оцарапав ему при этом скальп. Но это не важно -- важно то, что
он лежал на виду там, где Исо Брилл мог буквально нашпиговать
его свинцом. Безумный взгляд уперся в лежащую неподалеку
винтовку. Она перелетела через камень и лежала теперь, упираясь
прикладом в землю и косо глядя дулом в небо. Другой взгляд
обнаружил стоявшего среди скрывавших его прежде камней врага.
Быстрого взгляда хватило Кэлу Рейнольдсу, чтобы подробно
рассмотреть его высокую поджарую фигуру: провисающие под
тяжестью упрятанной в кобуру шестизарядной пушки грязные брюки,
заправленные в потрепанные кожаные сапоги, алая полоса на плече
синей рубахи, прилипшей к телу Брилла от пота, взъерошенные
черные волосы, из-под которых по небритому лицу стекали ручейки
пота. Кэл успел заметить испачканные табаком желтые зубы,
оскалившиеся в свирепой ухмылке. Дымок все еще вился из дула
винтовки в руках Брилла.
Все эти знакомые ненавистные детали поразительно ясно
отпечатались в мозгу Рейнольдса в то летящее мгновенье, когда
он отчаянно боролся с невидимыми цепями, приковавшими его тело
к земле. Едва он подумал о параличе, который мог вызвать
скользящий удар по голове, как что-то вдруг щелкнуло, и он
"выкатился" из цепей. Хотя "выкатился" -- не то слово: он
просто бросился к лежащей у камня винтовке, не чуя под собой
ног.
Упав за валуном, он схватил оружие. Ему даже не
понадобилось поднимать ствол, потому что винтовка была нацелена
прямо на приближающегося человека.
Рука Рейнольдса чуть помедлила из-за странного поведения
Исо Брилла. Вместо того, чтобы выстрелить или отскочить в
укрытие, чудак шел прямо к нему, держа винтовку на сгибе локтя,
и с той же играющей на небритых губах глупой усмешкой. Он что,
псих? Неужто не видит, что его враг снова на ногах, бурлит
энергией и уже нацелил взведенную винтовку ему в сердце?
Казалось, Брилл смотрел не на него, а только туда, где
Рейнольдс только что лежал.
Не отыскивая более объяснений поступкам своего противника,
Кэл Рейнольдс нажал на курок. Оглушительно грохнул выстрел и из
широкой груди Брилла вылетел синий клок материи. Он пошатнулся,
широко разинул рот и Рейнольдса снова поразило его лицо. Исо
Брилл относился к племени тех, кто сражается до последнего
вздоха. Не было ни малейшего сомнения в том, что он продолжал
бы слепо нажимать на спуск до тех пор, пока жизнь не ушла бы из
него с последней красной каплей. Но грохнувший выстрел стер с
его лица гримасу свирепого торжества и ее сменило потрясенное
изумление. Он не попытался поднять свою винтовку,
выскользнувшую из пальцев, и не схватился за рану. Взмахнув
руками в странном беспомощном жесте, он ступил назад раз-другой
на подгибающихся ногах, с застывшей на лице маской глупого
удивления, при виде которой его противника охватила дрожь
вселенского ужаса.
Сквозь разомкнутые губы хлынул поток крови, пачкая влажную
рубаху. Как внезапно падающее на землю дерево, Исо Брилл рухнул
плашмя в мескитовый кустарник и остался лежать неподвижно.
Кэл Рейнольдс поднялся, оставив винтовку там, где она
лежала. Его взор с трудом различил поросшие травами пологие
холмы в плывущей дымке тумана. Даже небо и сияющее солнце
приобрели вдруг смутно нереальный облик. Но жестокое состязание
все еще жило в его душе. Долгая вражда была, наконец, закончена
и, независимо от того, принял он смертельную рану или нет, он
все же послал Исо Брилла прокладывать горящую тропу в ад прежде
себя.
Неожиданно блуждающий взгляд Кэла нашел то место, куда он
откатился после попадания пули, и он сильно вздрогнул. Кэл
всмотрелся пристальней: неужели зрение сыграло с ним шутку?
