с заметным удовольствием. Женщине нужно о ком-то заботиться, иначе она
прокисает.
Однажды утром Вадим зашел в кабинет врача.
- Вы с жалобой?
- Я не больной, а посетитель, - сказал Вадим.
- Слушаю вас.
Вадим рассказал о своих проблемах. Доктор рассматривал язык, но не
был удивлен.
- Я знаю об этом случае, - сказал он, - мой отец был тоже врач; он
присутствовал при вашем рождении. У вас был брат, который быстро умер. Он
вообще не был похож на человека, он был волосат, имел хвостик и рожки. Вам
это о чем-нибудь говорит?
- Почему же он умер?
- Скажу правду, сейчас это не имеет значения. Его умертвили. Никто не
знает, что произойдет, если дьявол поселится в этом мире. ОН ведь князь
тьмы, пусть и остается во тьме. Вы случайно не знаете своего отца?
- Нет.
- И мать не проговорилась ни разу?
- Нет.
- Хотя я не очень верю в дьявола, - сказал доктор, - но вывод
однозначен. У вас только змеиный язык и ничего больше?
- Ничего больше, но он растет.
- У вас есть необычные способности?
- Да. То что я говорю всегда сбывается. Когда я лгу, мне всегда
верят. Я могу убедить человека сделать все что углодно, даже прыгнуть с
крыши вниз головой. Женщины меня одновременно и обожают, и ненавидят, но
оставить не могут. Я могу рассказать о том, чего не знаю, и не ошибиться.
- Как это? - спросил доктор.
- Я просто позволяю языку говорить вместо меня. Собственно, всеми
способностями я обязан языку.
- Что еще вы можете?
- Могу говорить стихами.
- Попробуйте.
Вадим огляделся:
- Ручная тень свернулась у окна калачиком, и Бог диктует рифмы, и
длится, гаснет, и страдает, гибнет мгновенье, пробужденное от сна. Две
полки книг. Провал окна. Стена. Там снег. Здесь электрические пятна. Жизнь
так проста и страшно непонятна как исповедь печального лгуна...Еще?
- Достаточно. Это было убедительно. Мне интересно узнать каким
образом вы думаете, так ли, как обыкновенный человек? Попробуйте
рассказать.
- Я попробую... - сказал Вадим. - Постоянное чувство обнаженности
души... Именно так. Душа прочна как стекло, если вычесть из него
хрупкость. Никакие обычные впечатления не могут ранить ее, не могут
оставить на ней царапины - для этого нужен, как минимум, бриллиант.
Правда, одна царапина на ней уже есть. Мне безразлично абсолютно все и в
то же время я чувствую все намного яснее и намного иначе (правильное
сочетание). Но не только мир не может проникнуть в меня, но и я не могу
проникнуть в него. Я более чем спокоен, спокойствие перехлестывает через
красную черту - даже сейчас мне все равно поймете ли вы меня. Все раны,
которые вы называете душевными, ранят на самом деле лишь тонкую кожицу
души. Я не знаю что там, под ней. Впечатления дня странно смешиваются и
создают mixture - одновременность последовательности. А ведь Спенсер так и
определял жизнь. Например, сейчас два несвязанных впечатления дня,
совершенно незначительных, накладываются друг на друга и этот тандем
почему-то имеет смысл. Первое: увиденная утром свободная (свободно
начертанная) подпись изнутри на стекле. Второе: я забыл как по-немецки
"почему?". хотя помню французский. испанский и итальянский варианты...
- Хватит, - сказал доктор, - я уже понял, что ничего понять не смогу.
А как у вас с добром и злом?
- Меня не волнуют эти понятия.
- А с тех пор как стал расти язык?
- Наверное, зло стало ближе.
- Тогда нужно делать операцию. При современных методах физической
угрозы нет. Насчет сверхфизической ничего сказать не могу. Может быть, ОН
пытается как раз сейчас проникнуть в мир через вас. После операции вы
станете обыкновенным человеком.
- Я не хочу быть обыкновенным.
- А вы были?
- Нет.
- Тогда откуда вы знаете, что быть обыкновенным плохо?
