- Нет, - ответил "новый". - Платите _вы_. Вы - мистер Никто. И
платите вы за то, чтобы остаться им. А не стать мистером Кто-то.
- Надеюсь, это не угроза? - спросил его Армитаж.
- Всего лишь деловые отношения, - ответил Тот Самый Парень, убирая
деньги в единственный нагрудный карман своего костюма.
Зазвонил телефон. Кейс снял трубку.
- Молли, - сказал он Армитажу, протягивая ему трубку.
Кейс вышел на улицу, когда верхушки городских зданий уже
проступили в предрассветном сером свечении. Ему было холодно, он
чувствовал себя неуютно и как-то не на месте. Уснуть в эту ночь так и
не удалось. Чердак надоел уже до смерти. Люпус ушел, за ним ушел
Армитаж. Молли находилась неизвестно где под присмотром врачей.
Тротуар под ногами Кейса задрожал - прошел поезд подземки. Где-то в
отдалении заливалась сирена.
Кейс шел по улицам, сворачивая наугад, подняв воротник и ссутулив
плечи, обтянутые новой кожаной курткой. Бросил в лужу первый на
сегодня окурок "Ехэюань" и закурил новую сигарету из бесконечной
череды следующих. Он старался представить себе, как сейчас, пока он
просто идет по улице, оболочки капсул Армитажа с токсином
рассасываются в его крови, микроскопические мембраны изнашиваются и
истончаются. Это казалось нереальным. Так же, как и агония и страх в
вестибюле "Чувств/Сети", которые он видел глазами Молли. Он поймал
себя на том, что пытается вспомнить лица тех троих, которых убил в
Тибе. У мужчин лиц словно бы не было, у женщины было лицо Линды Ли.
Мимо прогромыхал потрепанный грузовой мотороллер с зеркальными
стеклами. В его кузове перекатывались пустые пластиковые канистры.
- Кейс.
Он инстинктивно пригнулся и метнулся в сторону, прижался спиной к
стене.
- Сообщение для тебя, Кейс.
Костюм Люпуса Того Самого Парня принял простой сероватый цвет.
- Извини, не хотел тебя пугать.
Кейс выпрямился и засунул руки в карманы куртки. Он был на голову
выше "нового".
- В следующий раз, пожалуйста, поосторожнее, Люпус.
- Вот сообщение для тебя. _Зимнее Безмолвие_.
"Новый" произнес слова по буквам.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ничего, - ответил Тот Самый Парень. - Это для тебя, и все.
- От кого?
- _Зимнее Безмолвие_, - повторил Люпус, кивнул, шевельнув своим
розовым гребнем.
Костюм "нового" мгновенно сделался угольно-черным, отчего Тот
Самый Парень стал похож на тень на старой бетонной стене. Люпус
исполнил странный короткий танец, его тонкие черные руки взметнулись
вверх - и он исчез. Нет, он все еще был здесь. Просто накинутый
капюшон закрыл розовый гребень; трико слилось с серым фоном,
воспроизведя пятна и трещинки стены, у которой он стоял. Зрачки Люпуса
блеснули красным, отразив огни стоп-сигнала проезжающего мимо
автомобиля. А через секунду он в самом деле исчез. Окончательно.
Кейс оперся спиной о стену, закрыл глаза и помассировал их
пальцами.
В Нинсее все было много проще.
5
Медицинская компания, услугами которой воспользовалась Молли,
располагалась в старом центре Балтимора. Компания занимала два этажа
анонимного, без вывесок, здания модульно-рамного типа, похожего на
гигантскую версию "дешевого отеля", с капсулами сорокаметровой длины.
Кейс встретился с Молли, когда она, ковыляя, выходила из дверей одной
из капсул, на которых была укреплена табличка с вычурной надписью,
осведомляющей всех желающих о том, что здесь ведет прием ДЖЕРАЛЬД ЧИН,
ДАНТИСТ. Молли заметно прихрамывала.
- Мне сказали, чтобы я в ближайшие дни ничего не пинала, а то она
снова сломается.
- Я виделся с одним из твоих ребят, - сказал Кейс. - Из "Новых".
- Да? С которым?
