э, верно, что-нибудь да не так!" Вот дед карты потихоньку под стол - и
перекрестил: глядь - у него на руках туз, король, валет  козырей;  а  он
вместо шестерки спустил кралю.
   - Ну, дурень же я был! Король козырей! Что! приняла? а?  Кошачье  от-
родье!.. А туза не хочешь? Туз! валет!..
   Гром пошел по пеклу, на ведьму напали корчи,  и  откуда  не  возьмись
шапка - бух деду прямехонько в лицо.
   - Нет, этого мало! - закричал дед, прихрабрившись и  надев  шапку.  -
Если сейчас не станет передо мною молодецкий конь мой, то вот убей  меня
гром на этом самом нечистом месте, когда я не перекрещу  святым  крестом
всех вас! - и уже было и руку поднял,  как  вдруг  загремели  перед  ним
конские кости.
   - Вот тебе конь твой!
   Заплакал бедняга, глядя на них, как дитя неразумное. Жаль старого то-
варища!
   - Дайте ж мне какого-нибудь коня, выбраться из гнезда вашего!
   Черт хлопнул арапником - конь, как огонь, взвился под ним, и дед, что
птица, вынесся наверх
   Страх, однако ж, напал на него посреди дороги, когда конь, не  слуша-
ясь ни крику, ни поводов, скакал через провалы и болота. В какие  местах
он не был, так дрожь забирала при одних рассказах.  Глянул  как-то  себе
под ноги - и пуще перепугался: пропасть! крутизна страшная! А  сатанинс-
кому животному и нужды нет: прямо через нее. Дед  держаться:  не  тут-то
было. Через пни, через кочки полетел стремглав в провал и  так  хватился
на дне его о землю, что, кажись, и дух вышибло. По крайней мере, что де-
ялось с ним в то время, ничего не помнил; и как очнулся немного и осмот-
релся, то уже рассвело совсем; перед ним мелькали знакомые места,  и  он
лежал на крыше своей же хаты.
   Перекрестился дед, когда слез долой. Экая  чертовщина!  что  за  про-
пасть, какие с человеком чудеса делаются! Глядь на руки - все  в  крови;
посмотрел в стоявшую торчмя бочку с водою - и лицо также. Обмывшись  хо-
рошенько, чтобы не испугать детей, входит он потихоньку в хату; смотрит:
дети пятятся к нему задом и в испуге  указывают  ему  пальцами,  говоря:
"Дывысь, дывысь, маты, мов дурна, скаче!"6 И в самом деле,  баба  сидит,
заснувши перед гребнем, держит в руках веретено и, сонная,  подпрыгивает
на лавке. Дед, взявши за руку потихоньку, разбудил ее: "Здравствуй,  же-
на! здорова ли ты?" Та долго смотрела, выпуча глаза, и, наконец, уже уз-
нала деда и рассказала, как ей снилось, что печь ездила по хате, выгоняя
вон лопатою горшки, лоханки, и черт знает что еще такое. "Ну, -  говорит
дед, - тебе во сне, мне наяву. Нужно, вижу, будет  освятить  нашу  хату;
мне же теперь мешкать нечего". Сказавши это и  отдохнувши  немного,  дед
достал коня и уже не останавливался ни днем, ни ночью, пока не доехал до
места и не отдал грамоты самой царице. Там нагляделся дед таких див, что
стало ему надолго после того рассказывать: как повели его в палаты,  та-
кие высокие, что если бы хат десять поставить одну на другую, - и тогда,
может быть, не достало бы. Как заглянул он в одну комнату - нет; в  дру-
гую - нет; в третью - еще нет; в четвертой даже нет;  да  в  пятой  уже,
глядь - сидит сама, в золотой короне,  в  серой  новехонькой  свитке,  в
красных сапогах, и золотые галушки ест. Как велела  ему  насыпать  целую
шапку синицами, как... всего и вспомнить нельзя. Об возне своей с чертя-
ми дед и думать позабыл, и если случалось, что кто-нибудь и напоминал об
этом, то дед молчал, как будто не до него и дело шло, и великого  стоило
труда упросить его пересказать все, как было. И, видно, уже в наказание,
что не спохватился тотчас после того освятить  хату,  бабе  ровно  через
каждый год, и именно в то самое время, делалось такое диво, что танцует-
ся, бывало, да и только. За что ни примется, ноги затевают свое,  и  вот
так и дергает пуститься вприсядку.
