вздрогнул. Звук, вибрируя, затихал в его сознании; звук смешался с
тиканьем часов и исчез. Дверь открылась.
Сидя в кресле, Вацлав не мог видеть вошедшего, но это было и не
нужно. Он хорошо знал, кто придет сюда.
- Маргарет?
Она включила лампу.
- Маргарет, как вы оказались здесь? Я работал весь вечер и уснул и
вдруг вижу вас. Точнее, я узнал вас по шагам. Вы меня ужасно напугали. Мне
как раз снился сон о моем детстве. Что случилось? Откуда у вас ключ?
- Это Тим, он меня попросил.
- Он угрожал?
- Нет, я же сказала, попросил!
Она отвернулась и заплакала.
- Не нужно, - сказал Вацлав, - я вас нисколько не осуждаю.
- Но я люблю его!
- Конечно, этой фразой можно объяснить все, что угодно. Но ведь он не
стоит вас. Вам все равно придется расстаться. Вам... - он прекратил
говорить, потому что его слова не долетали до цели, они зависали в воздухе
и осыпались на ковер, бесполезно, будто пыль. Он вдруг почувствовал, как
стало тяжело дшать, словно многолетняя словесная пыль вдруг
материализовалась в воздухе - пыль, которую нельзя вымести, - и покрыла
слоем толщиной в палец все предметы, живые и неживые - и стол с мертвым
телефоном, и кресла, и даже стены, и чахло растущую пальму у окна (листья
пальмы сразу пригнулись), и даже его самого. Он почувствовал, что если
сейчас провести рукой по столу, то останется след, если тряхнуть головой,
то пыль осыплется с волос.
- Здесь очень жарко, - сказала Маргарет.
- Да, жарко, - ответил Вацлав, - жарко и тяжело дышать. Здесь хорошо
только кошкам.
- Кошкам?
- Да, вот та самая, над которой поиздевался ваш любимый.
Он поднял из глубины кресла черную кошку - толстую и мягкую, как
подушка. Кошка открыла глаза, в глазах отразился свет лампы.
- Брысь!
Кошка зашипела и вырвалась из рук, шлепнулась на ковер, скользнула в
темноту.
- Зачем вы ее прогнали? - спросил Вацлав.
- Я не хочу вспоминать о том. Я ведь знаю, что он очень жестокий
человек. Но я не хочу этого знать. Не хочу!
Она снова начала плакать.
Как легко женщины плачут, - подумал Вацлав, одновременно вспоминая о
чем-то, что уже было когда-то, о чем-то подобном, - как легко женщины
плачут, будто дети. И тех, и других хочется защитить. Но и те, и другие
обычно обманывают нас - они плачут не потому, что им плохо, а потому, что
чего-то хотят.
- Чего вы хотите? - спросил он.
- Отдайте мне это лекраство.
- Теперь не отдам.
- Совсем?
- Совсем. У меня есть лучший план. Мы спасем и его, и вас. Если
повезет, то вы еще долго будете вместе. Вы ведь этого хотите?
- Ну да, - в ее голосе звучала нерешительность, - но я не понимаю.
- Мы сделаем так, - продолжал Вацлав, - завтра, примерно в десять
утра вы с Тимом заходите сюда, в кабинет. Я заведу разговор; разговор
будет долгим. Вы предложите заварить кофе и выйдете в приемную. Там есть
все, что нужно. Вы заварите кофе, четыре чашки. Чашки в шкафу, это
кофейный сервиз на шесть персон. Одна из чашек надтреснута, в ней будет
несколько капель лекарства.
- Зачем четыре чашки?
- С нами будет Нора.
- И чашку с лекарством я должна отдать ему?
- Да. Там будет безвредная доза. Когда лекарство подействует, я
прикажу Тиму заботиться о вас, любить и охранять вас. Потом я уничтожу
весь остаток лекарства.
- Но ведь оно скоро перестанет действовать?
- Примерно через четыре часа его действие ослабеет наполовину. За
четыре часа можно успеть многое. Я могу сделать гипнотическое внушение,
которое останется в его подсознании навсегда. Он никогда больше не сможет
причинить вам боль.
- Это возможно?
- Я это делаю вот уже восемь лет. Это совсем не трудно сделать, если
человек не сопротивляется.
- А если что-нибудь не получится?
- Тогда он убьет всех нас. Вас это устраивает?