Поодаль в траве лежал мертвый Исо Брилл -- но всего в
нескольких футах от него распростерлось другое тело.
Оцепенев от удивления, Рейнольдс всматривался в лежащую
возле валунов в гротескной позе тощую фигуру. Она лежала
отчасти на боку, будто застигнутая странным приступом, руки
были вытянуты, пальцы слепо скрючены. Короткие рыжеватые волосы
обрызганы кровью, а из ужасной дыры в виске сочились мозги. Из
угла рта стекала тонкая струйка табачного сока, пачкая пыльный
шейный платок.
Он продолжал смотреть и фигура постепенно приобретала для
него пугающе-знакомый облик. Он знал, как чувствуют себя кисти
рук под этими сияющими кожаными напульсниками, с ужасающей
определенностью знал, чьи пальцы застегивали пряжку этого
оружейного пояса, да и во рту у него до сих пор ощущался едкий
привкус табачной жвачки.
В один краткий убийственный миг он понял, что смотрит на
собственное безжизненное тело. И одновременно с осознанием к
нему пришло окончательное забвение...
ЧУДОТВОРЕЦ КЕЛЛИ
Рождает лунный свет молву преданий странных,
О колдовских ночах, о призраках, что с гор слетели,
Но не найдешь средь них предания под стать
Легенде недосказанной о Чудотворце Келли.
Примерно в семидесяти пяти милях на северо-восток от
огромного нефтяного прииска Смэковер, что в Арканзасе, лежит
изобилующая сосновыми лесами и реками территория, богатая
фольклором и традициями. В начале 1850-х крепкое племя
шотландско-ирландских поселенцев пришло сюда, отодвигая границу
назад и вырубая себе жилища в лоне дикой природы.
Среди многих красочных типов тех далеких дней выделяется
одна фигура, ярко и одновременно смутно различимая на фоне
темных легенд и пугающих преданий -- зловещая фигура Келли,
чернокожего чудотворца.
Сын конголезского колдуна Келли, рожденный рабом и ставший
воплощением легенды, обладал в свое время неограниченной
властью в самых темных дебрях сосновых лесов Уачиты. Никто не
знал точно, откуда он пришел: Келли просто появился здесь
вскоре после Гражданской войны и его появление было окутано
тайной, как и все его прочие поступки.
Келли мало работал собственными руками и держался в
стороне от людей своего племени. Они приходили к нему, но он к
ним -- никогда. Его хижина стояла на берегу Тюльпанной речки,
позмеиному изгибающей свой темный поток под сенью нависших над
водой сосен. Там, на отшибе и жил Келли, в темном и гордом
величии одиночества.
Ростом под шесть футов, с могучими плечами и гибкий, как
гигантская пантера, он являл собой прекрасный экземпляр
мужчиныдикаря. Он всегда носил ярко-красную фланелевую рубаху,
а огромные золотые кольца в ушах и в носу усиливали необычное и
экзотическое впечатление, оставляемое его внешностью. Ему почти
нечего было сказать как белым людям, так и черным. Молча, как
подобает некоронованному повелителю темной Африки, бродил этот
чернокожий маг по дорогам, появляясь и среди сосновых лесов.
Глаза у него были бездонные, мрачные и смотрели куда-то вдаль,
а кожа лица, как тропическая ночь. Его словно окутывала аура
джунглей и люди боялись его, возможно подозревая, что в черном
омуте его души таится нечто зловещее, выглядывающее из мрачных
колодцев его глаз.
По сути, он не обращал на окружающее ни малейшего
внимания. Он принадлежал к иной эпохе, иным краям, иной
жизни... Он принадлежал к окутанной пологом теней ритуальной
хижине где-то в сердце забывшейся в тяжелом сне древней Африки.
Все называли Келли "чудотворцем" и в его одинокую хижину
на Тюльпанной речке приходили по неведомым поручениям
чернокожие. Они крались через угрюмую тьму соснового леса как
тени, но ни один белый не знал того, что происходит в
уединенной хижине.