   6Смотри, смотри, мать, как сумасшедшая, скачет! (Прим. Н.В.Гоголя.)
   ---------------------------------------------------------------------
-----"Сорочинская ярмарка", "Майская ночь, или Утопленница" и "Пропавшая
грамота" были впервые напечатаны в первой книге первого издания "Вечеров
на хуторе близ Диканьки", 1831 г. "Ночь накануне Ивана  Купала"  впервые
была напечатана в февральской и мартовской книжках "Отечественных  запи-
сок", 1830 г., без подписи автора, под заглавием  "Бисаврюк,  или  Вечер
накануне Ивана Купала. Малороссийская повесть (из  народного  предания),
рассказанная дьячком Покровской церкви". Издателем П.Свиньиным были вне-
сены в нее многочисленные поправки, которые  Гоголь  устранил  в  первой
книге первого издания "Вечеров"; этим обстоятельством  объясняется  поя-
вившийся в предисловии текст, высмеивающий от имени  рассказчика  редак-
торское самоуправство.

   ЧАСТЬ ВТОРАЯ

   ПРЕДИСЛОВИЕ

Вот вам и другая книжка, а лучше сказать, последняя! Не хотелось, крепко не
хотелось выдавать и этой. Право, пора знать честь. Я вам скажу, что на
хуторе уже начинают смеяться надо мною: "Вот, говорят, одурел старый дед:
на старости лет тешится ребяческими игрушками!" И точно, давно пора на
покой. Вы, любезные читатели, верно, думаете, что я прикидываюсь только
стариком. Куда тут прикидываться, когда во рту совсем зубов нет! Теперь
если что мягкое попадется, то буду как-нибудь жевать, а твердое - то ни за
что не откушу. Так вот вам опять книжка! Не бранитесь только! Нехорошо
браниться на прощанье, особенно с тем, с кем, бог знает, скоро ли
увидитесь. В этой книжке услышите рассказчиков все почти для вас
незнакомых, выключая только разве Фомы Григорьевича. А того горохового
панича, что рассказывал таким вычурным языком, которого много остряков и из
московского народу не могло понять, уже давно нет. После того, как
рассорился со всеми, он и не заглядывал к нам. Да, я вам не рассказывал
этого случая? Послушайте, тут прекомедия была! Прошлый год, так как-то
около лета, да чуть ли не на самый день моего патрона, приехали ко мне в
гости (нужно вам сказать, любезные читатели, что земляки мои, дай бог им
здоровья, не забывают старика. Уже есть пятидесятый год, как я зачал
помнить свои именины. Который же точно мне год, этого ни я, ни старуха моя
вам не скажем. Должно быть, близ семидесяти. Диканьский-то поп, отец
Харлампий, знал, когда я родился; да жаль, что уже пятьдесят лет, как его
нет на свете). Вот приехали ко мне гости: Захар Кирилович Чухопупенко,
Степан Иванович Курочка, Тарас Иванович Смачненький, заседатель Харлампий
Кирилович Хлоста; приехал еще... вот позабыл, право, имя и фамилию...
Осип... Осип... Боже мой, его знает весь Миргород! он еще когда говорит, то
всегда щелкнет наперед пальцем и подопрется в боки... Ну, бог с ним! в
другое время вспомню. Приехал и знакомый вам панич из Полтавы. Фомы
Григорьевича я не считаю: то уже свой человек. Разговорились все (опять
нужно вам заметить, что у нас никогда о пустяках не бывает разговора. Я
всегда люблю приличные разговоры: чтобы, как говорят, вместе и услаждение и
назидательность была), разговорились об том, как нужно солить яблоки.
Старуха моя начала было говорить, что нужно наперед хорошенько вымыть
яблоки, потом намочить в квасу, а потом уже... " Ничего из этого не будет!