- Да, - она помолчала, - устраивает.
15
Ночью снег прекратился. Наружную дверь удалось открыть с трудом, хотя
бетонный козырек над дверью принял основной удар непогоды на себя. Окна
нижнего этажа были завалены снегом наполовину; одно из стекол в оранжерее
продавилось внутрь и позволило любопытным пальмам по-настоящему
познакомиться с северной погодой. Знакомство им не понравилось - жесткие
пластинки листьев сложились вдвое, будто ладони, согревающие друг друга.
Лучшим развлечением дня стало копание дорожек - иногда напоминающих
тоннели. В мужчинах и женщинах проснулись дети; дети вели себя так, будто
никогда не засыпали. Насмешливое голубое утро с легким презрением смотрело
на всю эту суету, на сверкающие громады близких склонов и на голубеющие
туманы склонов дальних. Мир вдруг приобрел перспективу, и жизнь - тоже, и
уже так хотелось счастья, что даже игра в смерть стала казаться просто
игрой.
- Мистер Уолес, как вам нравится кофе? - спросил Вацлав.
- Благодарю, мне понравилось, - ответил Тим.
Тишина снова нависла над столом, как купол.
Тим сделал еще глоток.
- А знаете, я ведь выяснил, кто убил Роберта, - сказал Вацлав.
- Почему вы считаете, что его кто-то убил?
Тим явно нервничал. Это было плохо, он начал нервничать слишком рано.
Теперь Вацлаву приходилось форсировать события.
- Потому что я знаю этого человека: это мужчина, примерно тридцати
лет, очень высокий и сильный. Короче говоря, это вы, мистер Уолес.
Тим сделал последний глоток и встал из-за стола. Сейчас он нервничал
сильнее. Он подошел к дверям и взглянул в приемную. Там, очевидно, никого
не было. Он защелкнул замок и попробовал улыбнуться.
Внешние данные еще ни о чем не говорят, подумал Вацлав, впрочем,
мускулы часто наращивают именно затем, чтобы скрыть свою уязвимость.
- Надеюсь, вы еще ни с кем не делились этой глупостью? - спросил Тим.
- Ни с кем, кроме присутствующих.
Тим обернулся, выискивая взглядом нечто. Он поднял с подоконника
переносную лампу и взял ее в правую руку. Шнур свисал до пола. Тим намотал
шнур на левую ладонь и сжал ладонь в кулак, дернул, бросил лампу на пол.
- Маргарет, иди сюда, - позвал он.
Маргарет подошла.
Тим разорвал шнур на три куска - легко, как нитку. Он явно гордился
своей силой и даже сейчас выставлял ее напоказ.
- А теперь свяжи им руки. Сзади.
Маргарет подчинилась.
- У вас неплохо получается, - сказал Вацлав.
- Что?
- Подойди сюда.
Тим постоял, сделал шаг вперед, подчиняясь приказу.
- Слушай меня внимательно, - сказал Вацлав. - Возьми провод, теперь
возьми нож - в столе, во втором ящике сверху. Теперь зачисти концы
провода. Так. Эти концы тоже. Теперь вставляй провод в розетку. Почему ты
остановился? - отвечай!
- Зачем мне это делать?
- Ты убил человека, - сказал Вацлав. - Теперь ты должен умереть сам.
Это справедливо. Теперь берись за провод. Прощай.
Тим медленно протянул руку и взялся за огненные концы. Он подчинялся
приказу. Раздался треск; Тим неуклюже дернулся и упал. Его колени медленно
разогнулись. Все это время Маргарет молчала.
- Мегги? - удивилась Нора.
- Мне плохо, - сказала Маргарет. - Кружится голова, сейчас пройдет.
Она сделала несколько неуверенных шагов к двери, открыла замок.
Похоже, что ей действительно плохо, подумал Вацлав.
- Бедная Мегги! - сказала Нора, - но зачем ты это сделал?
- Сейчас увидишь.
Маргарет вышла из комнаты. Нора сползла со стула и попробовала
освободиться. Вацлав смотрел на нее молча. Остаток кофе дымился в
маленьких чашках.
Маргарет вернулась с сумочкой.
- Маргарет, что с вами? - спросил Вацлав.
- Ничего, ничего, сейчас пройдет.
Она вынула из сумочки пистолет, села в кресло.