Ему надоело одиночество и эту ночь он провел с Эстой. Эста говорила с
легким украинским акцентом и выкладывала о себе все до конца, уткнувшись
глазами в подушку.
- Почему ты не смотришь на меня?
- Я тебя боюсь.
К этому времени он тоже успел рассказать ей многое о себе.
- Почему? Самое большее, что я могу тебе сделать - это бросить одну.
Это не так уж страшно. Я так и сделаю когда кончится ночь. Ты же меня не
любишь?
- Нет.
- Значит все в порядке.
- Что ты решил?
- Ты об операции? Буду делать. Стану обыкновенным, таким как все. Да,
пока не забыл, дай мне листок бумаги.
Он написал на листке адрес и имя:
- Вот человек, с которым ты будешь счастлива. Пока еще мои слова
исполняются. Ты просто придешь к нему и скажешь: "Я хочу быть с тобой".
Поверь. он ждет именно тебя. Обещай, что назовешь сына моим именем.
- А если будет дочь?
- Тогда называй как хочешь. Так ты пойдешь?
- Да. Послезавтра.
- Почему не завтра?
- Потому что завтра я обещала другому. Он мне хорошо заплатит. Я ведь
обыкновенная, а не какая-нибудь принцесса из сказки.
- Я этого не понимаю.
- Станешь обыкновенным - поймешь.
Он вернулся в палату под утро. Идя по коридору, он почему-то
вспоминал того человека, которому он отдал свой плащ и шляпу. Его
наверное, убили и присыпали снегом. Это первая смерть на моей совести, -
думал он, - нет, вторая, если считать Кристину, которая отравилась газом.
Но у нее всегда были не в порядке нервы. Но того человека я послал не
задумываясь. Что, если ОН именно сейчас пытается проникнуть в мир через
меня? Я не могу этого позволить.
В палате пили и играли в карты. СашкаижирныйГришка сидело на кровати
и играло само против себя. Дрель лежала рядом, выключенная. Четыре бутылки
были откупорены и выпиты наполовину.
- Давай с нами, - сказало чудовище.
- Не хочу, - ответил Вадим.
Чудовище пошевелилось и его лица стали удивленными.
- Он не хочет выпить с нами?!!
Оно включило дрель.
Еврей задергался на своей кровати и закричал. Видно, сегодня ночью
его слегка пытали. Человек со стальным черепом встал с кровати, двигая
туловищем как робот. Шахматист оторвался от доски. Даже умирающий бегун
открыл глаза и часто задышал.
- Посмотрите, - сказало чудовище, - он ведь за все время ни разу не
выпил с нами.
Сашка отделился от жирного Гришки и встал у дверей. Жирный Гришка
поднял дрель.
- Сейчас мы ему поможем!
- А вдруг не расцепит зубы?
- Просверлим!
Вадим почувствовал, как что-то черное заворочалось внутри, радостно
заворочалось. Будто просыпался каменный исполин и протягивал руку к своей
булаве. Жирный Гришка остановился, в его глазах был не ужас, а что-то
запредельное, не сравнимое с обычным ужасом. Умирающий бегун вскочил на
единственную ногу и упал, потом завыл и заполз под кровати.
Вадим взглянул на свои руки. Они потемнели и переливались пятнами
разных цветов - от ярко красного до почти черного и перламутрового. На
запястьях появились волосы. Пальцы удлинились раза в два и стали толще, на
каждом коготь, величиной с медвежий. Он открыл рот и зашипел настоящим
змеиным шипением. Двухголовое СашкаижирныйГришка снова склеилось и
забилось в дальний угол. Узкая больничная пижама лопнула под напором
раздувшихся мышц. Вадим ощутил, как приподнимается к потолку его голова и
схватился за спинку кровати чтобы не потерять равновесия. Спинка
оторвалась и прикованный еврей быстро освободил свою ногу. И все потонуло
в красном тумане.
Когда он очнулся, вокруг была кровь. Одни тела были раздавлены,
другие разорваны на части. Весь пол был исцарапан звериными когтями.