- подхватил полтавец, заложивши руку в гороховый кафтан свой и прошедши
важным шагом по комнате, - ничего не будет! Прежде всего нужно пересыпать
канупером, а потом уже..." Ну, я на вас ссылаюсь, любезные читатели,
скажите по совести, слыхали ли вы когда-нибудь, чтобы яблоки пересыпали
канупером? Правда, кладут смородинный лист, нечу'й-ветер, трилистник; но
чтобы клали канупер... нет, я не слыхивал об этом. Уже, кажется, лучше моей
старухи никто не знает про эти дела. Ну, говорите же вы! Нарочно, как
доброго человека, отвел я его потихоньку в сторону: "Слушай, Макар
Назарович, эй, не смеши народ! Ты человек немаловажный: сам, как говоришь,
обедал раз с губернатором за одним столом. Ну, скажешь что-нибудь подобное
там, ведь тебя же осмеют все!" Что ж бы, вы думали, он сказал на это?
Ничего! плюнул на пол, взял шапку и вышел. Хоть бы простился с кем, хоть бы
кивнул кому головою; только слышали мы, как подъехала к воротам тележка с
звонком; сел и уехал. И лучше! Не нужно нам таких гостей! Я вам скажу,
любезные читатели, что хуже нет ничего на свете, как эта знать. Что его
дядя был когда-то комиссаром, так и нос несет вверх. Да будто комиссар
такой уже чин, что выше нет его на свете? Слава богу, есть и больше
комиссара. Нет, не люблю я этой знати. Вот вам в пример Фома Григорьевич;
кажется, и не знатный человек, а посмотреть на него: в лице какая-то
важность сияет, даже когда станет нюхать обыкновенный табак, и тогда
чувствуешь невольное почтение. В церкви когда запоет на крылосе - умиление
неизобразимое! растаял бы, казалось, весь!.. А тот... ну, бог с ним! он
думает, что без его сказок и обойтиться нельзя. Вот все же таки набралась
книжка.
   Я, помнится, обещал вам, что в этой книжке будет и моя сказка. И точ-
но, хотел было это сделать, но увидел, что для  сказки  моей  нужно,  по
крайней мере, три таких книжки. Думал было особо напечатать ее, но пере-
думал. Ведь я знаю вас: станете смеяться над  стариком.  Нет,  не  хочу!
Прощайте! Долго, а может быть, совсем, не увидимся. Да что? ведь вам все
равно, хоть бы и не было совсем меня на свете. Пройдет год, другой  -  и
из вас никто после не вспомнит и не пожалеет о  старом  пасичнике  Рудом
Паньке.
   В этой книжке есть много слов, не всякому понятных. Здесь  они  почти
все означены:
   Башта'н, место, засеянное арбузами и дынями.
   Бу'блик, круглый крендель, баранчик.
   Варену'ха, вареная водка с пряностями.
   Видло'га, откидная шапка из сукна, пришитая к кобеняку.
   Выкрута'сы, трудные па.
   Галу'шки, клецки.
   Гама'н, род бумажника, где держат огниво, кремень, губку, табак,
   а иногда и деньги.
   Голодная кутья, сочельник.
   Го'рлица, танец.
   Греча'ник, хлеб из гречневой муки.
   Ди'вчина, девушка.
   Дивча'та, девушки.
   Дука'т, род медали, носимой на шее женщинами.
   Жи'нка, жена.
   Запа'ска, род шерстяного передника у женщин.
   Каву'н, арбуз.
   Кагане'ц, светильня, состоящая из разбитого черепка, наполненного
   салом.
   Кану'пер, трава.
   Каца'п, русский человек с бородою.
   Книш, спеченный из пшеничной муки хлеб, обыкновенно едомый
   горячим с маслом
   Кобеня'к, род суконного плаща с пришитою назади видлогою.
   Кожу'х, тулуп.
   Комо'ра, амбар.
   Кора'блик, старинный головной убор.
   Корж, сухая лепешка из пшеничной муки, часто с салом.
   Куре'нь, соломенный шалаш.
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 8 9 10 11 12 13 14  15 16 17 18 19 20 21 ... 35
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (4)

Реклама