мое тело, а теперь хочет мою душу! Это я -- бедный Джим Тайк.
Не дайте ему схватить меня!
Я зажег спичку и смотрел на него в изумлении, пока она не
догорела до самых пальцев. Чернокожий валялся передо мной в
пыли, закатывая глаза. Я хорошо знал его -- один из негров,
живущих в крошечных бревенчатых хижинах на окраине Египта. Джим
был обильно обрызган кровью и я предположил, что он смертельно
ранен. Лишь всплеск энергии, вызванный лихорадочной паникой
позволил ему пробежать немалое расстояние. Кровь хлестала из
порванных вен и артерий в его груди, плечах и шее, а раны
выглядели ужасно -- рваные дыры, проделанные отнюдь не пулей
или ножом. Одно ухо было оторвано и висело на огромном куске
плоти, как будто вырванном из его челюсти и шеи клыками
гигантского зверя.
-- Кто это сделал? -- воскликнул я, когда догорела спичка
и негр превратился в маячившее у земли еле различимое пятно. --
Медведь? -- Произнося это, я вспомнил, что ни одного медведя не
видели в Египте вот уже тридцать лет.
-- Это он! -- донеслось из темноты снизу хриплое
всхлипывающее бормотание. -- Белый человек пришел в мою хижину
и попросил проводить его к дому мистера Брента. Он сказал, что
у него болит зуб и поэтому перевязана голова, но бинты сползли
и я увидел его лицо -- за это он меня и убил.
-- Хочешь сказать, что он натравил на тебя собак? --
спросил я, поскольку его раны напоминали то, что я видел на
затравленных свирепыми псами животных.
-- Нет, сэр, -- еле слышно всхлипнул негр. -- Он сделал
это сам -- а-ааа!
Бормотание оборвалось воплем, когда смутно различимый в
темноте Джим повернул голову и уставился туда, откуда пришел.
Смерть, повидимому, настигла его в момент вопля, потому что он
оборвался на верхней ноте. Бедняга судорожно дернулся, как
сшибленный грузовиком пес, и застыл недвижимый.
Я всмотрелся в темноту и разглядел на тропе, в нескольких
ярдах от себя смутные очертания фигуры. Она казалась высокой и
прямой, походила на человека и хранила молчание.
Я хотел было окликнуть неизвестного, но вдруг неописуемый
ужас окатил меня ледяной волной, приморозив язык к небу. Это
был первобытный и парализующий страх, но я не мог понять,
почему эта безмолвная и неподвижная тень внушила мне такой
беспричинный ужас.
Фигура вдруг быстро двинулась ко мне и я сумел вымолвить:
-- Кто ты?
Ответа не было, но тень прибавила шагу и, пока я нашаривал
спичку, приблизилась почти вплотную. Я чиркнул спичкой -- и
тень со свирепым рычанием кинулась на меня, спичка была вырвана
из моих пальцев и погасла, а я почувствовал сбоку на шее острую
боль. Мой револьвер почти сам по себе наугад выпалил и его
вспышка ослепила меня, не позволив рассмотреть высокую
человекоподобную фигуру, с треском бросившуюся в заросли, после
чего мне оставалось лишь пошатываясь побрести по лесной тропе
дальше.
Чертыхаясь, я отыскал очередную спичку. Кровь сбегала по
моему плечу, напитывая рубаху. Чиркнув спичкой, я осмотрел рану
и по моей спине пробежал холодок. Рубаха была порвана и тело
под ней слегка оцарапано; рана казалась незначительной, но меня
охватил неведомый доселе ужас, потому что рана напомнила мне
те, что были на несчастном Джиме.
2. "Мертвецы с порванными глотками"
Джим Тайк был мертв, он лежал ничком в луже собственной
крови, пьяно раскинув испачканные красным конечности. Я с
опаской всмотрелся в окружающий лес, спрятавший в себе убившее
беднягу существо. Я уже знал, что это был человек -- силуэт в
пламени спички несомненно принадлежал человеку. Но что за
оружие могло нанести рану похожую на безжалостную хватку
огромных зубов хищного зверя? Я покачал головой, припоминая
изобретательность рода человеческого в создании орудий смерти,
затем переключился на более насущную проблему. Рискнуть ли мне
жизнью, продолжив свой путь, или вернуться во "внешний мир",
чтобы привести с собой людей и собак, вытащить труп несчастного
Джима и начать охоту на его убийцу?