Кое-где на стенах тоже были следы когтей. Дрель была включена и все еще
работала. Жирный Гришка лежал неестественно изогнувшись, Сашка висел на
раме для вытяжения, его глаза остекленели - его нос был просверлен и в
дырку была вставлена сигарета. Сигарета еще дымилась. Вадим закрыл лицо
руками. Теперь это случилось второй раз. Та жизненная жила, которая была
надорвана однажды бесцеремонным дантистом, сейчас разорвана окончательно.
Из-под кровати послышался стон. Кто-то был еще жив. Вадим перевернул
кровать и увидел умирающего бегуна. Бегун смотрел в потолок и говорил:
- Тридцать секунд до старта. Ты сегодня в хорошей форме. Ты должен
победить. Ты в хорошей форме...
Его лицо было совсем белым.
Вадим вышел в коридор. У стены сидел еврей и пытался вырвать цепочку
из ноги. Он не испугался.
- Почему ты не боишься меня? - спросил Вадим.
- Мне все равно скоро умирать. После операции выживают только восемь
процентов. Я ни капли не надеюсь. Но я рад, что видел тебя настоящего. Мне
все же повезло в этой жизни.
Вадим нагнулся и вырвал цепочку.
- Спасибо, - сказал еврей.
- Как ты думаешь, что мне сейчас делать?
- Я тебе не советчик.
Вадим спустился на третий этаж к телефону и набрал номер доктора.
- Вы знаете который час?
- Последний, когда еще можно что-то сделать.
Вадим рассказал о том, что случилось. Доктор слушал, не перебивая.
- А знаете, - сказал доктор, - никто не станет винить вас. Ведь там
звериные следы, не так ли? Конечно, это загадка, но правды никто не
узнает. Завтрашний день у меня занят, но я изменю расписание. Я сам сделаю
операцию, очень рано, в восемь утра. После этого вызовем милицию. Вы не
останетесь без языка, я вам сформирую человеческий из ткани вашего плеча.
Это болезнено, но не опасно. Вы станете обычным человеком.
Вадим зашел в комнатку Эсты и разбудил ее.
- Что случилось? - она прослулась. обняла его за подмышки и прижалась
щекой к груди. - Почему на тебе порван халат? Ты плачешь?
- Ты ничего не слышала?
- Нет, ничего.
- Я не хочу быть обычным, - сказал Вадим, - я решился.
- Решился на что?
- Я отказываюсь от операции. Я не хочу быть таким как все. Я не хочу
быть таким как СашкаижирныйГришка, не хочу быть похожим ни на кого из этой
палаты, не хочу быть похожим на доктора, не хочу быть похожим на тебя.
Эста покопалась в сумочке и что-то вытащила из нее:
- Смотри, какую он мне дал бумажку. Целых пятьдесят долларов, я такой
никогда не видела раньше.
За окном было почти светло.
- Я ухожу, - сказал Вадим.
- Просто уходишь?
- Да.
- Тогда всего хороршего. Спасибо за адрес.
Уходя, он взял из шкафа халат и накинул на плечи. Эста стояла у окна,
немного грустила и ждала, когда же он появится на дорожке. Он появился и
пошел в сторону дыры в заборе. На расстоянии шагов двадцати за ним шли еще
двое в темных пальто. Странно, подумала Эста, кто это в такую рань? Все
трое вошли в кусты одновременно. Эста долго ждала пока кто-нибудь появится
у забора, но не дождалась. Уже отходя от окна, она увидела двоих в черных
пальто. Почему-то они шли в противоположную сторону.
Странно, подумала Эста, как я могла верить этому совсем непонятному
человеку, тем сказкам, которые он рассказывал? Дьявол, змеиный язык,
неизвестный, который ждет моей любви - ты только прийди и скажи: "Я хочу
быть с тобой"?
Она свернула вчетверо бумажку с адресом и бросила ее в урну. Быстро
рассветало. На фоне серого неба кружились многоточия птичьих стай. Кто-то
проснулся и включил музыку. Музыка была красива, она плакала о Елисейских
Полях, как будто о потеряном рае. Шел мелкий снежок и будил радость в
сердце. Эста шла и подпевала мелодии.
Сергей ГЕРАСИМОВ
ЭПОХА ИГРЫ
1
Наверное, немного тишины все-таки нужно. Тишина нужна мне как вода,
как соль, как солнечный свет. Тишина и несколько минут одиночества. Я
