- Что-то случилось, - ответил Вацлав.
Тень подошла совсем близко и скрылась за выступающим углом стены.
Вацлав прислушался. Еще минута, и в коридоре будут слышны шаги. Это будут
тяжелые шаги мужчины. Наверное, мужчина будет спешить. Он будет выглядеть
взволнованно. Что он расскажет?
И почему-то совсем не было жаль Маргарет.
11
Пока Вацлав спускался на первый этаж, он слышал сильные удары в дверь
и возмущенные крики дежурной после каждого удара. Визгливый голос старухи
обрастал звучным ночным эхоы, проходя сквозь лабиринт коридоров и лестниц;
каждая пустая комната отделяла от голоса еще один обертон, поэтому
содержание криков вообще не воспринималось. Воспринималась только
интонация - так визжит подзаборная собачонка, уверенная в собственной
правоте и непогрешимости. Мелкие собачки любят визжать на все большое.
Спустившись, он увидел, что старуха даже не встала со своего места.
Перед ней лежала открытая книга и неоконченное вязание. За полупрозрачной
стеклянной дверью угадывалась огромная фигура Тима.
- Почему вы не открываете дверь? - спросил Вацлав.
- А почему ты будешь мне тут указывать! - возмутилась старуха.
Вацлав чуть не рассмеялся от удивления. Подобные ситуации всегда
казались ему комичными. Разве не смешно видеть, как раздувается человек,
получивший даже не власть, а только оболочку власти, как он раздувается,
чтобы заполнить собой эту оболочку. Впрочем, все ночные старухи одинаковы.
- Твоя работа поворачивать ключ в замке, а не задавать вопросы, -
сказал Вацлав. - Если ты не можешь даже этого, то завтра ты пойдешь пешком
в город, потому что кормить нищих здесь никто не собирается. В городе ты
купишь себе свой собственный санаторий, закроешься изнутри и будешь орать
на прохожих. Если ты задержишься сейчас хоть на минуту, тот человек за
дверью задушит тебя голыми руками, а я засвидетельствую в суде, что это
была самооборона.
Тим ударил в дверь еще раз. По стеклу пошли трещины.
- Это треснуло ваше жалованье, - сказал Вацлав.
Старуха, видимо, усомнилась в своей правоте. Не переставая кричать,
она взяла ключ и пошла к двери. Вацлав впервые видел зту женщину, точнее,
впервые ее замечал. Он отметил за собой этот аристократический
предрассудок. Старуха была одета по-домашнему - она была в красном халате
и красных шлепанцах.
Распахнувшаяся дверь оттолкнула ее в сторону. Она выкрикнула еще
нечто злобное и неприличное и замолкла.
- Так, бабушка, - сказал Вацлав, - пройдись по второму этажу и собери
всех мужчин, которых только найдешь. Никого не стесняйся будить. Случилось
несчастье. Это поважнее крепкого и здорового сна. Идите же!
Старуха ушла.
- Где она? - спросил Вацлав.
- Она ушла сюда, - ответил Тим.
- Что, пешком по снегу?
- Да, у нас авария, мы перевернулись.
- Расскажите все по-порядку, - сказал Вацлав.
- Сейчас...
Тим явно не знал, с чего начать.
А он замечально играет, подумал Вацлав, мне даже кажется, что он не
притворяется. Но я ведь с самого начала знал, что он вернется один.
Его снова поразила тяжеловесная мощь Тима.
- Вы занимались тяжелой атлетикой? - спросил Вацлав.
- Что? - Тим несколько секунд не понимал вопроса. - Нет,
культуризмом, а вначале борьбой.
- Борьбой с кем?
В глазах Тима не отражалось ничего, кроме страха.
- Борьбой.
- У вас стальные нервы, - сказал Вацлав, - вас никогда не проверяли
на детекторе лжи?
- Подождите, мы ехали по аллее, она была вся в снегу...
- А вы бы выдержали испытание на детекторе, - сказал Вацлав.
Тим снова оставил его слова без внимания. Либо он действительно верил
в то, что говорил, либо он был гениальным актером. Вацлав впервые встречал
такого непрозрачного человека.