Не теряя времени на сомнения, я решил завершить свой
замысел. Если кроме Топа Брэкстона в сосновых лесах рыщет еще
один жестокий преступник, то тем более необходимо предупредить
людей в одинокой хижине. Что касалось грозившей мне опасности,
я был уже более, чем на полпути к хижине и вряд ли опаснее идти
вперед, нежели вернуться назад. Если я поверну и покину Египет
живым прежде, чем подниму тревогу -- в одинокой хижине под
черными соснами может случиться что угодно.
Поэтому я оставил тело Джима Тайка на тропе и продолжил
путь с револьвером в руке и обостренным новой опасностью
чутьем. Тот человек не был Брэкстоном; я поверил покойному, что
напавший был таинственным белым -- я узнал бы приземистого
обезьяноподобного Брэкстона даже в темноте. Напавший на меня
был высоким и тощим, меня снова охватила беспричинная дрожь при
одном воспоминании о его поджарой фигуре.
Идти по черной лесной тропе под скудным светом звезд,
пробивающимся сквозь плотные заросли и подозревая, что
безжалостный убийца прячется где-то совсем близко в темноте,
неприятно. Воспоминание о зверски убитом чернокожем огнем
горело у меня в мозгу. Капли пота усеяли мое лицо и руки, я
десятки раз оглядывался, впиваясь взором в темноту и ловя
шуршание листьев и хруст веточек -- откуда мне знать, были то
естественный звуки леса или крадущиеся шаги убийцы?
Однажды я остановился, ощущая как по коже пробежали
мурашки, потому что вдалеке, среди черных сосен, я заметил
бледный жутковатый огонек. Он постепенно перемещался, но был
слишком далек от меня, чтобы я мог определить его источник.
Чувствуя неприятное потрескивание в волосах, я ждал сам не зная
чего, но вскоре таинственный огонек исчез. Меня так взволновали
эти необычные события, что я не сразу догадался о том, что свет
мог быть факелом из сосновой ветки в руке идущего человека. Я
заспешил дальше, ругая себя за собственные страхи, поражающие
своей неопределенностью. Опасность была чуждой для меня в этой
стране вражды и насилия, где вековые распри тлеют на протяжении
поколений. Угроза пули или ножа открыто или из засады никогда
еще не заставляли меня содрогнуться, но теперь я понял, что
боюсь -- боюсь чего-то непонятного, необъяснимого...
Увидев среди деревьев хижину Ричарда Брента, я облегченно
вздохнул, но не ослабил бдительности. Многие оглушенные
опасностью люди погибали буквально на пороге безопасности.
Постучав в дверь, я отступил в сторону, всматриваясь в
окаймляющие крошечную поляну тени, казалось, отражающие слабый
свет из закрытых ставнями окон.
-- Кто там? -- послышался изнутри низкий грубый голос. --
Это ты, Эшли?
-- Нет, это я -- Кирби Гарфилд. Открой дверь.
Верхняя половина двери распахнулась внутрь и в проеме
появился силуэт головы и плеч Ричарда Брента. Свет позади него
оставлял почти все лицо Брента в тени, но не мог скрыть жестких
изможденных черт его лица и блеска серых глаз.
-- Что тебе нужно так поздно ночью? -- осведомился он с
обычной для него лаконичностью.
Я ответил кратко, потому что мне не нравился этот человек;
в нашей местности вежливость -- обязанность, которой не
пренебрегает ни один джентльмен.
-- Я пришел сказать тебе, что в этих краях вполне может
появиться опаснейший негр, Топ Брэкстон. Сегодня утром он убил
констебля Джо Сорли и одного доверенного заключенного, а затем
удрал из тюрьмы. По-моему, он прячется где-то в Египте. Я счел
нужным предупредить тебя.
-- Что ж, ты меня предупредил, -- рявкнул он с присущей
жителям восточных штатов краткостью. -- Почему бы тебе не уйти?