- С Люпусом Тем Самым Парнем. Он мне кое-что передал.
Кейс вложил в руку Молли бумажную салфетку, на которой фломастером
было старательно и четко выведено: "З И М Н Е Е Б Е З М О Л В И Е".
- Он сказал... - Но ее рука прижалась к его губам, требуя
молчания.
- Пойдем поищем, где можно скушать краба, - сказала Молли.
После завтрака в Балтиморе, на котором Молли проанатомировала
своего краба с пугающей легкостью, они отправились на подземке в
Нью-Йорк. Кейс уже научился не задавать вопросов; Молли отвечала
однообразными знаками, призывающими к молчанию. Похоже было, что нога
заметно беспокоила ее, и поэтому она говорила мало.
Худенькое чернокожее дитя в деревянных бусах, с антикварными
резисторами, туго вплетенными в волосы, открыло им дверь лавочки Финна
и проводило их внутрь по туннелю из разнообразного хлама. Кейсу
показалось, что количество утиля в коридоре со времени их последнего
визита несколько увеличилось. А еще ему показалось, что состав барахла
тоже неуловимо изменился, будто оно здесь с течением времени
созревало, переходило в какое-то иное качество, неслышно нарастали
невидимые хлопья, выкристаллизовывалась эссенция забытых технологий,
тайно произрастающих на свалках Мурашовника.
За армейским одеялом, сидя за белым столом, их ждал Финн.
Молли произвела длинную и быструю последовательность знаков,
вытащила из кармана листок бумаги, написала что-то на нем и передала
его Финну. Тот принял листок большим и указательным пальцами правой
руки и прочитал написанное, держа бумагу подальше от себя, будто она
могла взорваться. После этого Финн сделал жест, значение которого Кейс
не совсем понял - по-видимому, он выражал смесь нетерпения и мрачной
покорности. Затем хозяин лавочки встал и стряхнул крошки со своего
заляпанного твидового пиджака. На столе стояла жестяная пепельница,
полная окурков "Портагас", стеклянная банка с соленой селедкой и лежал
разорванный пластиковый пакет с плоским куском хлеба.
- Ждите, - сказал Финн и вышел из комнаты.
Молли уселась на его место, исторгла из-под ногтя указательного
пальца лезвие и выудила им из банки селедку. Кейс бесцельно бродил по
комнате, а проходя мимо пилонов, водил пальцем по датчикам сканирующей
аппаратуры.
Через десять минут Финн торопливо вернулся, скаля желтые зубы в
широкой улыбке. Он кивнул, отсалютовал Молли кулаками с выставленными
вверх большими пальцами и жестом попросил Кейса помочь ему с дверной
панелью. После того, как Кейс прилепил на место и разгладил липучую
ленту, Финн извлек из кармана плоский маленький пульт и набрал на его
клавиатуре сложную длинную комбинацию.
- Дорогуша, - сказал он Молли, убирая пульт обратно, - похоже, ты
своего добилась. Без врак. Носом чую. Может, расскажешь, откуда это у
тебя?
- Тот Самый Парень, - ответила Молли, отставляя селедку и хлеб в
сторону. - У меня как-то были кое-какие делишки с Ларри.
- Класс, - сказал Финн. - Это ИР.
- Можно чуть помедленнее? - попросил Кейс.
- Берн, - сказал Финн, не обращая внимания на реплику Кейса. - Он
в Берне. Имеет ограниченное швейцарское гражданство в соответствии с
их эквивалентом Конвенции 53-го года. Создан для "Тиссье-Ашпул". Они -
владельцы исходного программного обеспечения и электронной основы.
- Ну ладно, что там такое в Берне? - Кейс решительно встрял в
разговор.
- "Зимнее Безмолвие" - это идентификатор одного из ИР. У меня есть
доступ к Тьюринговому регистратору. Искусственный Разум.
- Все это замечательно, - сказала Молли, - но каким боком это
касается нас?
- Если Тот Самый прав, - сказал Финн, - этот ИР и есть тот, кто
стоит за спиной Армитажа.