По лестнице спустились трое заспанных, но встревоженных мужчин. Их
вид говорил о том, что дежурная их здорово напугала. Самой старухи не было
видно - похоже, что она нашла применение своей энергии и теперь решила
перебудить весь санаторий. Один из мужчин нес фонарь.
Тим снова начал говорить.
- Сначала мы ехали по аллее; вы знаете, это там. Там по бокам
деревья, их так пригнуло снегом, что нельзя было проехать.
- Пригнуло снегом?
- Ну да, они же тонкие. Приходилось ударять и отъезжать, тогда они
выпрямлялись. Мы ехали поверх снега и продавливали дорогу. Если бы мы
попробовали ее расчищать, мы бы сразу застряли.
- Понятно, - сказал Вацлав, - а дальше вы свернули налево.
- Да, налево. Снег шел так сильно, что фары почти не помогали видеть.
Мы чуть было на сорвались. Мы остановились на самом краю, потому что
Маргарет увидела внизу что-то черное. Оказалось, что в метре от нас
пропасть, а внизу растут деревья.
- Слава Богу, - сказал один из мужчин, - но вам не стоило ехать так
далеко.
- Да, но Маргарет, ей было так весело. Она сказала, что еще никогда
не видела такого снега. И она меня просила, вы понимаете... Я тоже никогда
не видел...
- Не сомневаюсь, - сказал Вацлав, - что же дальше?
- Дальше мы ехали по краю обрыва, - продолжал Тим, - и я сбрасывал
снег вниз. Я не хотел, но она просила меня. Ей все было интересно. Я не
мог ей отказать. Она так развеселилась; она была как пьяная.
- И, к тому же, она все время вас целовала. Я бы тоже не смог
отказать, - сказал Вацлав.
Тим взглянул на него, но оставил реплику без внимания.
- Потом мы повернули обратно, но немного потеряли направление. Мы
решили не очень спешить. Маргарет попросила меня сделать дорожку.
Понимаете, она никогда не видела, как это делается. Я сказал, что мы не
пройдем, но она просила. Я не мог отказать. Я сделал гору снега в два раза
выше машины, наверное. Она сказала мне ехать вперед. Я сказал, что мы или
совсем застрянем, или перевернемся. Но она просила.
- И вы застряли, а она ушла пешком просить о помощи?
- Нет, мы перевернулись, повалились на бок. Дверца была сверху и
выйти могла только она. Я не мог, мне мешало кресло. Мы упали так мягко,
что ничего не сломалось и не разбилось. Только меня прижало креслом, и я
не мог двигаться.
- И тогда она ушла?
- Она не хотела, но я попросил ее. Она сказала, что скоро вернется,
позовет людей, чтобы меня вытащили. Бульдозер, конечно, все равно бы
остался лежать. Это было очень давно, но она не вернулась. Я боюсь, что
она сбилась с дороги.
- Она не могла сбиться с дороги, - сказал Вацлав, - потому что могла
бы идти только по следу бульдозера. Но она могла сорваться вниз. Вы об
этом подумали?
- Только сейчас. Когда я возвращался, я думал, что она здесь. Она
здесь?
- Ее здесь нет и не было. Она не возвращалась.
- Я ее долго ждал и начал замерзать, - продолжал Тим, - потому что
лежал на холодном. Но не это главное. Я посчитал, что ей нужно минут
сорок, чтобы вернуться, а ее не было больше часа. Я волновался.
- И что же вы сделали?
- Я выломал второе сидение, чтобы выйти. Я понимал, что это большой
ущерб и придется платить, но я не мог больше оставаться там. Когда я шел
обратно, я не видел ее следов, совсем не видел, их совершенно занесло
снегом. Я оставил фары включенными, иначе мы бы не смогли найти машину;
ее, наверное, тоже занесло.
По лестнице спустились еще четверо.
- Нас девять человек, - сназал Вацлав, - сейчас мы переоденемся и
через десять минут собиремся здесь. Возьмите фонари, если они у вас есть.
Одевайтесь теплее, это надолго.