-- Потому что я не собираюсь возвращаться через лес ночью,
-- сердито ответил я. -- Мне хотелось предупредить тебя не из
сочувствия, а потому что ты -- белый. По меньшей мере, ты
должен приютить меня в своем доме до утра. Все что мне нужно --
подстилка на пол, можешь даже не предлагать мне ужин.
Последнее прозвучало оскорблением, от которого я не смог
удержаться; по крайней мере, в лесах это считают оскорблением.
Но Ричард Брент проигнорировал мой выпад в сторону его
скаредности и черствости. Он нахмурясь уставился на меня, и я
по-прежнему не видел его рук.
-- Ты не встречал на дороге Эшли? -- спросил он наконец.
Эшли был его слуга, такой же мрачный тип, как и хозяин.
Раз в месяц Эшли ездил в одну из отдаленных около речных
деревень за припасами.
-- Нет. Наверное, он был в деревне и выехал оттуда после
меня.
-- Кажется, мне придется все-таки впустить тебя, -- тихо
проворчал он.
-- Тогда поторопись, -- сказал я. -- У меня ранено плечо,
я хотел бы промыть и перевязать его. Сегодня ночью охотится на
людей не только Топ Брэкстон.
Услышав это, он вдруг перестал возиться с нижней половиной
двери и его физиономия изменилась.
-- А ну поясни!
-- В миле отсюда лежит на тропе мертвый негр. Тот, кто
убил его, пытался прикончить и меня. Может, он охотится на тебя
-- откуда мне знать? Черномазый, которого он убил, вел его
сюда...
*
Ричард Брент дернулся и лицо его посинело.
-- Кто... о ком ты болтаешь? -- Его голос дрогнул и
неожиданно сорвался на фальцет. -- Что за человек?
-- Не знаю. Этот тип ухитряется распарывать свои жертвы
как гончая.
-- Гончая! -- едва не завопил он и его физиономия ужасно
исказилась: глаза вылезли из орбит, жесткие волосы приподнялись
дыбом на черепе, а кожа приобрела пепельный оттенок. Губы
Брента раздвинулись, обнажая зубы в дьявольский усмешке страха.
-- Убирайся! -- задыхаясь выдавил он. -- Теперь я понял! Я
понял, почему ты хотел попасть в мой дом! Ты проклятый дьявол!
Это он послал тебя! Ты шпион! Уходи! -- Последнее слово
прозвучало воплем, руки Брента, наконец, поднялись над нижней
половиной двери и я заглянул в огромные дула обреза дробовика.
-- Уходи, пока я не убил тебя!
Я шагнул назад с крыльца, покрываясь мурашками при мысли о
том, что мог наделать выстрел в упор из этого смертоносного
оружия. Черные дыры и маячившее за ними лиловое искаженное лицо
обещали ежесекундную гибель.
-- Проклятый глупец! -- пробурчал я, нарываясь на ужасную
неприятность. -- Поосторожней с этой штукой -- я ухожу.
Предпочитаю иметь дело с убийцей, нежели с сумасшедшим.
Брент промолчал. Задыхаясь и дрожа как в лихорадке, он
затаился за своим дробовиком, следя за тем, как я поворачиваюсь
и покидаю поляну. Очутившись среди деревьев, я мог бы
обернуться и подстрелить его без особого опасения, поскольку
мой 45 калибр превосходил дальностью боя его рассеивающий дробь
обрез. Но я пришел сюда, чтобы предупредить этого глупца, а не
убивать его.
Верхняя половина двери захлопнулась, когда я вошел в лес и
поток света исчез. Я обнажил револьвер и снова зашагал по
темной тропе, прислушиваясь к малейшим звукам под черными
ветвями.
Мои мысли сосредоточились на Ричарде Бренте. Тот, кто
искал дорогу к его дому наверняка не был его другом!
Лихорадочный страх хозяина хижины граничил с безумием. Я
задался вопросом, не от этого ли человека Брент прячется в
глухой части соснового леса, граничащей с рекой. Наверняка этот
отшельник кого-то избегал, поскольку он никогда не скрывал
ненависти к этой стране и презрения к аборигенам, черным и
белым. Но я никогда не верил, что Брент -- преступник,
прячущийся от правосудия.
Свет за моей спиной окончательно исчез и меня охватило
странное леденящее чувство -- как будто исчезновение этого
света, пусть от враждебного источника, отсекло единственное