Келли был признанным знатоком амулетов и умел снимать
заклятья. Чернокожие приходили к нему, чтобы он освободил их
заколдованные врагами души от заклятий. Вдобавок, он был
целителем -- по крайней мере утверждал, что лечит черно негров
от их болезней. Туберкулез среди белых встречался в этих краях
редко, но негры были подвержены этому мучительному заболеванию
и Келли, по слухам, лечил эти жертвы. Его методы были
уникальны: он сжигал змеиные кости в прах и сыпал этот прах в
надрез на предплечье жертвы, сделанный ланцетом из старой
бритвы. Сомнительно, что кто-либо излечивался этим способом --
фактически, есть основания полагать, что результат был
устрашающепротивоположным.
Возможно, сам Келли не верил, что мог победить туберкулез
подобным лечением, а возможно, это было лишь уловкой, чтобы
заполучить жертву в свою власть -- можно предположить, что у
примитивных рас есть необычные способы достижения власти над
своими ближними. Среди некоторых племен считалось, что для
этого необходимо раздобыть прядь волос, ноготь или каплю крови,
над которыми затем произнести определенные заклинания и
совершить определенные ритуалы. После этого между мозгом
"заклинателя" и мозгом жертвы образуется связь и несчастный
оказывается всецело под его влиянием. Есть также магический
ритуал изготовления фигурки предполагаемой жертвы из глины.
Воткнутые в эту фигурку булавки причиняют ее прототипу
мучительную гибель, а если бросить глиняную фигурку в реку, то
по мере растворения глины водой человек "сохнет" и постепенно
угасает от смертельного недуга. Все эти поверья --
безоговорочная истина в мозгах у колдунов, практикующих вуду.
Как бы то ни было, Келли вскоре приобрел необычную власть
над местными чернокожими. Из освободителя от заклятий он,
по-видимому, превратился в их творца. Негров стали преследовать
случаи жестокого безумия и молва сочла источником их
одержимости порог хижины Келли. Неизвестно, физическая или
умственная причина вызывала их безумие, но стало вполне
очевидно, что их мозг поражало сверхъестественное заболевание.
Они были одержимы ужасной уверенностью в том, что желудки их
полны живых змей, созданных заклятье мастера-чудотворца, а
всякое упоминание о неназванном маге обращало подозрение на
Келли. Был ли то гипноз, редкостное недомогание, наркотический
препарат или просто сводящий с ума страх? Ни один белый не знал
ответа, но несчастные, несомненно, лишились рассудка.
В каждой общине черных и белых, по крайней мере, на Юге,
существует извечный глубокий и темный "поток", текущий в тайне
от белых, лишь смутно подозревающих о его существовании. Этот
темный поток мыслей, дел и желаний цветной расы подобно
невидимой реке течет через джунгли. Ни один белый так и не
узнал, почему Келли -- если то был Келли, сводил чернокожих
мужчин и женщин с ума. Остался неизвестным для белых также
секрет его зловещей власти над людьми и его злых устремлений.
Сам Келли, разумеется, никогда не говорил о них; он шел
своим путем, молчаливый, угрюмый и величественный, с растущей в
непроницаемых глазах сатанинской убежденностью в том, что белые
люди -- не более, чем слепые, хнычущие марионетки в ямке его
черной ладони.
Наконец, в конце 70-х Келли исчез, и это слово следует
понимать буквально. Его хижина на Тюльпанной речке опустела,
тяжелая дверь повисла открытой на деревянных петлях и никто
отныне не видел хозяина бродящим подобно темному призраку по
лесистой округе. Он появился в тайне, жил в тайне, и в тайне
ушел, но путь его остался неведом никому -- по меньшей мере
никто не признался в обратном. Быть может, о нем знали темные
воды, а может, до Келли добрались, наконец, его жертвы.
Одинокая хижина мага под пологом стонущих сосен могла быть
свидетелем зловещего полуночного преступления, после которого
мутный поток Тюльпанной речки получил в себя с плеском
погрузившееся и молча затонувшее тело.
Или же чудотворец просто-напросто ушел своим загадочным