- Вот так, - сказала она, - вот так, создатель чудес. Только что,
доктор, ты убил невинного человека. Тебе приятно узнавать об этом?
Она коротко засмеялась и подняла голову. Выражение ее глаз
изменилось. Сейчас она была совсем другой - свирепой и страшной, как
подстреленный хищник.
- Нора, милочка, - продолжала она, - сейчас я тебе расскажу, как было
дело. Это очень забавная история. Ты думаешь, что Тим кого-то убивал,
кого-то мог убить? Ха! Он был смирным, как теленок. Он влюбился в меня с
первого взгляда. Мне даже немного жаль было смотреть, как ты, доктор, его
убивал. Теперь все в порядке. Теперь доктор отдаст мне лекарство, а через
час здесь будет вертолет. Если доктор будет себя хорошо вести, то он
останется жив. И ты, Нора, тоже останешься жива. Если доктор заупрямится,
то первую я убью тебя.
- Мегги, я не понимаю, - спросила Нора, - кто убил Роберта?
- Ну я, конечно, - ответила Маргарет.
- А кошка?
- И с кошкой, это тоже я.
- Но ты ведь любила Тима?
- Я? Никогда. Это он сходил с ума, прямо как ребенок.
Она подошла и посмотрела на лежащего гиганта. Тим лежал на спине,
голова завалилась на бок, глаза были закрыты.
- Смотри-ка, у него подрагивают веки. Значит, от тока умирают не
сразу. Что ты скажешь об этом, доктор?
- Мышцы могут сокращаться еще несколько часов. Это не значит, что его
можно оживить.
- А все равно интересно. Когда умер Роберт, я такого не замечала.
- Наверное, вы не так уж часто убивали, - сказал Вацлав.
Маргарет задумалась.
- Часто. По вашим меркам. Но это обычная работа. Но с помощью
электричества - всего один раз. Теперь буду знать.
Она поднялась с кресла и оперлась рукой о стол. У нее явно кружилась
голова.
- Теперь... Где вещество?
Она поднла руку с пистолетом и опустила снова.
- Оно в бутылке, - ответил Вацлав, - бутылка стоит в шкафу, там же,
где стояли кофейные чашечки.
Маргарет вышла в приемную.
Нора встала на ноги, опираясь о стену. Она привалилась спиной к
стене, несколько раз ударилась о стену затылком. Звук был довольно
громким.
- Ты! - с ней началась истерика, - Ты, ты все знаешь, ты всех
разгадал, ты умеешь читать мысли и предсказывать будущее! Ты мог это
сделать! Теперь она нас убьет!
Она говорила шепотом, но ее шепот напоминал приглушенный крик.
- Это была ошибка. Так сложились обстоятельства.
- Обстоятельства? Обстоятельства! - она закричала.
Вошла Маргарет с бутылкой в руке.
- Молчать!
Она поставила бутылку на стол, переложила пистолет в правую руку и
прицелилась.
- Эта бутылка?
- Да.
- Тогда прощай, создатель чудес. Ты был интересным человеком, иногда
ты даже верно предсказывал. О нас с Тимом, помнишь? Ты сказал, что мы
будем вместе, пока будет идти снег и еще два часа после этого. Как
красиво! Ты, наверное, гордился собой.
Она нажала на курок. Выстрела не было. Она пошатнулась снова.
- Вам плохо? - спросил Вацлав.
- Сейчас пройдет.
Она попыталась выстрелить снова.
- Не стоит, - сказал Вацлав, - ваш пистолет не заряжен. Я позаботился
об этом несколько часов назад. Вы ведь всегда хранили пистолет в этой
сумочке, не так ли?
- Да.
- Подумайте, Маргарет, почему вам плохо?
Она нахмурилась, наклонила голову, рот чуть приоткрылся. Лицо
выражало работу мысли или, скорее, пародию на работу мысли.
- Я подумала. Не знаю.
- Вы приняли слишком большую дозу лекарства. Я немного не рассчитал,
в вашей чашке было четыре капли. Эта доза хороша для такого мужчины, как
Тим. Теперь положите пистолет.
Она подчинилась.
Тим пошевелился и окрыл глаза:
- Мне можно встать?
- Да, - сказал Вацлав, - вы сыграли прекрасно. Только не стоило так
нервничать, ведь ничего страшного не могло произойти. Смотрите.