12
Они искали Маргарет до трех часов ночи. Конечно же, их поиски были
бесполезны. Вацлав предполагал это с самого начала, но он хотел понять,
как именно все произошло. Если Тим убийца, то он мог бросить тело в любом
месте, но недалеко от полузасыпанной сейчас колеи. Вацлав постоянно шел
рядом с ним и говорил. Тим отвечал, но голос не выдал его ни разу. Тим
серьезно волновался только однажды - тогда, когда они вышли к обрыву, и
внизу действительно затемнела размытая масса соснового леса. Но это
волнение ничего не означало - никакой человек не остался бы спокоен, стоя
здесь.
- Если... Если бы она упала, - сказал Тим, - как вы думаете, она
могла бы остаться в живых?
- Только если бы упала в глубокий снег, - ответил Вацлав.
В голосе Тима была надежда. Невозможно так артистично врать. Весь его
восьмилетний опыт не давал Вацлаву ни одного намека, ни одного сомнения в
правдивости этого человека.
- Но снег здесь действительно глубокий. Тогда она спаслась?
- Там внизу острые камни и почти нет ровного места, - сказал Вацлав.
- Вам не стоит слишком обнадеживать себя.
- Я попробую туда спуститься.
- Сейчас это невозможно. Лучше на рассвете.
- Нет, сейчас!
- Сейчас это невозможно, - повторил Вацлав.
- Сейчас. Я люблю ее.
На его глазах были слезы. Вначале Вацлав засомневался - возможно, это
только тающий снег, - но это были действительно слезы.
Тим стал спускаться по склону и очень скоро исчез. Примерно через
полчаса он появился снова.
- Я вам сказал, что это бесполезно, - сказал Вацлав.
- Я вернусь сюда утром, - ответил Тим. - Я люблю ее.
Прекратив поиски, они вернулись вдоль почти исчезнувшей колеи. Они
едва смогли открыть входную дверь из-за снега. Неугомонная дежурная уже
сидела на своем законном месте. Она сидела с видом королевы.
- Вы искали женщину? - спросила старуха.
- Да, молодую, блондинку, в светлой шубе.
- Так вот, - сказала старуха, - никакая женщина не проходила.
В ее голосе слышалось торжество.
Господи, подумал Вацлав, человек, неспособный радоваться своей жизни,
всегда способен порадоваться чужой смерти. Несчастная женщина.
Он вернулся к себе.
Свет не был включен; он протянул руку к выключателю - Нора все равно
не спала.
- Не надо, не включай!
- Неужели случилось еще что-то?
- А что произошло? Я слышала, что пропала Мегги?
- Да. Ты ее хорошо знала?
Нора помедлила с ответом.
- Нет, почти не знала.
- Да, она не вернулась, - сказал Вацлав.
- Расскажи подробнее.
- Они поехали по аллее и, когда им это надоело, свернули влево. Потом
они чуть не сорвались с обрыва. Они ехали по краю и сбрасывали снег вниз.
Об этом просила Маргарет; ей было интересно. Во всяком случае, так
рассказывал Тим. Он делал все, что она просила. Закончилось это тем, что
они перевернулись. Маргарет оказалась наверху, у дверцы. Она выбралась и
пошла к санаторию, чтобы попросить о помощи. Дело в том, что Тим не мог
выйти сам. Тим ждал ее больше часа, потом выломал кресло и выбрался тоже.
Мы организовали маленькую экспедицию - девять человек - и искали Маргарет,
но безуспешно. Мы искали ее до сих пор. Она могла сорваться с обрыва в
темноте - других вариантов нет. Тим плакал, когда думал об этом. Они очень
любили друг друга. На рассвете мы снова пойдем к этому месту.
- Так. А теперь ты знаешь, что я тебе скажу?
- Конечно, знаю.
- Ты не можешь знать.
- Я знаю по трем причинам: во-первых, я могу читать мысли; во-вторых,
в твоем голосе нотки радости и торжества - ты уверена, что удивишь меня;
в-третьих, ты назвала незнакомую женщину просто Мегги. Я с первой минуты
понял, что Маргарет здесь. Поэтому ты и попросила меня не включать свет.
- Правильно. Так совсем не интересно.
- Такой уж я неинтересный человек. Я все же включу свет.
Он щелкнул выключателем.
Маргарет сидели на диване, подогнув ноги. Вид у нее был безразличный
и несчастный.
- Я дала ей валиум, - похвасталась Нора.
- Сколько таблеток?