- Я заплатила Ларри за то, чтобы "Новые" разнюхали что-нибудь об
Армитаже, - объяснила Молли, повернувшись к Кейсу. - Они располагают
весьма сложными и загадочными средствами. Суть договора была в
следующем: они получат от меня деньги, если ответят на один вопрос:
"Кто заправляет Армитажем?"
- И вы думаете, что это ИР? Такие штуки не имеют достаточной
автономии. Может быть, корпорация-владелец, эти Тэссе...
- "Тиссье-Ашпул", - поправил ее Финн. - У меня есть для вас
небольшая история с их участием. Хотите услышать?
Он уселся за стол и наклонился вперед.
- Ох уж этот Финн, - сказала Молли. - Любит рассказывать сказки.
- Но эту я не рассказывал еще никому, - начал Финн.
Финн был скупщиком, делал бизнес на краденом товаре,
преимущественно в области софт-продукции. При этом он иногда вступал в
сношения с другими скупщиками, работающими в областях более
традиционных: с драгоценными металлами, марками, редкими монетами,
геммами, ювелирными изделиями, мехами, картинами и другими предметами
искусства. История, которую он поведал Молли и Кейсу, начиналась с
истории другого человека - некого субъекта по имени Смит.
Смит тоже был перекупщиком, но в молодости начинал как посредник
при продаже картин и скульптур. Он был первым из тех, кто, по
выражению Финна, "начал гнать кремний" - фраза, показавшаяся Кейсу
несколько старомодной. Софтовые микромодули, которые Смит приобрел для
себя, содержали данные по истории искусств и текущие каталоги всех
галерей и аукционов. Благодаря полудюжине чипов во вживленных гнездах
познания Смита в области продажи предметов искусств расширились
необычайно, по крайней мере, по оценкам его коллег. Но Смит пришел к
Финну с просьбой о содействии, с просьбой по-братски, как один
бизнесмен другому, помочь ему в одном дельце. Как сказал Смит, ему
нужны были от Финна сведения о клане Тиссье- Ашпул, полученные,
однако, таким образом, чтобы никто не мог выследить ни источник их
получения, ни заказчика. Это условие было основным. Такое можно
устроить, ответил ему Финн, но при этом попросил Смита дать
дополнительные пояснения.
- От этого пахло, - сказал Финн Кейсу, - очень большими деньгами.
А Смит всегда был осторожен. Очень осторожен, даже чрезмерно.
Смит, как выяснилось, вел кое-какие делишки с поставщиком товара,
известным как Джимми. Джимми был взломщиком и вором, а по
совместительству и всем другим тоже, и в ту пору вернулся после
годовой гастроли по весьма высоким орбитам, опустив вместе с собой в
гравитационный колодец кое-какие очень любопытные вещички. Наиболее
примечательной штучкой из тех, которые Джимми ухитрился добыть во
время своего вояжа по архипелагу, была голова - тонкой работы бюст из
платины и драгоценностей, украшенный мелким жемчугом и лазуритом.
Осмотрев голову и вздохнув, Смит убрал свой карманный микроскоп и
посоветовал Джимми вещицу распотрошить и переплавить. Работа была
современной, не антикварной, и потому не представляла для
коллекционеров никакой ценности. Джимми рассмеялся. Эта штука -
компьютерный терминал, сказал он. Она может говорить. И не
синтетическим голосом, а при помощи удивительного устройства у нее в
гортани, включающего в себя набор трубочек наподобие органных. Это
вещь должна была заинтересовать любого, кто хоть что-то понимал в
технике, она была причудлива до извращенности, потому что голосовые
чипы в то время уже почти ничего не стоили. Смит подключил предмет к
своему компьютеру и выслушал, как приятный мелодичный нечеловеческий
голос пропел данные из его отчета налоговой инспекции за последний
квартал.
Среди клиентов Смита был один токийский миллиардер, чья тяга к
различного рода хитроумным устройствам граничила с фетишизмом. Смит
пожал плечами и показал Джимми повернутые ладонями вверх руки - жест
древний, как сами ломбарды. Он попробует что-нибудь сделать, сказал
Смит, но сомневается, что сможет выручить за эту голову достаточно
приличные деньги.
Когда Джимми ушел, оставив голову у Смита, тот тщательно ее
осмотрел, выискивая следы меток и фирменных знаков. И тогда
